Ода ногам

Пятница, последняя пара - и быстро в метро, длинный переезд по маршруту  Кузьминки-Щелковская с нудным переходом на Курской. В руке сумка с московскими гостинцами. Быстрее, еще быстрее - нужно успеть к автобусу на 17-20. Начинается муторное торканье  «Икаруса» на  темной, с выщербленным асфальтом,  двухполосной  Московской кольцевой. И дальше, в ночь, только мерное гудение мотора и уплывающие назад  деревья и деревни. Наконец, в 12 ночи у аптеки   радостная встреча, уютный УАЗик, поздний вкусный ужин и длинные разговоры обо всём: академии, Москве, преподавателях, друзьях, детях, работе и красивых тряпочках. В большой комнате  из мебели – ярко- оранжевый диван и натянутые под потолком бельевые веревки с развешанными до пола простынями. Хлопает внизу дверь, гудит на дороге машина - это уже доярки отправляются на ферму. В сумеречном свете расползаемся «докемаривать» - впереди еще целая суббота для общения. Но тут тихонько скрипит открывающаяся дверь, из-за низкого занавеса белой простыни  появляются чьи-то маленькие, пухлые и чуть косолапящие ножки. И - ни звука больше.

Шло время. Таких поездок было много. В государстве менялся социальный строй, в семье - количество детей, в доме – интерьер, но  неизменны оставались радушный прием, уютный УАЗик, вкусные ужины-обеды, желание отдать студентке всё свое самое лучшее, нагрузить обратную  тяжелую сумку деревенским хАрчем и сунуть на прощание в мой карман последнюю в семейном бюджете десятку…  А еще подрастали ножки… Они, как и прежде, ранним утром шлепали по полу и замирали у двери.
С течением времени вместе со своим обладателем ножки незаметно превратились в довольно устойчивые, я бы даже сказала - фундаментальные – ноги, и разными, в том числе иногда  извилистыми путями,  исправно несли по жизни своего хозяина. Сначала они петляли подростка в кроссовках «Адидас» по домашним тропинкам, а потом уже юношу в «Мартенсах» - через Орёл, Балашов и палящее солнце стадиона – привели в Москву. Дважды чеканным шагом гордыми берцами  промаршировали по исторической брусчатке Красной площади, и, не замедляя ход, рванули  марафоном на Восток по местам столь отдаленным и глухим, что ни  в сказке сказать, ни пером описать. Бывало, покоряя амурские сопки, они уставали и ломались, с благодарностью принимали помощь других - более целых  на тот момент - конечностей из ближнего окружения. По пути в госпиталь вместе с гипсовым сапогом и парой костылей вскарабкивались на вторую боковую полочку плацкартного вагона, уступив своё законное место другим, еще совсем несмышлёным  розовым пяточкам. И непременно возвращались  в строй. Вытаскивали они своего хозяина  из тяжких передряг, приводили к чУдным красотам, взбирались на горы, истоптали многие вёрсты приграничных китайских дорог.

И вот уже не юношу, а зрелого мужа и отца понесли эти слегка подуставшие ноги на Запад, в холёные европы. Крутили там педали велосипеда, гоняли по брусчатым улочкам, отмеряя уже заморские мили всяких там копенгагенов, лондОнов, стокгольмов, Ослов, римов, праг, парижев и прочей кучи  всяких мест. Где только не отпечатались их кедовые следы… Далее топтали пыль прикубанских  переулков, давили на газ (а иногда и на тормоз) своей автоканарейки, облазили побережье Понта Эвксинского и прилегающие к нему разные возвышенности. А сейчас вот добрались до дальних южных приделов, оставляя четкие следы в раскалённых краснозёмах. Куда же еще приведут эти неугомонные ноги своего обладателя? В принципе – это не столь важно. Главное, что везде оставляют они ровные, чистые, светлые отпечатки добра и радости. А всё потому, что управляет ими мудрая голова, доброе сердце и чистая душа.

Шагай дальше, дорогой наш человек! К широким горизонтам, высоким вершинам, голубым далям и краям неизведанным. И пусть в одном строю с тобой таким же уверенным шагом идут твои Ангелы-Хранители.