Моему поколению
Так называлась миниатюра Елены Гвозденко. Которую я как-то прочёл и которая засела во мне некоей занозой. Если быть точным, засела идея - портрет поколения на фоне аудиовоздействия определённого времени. Зачем? Чтоб понять... и простить, наверное. ))
Короче, заноза - http://www.proza.ru/2015/12/10/964
Сидит.
Да так крепко... что не выдержал. И начал набирать что-то этакое. Не знаю, закончу ли (...ой, сколько его, незавершённого и заглохшего на излёте...), но другого пути избавиться от занозы не вижу. Выкладывать стану здесь, в дневнике, по мере написания. Если сложится, тисну на страничку, а пока так... без сюжета и какой-то генеральной линии.
ps... у Елены разрешения воспользоваться её идеей спросил. ))
Итак, начнём (соррьки, вариант не окончательный, практически - рыба, редактирование неизбежно, просьба "не ассоциировать" - уместна):
Если после некоторой разлуки чужой ребёнок заметно взрослеет, родители неуклонно стареют, то родной северный городок сереет и съёживается. Сереет от граншлака, щедро рассыпаемого на перекрёстках, а съёживается... то ли от холода - зима в самом разгаре - то ли от страха.
- Тебя испугался, ага, - Валерка, запрокинув голову, смеётся и кариесный его смех заразителен.
- Зубы где растерял? - спрашиваю, с любопытством осматриваясь.
Кафешка как кафешка, кои возникают-исчезают беспрестанно. Тёмная, невысокого пошиба и с ностальгическими потугами. Однако, по чему именно ностальгировать, ясно не очень. Начищенные самовары в углах открыто конфликтуют с бобинным "Олимпом", а камин - с агитплакатами советского времени, почтительно закованными в рамки со стеклом. Эклектика. Этакое ностальгическое самообслуживание. Я, конечно же, избрал свою детскую мечту - "Олимп-005 стерео" - и уже минут десять визуально гипнотизируюсь медленно вращающимися "пятисотками".
"Я сделан из такого вещества:
Из двух неразрешимых столкновений,
Из ярких красок, полных торжества,
Из черных подозрительных сомнений.
Я сделан из наклонов и потерь,
Из правильных и диких заблуждений,
Душа моя распахнута как дверь
И нет в ней ни преград, ни ограждений..."* - со знанием дела нагоняет смутную тоску некогда модный Серёжка Сарычев. Его вечнострадающий голос бьётся о стены, витает между полупустыми бутылками ошмётками табачного дыма и путается в трёхдневной щетине завсегдатаев.
- Ого… Сто лет не слышал. А звук так себе, - поворачиваюсь к Валерке, поднимая пивную кружку, - плёнка сыплется?
- Какая плёнка? "Олимп" - для антуража, - хмыкает тот, - эмпэтришки гоняют.
- А-а… - разочарованно тяну я. Группа "Альфа" и звук в формате mp3 - вещи несовместимые.
Мне почему-то обидно за "стационарный катушечный магнитофон-приставку высшего класса со сквозным трактом записи и воспроизведения". За его нынешнее фальшивое существование. Ощущаю себя предателем, хотя... при чём здесь я? У меня такого аппарата отродясь не бывало, я из когорты меломанов помельче.
- Зубы-то где растерял?
- Там… - Валерка усмехается, глядя в упор. - Там-тарам, там-тарам. Где-где... Вовик, что за вопросы? Где у нас полный швах со стоматологией?
- Да практически везде.
- Не, везде - обыденный швах, а там - полный.
- Сидел, что ли? - копчёное куриное крылышко едва не падает в кружку с пивом. Вот откуда эти нелепые наколки на кисти руки, синюшные точки какие-то.
- Ну… - Валерка молчит, делая вид, что вслушивается в песню. Я - тоже.
Репертуар с откровенным уклоном в так называемый "русский рок", то давних уже перестроечных времён, то - более или менее современный, лишь усугубляет эклектику. И катализирует алкогольный раздрай между душой и памятью.
"…Прошло, наверно, года три, а, может быть, четыре,
И вот уже Hard Rock живет в моей квартире.
О, это - славный малый, мы были вместе столько лет,
Он мне так много рассказал про аккомпанемент.
Hard Rock'у я обязан тем, что все мои соседи
Объявили мне войну, соседи ею бредят.
Один точил на меня зуб и заточил, как мог,
Он до сих пор грызет металл, как фрезерный станок.
