Привидение Картофельного дворца

Глава 7
Разговор с привидением

Она спустилась к нему по лесенке. За пять минут ожидания глаза у Пети, видно, успели привыкнуть к темноте, и он с удивлением посмотрел на Веркино одеяние.
- Это что на тебе – маскировочный костюм?
- Это пижама.
- Так ты спала, значит?
Но Верка ничего не хотела объяснять. Пришёл! И что теперь делать? Какая глупость – идти ночью на какую-то стройку, да ещё и в пижаме! А главное, всё это получилось из-за неё самой!
Отдельной глупостью была, конечно, пижама.

Но Петя о пижаме сразу забыл.
- Фонарь я не взял. Свет может его испугать.
- Кого?!
- …Кого-нибудь. Идём.
Он, не оглядываясь, пошёл вперёд. Верка посмотрела в его прямую спину и вдруг заметила, что сегодняшняя полночь ничем не отличается от вчерашних десяти часов вечера. Всё выглядело привычным, а привычное – оно ведь не так уж и страшно. Верка побежала следом.

Миновали папин сарай. Дальше начинался  участок Николая Ивановича. Света звёзд хватало, чтобы уверенно идти через крапиву по проложенной днём тропинке. Через минуту они оказались у колонн и вошли в портик.

Прямо перед ними была дверь. Придём, постоим и уйдём, вспомнила Верка. Но теперь получалось, что уже не она решает, что делать. Петя потянул за ручку, и дверь с тихим шорохом открылась.

Они вошли. Окно здесь было затянуто полупрозрачным полиэтиленом, поэтому можно было хоть что-то разглядеть. Палки в углу – наверное, лопаты или грабли. Стол. Какие-то ящики. Кажется, ещё одна дверь. Неужели пойдёт открывать?

Вторая дверь открылась так же легко, и за ней была уже настоящая темнота.

- Пойдём, Петь. Никого здесь нет.

Но неузнаваемый решительный Петя сделал два шага вперёд, и темнота выдохнула ему навстречу:
- Никого? И вас тоже нет, что ли?
В дверном проёме что-то слабо засветилось. Из-за спины друга Верка увидела серый клочок тумана.

Привидение!..

Серый туман прямо сквозь них переместился в комнатку с лопатами. Повеяло сквозняком. Ребята похолодели, и ноги их приросли к полу.

- Ну, что молчите?
Туман сгущался на глазах, колыхался, внутри него пульсировал неживой свет.
- Что вам тут надо? Зачем пришли? Совсем жизни не стало в последнее время – шуршат, лают, кричат, просто сумасшедший дом какой-то!
Клочок тумана раздулся и стал размером с небольшое облако. Облако угрожающе надвинулось на ребят.
- Вы кто такие? Я вас спрашиваю!

- А вы кто?- пискнула Верка.

Вообще-то вопросом на вопрос отвечать невежливо. Но о вежливости как-то не вспомнилось.

Но облако вдруг потускнело и неуверенно сказало:
- Я кто?.. Я теперь не знаю, кто я… Кажется, я здесь хозяин. Да! Точно, хозяин!
- Хозяин? Значит, вы Николай Иваныч? – перебила осмелевшая Верка.
- Николай Иваныч? – сбитое с толку облако замигало. – Может, я раньше и было Николай Иванычем… Не помню. Я ту жизнь почти не помню.
- И нас не помните? Мы ваши соседи, я Вера, а это Петя.
- Соседи?

Тут в разговор вступил Петя.
- А вы помните, как на ваши грядки футбольный мяч залетел? В прошлом году? Вы ещё на нас ругались.
- Мяч? Да, кажется, было… И помял два куста. Нет, три! А они только окрепли, распушились. Постойте-ка… Вы ещё летающую тарелку запускали и кричали на всю улицу. Так вы – те самые шумные дети с соседнего участка? Теперь я вас вспомнило. В вашем доме ещё противный колокольчик громко звенел.
- Ничего он не противный, - вступилась Верка за колокольчик. – А у вас все выходные бетономешалка работала.
- У вас тоже!
- У нас маленькая. И не целый день.
- Целый, не целый… Неважно! – рассердилось облако Николай Иванович. – Я шум не люблю и раньше не любило. У меня здесь тихо, спокойно,  никто не приходит. Что вы здесь забыли? Зачем пришли?
- В гости, - нашёлся Петя.
- Как это – в гости?
- Вы что, не помните, что такое гости? Это когда стол, скатерть, чай, разговоры интересные с друзьями.
- Можно ещё песни попеть, - добавила Верка.
- Когда я было Николай Иванычем, никакие гости не приходили.  Тогда у меня времени не было на гостей-друзей, строить надо было. А теперь…

Облако вздохнуло, помолчало и вдруг придвинулось к ним ближе:
- Вы что, и правда ко мне пришли? В гости? Поговорить?

