Облом

     Норд-Ост дул, не утихая целыми днями. Это была данность, и как-то повлиять на это не было никакой возможности. Этот ветер постоянно дул в декабре месяце в городе Новороссийске, причём дул в одном направлении.
     Мне тогда было чуть больше двадцати. Я приехал из солнечно-морозно-снежной Москвы, и мне было трудно привыкнуть к столь мерзкой погоде. Но делать было нечего, моё судно только-только ещё входило в Гибралтарский пролив, и до его прихода оставалась, как минимум, неделя. И то, если не будет штормов и попутный ветер в корму. Так что, сиди дорогой друг и кукуй, тоскливо ожидая свою «посудину».
     Ожидать  судна, к которому ты приписан, можно разными способами, вот, например, два из них. Первый, когда можно поработать в Пароходстве по системе, «куда пошлют». По-другому это называлось «сидеть на биче». Чаще всего приходилось заниматься работами по ремонту чужого парохода, да это и неважно. Главным было то, что за этот труд ты получал какие-никакие деньги, и это неплохо, когда есть хочется. Второй способ - просто делай, что хочешь и живи, где хочешь, никого не касается, но тогда  и от Пароходства ничего не жди. Последним способом я и воспользовался. Пахать чернорабочим на «дядю» и получать за это гроши, лишь бы с голоду не умереть, не входило в мои ближайшие планы.
     Я снял номер в гостинице «Бригантина», это оказалось единственное место в городе, где можно было прилично устроиться. Гостиница после введения в эксплуатацию предназначалась для моряков, по разным причинам застрявших на берегу. Но часть её уже тогда была занята богатенькими торгашами с Кавказа, правда, меня это мало интересовало. Куда важнее была проблема наличия денег в моих карманах, их катастрофически было мало. То количество, которое мне субсидировали родители, «так, на первый случай», таяли на глазах. Моим отцом, капитаном дальнего плавания, подразумевалось, что по приезду в Новороссийск, я сразу попаду на пароход, а значит, буду под «крылом» у государства. На практике же оказалось всё иначе и не так просто, как в теории. Мне пришлось затянуть поясок и безропотно ждать «у моря погоды», постоянно пересчитывая наличные деньги.
     Ждать…. Ждать и снова ждать, как же это утомительно, особенно, когда нечем заняться. Оставалось только гулять по незнакомому городу и ёжиться от пронизывающего холодного ветра. Меня всегда удивляло то обстоятельство, как можно жить ещё где-нибудь кроме Москвы. Так было в детстве, но с каждым днём взрослея, я познавал жизнь и узнавал Мир, который вырастал на глазах.  Оказалось, что в городе Ростове-на-Дону, где я прожил целых четыре года, учась в мореходке, живут такие же люди, как и в столице. Вот теперь Новороссийск со своим характером, каким точно, я пока не мог понять. Этот город  для меня был, прежде всего, портом приписки огромных нефтеналивных судов, называющихся просто и кратко – танкера. На одном из них я и уйду в свой первый рейс, как моряк, а не практикант, как это было раньше. Но это будет позже, а сейчас надо ждать.
     Ветер, ветер…. Снег вперемежку с  дождём. Эта леденящая смесь  несётся с огромной скоростью, почти параллельно поверхности земли, местами оголяя асфальт, а иногда, оставляя твёрдый слоистый сугроб с подветренной стороны у автобусной остановки. Набережная вся покрыта льдом, поэтому не идёшь, а скользишь по ней, как  буер на ветру. Суда у причала больше напоминают сосательные конфеты, покрытые ледяной коркой, словно сахарной глазурью. На этих судах работа не прекращается ни днем, ни ночью. Матросы сбивают лёд с палубы, чтобы можно было как-то ходить по ней. Борьба со льдом  и по бортам, если его не сбивать, есть большая возможность перевернуться, а тогда уж точно искупаются все. Далеко на рейде танкера, ждут своей очереди стать к нефтеналивному причалу, чтобы начать загрузку. Это дело всего нескольких дней, а потом опять в рейс, куда-нибудь на Кубу, а может ближе, в Европу. Сердце сжимается от тоски,  моего-то судна среди них пока нет, и когда он соизволит появиться одному Богу известно.
     Моим любимым местом прогулок была улица Советов. Это такой местный Бродвей, как Тверская улица в Москве. Но бродить по холоду  было не самым приятным занятием, поэтому, я часто заглядывал в кинотеатр, название которого уже не вспомню. Смотрел всё подряд, особенно любил  многосерийный мультфильм «Ну погоди». Непременно посещал и местную столовую, которая являлась типичной столовой того времени.  Можно было поесть, попить и главное – недорого, для меня это был немаловажный фактор. Здесь можно было встретить своих однокашников или знакомых ребят с других курсов, по той или иной причине задержавшихся на берегу. А сколько было разговоров и как важно, когда есть, что порассказать. Тут были и байки, и анекдоты, и просто рассказы о нелёгкой доле моряка, и много чего другого, особенно касательно «слабого» пола.
     - Байков, а как у тебя на женском фронте, - обратился ко мне Виктор, мой старинный друг ещё по мореходке. - Ты чего молчишь…? Что, никак…? Так и зачахнуть недолго. Так нельзя, нужно о здоровье подумать. Наверное, в рейс скоро? Чего там будешь делать? На мачту лезть и локти кусать, да только поздно будет. Я тут с Танькой…, ну, помнишь из Сочи, она ещё с нами на практике была. Так вот, я с ней теперь время провожу. У меня всё, что ниже пояса атрофировалось, совсем ничего не чувствую. Вот так надо! А ты, я смотрю, совсем маменькин сыночек. Нужно с тобой что-то делать, теряем мы тебя, - и Витька заржал. Я хотел что-то возразить, но он остановил меня. - Вон видишь, за стойкой девушка в белом колпаке, котлетки раскладывает. Это Рая, редкое имя, хочешь, познакомлю? – Я не успел возразить, как он встал и, переваливаясь с ноги на ногу, направился в сторону раздаточной. О чём они там говорили, я не слышал. Рая временами улыбалась и недвусмысленно посматривала в мою сторону.
     - Так вот слушай сюда! – Насел на меня Виктор, вернувшись от Раи.- Я обо всём договорился. Тебе подфартило, как раз сегодня у Райки квартира свободная. Родители уехали к родственникам в Геленджик. В восемь вечера она заканчивает смену, где и как вы встретитесь, вам решать. Ну, давай, мне пора, ещё в Пароходство надо заскочить. Флаг тебе в руки. Не подведи плавсостав, наши ребята всегда в таких случаях на высоте, это тебе не портовые «крысы», умеют только стрелы на кранах поднимать. Ну, всё, пока. Я пошёл…
     Виктор ушёл. Я остался один на один с Раей и со своими мыслями. Девушка невозмутимо продолжала раскладывать свои котлетки, упорно делая вид, что не замечает меня. Но это было, конечно, не так. Боковым зрением она старалась, как можно лучше меня рассмотреть.  Я не выдержал, встал и уверенной походкой моряка дальнего плавания направился к ней. Сейчас я ей всё скажу. Она повернулась ко мне.
     - Вы, Саша? Мне Вас Витёк так представил. Очень хорошо. Встретимся у кинотеатра вечером, после моей смены в восемь двадцать, примерно. Я думаю, успею.  Всё извините, я занята. До вечера. Приходите, я буду ждать…
     Идя по улице, я поймал себя на мысли, что  не успел вымолвить ни одного слова. Сначала Витя разговаривал с Раей, потом Рая говорила мне, а я, получается, просто молчал. Ну и что? Какая разница? Главное, то, о чём я мечтал, о тайной встрече с девушкой, случилось. Я тайно завидовал своему соседу по номеру, тот, постоянно, примерно, через день, просил меня погулять где-нибудь часок, чтобы встретиться со своей девушкой в номере. И я безропотно уходил, понимая всю важность процесса, в который были вовлечены мой сосед и его пассия. Ну, а чем они там занимались, оставалось только догадываться.
      До вечера было ещё далеко, и я решил погулять по городу. Зайти в канцелярский магазин и, наконец-то, купить карандаши, ведь я давно мечтал начать рисовать. Но вот незадача, во всем Новороссийске не было простых карандашей. Трудно представить в наше время, что такое может быть, но для той поры это было в порядке вещей. Кстати, не только карандаши были в дефиците, много чего другого, более важного, не возможно было достать.
     Это было время начала моей творческой деятельности, как художника, время моего увлечения, которое стало впоследствии смыслом всей жизни. Вместо обычных простых карандашей я купил карандаши под названием «живопись» красный и синий, а также маленькую записную книжку, в которой позже стал делать свои первые графические наброски. В номере валялся старый журнал «Огонёк», вот с него-то я и стал перерисовывать портреты. Именно портреты. По-моему, это были передовики труда и артисты, их было вполне достаточно, чтобы уйти с головой в  работу. Вечер приблизился незаметно. Я опомнился только, когда на часах было половина восьмого, пришёл сосед и как всегда не один. Я надел ботинки, куртку и пулей вылетел на улицу. Быстрей к кинотеатру, там ждёт меня Рая. Но девушки не было, оказывается я пришёл раньше на двадцать минут. «Может пока есть время, купить ей что-нибудь в подарок» пришла шальная мысль, но вовремя спохватился, денег в карманах не так много и таят они с каждым днём. Они закончатся, и что я буду делать…? Придётся идти на ремонт какого-нибудь судна, а этого не хотелось.
     - Саша, давно ждёте? Поди, замёрзли? – неожиданно возникла Рая.
     - Да, нет, вроде, - быстро среагировал я. 
     - Да, что нет. Я то вижу. У меня глаз наметанный, - Рая сразу взяла инициативу в свои руки. - Идёмте на автобус, тут проехать немного придётся.
     Я напрягся. Это ещё ехать куда-то надо. На это я совсем не рассчитывал. В чужом городе разъезжать на автобусах совсем не в моих правилах. Мне бы где-нибудь по близости и сразу. Вот какой «крутой» я был. Но, скорее, это только на словах, а так, я боялся всего нового и неопробованного.
     Мы сели в автобус, тесно прижавшись друг к другу. Она сказала, что ехать недалеко, но поболтать, успеем. Конечно, Рая стала спрашивать меня о Москве, как будто говорить было не о чем. Но, извините, это черта всех провинциалов, при первом общении с людьми, тут же начинать расспрашивать их о родном городе. Я что-то отвечал невпопад, вглядываясь в  мрачный пейзаж, проплывающий за окном автобуса. На душе становилось тоскливо. И куда я тащусь в такую темень с совершенно   незнакомой девушкой.
     Автобус натужно ревел, тяжело поднимаясь в гору. Весь основной Новороссийск оставался внизу, таинственно мерцая огнями, а мы всё ползли и ползли вверх. Закончились городские дома, начался, так называемый, частный сектор. Нет, мы так не договаривались. Это что же, в конце концов, ещё чуть-чуть и «аулы» начнутся. Да, ладно, Санёк, не дрейфь, главное, чтобы тёплая постелька,  сковородочка жареной картошечки на столе с селёдочкой и лучком, да штофчик водочки с испаринкой из холодильничка. Эх, что-то размечтался я.
     Автобус описал дугу и остановился, кряхтя и лязгая своим нутром.
     - Всё, приехали…, - как-то неуверенно объявила Рая. - Это наша остановка, она же и конечная. Только вот меня настораживает, что в окнах нашего дома свет горит. Значит, родители приехали, а обещали, только через три дня вернутся.
     - Что делать будем? – мрачно спросил я.
     - Саш, может, пойдём к нам чайку попьём. Погреемся. Поболтаем. - Рая явно извинялась. Я молча смотрел, то на неё, то на свет в окнах дома. Что делать-то, я не знал, но идти в дом к её родителям мне совсем не хотелось. Рая заёрзала на сидении, осознавая своё положение в сложившейся ситуации.
     - Сашунь, ну, тогда я пойду, наверное. Не хочешь к нам, ну подожди в автобусе. Он сейчас назад пойдёт. Остановка, как раз, у гостиницы будет. Там и выйдешь. Ну, всё, пока, - Рая махнула мне рукой и медленно направилась в сторону дома. Вдруг резко остановилась и повернула назад. Подбежав ко мне, быстро поцеловала и произнесла. – Ты уж не обижайся на меня и зла не держи. Прости за такой облом. В жизни всякое бывает. – Она спрыгнула с подножки и быстрыми шагами пошла в направлении родного гнездышка. Я провожал её тоскливым взглядом. «А может, что Бог не делает, всё и к лучшему. Ну, не состоялось…. Значит, так тому и быть.  Кто его знает? Автобус дёрнулся, двери со скрежетом стали закрываться….  Моё неудавшееся свидание подошло к своему логическому концу. Я сел в конце пустого салона и стал смотреть в окно, как будто хотел там кого-то увидеть, и я действительно увидел Раю. Она стояла на пороге своего дома и махала  рукой, постоянно посылая мне воздушные поцелуи….
     Автобус катил вниз, и ему было совершенно безразлично, кого он везёт и зачем. Ему было безразлично, какие мысли у пассажиров, а в салоне находился только я один. В это время желающих ехать назад в город совсем не было. Меня охватило обычное чувство одиночества. Это чувство приходило ко мне тогда постоянно,когда я оставался один на один со своими мыслями и вокруг никого. Но жизнь прекрасна и полна разнообразия, нужно только ждать, надеяться и верить.  И я ждал, надеялся и верил….
     Уже через пять дней, поднимаясь на палубу своего танкера, я чувствовал себя победителем, а самое главное, нужным человеком, без которого эта огромная посудина не сможет правильно функционировать. Я был молод и поэтому вполне мог так думать. Именно в молодости мы считаем, что совсем не заменимы и что без нас на Земле всё остановится.
     Эх, молодость! Как же она прекрасна своим незнанием и максимализмом….
     А через неделю, проходя Босфор и Дарданеллы, я уже и не вспоминал то незначительное приключение, которое имело место быть со мной в городе Новороссийске.

12.15 г.