Другой сосед... Ну, впрочем, я отвлекся,
О чем я? О Hard Rock'е… ладно, разберемся.
Ну значит так: Black Sabbath, Alice Cooper, Nazareth,
Led Zeppelin, Deep Purple, Uriah Heep и группа Slade..."* - задорно тараторит Костя Кинчев образца восемьдесят пятого, которого ни с того ни с чего дёрнуло отметиться в набирающем силу рэп-движении. Честно говоря, рэпер из Кости никакой. Впрочем, вокалист тоже.
- Да-да-да, и группа "Slade"… - наигранно весело трясёт головой в такт "Алисе" Валерка. - А помнишь - выменяли "слэйдов", а Крыл в электричке на диск уселся? Так и слушали потом с трещиной, приподнимая иглу пальцем… Ты про Крыла-то в курсе?
- В курсе. Повесился?
- Повесился. Довели картишки, кто б мог подумать? По слухам, тысяч двадцать пять задолжал, для середины девяностых - состояние. А поначалу хвастался - серьёзные, дескать, люди, серьёзные ставки, всё по-взрослому. Как в кино. Вот они по-взрослому счётчик и включили, семье начали угрожать… Давай за Игорька, что ли?
Я с Игорем дружен не был. Мы словно существовали в разных измерениях - я в школьном комитете комсомола, он лидировал в списке школьных двоечников и сорви-голов. Я обитал в обычной серой девятиэтажке, семья Крыловых - в шикарном доме сталинской постройки, прозываемом "директорским". Мама Игоря трудилась в горисполкоме какой-то шишкой, гоняла по загранкомандировкам и души в сыне не чаяла.
В целях сохранения относительного здоровья пересекаться с гоп-компанией Крыла на тёмных вечерних улицах было нежелательно. Однажды в десятом классе обнаглевший до крайности Игорь заявился на уроки с жутчайшего похмелья, практически - пьяный. Так и проспал до большой перемены, уронив голову на парту и нещадно смердя перегаром. Даже из класса не выгнали, более того - тронуть боялись...
Наверное, поэтому нашему удивлению не было предела после новости - Игорь Крылов служит на подводной лодке. Атомной. А потом поползли странные слухи о том, что где-то в холодных северных морях приключилось ЧП… Но Игорь вернулся.
Признаться, я его не узнал. И дело не во внешности, отнюдь. Грозный Крыл более не был грозным. Его некогда фантастически наглые и бесцветные глаза, провоцирующие обморок у учителей, стали просто бесцветными. А когда, доведённый до бешенства занудным кабацким вышибалой, я пригрозил высадить в их "вонючем гадюшнике" все витрины и уже, шатаясь, слонялся в поисках кирпича поувесистей, именно Игорь отговорил меня от столь безрассудного шага.
А потом он то и дело заходил ко мне за деньгами. Негромкое "десяточку в долг" приняло облик еженедельного ритуала. Долги не возвращались, но я исправно платил. Почему? Не знаю, это была какая-то дань неумению Игоря влиться в гражданскую жизнь. Оброк. Если бы его грозная компания не чалилась к тому времени по зонам, он стал бы бандитом. Невысокого ранга. Быком.
Как он нарвался на любителей расписать пульку, не знаю. Знаю, что первое время выигрывал под восторженно-фальшивое "новичкам везёт". И выигрывал немало, шумно пропивая всё с проигравшими. И постоянно ругаясь с матерью. А потом…
"Бьёт по глазам хрусталь лучом,
Ковры развешаны по стенам,
Мы часто помним - что почём
И забываем о бесценном…
Как хорошо, что к пенью птиц,
К траве и к этим росам вешним,
К заре и к отблескам зарниц
Ярлык с ценою не привешен!
Поймём потом, поймём потом,
Немало побродив по свету,
Как дорого бывает то,
Чему цены, по счастью, нету…"* - неожиданно вклинивается в мои мысли подзабытый Ким Брейтбург с классово близким псевдофилософским пафосом. Пенье птиц, зарницы, росы вешние - чем не штамп-набор от ВИА a-la "Верасы"?
- Самое-то главное - молчал. Ни слова о том, что должен… - Валерка поморщился, прислушиваясь к "Диалогу". - Поймём потом, ага... Когда уже поздно. Неужели бы не скинулись и не вытащили?
- Вытащили бы, конечно. Мде… Эх, Игорь, Игорь… А тебя-то за что закрыли?
