Кенарь-миротворец

      Звонок в дверь. Открываю, смотрю, сосед, насупившийся, хмурый такой.  В руках чемодан.
      - Привет, Иван Васильевич. Что такое, что случилось, что-то ты на себя не похож. Тоска в глазах, лицо перекошенное. Уж не болен ли? Что случилось? А…  из дома  выгнали.
      - Хуже. Сам ушел.
      Так начался наш странный разговор.
      Да, Иван Васильевич Петров ушел из дому. Как он мне заявил: «Ушел впервые и навсегда». А поскольку идти ему было некуда, жить он решил у меня, правда, я  об этом ещё пока не знал.
      - Заходи.
      Сосед, войдя, снял обувь, влез в дежурные тапочки, водрузил в угол свой чемодан. Мы прошли на кухню. По такому случаю я знал, что нужно делать и сразу полез в холодильник, коньячок не помешает, а вот и лимончик, колбаса. Иван Васильевич, наблюдая за мной, незаметно сглатывал слюну. Ясно было,  голоден мужик. 
      Соседа своего я, в общем-то, знал неплохо и понимал, вряд ли он решится покинуть семью, видимо что-то случилось настолько серьёзное, что он решился  забастовать. Куда он уйдёт от своей Маришки. Вредная она, да, наблюдается за ней такое. Занозистая, с гонором,  тоже  есть. Однако как семью держит, вон какие ухоженные у неё и трое сыновей, да и сам Ванечка, как она его при людях величает, всегда человеком выглядит. Нет, что-то тут не так. Иван Васильевич мухи не обидит, всё в дом, правда маловато в домой  приносит, сметчиком в средненькой строительной конторе работает, а там не так уж и много платят. Но всё что Иван получает, всё идет только в дом. Зануда, правда, Васильич, водится за ним такое, хотя это как посмотреть. Он любое событие, любой самый мелочный вопрос сначала где-то там у себя в мозгах оценит, прокрутит, а уж потом и говорит: «Значит, так. Во-первых…» Эта фраза его визитка, без неё он ни, ни. И, кстати все, о чём он повествует, в этих своих «первое, второе и третье», всё разложено по полочкам, всё логично, всё верно, и, если он что-то предсказал, как правило, то и сбывается. И душой Иван Васильевич хорош. Любит музыку, хлебом не корми, дай романс какой, или оперу послушать. Глазки прикроет, в такт музыке головой покачивает, а на лице эдакая блаженная и добрая улыбка. Детишек любит безумно, поздние они у них с Маришкой, уже после тридцати пяти на свет появились. Сначала думали без детей останутся, но потом один за другим в три года три крепыша родились. Больше решили  судьбу не испытывать, хотя девчонку были бы не прочь иметь. Но года…  Вот такие вот у меня соседи.
      Налил я стопочку коньяка, выпили по одной. Говорю: «Рассказывай, что там у тебя Ваня случилось».
      «Да всё это как-то непросто, трудно говорить, но попробую. Знаю, мужик ты свой, ты поймешь. Так вот, всё началось с ёжиков. Да, да  с простых лесных ежей. Когда пацанам было от двух до четырёх, принесла жена домой двух ёжиков. Подружки где-то подобрали этих несчастных животных, вроде как на пикнике в лесу, или ещё где, суть не в этом. Одним словом, приносит  она этот подарок в семью. Дело такое, дело серьёзное, я прикинул, подумал и говорю: «Значит первое. Парни на троих двух ежей не поделят, будут проблемы. Во-вторых. Ежи гадят, по ночам топают, а значит, спать мы не будем. Третье. Кто их кормить и обслуживать будет? Вы же все заняты, а значит, этой жертвой буду я. В четвертых…» А Маринка моя говорит: «Достал ты всех своими причитаниями. Ежи будут жить у нас и всё тут».
