Гонка

     Можно любить кого-либо, можно любить что-либо, я любил греблю, и не просто греблю, а «академическую». Это была  жизнь, был полёт, было мироощущение, было пребывание в другом измерении. Как это объяснить человеку, всю жизнь ходившему по земле, и не знающему, что такое быть на воде, жить с ней, жить этой водой. Он, наверняка, не испытывал чувств, которые охватывают  тебя от постоянного присутствия  в водной стихии,  когда, собирая всю силу воли в кулак, ты отбрасываешь воду веслом назад, и толкаешь её, толкаешь, чтобы самому двигаться вперёд за горизонт к финишу.

      А начиналось всё банально и просто. На урок физкультуры, который проходил в спортивном зале моей любимой мореходки, пришёл тренер по гребле. Это была судьба. Узнав, что в Москве я усердно занимался лыжами, он тут же предложил мне перепрофилироваться на академическую греблю. А в то далёкое время, в начале 70-х годов, я жил в славном городе Ростове- на- Дону и учился в Мореходном училище имени Г.Я. Седова. В общем, мечтал стать мореходом. Преспокойненько бороздить моря и океаны в должности судового механика. Но это были пока мечты, а тут, подвалило реальное предложение, заняться «академкой». Надо было использовать   эту возможность, другого такого случая могло бы и не представится.. Я стал усердно посещать все тренировки.

       Хорошо помню то первое чувство, которое охватило меня, кода я впервые шагнул в лодку и выгреб на середину Дона. Это было чувство восторга и, одновременно, страха. Кругом вода, снуют какие-то пароходики, носятся «Кометы». От них идут волны, которые, казалось, так и хотят захлестнуть твою хрупкую посудину. Это не была ещё спортивная лодка, на которой «гоняются» на дистанции, нет, это была очень маленькая, простейшая шлюпка.  Как трудно было первый раз справиться с течением реки и вернуться на базу. Но когда я причалил к понтону и вылез из лодки, почувствовал себя космонавтом, возвратившимся на Землю.

      Время шло, я посещал все тренировки, которые проходили и в зале и на воде. Много работал на «станке». Это тренажер, который полностью имитирует лодку с настоящим веслом. Так, незаметно, и подошло время, сесть в настоящую, спортивную лодку, но у меня не было напарника. Тренер, по каким-то своим соображениям, готовил меня в двойку распашную.

      - Саша, может, ты подберешь себе кого-нибудь из своих сокурсников, - сказал мне  однажды тренер. – Ну, такого, покрепче, чтобы спортом занимался и, конечно-же, без вредных привычек. Будете работать в двойке, ну, а там посмотрим. - Я, с радостью, согласился.

        Учился я тогда на первом курсе, и хорошо знаком ещё ни с кем не был. Но отличить, кто есть кто, уже мог. Я приметил одного сокурсника, который ещё до подъёма выходил на улицу, там долго бегал, занимался на спортивных снарядах, находящихся во дворе. По возвращении, долго стоял в душе под ледяной водой.

      Я поговорил с ним, и он с радостью согласился. Мне, кажется, моё предложение заняться «Академической греблей» ему явно понравилось. Чего в пустую-то бицепсы качать, а тут, его стараниям такое хорошее применение нашлось.

      Влад Горчинский, так его звали, уже на следующий день преступил к нашим тренировкам, и уже через две недели мы сели в нашу первую спортивную лодку. Это была немецкая, «краснодеревная», двойка распашная. То, что мы показали в нашем первом выходе на воду в таком качестве, греблей назвать было трудно. Скорее это походило на «цирк» - ходьба по канату на воде.  Лодку кренило то на один борт, то на другой. Мы даже успели набрать в неё достаточно воды, но не сдавались.  Двигаясь тихо и постоянно петляя, всё же, шли вперёд.

      Так и началась наша спортивная карьера, которая  на самом деле оказалась очень короткой.  Три с половиной года, да и то неполных, потому как приходилось подолгу бывать в загранплаваниях, на  практике. А когда мы возвращались из дальних путешествий, то замечали, насколько далеко мы отстали от наших коллег по спорту. Тогда  для нас встал вопрос, остаться в Ростове на практике, на местном судоремонтном заводе, продолжая участвовать во всех престижных летних регатах, или уйти в рейс в далёкую и неизведанную для нас Японию.  Мы не задумываясь, выбрали второе, поставив жирную точку в нашей спортивной карьере.

      Но до этого, была работа, были усердные, порой изнуряющие донельзя, тренировки, испепеляющая жара лета и холодный ветер поздней осени. С воды не уходили до появления первого льда. Но даже и тогда, когда острый, словно бритва, плывущий по реке ледок, не начинал, царапать, а потом и прорезать обшивку лодки, мы не покидали водную гладь. В основном тренировались на реке, но иногда,  и на гребном канале, хотя и бывало это значительно реже.

      Чего только не происходило на тренировках и соревнованиях, проще сказать на воде. Помню, как мы чуть не врезались в тихо идущий буксир и потом перевернулись на его крутой волне, как мы тогда  не пошли на дно, набрав полную лодку воды, просто удивительно. Причиной явилось внушительное отверстие в днище лодки. Проходя рядом с неизвестным островком, совершенно не зная тамошних глубин, мы зацепили днище о дно реки. Еле успели дотянуть до базы, но, всё же, затонули уже у самого понтона. Потом выбрались, вытащив, наполненную водой, свою пробитую посудину. Хорошо ещё, ребята из нашей команды помогли. Да, чего только не было за это время, пожалуй, всего и не упомнишь, но тот случай, который произошёл на гонках в Ленинграде, на Мойке, во время соревнований на первенство мореходок Советского Союза, остался у меня глубоко в памяти.

