Сегодня я мою окна

Сегодня я мою окна. Обычно я мою  окна у чужих людей.  Я  малярша, но во время отпуска подрабатываю  на  клининговой   фирме.

Клининговая фирма занимается переездами граждан  и офисов.  Туда  берут всех желающих, потому что при переезде и уборке нужны рабочие разного возраста и пола.

Мужики разбирают мебельные стенки, молодежь обматывает мягкую мебель прозрачной пленкой – стрейч, женщины подметают и моют полы и окна. Клиентам наша работа нравится. Это ведь удобно, когда переезд в одних заботливых руках.

Заказов много, только успевай по адресам. Вот и мотаемся мы бригадой с утра до вечера.

Но стоп. Хватит.   В этом году я иду  отпуск, где буду только отдыхать. 

Я, правда, не знаю, что такое отдыхать. Если у меня есть свободное время, я его тут же использую  для домашнего хозяйства. Или банки с овощами кручу или гардины стираю или  с венецианской   штукатуркой экспериментирую. 

Венецианская штукатурка - это  декоративная имитация всего, что угодно. Ткань, кожа, кора дерева, природный  камень, мрамор и еще куча всего.  И совсем не обязательно покупать дорогую, можно обойтись и бюджетной, если умеешь с ней работать. Я умею.

Я заливаю штукатурку лаком, дающим  изысканный золотой рельеф.  Мне нравится декорировать  свое жилище, придумывать ему новый образ. Я слилась со своим домом, стала одним целым, женщина – квартира.

Я не люблю гостей,  как вспышку эпидемии,  охватывающую мою территорию. Возникает желание закрыть лицо марлевой повязкой и натянуть резиновые перчатки. А когда гости уходят, я полночи скребу свое жилище, поливая его хлорсодержащим ядом.

Счастье – это когда ладонью по стене, чтобы ощутить покорную нежность шелка.

На службе я солдат,  казенное имущество, строчка в ведомости. Мне положены обмундирование  и оружие. И никакого вольнодумия, только  параграфы устава. И я иду вперед, сжав зубы и кулаки.

Но наступает отпуск и войне конец. Я получаю право на перемену в жизни. Я не выбираю теплый месяц,  я убываю в любую  погоду.

Я больше не пойду в клининговую  фирму. Я буду мыть окна  только  в своей квартире. Я отмою их, как свою запыленную душу. К черту деньги, к черту будильник и малярную робу. К черту утренние бутерброды, треп  напарниц и презрение холеных заказчиц. К черту  осенний цистит, респираторные маски и краскопульты.

Я открываю окно и скребу деревянную раму. Рву газету и протираю стекла до небесной синевы. Я высовываюсь из окна и обмахиваю тряпкой  строгие откосы и отливы. И хочу петь, хочу обнять мир и дотянуться до солнца.

- Ты очень милая, - доносится с соседнего балкона. На меня смотрит мужик средних лет. Он курит. И смотрит.

Я поспешно ныряю в свое окно и чувствую, как бьется сердце. Вот, дуреха, ну чего так  волноваться? Мужик средних лет, обычный человек, просто сосед.

Я осторожно выглядываю из окна. Соседний балкон пуст. Я закрываю окна и снимаю халат. Работать больше не хочется. Хочется, чтобы этот мужик вышел на балкон и снова сказал «ты очень милая». И не важно,  женат он или нет. И вообще, все неважно.

Я плохо спала ночь и встала  с разбитой головой. Бесцельно слоняюсь по квартире, стараясь не касаться стен. Они раздражают меня своей гладкостью.

Я  упала из окна и сейчас просто лечу вниз. И никто меня не подхватит и не убережет. Балкон мужика пуст. Я пролетела мимо него.

С размаху падаю  на кровать и, раскинув руки, слепо гляжу  в потолок.  Мужик, где ты? И твои слова  «ты очень милая»? Как он их сказал? Я хочу вспомнить его интонацию.

Я встаю с кровати и подхожу к зеркалу. На меня смотрит женщина со слабо размытым  взглядом, гладко зачесанными волосами и припухшими  красными губами. И она шепчет мне, еле слышно,  «ты очень милая».

И тут я ощущаю стремительное тепло, захватывающее мое тело с головы до ног. Я вижу себя резче и контрастней, слезы высохли. Я вижу порозовевшие скулы, восторженную глубину зрачков и осторожно  улыбаюсь краешками губ.

Сознание изгибает горизонт семицветной радугой, заключая мир в кружок калейдоскопа. И я вижу в себя в слепящем  свете пересечений. И понимаю, что это начало настоящего отпуска, в котором я буду счастлива, как никогда прежде. 

Я залью свой отпуск золотым лаком, я увижу его выпукло и зримо. Я малярша и ценю красоту. 

Я склоняю голову и  аплодирую самой себе, ощущая радостную силу  своих ладоней.