- За что… В автобусе слегонца заехал одному всем недовольному говнюку в рог. Исполнял по полной дурь какую-то. Прокурорским оказался. Ну, и приняли на следующей остановке...
Валерка Беккер - мой давний приятель. В своё время мы дружили, что называется, самозабвенно. А потом не поделили одну из барышень, и искристость нашей дружбы заметно снизилась. Как из открытой бутылки с газировкой неотвратимо уходят газы, так из наших отношений безвозвратно испарилась какая-то часть всепоглощающей искренности.
Сейчас Валерка гоняет под заказ подержанные авто из Германии. Он уже пару часов расхваливает, словно навяливая мне, трёхцилиндровый "Опель-агилу" со странными наклейками на кузове - какая-то частная медицинская сестра, обращайтесь, мол, телефон в Кёльне… И даже дал прокатиться по городу на обозначенном экс-медицинском недоразумении, после чего я сделал вывод - всё-таки четыре цилиндра вызывают куда большее доверие.
Машины для Валеркиного бизнеса выкручивал в Германии его отец, уже с десяток лет проживающий в Гамбурге. Выкручивал потрясающе дёшево, имея необыкновенный дар убедить кого угодно и в чём угодно, к тому же… Борис Карлович Беккер уехал туда сразу же после получения инвалидности - ему отняли ногу из-за какой-то сосудистой хвори. Не знаю, правда ли, но немецкие врачи такому подходу сильно удивились, дескать, мы при подобном диагнозе хирургию уже не привлекаем.
Как бы то ни было, отсутствие ноги сильно помогало при перегонке авто. Да, Валеркин отец время от времени упрощал задачу сыну, заодно наведываясь в гости. Так вот, российские ГАИшники просто-напросто офигевали, когда из остановленной закордонной машины с кряхтением выбирался одноногий дядя и, гремя костылём, взбирался на пост. Ё-моё... Что с такого возьмёшь? Жалко мужика, ё-моё.
- А в Германии - по хрену, - хитро сверкая глазками, рассказывал потом Борис Карлович, подливая себе русской водочки и азартно вылавливая из банки хрустящий огурчик, - одноногий ты или безголовый. Обуют по полной… Безо всякого снисхождения.
Валерка, вздрогнув, полез в карман за телефоном. А я думаю - что за писк?
- Привет, Светка! Вечер встречи? Когда? Ну… не знаю. Кстати, знаешь я сейчас с кем? С Волковым! В кафешке сидим. Ты надолго приехал? - вопросительно уставился на меня Валерка. - Светка, на неделю, грит. Предложу, конечно...
Да пусть хоть запредлагается. Я больше на вечера встречи выпускников ни ногой. В связи с неустойчивостью организма к стрессам. Судите сами, разве не стресс - четверо отпрысков у Танюшки, с которой мы неумело и застенчиво "ходили" ещё в восьмом классе? Или - гордость класса чемпионка-фигуристка Ольга, которую я вообще позорно не признал в тётке необъятных габаритов? Или жутко хромающий экс-футболист Димка, перенесший с десяток хирургических вмешательств в самый что ни на есть голеностоп? Или та самая Светка…
- Она всё ещё не потеряла надежды тебя захомутать, - убрал телефон Валерка.
- Захомутать?
- Ну, поиметь… Бухали как-то на День Города, так все уши прожужжала, что, мол, мечтала потерять девственность именно с тобой. А ты, гад… Куда ты тогда слинял?
- На соревнования уехал.
- Ну, вот. И стал первооткрывателем твой сосед по парте.
- Да и ладно.
- Да и ладно... Болван! Это ты про Светку? Про счастливую обладательницу самых крутых в школе сисек? Я как вспомню уроки физкультуры, в дрожь бросает. Постой, Вован… ты же щас в столице?
- Да.
- Ты, случаем, не того…
- Чего "того"?
- Не заднеприводный?
- Так-то у меня двое детей, придурок… - замахнулся я на Валерку увесистым меню.
• «Я сделан из такого вещества» © Альфа, 1984 - http://www.youtube.com/watch?v=TQC3sagO0Us
• «Я меломан» © Алиса, 1985 - http://www.youtube.com/watch?v=Vdxi9yU5qcg
• «Поймём потом» © Диалог, 1985 - http://www.youtube.com/watch?v=DbTK9_M_nbE
Другие статьи в литературном дневнике:
