Путешествие во времени

                 Наконец-то! Наконец со мной расплатились. Скупердяи! Подарили всего один день. И это за эпохальное изобретение?!
                 Пару лет назад я просматривал и стирал старые письма в электронке.
                 Вспоминал события, связанные с той или иной датой, перечитывал послания от людей, которых уже нет. Подумалось: «Вот бы пообщаться с кем-нибудь из них». Позвонил Виталику:
               - Как там твои сервера поживают? - На эту тему мой старый приятель-программист мог разговаривать бесконечно.
               - СлабО поменять дату отправления письма? - без обиняков поинтересовался я.    
               - Обижаешь! - возмутился Виталик, - это, конечно, не совсем законно, - прозрачно намекнув на пол-литра жидкой компенсации, протянул он...
               - А дату поступления письма адресату? - совсем обнаглел я. Однако, Виталик неожиданно оживился.
               - Вот это задачка! - восхитился и обрадовался он.
               - Забыл, вот, друга с днём рождения поздравить, - зачем-то, приврал я. - Теперь, хоть задним  числом, но хотелось бы обрадовать...
                 Только через неделю в скайпе проявилась взъерошенная шевелюра Виталика, который, исходя из  ужасного, сильно помятого вида, видимо, не спал все это время...
               - Ну, и дельце же ты мне подкинул! - обессилено выдохнул он. - Одним пузырем не обойдёшься! Высылаю таблицу, а сам вырубаюсь. Пару дней не звони..!

                 Табличка, которую я получил, была простой, как все гениальное. В столбик с надписью «Дата отправления» достаточно было проставить дату отправления, а в столбик « Дата получения» - дату желаемого получения.
                 Долго не думая, я послал письмо сам себе с поздравлением ко дню рождения. Но только только на 20 лет назад, в прошлое. Получив равнодушное «Спасибо» из 1996 года, я остолбенел. Все до этого самого момента я производил как-то автоматически и с толикой иронического издевательства, больше представляя какой-нибудь грандиозный розыгрыш, который я мог бы устроить для своих приятелей.
 
                - Конечно! Как я сразу не догадался! Виталик устроил мне самый, что ни на есть, банальный розыгрыш! В ответ на мое необычное предложение он, конечно, просто развёл меня как кролика, как чайника, как лоха наипоследнего..! Ну, что ж, это ему почти удалось ..!  Ничего-ничего, Виталичек ! И я - парень хоть куда! Однако, как же я сразу же заподозрил, что Виталик, видимо, и сам оказался «не промах». На звонки он, конечно, не отвечал. Тогда я, хитро прищурившись, заслал ему, якобы в 1996 год, предложение поработать главным разработчиком в Майкрософт. Все последнее время Виталик об этом  просто  бредил. Интервью я ему, мстительно улыбаясь, назначил именно на сегодня в нашем арбатском офисе. Если состроил каверзу и подло перехватывал все письма именно он, то я вскоре ожидал увидеть у себя взмыленного спринтера, несущегося по Москве во весь опор. Однако, подключение к его домашней видеокамере убедило в обратном - Виталик дрых без задних ног и ничего этакого не задумывал. Получается, что никакого розыгрыша и не было! А все, что я подумал с самого начала о парадоксах времени, чистая правда!
                 В тот же миг, как гром среди ясного неба, тренькнуло и письмо от Виталика образца 20-летней давности. Он растерянно интересовался, почему интервью с Майкрософт назначено только через двадцать лет ?!
 
                 Нет! Нет! Это было слишком невероятно..!

                 Наверняка, кто-то, и это явно не посапывающий во весь экран мой приятель, вступил со мной в дьявольскую игру. Единственным способом проверить неумолимо  зарождающуюся Надежду на хронолокацию и общение вне времени было тайное слово. Я усвоил его ещё в трехлетнем возрасте, когда присутствовал на бесконечных зимних посиделках моих бабушек и пытался разобраться во всех сокирянских сплетнях, с азартом обсуждаемых на смеси русского, украинского, румынского и идиша. Когда кого-то из своих «заносило» и, он или она, могли, чересчур увлёкшись, выдать глубоко законспирированную семейную тайну о чьей-то внеплановой беременности, произносилось слово «нудл» - иголка (идиш). При этом, непосвященные совсем не обращали на это никакого внимания, а свои, тут же, «врубаясь», понимали что надо срочно «сменить пластинку»...
                 Я послал себе электронку, прямо в 1996 год, и  подробно описал все, что случилось, попросив для страховки от возможного розыгрыша, вспомнить Слово. Тот Я, образца 20-летней давности, тоже дураком не был. Слово прислал, но одну букву, для проверки меня теперешнего, поменял.
               - Умница! -  похвалил я сам себя, молодого, немедленно выслав  ему правильную букву. Длинная мучительная пауза осознания чего-то необычного, фантастического и великого явно-явно затянулась, заставив меня не в шутку поволноваться о надежности межвременного канала связи...
                 Дальше все оказалось делом техники. Однако, вездесущие спецслужбы сразу же все прознали и все  запретили, дабы информация раньше времени не проникала в прошлое и, не дай Б-г, не меняла, как говорят преферансисты, «священный ход фишки». Мне, «в порядке исключения и эксперимента», разрешили все-же смотаться назад. Но только на один единственный день. Пришлось, конечно,  изрядно попотеть над внешностью. Долго-долго  выбирал ключевые моменты в жизни, когда многое можно было поменять к лучшему, но остановился почему-то именно на этом ничем не примечательном дне...
                 Это был август 1974 года. К тому времени, уже пронеслось первое августа, когда я отметил  девятнадцатилетие грандиозной попойкой. Местный двухметровый Вовочка, день рождения которого совпал с моим, был не только заведующим местного клуба в Скулянах, показывающим кинофильмы, но и бывшим десантником, хранившим для таких случаев стратегический запас медицинского спирта в надежных трехлитровых стеклянных банках. Нас очень веселила надпись на наклейках, гласившая, что это  обычный «Березовый сок»...
                 После этого прошла неделя. Я, со-товарищи, продолжал активно строить оросительную систему, и нашему студенческому стройотряду ещё предстояло вкалывать в Унгенском районе Молдавии не менее месяца... Так, что столкнуться с самим собой дома было попросту невозможно...