      Ну, вот как я сказал, так всё и было. Ежей в этот же день пацаны чуть не порвали, делили всё. Ночью это стадо носилось по квартире, не догонишь. Мои все спят, всё им нипочем, пушкой не разбудишь, а я не могу заснуть когда в доме порядка нет.  Мучился я, мучился, почти неделю продержался, а затем, договорившись с завучем соседней школы, снёс ежей в школьный зооуголок. Мальчишки мои в рёв, где, мол, наши ёжики, кричат. Жена скандалит: «Верни ежей!!!» Еле отговорил бежать в школу, а пацанам сказал, что за ежатами мамка пришла. Поверили, хоть и малыши, но понимали, что ежиху-мать нельзя не ослушаться.
       Только налаживаться жизнь в доме началась, бах, мои малыши трёх котят несут. Где, у какой помойки они этих несчастных подобрали, не знаю,  но выглядели кошаки отвратительно. Маришка тут же их в ванну и давай намывать. Визг, писк. Выносит котят уже чистенькими, и в моё любимое полотенце завернутыми. Ну, я, как водиться, прикинул и заявляю: «Во-первых, эта шантрапа хуже ежей будет, те хоть топали по ночам, а эти всё подряд рвать будут. Судя по экстерьеру, дворовые они, а значит, в генах привычки гадить в лоток, нет, то есть туалетом для них будет вся квартира. Во-вторых…» Мариша моя сразу в бой: «Отец, замолчи! Коты самые безобидные существа, жить будут у нас, я сказала!» Молчи, так молчи, и всё пошло, поехало, как я и предвещал. Котят назвали, поделили между ребятами, те не нарадуются. Дальше  царапины, порванные шторы, разодранные в пух подушки, перевёрнутые в шкафах вещи, ну и, конечно отвратительный запах всех кошачьих дел. Как я и говорил, в лоток они заходили только лапками погрести, а дела свои делали там, где им нравилось.  От аромата дезодорантов вперемешку с кошачьими испражнениями, в квартире дух стоял хуже, чем в дореволюционной пивнушке. Непорядок! И я ведь предупреждал, беспородными котята, дикие, не привыкшие к домашнему уюту. И вот через неделю смылись они всем своим выводком, улизнули в  приоткрытую входную дверь. Я только к ним привыкать стал, накупил им игрушек, пуфиков разных, с кормом разобрался. А пацаны мои как были расстроены, слов нет. За два дня мы семьёй все дворы в округе осмотрели, нет котят и  всё тут. И как ты думаешь, кто крайним стал в этой ситуации? Правильно! Я!  Жена почему-то была уверена, что это я их куда-то свёз, и дети кричат: «Папка, верни котят!!!» Вот так-то. Только через полмесяца успокоились.
      Дальше были кролики, черепашка, барсучёк, кого только не перебывало в квартире. Я только начинаю: «Во-первых…», дети в слёзы, жена в рёв: «Опять!!!» Что ж опять? Я ведь просто хочу рассказать, что будет и как будет, а они видишь, как реагируют. Одним словом помаленьку мы врагами становились.
      И вот, в доме появился пёс. Не просто псина какая беспородная или мерзко мелкая. Не какие ни будь «бишоны», «грифоны» или «терьеры», нет, появился щенок ротвейлера, миленький такой, чистенький, аккуратненький, жена принесла. И вся моя семейка на меня смотрит, ждут, что я опять начну своё, «первое, второе и третье». Ну нет, думаю, промолчу. Промолчал.
      Через пять месяцев, этот малыш весил уже за тридцать кило, в холке был почти шестьдесят сантиметров. Дети с ним уже не гуляли. Справиться с этой псиной мог только я. Ел пёс всё, что давали, сметал миску за пять минут. Съест, облизнётся и ко мне, рычать начинает, это значит - веди меня, гадить хочу. Глаза серьёзные, злые, попробуй ослушаться. Хочешь, не хочешь, шапку в руки, намордник на псину, поводок в две руки и вперёд. А там ещё лифт, с соседом не поедешь, пес, если рявкнет, так и в штаны наложить можно со страху.  Выбрался из подъезда, уж и не видно, кто кого на прогулку вывел, я пса, или он меня. Сильный, резкий. Эти пять месяцев пробежали для меня как пятнадцать  на фронте, день за три. Одно хорошо, похудел и постройнел я за это время.
