Андрей Макаревич и Изабель Факон
"Deutsche Welle: 7 Mарта вы сыграли в зале Ленинградской филармонии в Санкт-Петербурге, и, по вашим словам, концерт прошел «с большим успехом при полном зале и без всяких эксцессов». На 7 апреля у группы был запланирован концерт в петербургском «Дворце культуры имени Ленсовета», однако дирекция ДК якобы в связи с угрозами неизвестных сорвать концерт отказалась его проводить. Вы как это оцениваете?
Андрей Макаревич: Я это оцениваю как полнейший бред, я не очень верю в какие-то угрозы и мне их действия непонятны. Я совершенно точно знаю, что сверху никаких указаний на этот счет не поступало - это какие-то маленькие местные шишечки очень хотят бежать впереди паровоза. <...>
Deutsche Welle: Это уже далеко не первый случай отмены ваших концертов. Ранее в одном из интервью вы говорили, что с концертами в столице все в порядке, проблемы неожиданно стали возникать в других российских городах. А при советской власти, по вашим словам, было ровно наоборот. С чем вы связываете сегодняшние отказы?
Андрей Макаревич: С какой-то дремучестью на местах, с каким-то излишним страхом, как бы чего не вышло, «а вот можно или нельзя, а мы не знаем». В Москве знают, что можно, а туда это еще не докатилось - страна, знаете, большая, дороги плохие. Рано или поздно это докатится, и я надеюсь, что проблем с отменами концертов тогда не будет.
Deutsche Welle: По вашим словам, у вас нет ощущения, что в ближайшее время ситуация в России улучшится. Как вам удается сохранять желание работать в такой атмосфере?
Андрей Макаревич: Во-первых, это далеко не везде происходит, я с гастролей не вылезаю. Во-вторых, мне вообще нравится то, чем я занимаюсь, и если я буду на каждого дурака реагировать, то жить будет гораздо труднее, я предпочитаю концентрироваться на работе. <...>
Deutsche Welle: Перед интервью ваш пресс-секретарь предупредил, что вы едва ли будете говорить о политике, хотя вы регулярно высказывались на политические темы, в частности, о запрете усыновления российских детей гражданами США, об аннексии Крыма, о деле Савченко. С чем связано ваше желание меньше говорить о политике?
Андрей Макаревич: Не буду говорить, мне это глубоко неинтересно, я сказал все, что хотел и с тех пор мало что изменилось. Я стараюсь не переживать по поводу событий, которые от меня напрямую не зависят, есть ощущение, что, скажем, война в Сирии от меня не зависит никак.
Deutsche Welle: То есть деятели искусства сейчас едва ли могли бы повлиять на ситуацию в России?
Андрей Макаревич: А когда они вообще могли повлиять на ситуацию? Я что-то не очень помню таких примеров в нашей стране. Я свое отношение к жизни и к происходящему регулярно выражаю в своих песнях, и новый альбом тоже не будет исключением. Я очень не хочу становиться общественно-политическим деятелем, тем более, когда я вижу, как меня в это хотят втянуть. В любой из песен будет мое отношение к тому, что происходит. Вообще я пишу песню, когда у меня возникает потребность что-то рассказать о моих ощущениях относительно происходящего. Я пока на пустых залах не играл, принимают нас хорошо, поэтому я вижу, что это интересно не только нам одним.
Deutsche Welle: Ваши залы становятся меньше?
Андрей Макаревич: Нет, не становятся. Если я играю какую-то джазовую программу, то она заранее предполагает более камерную аудиторию, не потому что на нее собралось прийти меньше людей, просто это специфика жанра. Это совершенно разные вещи, разная музыка и разные состояния и ощущения, я люблю и то, и другое: если это огромная аудитория, то энергетически это более сильная вещь, площадная, ты тратишь гораздо больше энергии, но ты больше и получаешь от аудитории. Если это камерная история, то ты видишь каждого человека, который пришел тебя послушать, и ты чувствуешь реакцию каждого отдельного человека.
Deutsche Welle: При каких обстоятельствах вы могли бы сказать, что больше не готовы жить и работать в России?
Андрей Макаревич: Я совершенно не хочу об этом думать и вообще решаю проблемы по мере их поступления, пока такие мысли мне в голову не приходят. Я надеюсь, что такие обстоятельства не возникнут." © http://www.dw.com
"Le Point: Что вы думаете о полетах российских военных самолетов у границ Европы?