                 Дверь нашей тираспольской квартиры как всегда днём была незаперта.
                 Я предварительно позвонил, выдумав день побывки как награду за ударный труд.
                 Настраивался как мог, чтобы, не дай Б-г, не сорваться, не всплакнуть, увидев моих живыми. Затем набрав в легкие побольше воздуха, бодро заскочил домой, чмокнул маму, обнял отца и на одном дыхании быстро спросил, что требуется купить в магазине, аптеке, у торговок на углу...  Забежал к бабушке и её сестре в соседнюю квартиру. После бурного обсуждения, ахов и охов по поводу  моего очередного катастрофического похудания, они кинулись немедленно готовить самые любимые блюда. Я же, быстро смывшись во двор, с большим трудом привёл своё сердцебиение в норму и крепко задумался. Вокруг бурлил детскими криками мой родной двор, соседи радостно здоровались со мной, а мне было, конечно, очень и очень не по себе... 
                 Ведь многие из спешащих мимо улыбчивых знакомых, не говоря о бабушке Ривке, ее неразлучной сестре Розе, папе с мамой – уже давным-давно ушли в мир иной. Я, несомненно, как и все окружающие, всегда понимал, что это в свой срок обязательно произойдет. Но почему, почему после их смерти я все никак не хочу признать факт их ухода, никак не могу с этим смириться? Почему так хочется побыть рядом с дорогими и ещё-еще пообщаться, хоть сколько-нибудь..? И это несмотря на невыносимую душевную боль и чувство вины... Что существенного мог бы я предложить за эти несколько часов?
                 Задумчиво и грустно я бродил по магазинам, почти на автомате покупая всякую мелочевку и мучительно, мучительно припоминая, а что бы моим понравилось больше? Оказывается, я никогда так детально и серьёзно не думал о том, что-что именно могло бы их порадовать...
                 Бабушке Ривке и ее сестре Розе, которая была, фактически, моей второй бабушкой, прикупил селедочки, папе – пару неплохих книг в букинистическом, маме – красивую косынку...
                 Заявившись домой с подарками, я объявил о специальной денежной премии, которую мне, якобы, выдали в стройотряде. Затем,= самолично приготовил картошку к селедочке, вызвав у близких устойчивые подозрения в каком-то недомогании.
               - Бедные мои! - они так привыкли ухаживать за единственным Чадом, что мои старания дать им  хотя бы мизер, уже показались странными. Весь оставшийся день я убирал, протирая пыль в самых потаенных местах квартиры. Каждого из домашних выслушал самым внимательным образом. На все замечания, предложения, намеки, отвечал доброжелательно, тепло и вдумчиво, обещая обязательно, всенепременно принять к сведению. К концу дня мои близкие, все время переглядываясь между собой, решили что я влюбился. Мама серьезно обсудила эту тревожную тему дважды. С отцом удалось выпить и поговорить «за жизнь», чего у нас, к великому сожалению, ранее не получалось ни разу. Только в израильской больнице, в его самый последний день, удалось вместе спеть пару военных песен...
               - Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят... Он очень любил петь и всегда напевал какую-нибудь мелодию...
                 Бабушки не отходили от меня, а я от них. Даже традиционных перченых выяснений отношений моего отца с тещей в этот день так и не произошло. Я выкладывался по полной, но внутренняя боль становилась только острее. Обнявшись со всеми, излучая беззаботность, я сел в троллейбус и направился на Колбалку, к окраине города... Там, в кромешной тьме одиноко мерцал в поле портал перехода, ждущий только меня...
                 Возвращение в настоящее потрясло. В моей прежде и так совсем не маленькой квартире, неожиданно оказалось ещё на пару комнат больше. Жена, дети и внуки занимались своими делами. Папа с мамой, слегка оглянувшись, нетерпеливо сообщили, что обязательно поговорим, но только тогда, когда закончится время их любимой передачи « Поле Чудес». Бабушки, которым было уже за сто, бодро и радостно  извлекли из плетёной корзинки, заботливо прикрытой рушником пару ещё тёплых безумно ароматных пирожков, гордо приплюсовав к этой вкуснятине и чашку любимого вишневого киселя...
                 Я догадывался, вернее точно знал, что один из пирожков будет с картошкой, а второй – с творогом и укропом...