      Но вот с Маришкой опять разлад пошёл. Почему говорит, когда я пса принесла, ты мне ничего не сказал, не предупредил, что он такой страшный будет. Огромный, да ещё кусучий. А разговор этот произошёл после того как наш пёсик погонял малость Маринкину подругу на кухне. Погонял, чуток руку ей прикусил, юбчонку надорвал, ну и так по мелочам на неё порычал. Подруга в обморок, ротвейлер в сторону, мол, больных не трогаем. Подруга умчалась сама не своя, и Марине по телефону такого наговорила, такого выложила, при людях повторять стыдно. Так вот, она  меня и отчитывает: «Почему ты мне не сказал, что это страшная псина? Почему, и всё тут». А что я скажу? Скажи я тогда что-либо против, уже тогда мой сундук за дверью бы стоял. А не сказал, что опасно брать такую псину в дом, опять не прав, уже сейчас виноват. Просто парадокс, а не женщина. А впрочем, они наверно все такие. Ну ладно. Надо что-то делать.
      Иду на ближайшую автопарковку, местным ребятам предлагаю пса для охраны,  причём бесплатно предлагаю забрать. А там только неделя как их охранный Тузик сдох. Возьмём, говорят, веди свою шавку. Привожу. К будке пристёгиваю нашего ротвейлера и домой. Уф… Но не тут то было, уже через пару часов прибегает охранник со стоянки: «Забирай свою псину, она полгаража разнесла». Я, впрочем, ожидал нечто подобное, говорю:«Вы же братцы сами просили охранного пса, а теперь на меня хотите повесить все грехи его первого дня дежурства в паркинге, так дело не пойдёт, не заберу». Взмолился парень: «Забери, Богом прошу, нет у нас к тебе претензий!» Пришлось забрать. А псина злопамятная была и уже дома, после ужина, так сказать на сытой желудок, пару раз меня цапнула за ногу, и я понял за что. Понял, но промолчал, как бы хуже не стало. Домашние в этот день все по комнатам, за закрытыми дверями отдыхают, сидят, ждут что же дальше. Ну, а что дальше, звоню друзьям, и подсказали мне что есть под Дмитровом в Подмосковье Центр подготовки кинологов, там и собаку могут взять, правда просить надо, а может и денег дать. Не поленился я, проехался на своей «копейке» к Центру этому. Пару часов вокруг высоченного забора дефилировал, нашёл дежурного, его с полчаса уговаривал найти мне того кто старшим у собак работает. Мне намекнули, что начальник ветслужбы вопросами отбора  собак ведает. Ещё час я рассказывал этому спецу, какой у меня хороший пёс. Убедил. Веди, говорит он, пса своего, так и быть возьмём. Эх, если бы я догадался взять с собой собаку, все мучения уже сейчас и закончились бы, а так пришлось ехать  две сотни километров домой, и уже на следующий день, взяв старшего и среднего моих ребят, привез я своего ротвейлера в кинологический Центр. Врач говорит, - «Берём вашего кобелька женихом к нашим девочкам, уж больно красив ротвейлер», и вызвал кинолога. Подошел небольшого росточка сержант, взял поводок в руку и всё… Я впервые увидел, как с собакой обращается настоящий специалист своего дела, думал, псина сопротивляться будет, скулить, рваться домой. Как бы ни так, пёс мгновенно, своим собачьим чутьём понял кто его новый хозяин и безропотно, даже, как мне показалось, с удовольствием, подёргивая своим обрубком, пошёл с сержантом к вольерам. Я так понимаю, догадалась наша псина что к сучкам  ведут, умная ведь собака. Мы с ребятами, проводив ротвейлера  взглядами, пошли к машине. Домой ехали молча, в подавленном  состоянии, а уже подъезжая к дому, мои орлы разревелись, разрыдались, видите ли, жаль собачку им было. Да и у меня на душе как-то погано. Однако дело  сделано.
      Пока мы ездили, жена привела в порядок квартиру, намыла всё, ужин приготовила, даже бутылочку вина на стол поставила. Поужинали, бойцы мои спать пошли, ну а мы с супругой сели обсуждать, как жить дальше. Всё шло мирно, однако через полчаса Маришка вновь к собачьим проблемам вернулась. На сей раз ей показалось, что собака нужна в доме, а я виноват в том, что сидит наш ротвейлер нынче где-то, в каком-то кинологическом центре и воет, и мы тут по нему все плачем. «Это всё ты! Ты виноват».
