Мы.* Нe Боги, нe цари и не сказочные герои! Это были мы! Голодные, неграмотные, злые, в старых дырявых шинелях и бушлатах, с трёхлинейкой, маузером, коркой хлеба, пачкой махорки и одной холодной картофелиной на троих, это мы подняли на дыбы матушку Россию от края и до края. Это мы, прочитавшие с трудом по слогам "Декрет о мире" и Декрет" о земле", шли по пояс в холодной воде Сиваша, тонули на переправах, вязли в непролазной грязи, пропадали в бескрайних сибирских лесах. Горели в топках японских паровозов. И там, где мы проходили, начинали дымить трубы, колоситься поля, там открывались школы и расцветали сады. Это мы "с Лениным в башке и с наганом в руке", одолевшие всех, кто мечтал утопить нас в крови, вчерашние крепостные, мастеровые и подмастерья, стояли, тесно прижавшись друг к другу, 21 января 24-го года, окаменев от страха и не чувствуя лютого мороза. И повторяли, как заведённые: "Мы сделаем всё, чему ты учил! Во что бы то ни стало!" Измазанные грязью и глиной, это мы с букетами цветов в тяжёлых рабочих руках весело смеялись всем назло с газетных полос, сверкая крепкими белыми зубами. И снова возвращались строить! Созидать! Нам было некогда! Впереди был весь мир! И он ждал наших рук. И шагали под развевающимися знамёнами тоже мы, гордые и счастливые сделанным! И когда пришлось сменить лопаты на винтовки, мы не раздумывали! И не колебались. Нам уже приходилось умирать. И мы были готовы умереть опять. Потому что мы знали - за что! И умирали. В окопах и траншеях, лагерях для военнопленных и полевых госпиталях. На поле боя и у станка в глубоком тылу. В руинах Сталинграда и на улицах блокадного Ленинграда. И всё равно знали, что выстоим и победим! И выстояли и победили! Всем назло! Это мы возвращались в набитых теплушках на пепелища сожжённых деревень и посёлков, к развалинам разбомбленных домов и изуродованных улиц. В подвалы и комнатушки, к потерявшим надежду родным, не верящим своим глазам! И пили, не хмелея, за бессчётных друзей, оставшихся навеки в полях и болотах. Это мы 24 июня 1945 стояли дождливым прохладным весенним утром на Красной площади, блистая орденами и золотом погон, в новеньких аккуратных гимастёрках и кителях. И улыбались спокойно и уверенно, чеканя шаг по мокрой брусчатке. А потом сидели за праздничными столами, поднимали за Победу хрустальные бокалы, и свежий ветер сквозь распахнутые окна парусами надувал занавески за нашими спинами. Что там надо? Автомобиль? Получите! "Победа" подойдёт? Что ещё? Говорите! Не стесняйтесь! Космодром? Эка невидаль! Где? Какой? Байконур устроит? Принимайте! И опять нам шипели в спину! Опять злобствовали! Капали густой слюной! От бессильной злобы и зависти! Но гибель уже не пророчили. Видать, дошло! Мы танцевали в Большом, и забивали голы! И стояли на пьедестале почёта, плакали и смеялись, опять показывая крепкие белые зубы. Это мы в курилках и читальных залах шелестели страницами, восторгаясь Босхом и Брейгелем, Мемлингом и Моне, гремели овациями в переполненных залах театров и филармоний, давились в очередях за Хемингуэем и Бёллем, и делились рецептами салата Оливье, ожидая в вестибюлях Дворцов Пионеров своих неугомонных мальчишек и девчонок, весело плясавших вокруг высоченных разукрашенных ёлок. И мечтали увидеть своими глазами Милан и Париж, Нью-Йорк и Рио де Жанейро, наивно полагая, что там живут такие же люди, как мы сами. Теперь - не в спину. Теперь они шипят в лицо. Они не скрывают злорадства! Они не смогли победить. Но сумели обмануть. Нас не было в тех лагерях! Нас не было среди предателей, стукачей и палачей. И мы вернёмся однажды и навсегда.
© Copyright: Владим Филипп, 2016.
Другие статьи в литературном дневнике:
|