Облачный Николай Иванович засуетился, заметался по углам, отчего они замерцали тусклым серым светом.
- Вы садитесь сюда, к столу, на коробки. Чаю только нет. Но можно ведь и без чаю поговорить? Расскажите, что там снаружи? Я ведь отсюда не выхожу. Я вообще-то всё время сплю, когда не шумно, поэтому всё и забыл. Даже себя забыл…

- Ну…- Верка поёрзала на неудобной коробке – огорчать Николая Ивановича не хотелось. – Грядки картофельные все заросли.
- Совсем заросли? А… жена? Она не приезжает?
- Нет, нет, приезжает! – но тут Верка вспомнила подслушанный разговор Марьи Васильевны с тётей Тоней и смешалась. – То есть, один раз приезжала… Но она, наверное, к вам на кладбище приходит!
- Да что кладбище, - мрачно вздохнул облачный Николай Иванович. – Я всю душу в этот дом вложил, десять лет его строил, ко мне сюда приходить надо! В гости… Только я вот что сейчас подумал – может, жена и не хотела большой дом? Может, хотела просто беседку, стол, скатерть, и чтоб приезжали знакомые? Или вообще мечтала каждый год на море ездить? Я ведь её не спрашивал. А теперь и не узнать. На море она, наверное…

Верке стало его ужасно жалко. Если бы это был живой Николай Иванович, она, может, его бы и не пожалела, но вот такой, облачный, одинокий…

- А почему вы такой большой дом решили строить? – спросил Петя.

Николай Иванович оживился.
- Знаешь, когда я был маленьким, я хотел, чтобы у меня была самая большая машинка. Лучше всего пожарная. У тебя есть пожарная машина?
- У меня есть самый большой набор Лего. Папа подарил.
- Вот-вот. Мальчики часто хотят, чтобы у них всё было самое большое и самое лучшее. Даже когда вырастают, хотят того же самого. Самая большая машина, самый большой дом… Эх, иногда это оказывается самой большой глупостью.
- И вы захотели самый большой дом?
- Самый большой, да; такой, чтобы все видели, как надо строить… Меня этот местный таджик наш – как его, Мухаммед, что ли? – всё спрашивал: зачем такой большой строишь? У них, дескать, в Таджикистане говорят, что жадному и могила тесна. А я ведь не жадный был. Мне только время было жадно тратить на что-то ещё, кроме стройки. Думал, вот построю – тогда и заживём. На завтра, в общем, всё откладывал…

Облачный Николай Иванович потускнел.
- Теперь у меня всё время завтра. Только завтра ничего не происходит, – он помолчал. – Завтра – это почти что никогда.

Повисла пауза. Такая пауза, когда ясно, что все не просто молчат, а думают каждый о своём.
Верка думала о том, что же это такое – завтра.
Петя думал о своём наборе Лего и папиной машине, которая из-за своего размера с трудом проходила в дачные ворота.
А о чём думало облако, было непонятно, но в  глубине его так переливались и закручивались разные оттенки серого, что Верка засмотрелась на удивительные узоры.

- И вы тут навсегда? Таким вот облаком? – нарушил тишину Петя.

Облако завибрировало, заиграло жемчужным блеском, и в комнатке стало гораздо светлее.

- Думал, навсегда – столько лет строил, прирос душой к этому дому. Спится тут хорошо, если никто над ухом не лает… А вот с вами поговорил, себя вспомнил и теперь думаю – может, и незачем мне здесь оставаться?..
- А куда же вы отсюда?
- Как куда? На небо, я же облако!
- Не звездой? – уточнила Верка.
- Нет, звезда – это для меня слишком, а вот облаком в самый раз. И работа хорошая – полить, тенью укрыть. И попутешествовать получится. Глядишь, и до моря долечу.

Оно неожиданно засмеялось:
- У нас в школе кружок театральный был, спектакли ставили. Мне так хотелось поучаствовать, сыграть кого-нибудь – хотя бы зайчика… Но вот не записался я туда. А теперь прямо на небе превращаться буду! Облако-зайчик, облако-птица. Прямо завтра и начну!.. Нет. Не завтра. Сегодня!

Только сейчас ребята заметили, что уже рассвело. Теперь они хорошо видели друг друга, но не потому что рядом светилось облако. Это раннее утро вливалось в окно.

- Николай Иваныч! – позвала Верка. – Вы где? Я вас больше не вижу!

Петя открыл дверь, и в неверный утренний свет выпорхнуло маленькое белое облачко. Как пар изо рта, когда выдыхаешь на морозе. Мальчик проводил его глазами и обернулся к Верке.
- Ты в этой пижаме прямо как кусочек ночи. Бежим домой!