      Всё! Это уже было выше моих сил. Спорить я не стал, вижу,  бесполезно. Ушел, лег в гостиной на диван. Не спал всю ночь, а утром собрал вещички и… Короче, можно денёчек у тебя побыть, а завтра квартиру сниму и уйду».
      Я помолчал, а что тут скажешь, выговорился человек и ладно, и по глазам вижу, никуда он не денется, излил душу свою, да и ладно.  Налил Ване ещё рюмашку, посидели, помолчали.  Вдруг звонок. Снимаю телефонную трубочку.
      - Сергей Алексеевич, мой у вас?
      Маришка звонит. Вот и критикуй женщин. У неё что, чутьё такое, иль она слышала, что её Иван исповедь свою закончил. Откуда она узнала, что у меня он сидит?  Вот женщина! Я молчал.
      - Да знаю, у вас он, пусть уж домой идёт, мы ему тут подарок сделали, и ребята тревожатся, что папки долго нет дома, пусть идет, скажите ему, а?
      Смотрю на Ивана Васильевича, чувствую, понимает он, что Маришка его звонит, молчит, тревожно так на меня смотрит. Я что-то буркнул в трубку, кашлянул, отошел от телефона.
      - Что, она?
      - А ты что, сомневаешься? Конечно она. Давай, Ваня, домой пора, поздно уже. Они там тебе подарок сделали, ждут. Ребята за тебя тревожатся.
Ваня, встал, потоптался на месте, говорит: «Пошли вместе, боязно мне так-то…»
      - Да без вопросов.
      Дверь была открыта. Мы прошли через прихожую к кухне. А там вся семья плечом к плечу стоит перед столом. Старший мальчик говорит: «Во-первых, папка, мы тебя все очень любим!», средний продолжает: «Пап, во-вторых, мы тебя никогда не обидим и из школы будем только пятерки приносить». Младшенький продолжает: «В третьих, папочка, да не переживай ты так за этого ротвейлера, мы тебе кенаря дарим, ты ведь любишь песни, он говорят, очень хорошо поет…»
      Семейка расступается, и мы видим на столе небольшую птичью клетку, а в ней желтенький комочек, видимо это и есть тот самый,  поющий кенарь. Смотрю, а Иван вроде как в шоке, онемел, в глазах слезы и  какая-то гримаса, вроде как улыбка на лице. Чувствую, вот-вот расплачется мужик. Маришка тоже поняла,  надо выручать мужа.
      - Ванечка, а почему он не поёт? Продавец говорил, что поёт он всегда и очень красиво. Как ты думаешь?
      Ваня присел на табуретку, снял кепку, вытер вдруг резко выступивший на лице пот и говорит: «Ну, во-первых…»
      И тут происходит невероятное. Кенарь  запел, сначала тихонько так, вроде мобильник в соседней комнате, затем громче и громче. Клювик открыт, головка чуть приподнята. А звуки, звуки… Какие прелестные звуки издавало это маленькое существо. Здесь и очаровательные трели, и  некие россыпи звоночков,  звуки бубенчиков и мелодичность флейт. Это была какая-то музыкальная композиция, чарующая и успокаивающая, привносящая мир и уют в это суетной дом.
      Я, слушая пение кенаря, прикрыл глаза и на минутку забыл  и  Ивана  с его проблемами, и  его семейство,  пение кенаря завораживало, было прекрасно,  изумительно. Нельзя сказать, что  я не слышал подобного никогда, но видимо это была примиряющая песнь, причём песнь в нужное время и в нужном месте.
      Я понял, моя миссия исчерпана, можно с миром идти домой. Ещё раз глянул я на соседей. Семья сидела за столом вокруг клетки с кенарем, и  слушала его распевы. Ну что же, мир этому дому, всего вам доброго.
      Кстати, кенаря они назвали Мириком. Вы поняли, конечно, почему?