      Был май. Стояли белые ночи. Мы, гордые и счастливые, разгуливали по городу на Неве. С утра соревнования или тренировки, а после обеда каждый был предоставлен самому себе. Прошли соревнования двоек и четвёрок. Наши «одиночники» показывали хорошие результаты, мы с Владом, среди них, держались твёрдыми середнячками. Можно сказать, нам, попросту,  не везло, и с этим ничего поделать было нельзя. Не заладилось всё с первой гонки. Оставалась последняя надежда на старт в «Королевской регате» - на восьмёрках, правда, там от нас двоих мало чего зависело, но мы рвались в бой и хотели отработать «по полной».

      Утро гонки не задалось сразу. Откуда-то приползли облака, и стал накрапывать мелкий дождь. Когда мы вышли на старт, начался такой сильный ветер, словно, где-то открыли трубу и включили мощнейший вентилятор. Хорошо ещё, что лодка была с рулевыми и тот, как мог, боролся со стихией, выворачивая руль против ветра. При этом «правые» постоянно гребли, а «левые», наоборот подтабанивали. И вот, при таких титанических усилиях, корпус лодки должен был находиться перпендикулярно   понтону, на котором лежал мальчик, удерживая на верёвке нашу лодку в стартовой позиции. Я мог представить, как он там, бедный, промёрз, ведь волны захлёстывали весь понтон, хотя и нам было не сладко. Вода с силой била о борт лодки, превращаясь в брызги, и обильно орошала наши спины. Наша лодка набрала достаточно воды, но это, к счастью, ей предавало только больше устойчивости. Мы ждали старта.

      Момент настал. Судья на катере, чёткими приказами в рупор, начал выравнивать суда. Как это всегда и бывает, совсем неожиданно для всех, раздался выстрел стартового пистолета. Наша лодка, по-прежнему, оставалась под углом к основным «дорожкам», но, что делать, нужно грести. Промедление дорогого стоит.  Соперники уже сделали стартовые гребки, и мы, при таком положении лодки, тоже рванули. Через несколько мгновений мы столкнулись с одесситами. Наши лодки, что называется, «спарились» - вёсла  в вёсла, и наш нос пробил обшивку лодки соперников. Хорошо, что сразу они этого не заметили, а то бы ринулись на абордаж.  Каким образом мы расцепились, одному Богу известно.

     Были потеряны драгоценные секунды. Дистанция - 3000 метров, рассуждать некогда, нужно навёрстывать упущенное время. Краем глаза, я заметил, что мы идём предпоследними. Да, участь у нас совсем незавидная - с позором  провалить регату. Не помню, откуда и из каких резервов, но мы нашли силы мобилизоваться и поверить, что ещё не всё потерянно. Гребок за гребком мы шли вперёд, и, когда увидели, что находимся уже где-то в середине гонки, вообще, воспряли духом. По ходу маршрута, всем нужно было проходить под арочным мостом, и каждой команде предназначалась своя арка. Мы тогда  кому-то перерезали путь, и мчались вместе с другой командой в один и тот же пролёт.

        - Тормозните, пропустите их! – кричал рулевой соседей. – Они одесситов подломили!? Эти идиоты и нас утопят! – почти захлёбывался от крика рулевой соперников, но от этого крика мы только приободрились, проскользнув секундами раньше в пролёт моста.

      Выйдя на чистую воду, мы увидели  всего одного соперника , это были ленинградцы, которые шли на пол корпуса впереди нас. До финиша оставалось не более пятисот метров. Надо поднажать. Рывок, ещё рывок. Мы поравнялись. Ещё несколько рывков, и мы стали их обходить. Кровь стучала в висках, сердце вырывалось из груди, сводило все мышцы, глаза уже ничего не видели. В голове – только одно – только вперёд, не останавливаться…

     На финише мы были первыми, обойдя соперников на треть корпуса. Ура! Мы победили. Наконец-то, у нас золото.

      Мы вытащили лодку и поставили на козлы. Теперь можно было перевести дух. Ощущение победы оставило нас, и ему на смену пришла усталость и подавленность.

      Одесситы, которых мы протаранили, пришли последними с полной лодкой воды. Тут же у понтона и затонули под негодующие крики болельщиков своей команды. Они уже всё знали и ненавидели нас. Руководители их делегации подали протест, и через некоторое время по трансляции было объявлено, что Ростовская мореходка снимается с соревнований за недостойное поведение на воде. Так наша радость сменилась горечью и разочарованием. Но, что можно было ожидать от такой гонки. Потеря медалей была справедливой, но кто в этом виноват? Наверное, сильный Балтийский ветер, который сыграл на руку команде своего любимого города.  Вот он, какой Ленинград, в нём даже ветер своим подыгрывает. Вечером следующего дня, ещё немного побродив по набережным Невы, мы с Владом улетели в Москву к моим родителям. Повидались, поговорили о жизни, мол,  всякое бывает. Матери было всё равно, выиграл я или проиграл. Главное, чтобы я был жив и здоров, а остальное не важно. Наутро мы улетели в Крым. В Севастополе нас ждали наши ребята, предстояло проходить военные сборы. На следующее лето опять предстояло загранплавание, от которого отказаться мы не могли. Вот и закончилась наша спортивная карьера, так, и не успев толком начаться. Я часто вспоминаю то время, проведённое на воде, и тот ветреный день в Ленинграде на Мойке….