Вот моя деревня

                       Хитрая Нинка.
                                          
К соседям приехали гости на новенькой иномарке. Хозяева вышли полюбоваться на тёмно-зелёный сверкающий «Ниссан». Обошли, оглядели со всех сторон, покачали одобрительно головами и направились в дом.
 
Витька, мальчишка дет девяти, на велосипеде, наверное, тоже загляделся на красивую машину, не удержал руль и  врезался в  её блестящую дверцу.  Растерявшиеся и возмущённые хозяева и гости   бросились назад. Вмятины не было, но царапина внушительная. На шум и   рёв мальчишки  выскочила  мать,   бойкая Нинка Малышева.

Тотчас оценив обстановку, лёгким подзатыльником отправила сына домой, грозно пообещав запереть велосипед в сарае, а сама предстала пред разгневанные очи владельца «Ниссана».

- Платите! – потребовал гость.
- Да, у меня таких денег отродясь  не бывало! Мы люди простые.  Ну-ка, что тут за царапина? Эт-то?  Всего и делов-то! Я – сейчас! И через  пару  минут примчалась со старой банкой масляной краски, которой намедни красила забор, и кистью наизготовку.
 
Гость и хозяин  в ужасе, расставив руки, бросились защищать машину от рьяной услуги.
- Да, вы посмотрите, цвет почти точь-в-точь, -  простодушно лепетала Нинка, - закрашу, и следа не останется.
                                                                                                                                                                           
Так невинно старалась она услужить, столько было в  ней наивности и деревенской неопытности, что гость только  безнадёжно махнул рукой и, вконец расстроенный,  ушёл в дом.
А Нинка, подмигнув собравшимся соседкам,  прихватив не понадобившуюся банку,  с лёгким сердцем, отправилась восвояси.
                           Слово.
                                                                        
Приходилось ли Вам когда-нибудь выгонять из огорода чужую курицу, что случайно пролезла в какую-нибудь щель?  Оголтелая несушка мечется, ломая рассаду и цветы,  а  усердные детишки, догоняя её, ещё больше крушат всё на своём пути. Но – что делать! Соседская девочка, лет  шести, из азербайджанцев-переселенцев, играла на улице в мяч.  Окликнула её, чтобы она позвала мать забрать их курицу.

- Не нужно маму, я сама!
Зашла в наш огород, присела на корточки и  негромко, по-своему,  позвала.. Я не поверила своим глазам: курица подошла и взобралась  к ней на колени. Так в обнимку они и ушли.

- Должно быть, «слово» знает, - глубокомысленно покачала головой проходившая баба Маша на моё  изумление.
Должно быть …    Доброта!
                           Лоскутки.
                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                               
В картонной коробке на мансарде, из-под старого, самого первого телевизора - был такой Заря-2,  на который по вечерам, как в клуб, собирались соседи -  чудом уцелевшее одеяло.  Лоскутное  одеяло, тонкое, прохудившееся уже. Его выстегали , а лучше, сотворили, моя мама и её бабушка. Долгими зимними вечерами, не привыкшими к безделью руками,  собирали они это одеяло, из  накопившихся за целую жизнь лоскутков, остатков скромных деревенских нарядов. Помню, я рассматривала каждый кусочек ткани, а мама неторопливо вспоминала их историю.
                              
Вот этот зелёный кусочек от шерстяной юбки бабушки, с немыслимыми предосторожностями, сохранённой во время «раскулачивания».  Её, как последнюю ценность, перешила она своей сиротке-внучке, моей маме, на сарафан, когда она окончила  7 класс.   
                         
А это от маминого коричневого крепдешинового  платья.
История была с его возникновением. Она и мечтать о таком не смела. Да случилась беда. К нам во двор зашла  одна её знакомая сотрудница,  нарядная  жена военного. Наша собака Шустра, смирная, которую никогда не привязывали на цепь, вдруг бросилась  и вырвала клин на платье. Та, наутро, платье принесла и швырнула маме, потребовав купить новое. Это  была катастрофа. Денег не было ни копейки. Помню, мама выпросила деньги в кассе взаимопомощи на работе  и купила вишнёвого цвета крепдешин. Сама  же,  искусно починив  поношенное это платье, долго  надевала его, как праздничное, украсив кружевным воротничком.            
                                                               
А это от матроски моей или брата Вовки. У нас с ним были одинаковые костюмы. В них стоим  мы на фоне ограды детского сада, заросшей дикой смородиной. Вовка, как птенчик, с открытым ртом. Бедный мой, рано умерший младший брат.