Изабель Факон (Isabelle Facon): Это не новая тенденция, но она усиливается. С 2007 года российские военные вновь начали выполнять миссии патрулирования на стратегических бомбардировщиках и широко разрекламировали эти полеты. Мы привыкли видеть, как эти самолеты летают вдоль европейского побережья во многих местах. Но интенсивность таких полетов мы наблюдаем с 2014 года и с начала украинских событий.
Le Point: Какова цель Владимира Путина, когда он посылает эти самолеты так далеко от своих военных баз?
Изабель Факон (Isabelle Facon): У него есть на то несколько оснований. Во-первых, он хочет сказать миру: «Раньше мы не могли выполнять такие миссии и не могли посылать наши подводные лодки, но теперь соотношение сил изменилось». Это делается, чтобы показать, что теперь нужно брать во внимание российские военные силы, которые восстановились и стали более эффективными. Это также реакция на новую ситуацию в области безопасности между Россией и НАТО: диалог и военное сотрудничество были приостановлены, появились взаимные угрозы, НАТО корректирует свою позицию с учетом обновления России… Ведь она начала тестировать оборонительные способности НАТО, возможности обнаружения западных вооруженных сил, быстроту их реакции и т.д. Особенно это касается зоны Балтии и Арктики. НАТО играет в ту же игру, хотя Россия чаще открывает свои карты (открыто публикуя данные о количестве военных учений в западной части страны, количестве военных и техники, которое используется во время учений и т.д.) <...>
Le Point: В сентябре прошлого года российские войска начали военную операцию в Сирии, и они удивили Запад тем, что вели военную операцию незаметно и эффективно.
Изабель Факон (Isabelle Facon): Действительно, если сравнивать эти военные действия с теми, которые российские войска могли вести несколько лет назад, можно сказать, что предпринятые в 2008 году реформы принесли свои плоды. Русские также усовершенствовали стратегическую мобильность и быстрое развертывание сил и средств на больших расстояниях. Это им позволяет их необъятная территория. Стоит также заметить, что в случае с Сирией, Россия разворачивает свои военные силы за пределами своих границ и за пределами границ стран СНГ впервые после окончания холодной войны (если не считать исключений небольшого масштаба в рамках международного сотрудничества, таких как участие в миссиях KFOR в Косово и EUFOR в Чаде и ЦАР, а также в операции по борьбе с морскими пиратами в Аденском заливе). Можно как минимум утверждать, что российская армия лучше организована и лучше подготовлена. В России все еще существует призыв, хотя доля контрактников в российской армии увеличивается. И вот результаты: в отличие от того, что мы видели в Чечне или в Грузии, они не отправляют плохо обученных призывников в Сирию, ни тем более в Крым или в Донбасс. Если сравнивать с предыдущими военными операциями в Афганистане и Чечне, сейчас это для россиян вздох облегчения.
Le Point: Они также стреляли из нового оружия, демонстрируя неизвестные до сих пор возможности…
Изабель Факон (Isabelle Facon): В этом смысле Сирия играет роль витрины. Они также использовали крылатые ракеты «Калибр», запуская их с Каспийского моря по целям в Сирии. Некоторые из них не долетели до цели, что говорит о том, что у российских военных еще есть проблемы с наведением, и по уровню C4ISR (командование, управление, связь, компьютеры, разведка, наблюдение и рекогносцировка) им далеко до западных стран. Тем не менее, они могли стрелять этими ракетами с невысоких зданий. А это демонстрирует, что российские военные могут это делать и с других стратегических зон. Мы также смогли убедиться, что российские средства радиоэлектронной борьбы, похоже, достаточно эффективны. Другие новые военные средства были использованы в этой сирийской кампании, неплохо спланированной с оперативной точки зрения благодаря хорошо разработанной стратегии.
Le Point: А насколько уместно будет сравнивать военный бюджет РФ с военными бюджетами западных стран, например Франции и Соединенных Штатов?
Изабель Факон (Isabelle Facon): Вклад России в оборону велик с точки зрения его удельного веса в российской экономике. В 2015 году он составлял почти 20% от общего объема государственного бюджета или 4 - 5% ВВП. Тем не менее из-за размера своего ВВП Россия по-прежнему находится в невыгодном положении по сравнению с западными военными державами. <...>
Наличие политической воли (решимости применять силу) имеет такое же значение, как и качество реализуемой стратегии. У меня ощущение, что эти условия существовали на Украине, и существуют сейчас в Сирии. Россия показывает, что она не собирается прогибаться, когда ее стратегические интересы находятся под угрозой." © http://www.lepoint.fr
Другие статьи в литературном дневнике:
