На катке

Под Новый год в парке заливали каток.
И перед каждым Новым годом мы шли на каток, я и мама, которая неплохо каталась на коньках, но все-таки, мне кажется, ей больше нравилась сама обстановка - елка, музыка, веселые лица вокруг.

В этом году зима опаздывала.
21 декабря температура в Москве, как весной, была девять градусов тепла, и как весной росла на газонах зеленая травка, а местами даже выглядывали крохотные одуванчики.
Но за несколько дней до Нового года резко похолодало, утром я посмотрел в окно и замер - все было покрыто инеем - дома, машины, тротуары и дороги, и каждая веточка на дереве, каждая былинка и травинка - все стало вдруг серебряным и сказочным.
А к вечеру повалил снег, он шел и шел, не переставая, город стал белоснежным, и наступила зима.

К нам в гости приехал мамин брат, для меня дядя Коля, с сыном Игорем - моим двоюродным братом, ему недавно исполнилось четыре года.
Через день дядя Коля уехал, а Игорек остался, и мама сказала, что он будет жить у нас две недели, и мне поручено приглядывать за ним, потому что я старший брат, и потому что я свободен - у меня начались зимние каникулы.

Вот так дела! Я думал погонять на коньках с Толиком, а тут на тебе - Игорек!
Летом, в деревне, мы жили рядом, а в Москве нас разбросало - Толик жил на юге столицы, а я на севере, на Крайнем Севере, как, смеясь, говорила мама.
Я позвонил своему другу, хотел сказать, вернее посоветовать, чтобы Дед Мороз, то есть папа Толика, подарил бы ему на Новый год удочку - старая у него летом поломалась, а одной моей удочки нам будет маловато для ловли бычков в озере.
Но выяснилось, что Толик уезжает с родителями к родственникам, и я понял, что суждено мне быть вместе с Игорьком все каникулы.

- Максимка, сегодня пойдем на каток, - сказала за завтраком мама и, поняв мой вопросительный взгляд, добавила, - с Игорьком, конечно.
- Как? Он будет в валенках по льду ходить что ли?
- Ты знаешь, оказывается наш Игорек уже в прошлом году катался на коньках, ну... ну, может быть, не совсем уверенно и хорошо, - мама погладила Игорька по голове, - но во всяком случае, катался.
Игорек оторвался от ватрушки и заулыбался:
- Я умею на коньках... ездить.
- Не ездить, а кататься, - мама поцеловала Игорька, - все будет хорошо.
- После завтрака пойдем? - обрадовался я.
- Давайте во второй половине дня, ближе к вечеру, когда зажгутся фонари. Сейчас в нашем парке такая красивая иллюминация!

Каток был залит как и раньше на лужайке рядом с волейбольной площадкой.
Мы взяли коньки напрокат, одели их и вышли на лед.
Я, год не стоявший на коньках, первые минуты чувствовал себя неуверенно и, глядя на маму, понял, что и она не очень... а Игорек, наш крепыш, наш краснощекий голубоглазый снегирь, как ни в чем ни бывало, покатился и покатился и так смело и устойчиво, как-будто катался на коньках каждый день.
Вот это да! Я был поражен.

В центре катка была установлена высоченная елка, и неважно, что она была искусственной, зато на вершине ее красовалась звезда, а на ветках висели большие хлопушки, шары и разные игрушки - мишки, зайчики, снежинки и даже смешные розовые слоники с длинным хоботом и большими ушами.
Эти слоники очень понравились Игорьку, он долго стоял и рассматривал одного из них, который висел невысоко, потом потрогал и потянул к себе, хорошо, я был рядом: "Нельзя, Игорек!"

В парке зажглись фонари, мы кружились вокруг елки, светящейся разноцветными огоньками гирлянды, а по радио звучали песенки из мультиков.
И вдруг все деревья рядом с катком вспыхнули!
Это загорелись тысячи маленьких ярких искринок на специальных проводах, которыми были украшены деревья.
Игорек не испугался, а засмеялся и захлопал в ладоши.
И мне стало тоже радостно и весело, рядом была мама, которая улыбалась и держала за руку смеющегося Игорька.

Хотя был будний день, народа на катке было много.
Неожиданно я увидел Таню Кузнецову из моего класса, она была с мамой, увидев меня, Таня замахала рукой.
- Привет!
- Привет!
- Это кто же такой симпатичный и румяный, такой похожий на снегиря? - спросила Танина мама.
Я ответил, потом мы с Таней стали говорить о чем-то, наши мамы тоже оживленно беседовали, а когда мы вспомнили об Игорьке... его рядом не было.

На маму невозможно было смотреть, она так побледнела, что мне стало страшно.
- Где же он, где, - причитала она, - куда бежать, еще эти коньки.
Таня со своей мамой тоже перепугались:
- Подождите, на катке два выхода, - волновалась Танина мама, - давайте мы пойдем в один, вы в другой, а коньки не надо снимать, чтобы не терять время.
Мама заплакала:
- Темно ведь.

И тут меня прямо как осенило, я вспомнил, что последние два дня мы, то есть я, Игорек и папа гуляли в парке недалеко от катка, а рядом стояла палатка, торгующая горячей, вареной кукурузой.
Мимо этой палатки мы проходили не раз, и Игорек просил купить ему эту кукурузу, но папа почему-то отказывался.
- Я знаю, где он! - воскликнул я, - пошли за мной.
И видно так уверенно я сказал это, что женщины, а ведь я был единственным мужчиной в данный момент, сразу поверили мне.

Мы поспешили к выходу, Таня споткнулась носком конька об лед, упала, я помог ей встать, вскоре мы были у палатки с кукурузой.
Наш озорник, наш краснощекий снегирь с интересом разглядывал витрину, стоя рядом с пожилой женщиной, которая держала его за руку и что-то энергично то ли расспрашивала, то ли объясняла. Этой женщиной была тетя Поля, соседка, живущая этажом ниже.

Увидев нас, она обрадовалась:
- Хотела купить кукурузу, а тут вдруг он, хорошо, что узнала, - она наклонилась к Игорьку, - не будешь больше убегать?
- Не будешь? - спросила мама, вытирая глаза.
А этот снегирь, опустив голову, пролепетал что-то невнятное, а потом тихо так пропел:
- Куру-у-у-за... мама мне варила.
- Кукуруза, - исправила мама, - хочешь кукурузу?
- Да-а-а, - пропел Игорек.

Через несколько минут мы все сидели в маленьком кафе около палатки, где было всего четыре столика, горячая кукуруза вкусно пахла кашей и хлебом, а за окном кружился новогодний снег.