Первые шаги

                                       Бабушка, расстелившая коврик в тени дикого винограда, разросшегося по всей длиннющей веранде нашего дома, бережно усадила меня в компании ярко желтых цыплят.

                                       Ходить самостоятельно я ещё не умел, но вполне сносно сидел, прислонившись спиной к тёплой стене и с любопытством-опаской  заглядывая в каждый из картонных ящиков, подпиравших меня с двух сторон.

                                       В них наперебой пищали десятки малюсеньких существ, пытающихся изо всех сил вырваться из тесного пространства, переполненного этими забавными желтыми пушистиками.

                                       Некоторые из них были совсем слабыми и почти не шевелились. Зато, примерно каждого десятого, было не остановить! Они толкались, взбирались и  буквально носились по головам своих менее энергичных товарищей.

                                       С визгом и  двумя руками сразу я немедленно погрузился в это пищащее  подвижное месиво и  быстро извлёк оттуда пару маленьких ярких комочкочков.

                                       Всеми ладошками, каждым пальчиком, ощущались их теплые, панически пульсирующие, тельца. Но только я ослабил хватку , как оба сорванца тут же попытались вырваться. Я снова сжал ладошки покрепче и сблизил обе руки так, чтобы цыплята смогли посмотреть друг на друга, познакомиться и , наконец, успокоиться .

                                       Однако, как я ни надеялся, цыплята никак не хотели касаться друг друга клювиками. И общаться не желали. Попытался было напоить, на мгновенье погрузив их во вкусный ароматный холодный компотик, соблазнительно розовевший в моей любимой чашечке. Однако от этого они затрепыхались ещё сильнее. Никакой тебе благодарности!

                                     - Отдай! Немедленно отпусти бедных цыплят!,- бабушка поочерёдно разжала оба моих кулачка, - Ты же можешь их задушить!

                                       Выпустив испуганных птичек обратно, она легко успокоила меня несколькими звонкими поцелуями. А я ведь уже совсем было приготовился пустить горькую  слезу по поводу отнятия таких удивительных мягких игрушек.

                                       Правда, бабушка тут же сунула мне взамен пару  больших , ослепительно блестящих ложек, которыми я стал бойко колотить друг о друга, посматривая на цыпляток, которых предусмотрительно отодвинули от меня на безопасное расстояние.

                                       Вдруг, я заметил настоящую опасность! - Из глубины " калидора" , как тогда называлось  длиннющее пространство, разделявшее дом на две половины, появилась напряжённая подкрадывавшаяся фигура одной из многочисленных безымянных кошек, ошивавшихся по-соседству.

                                       Они бесконтрольно заскакивали в наш калидор через всегда приоткрытую дверь и носились там как угорелые. Особенно в дни, когда бабушка потрошила очередную курицу. Тогда котяры, вырывая друг друга, хватали кишки и старались быстро-пребыстро унести ноги подальше от вездесущих конкурентов.

                                       Самое обидное, что в этот раз опасная кошенция подкрадывалась к ящикам с цыплятами, совсем не обращая на меня  никакого внимания! Такого нахальства и презрения к себе я стерпеть не мог.

                                       Как только роскошный хвост хищницы оказался в зоне досягаемости, я схватил его, что было сил, и встал, немного опираясь спиной о стенку.

                                       Затем, испугавшись, широко крутанул в воздухе взвывшую котяру, сделал несколько шагов по направлению к палисаднику и резко отпустил хвост. С обиженным воплем хищница улетела на роскошный ковёр из ирисов и , несолоно хлебавши, унеслась прочь.

                                     - Ой! Вэй !, - вскричала бабушка, у которой драматические события произошли  прямо на глазах.- Она же могла тебя расцарапать!

                                     - Как же ты встал? Ты же ходить еще не умеешь.

                                     - Ой! Вэй! Так ты уже начал ходить ?! Надо срочно обрадовать твою маму! Она должна  уже скоро  с работы явиться.

                                       Осознав важность произошедшего, бабушка кинулась ко мне и с причитаниями "Ой, Вэй!" стала танцевать и кружить меня по воздуху. Мне это очень и очень  нравилось.

                                     - Роза! Роза!,- кричала она своей сестре, которая  быстро сообразив, что произошло, сама пустилась в своеобразный дикий пляс.

                                       Затем, наконец, пришла и мама. Я видел ее счастливое лицо, когда бабушка Рива рассказывала и в лицах показывала  все  события. Потом меня кружил, подбрасывая высоко в воздух, отец. Затем, Янкель Вайнзоф - брат моей бабушки, его жена Ита. Затем Абрам Зицер - брат моего погибшего деда Менделя. Правда, рука у него, пробитая пулей на войне, и вечно затянутая чёрной кожаной перчаткой, не позволяла подбрасывать. Но он, смеясь, умудрялся замечательно крутить меня одной здоровой рукой!

                                       Многократно наслушавшись повторений этой радостной истории, на третий день я уже начал испытывать определённое недовольство. Бабушка  отображала действительность не так точно, как это произошло на самом деле. Не умея разговаривать ещё целый год, я никак не мог ни подправить, ни дополнить этот радостный и азартный рассказ.

                                       Наконец-то...