На кордоне
Дом стоит на пригорке, – с утра и до вечера освещается солнцем, а с северо - западной стороны лес и сопки прикрывают его от ветра. Совсем недалеко, за кустами раскидистой вербы протекает ключ. В некоторых местах его легко можно перешагнуть. Вода очень холодная. Баба Клава - все её пятеро сыновей, дочь Галина и невестки по привычке называем её матушка - хранит в ключе молоко и другие продукты, так как у них нет электричества и значит – нет холодильника. Сразу за ключом голубичная падь. Уже в конце июля можно собирать ягоду.
От конечной остановки автобуса в Каштаке километров пять обычно идём пешком. С собой несём продукты: хлеб, сахар, масло, чай; бабушке свежие конфеты. И обязательно «презент» деду. Без него дед Сергей встречает гостей неприветливо, лежит в своей комнате, не обращая на нас внимания. Читает или, может, вспоминает свои фронтовые пути – дороги, как воевал под Сталинградом, как с боями освобождали Венгрию, Румынию, Чехословакию, как был ранен. После госпиталя – война с Японией. А дома росли три сына – погодки. Он называл их «три танкиста».
Если дед видел, что и ему принесли «кое-что», настроение его менялось. Вечером, поужинав за большим семейным столом, иногда поём песни военных лет. Дедушка Сергей читает стихи Есенина и свою любимую «Незнакомку» Александра Блока.
« И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне)
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
…
И странной близостью закованный,
Смотрю на тёмную вуаль
И вижу берег очарованный
И очарованную даль».
Недавно мы с мужем немножко разбогатели и приобрели несколько десятков «лошадиных сил». На кордон добираемся теперь на своём авто. Баба Клава или дед Сергей иногда ездят с нами по своим делам в город.
– Подождите меня, сейчас корову подою и с вами поеду, – говорит матушка, – у меня много дел в городе.
«Сейчас» может продолжаться и час, и два. За дойкой ещё какие-нибудь дела. Надо молоко процедить. Процедила – надо ведро и цедилку помыть, а потом всё прибрать, в ручей унести. Поставить канистру с продуктами и с молоком, так закрепив их, чтобы течением воды не опрокинуло и не унесло, поэтому никому не доверяет, только сама. Ещё надо умыться, переодеться, собраться.
– Готова?
– Нет! Чуть не забыла деньги взять. – И полезет в укромное место, копошится там, считает деньги вслух, загибая пальцы, прикидывает, куда и сколько надо. Что поделаешь, мы понимаем: женские дела – они бесконечны и поэтому терпеливо ждём её.
А сегодня мы все ночуем на кордоне, так как завтра спозаранку будем окучивать картошку. Внуки, набегавшись, спят на терраске. Улеглись втроём поперёк разложенного дивана. Из-под одеяла торчат их чёрные пятки. Взрослые устроились на ночлег на сеновале. Много болтаем всякую ерунду и слушаем концерт популярной музыки на радиостанции «Маяк». Комары и мухи, довольные нашим присутствием, досаждают нам. Эх! Если бы не кровопийцы, как было бы хорошо! В стайке под нами тяжело по - коровьи вздыхает Зорька. Куры на насесте тоже спят неспокойно. В лесу то и дело бявкают козы. Дед никогда не охотится на зверя и не потому, что по долгу службы не положено, а просто по характеру он мечтатель. Да и необходимости такой нет, своего хозяйства вдоволь: и мясо, и молоко, и яйца – всё есть.
Наконец-то комары и мухи успокоились. И нам тоже замолчать пора.
– Пашка, выключай «спидолу». Скоро петух загорланит «подъём», а мы ещё не спали, – велит Галка.
– Разве это петух? Так, одно название. Вот у нас в деревне – это петух! Перья – всех цветов радуги. Гребень и серёжки ярко-красные. Голову носит гордо. На ногах шпоры. Ходит важно, как генерал на плацу. А этот что? Он и петь-то, чего доброго, не умеет. Инкубаторский, он и есть инкубаторский.
– Альбина, спи! Спокойной ночи! Расхвасталась!..
– Уж нельзя и похвастаться! Всем спокойной ночи! – Укладываюсь на бок, подложив, как в детстве, ладонь под щёку, прикрыв глаза. Носом втягиваю запах свежего сена тюфяков и благостно отдаюсь в объятия Морфея.
... Раннее летнее утро. Солнце ещё не встало, но уже светло. Птички заливаются трелью, а работнички беззаботно спят. Бабушка, звякнув душкой ведра, идёт доить корову. Пушистая рыжая кошка следует за ней. Пока баба Клава доит, кошка Наташка сидит в сторонке, ждёт, когда ей нальют парного молочка.
Я, проснувшись рано, шагаю по полянке, заросшей густой травой и июньскими полевыми цветами, стараюсь не ступать в росную траву – зябко. Успев «позавтракать», навстречу мне, по этой же тропке, плавно, словно стильная модель, ступает Наташка. " Интересно, она уступит мне дорогу?" Кошка поглядывает на меня и, видимо, думает о том же. Не дойдя до меня метра два, остановилась и мяукнула, типа: «Ну, ты что?! Не видишь? Я иду!»
– Наталья, и куда это ты отправилась в такую рань, - интересно мне знать. Кошка, не удостоив меня вниманием, проследовала дальше. Да-а, мне пришлось посторониться и ногами в лёгких шлёпках ступить в холодную росную траву.
Подойдя к открытой террасе, вижу, что мальчишки тоже встали. Ещё не открылись их сонные глаза, а они наперебой трещат, рассказывая о каком-то ночном происшествии. Баба Клава, процеживая молоко, заинтересованно слушает и улыбается. Оказывается, проснувшись, дети обнаружили в постели мёртвых мышей. Это наша заботливая Наташка решила «угостить» их своим «деликатесом». Ночь охотилась и аккуратно складывала «гостинцы» под одеяло. В лесу полёвок предостаточно, и опытной кошке не составило большого труда изловить их.
– Ребята, быстро соберите в совок и бросьте в помойку, да не говорите тёте Альбине, а то с ней плохо будет! – торопливо говорит бабушка.
– Кому плохо будет? – спрашивает Галка, незаметно подошедшая к летней кухне. Баба Клава, прижав палец к губам, даёт мальчишкам знак – держать язык за зубами.
– Галина, – говорит матушка, – буди всех. Я уже яичницу пожарила, чай кипит, молоко свежее, только что подоила. Ребята готовы.
Галина – младшая и единственная дочь в большом семействе. Пять сыновей и шестая она – подскрёбыш. Характер, естественно, мальчишеский.
– Умылись? – изобразив строгий вид, спрашивает Галина сонных мальчишек. – Почему спать легли с грязными ногами?!- Наклонив голову, смотрит каждому в глаза. Сквасив мордашки, мальчишки оправдываются:
– Мы мыли ноги… в ручье…
– А потом возвращались босиком, да?! По-ня-тно... Бегом умываться!
Вслед за ребятнёй бегут уже и взрослые – невыспавшиеся, зевают и потягиваются. Побрызгав холодной ключевой водой себя и, с визгом, друг друга, почти проснулись. Такой же вереницей, но неторопясь, возвращаются.
– Сколько нас человек? – спрашивает Галина. – Хватит ли тяпок? Сейчас строить вас буду!
– Дай сначала позавтракать, командирша! – вмешалась баба Клава и добавила: - Детей трое и взрослых пять, значит, всего восемь. В огороде двадцать пять рядков. Я уже давно посчитала. Дети будут траву дёргать, её немного, вон только там, в нижнем углу, а взрослые – тяпать. Так, да?
– А себя и папку, как всегда, забыла, – уточнила Галина.
– Не забыла. Мы позже, почаюем.
Дружно работая вилками, с завтраком покончили в два счёта. Как обычно, что-то остаётся недоеденным. В нашем случае – одно яйцо. В огромной сковороде, в жемчужном кольце шкварок сала купается шафранового цвета желток.
– Что? Не могли справиться?
Существует такой негласный закон: пусть съест тот, кто не наелся. Никто не захотел признать себя таковым – все наелись. Баба Клава, не раздумывая, отдала яйцо кошке. Та с удовольствием слопала.
Также дружно окучивали картошку. Ещё раз почаевали и, отдохнув поехали в город, оставив на кордоне домовничать деда Сергея.
PS/ ПИСЬМО В АРМИЮ ДВОЮРОДНОМУ БРАТУ.
Серёга, привет. Как ты там? Служишь? Серёга, наша кошка Наташка оказалась котом.
Теперь её звать Сашка. Служи хорошо. Ждём тебя.
Лети с приветом, вернись с ответом. Твой брат Витька.
Свидетельство о публикации №218122801118