Радуга цвета перламутровой раковины

Далеко-далеко, на самом краю теплого моря, где волны с белыми гребнями разбиваются о высокую, гладкую, словно антрацит, скалу, глубоко на дне лежит перламутровая раковина. Когда на рассвете огромной красной рыбой солнце поднимается из морской пучины, а его лучи пронзают сонную прохладу соленой воды и осторожно касаются раковины, происходит нечто удивительно волшебное. Золото солнечных лучей, отражаясь от перламутровой поверхности, рассыпается на миллионы сверкающих брызг, а из самой глубины моря на короткий миг поднимается вверх, к облакам,  мерцающая дивным перламутровым светом радуга… Говорят, что тот, кому повезет увидеть перламутровый рассвет, будет помнить об этом до конца дней…

*****
Сказка в городе начинается тогда, когда в него приходит Волшебник. Он приносит её с собой в пыльном саквояже, или в стареньком этюднике, или в потертом футляре скрипки – это зависит от того, что окажется под рукой. Например, Витт был художником. Он пришел в город на рассвете, когда все еще спали, спустился по узенькой улочке к причалу, присел на скамейку и достал из кармана трубку. А ведь всем известно, что именно в сизых кольцах табачного дыма из раскуренной
Волшебником трубки, рождаются самые невероятные и самые удивительные истории.

У каждого Волшебника непременно должна быть шляпа. Иначе, кто же поверит, что он Волшебник? У Витта была соломенная шляпа с широкими полями. Солома на ней изрядно потерлась от времени и дорог, а сквозь прорехи в ней можно было увидеть небо. Или море. Или крыши домов. Или рыжего кота. Еще на нем была парусиновая куртка, которая, как палитра, пестрела разноцветными пятнами от красок. Но главной, все-таки, была шляпа. Это как раз из-за неё Витт одновременно походил и на бродягу, и на Волшебника. Но из-за синих, словно море, глаз и густой с проседью бороды – на Волшебника, все-таки, больше.

- Скоро здесь обязательно случится удивительная история. И она возникнет из совершеннейшего пустяка, - Витт произнес это вслух и сквозь кольца дыма подмигнул рыжему коту, что сидел как раз напротив. – И ты это знаешь, дружище, верно?

Кот лениво потянулся, бросил снисходительный взгляд на странного человека в соломенной шляпе и не спеша скрылся в одной из узких улочек, что выходили к причалу.

К полудню, обойдя весь маленький городок, каких сотни на черноморском побережье, Витт обнаружил на скале, у самого обрыва, полуразвалившийся сарай. Когда-то рыбаки хранили там сети, а теперь лишь соленый ветер, словно на флейте, насвистывал мелодию, ныряя сквозь щели в стенах.

Решив, что это как раз то, что нужно странствующему Волшебнику, Витт повесил свою парусиновую куртку на торчавший из стены ржавый гвоздь, аккуратно расположил этюдник и краски на грубых досках, служивших когда-то подобием стола. Затем бережно снял истоптанную обувь и устало прилег на широкую скамью, сколоченную из тех же досок, что и стол.

Вот как раз с того самого дня в городе поселилась сказка. Она незримо присутствовала всюду, куда приходил Витт: на причале у старого дебаркадера, в трактире, что за молом, на шумном рынке и, конечно же, среди скрипящих на ветру мачт. Никто не спрашивал, откуда взялся этот странный человек с трубкой, мольбертом и красками. Ведь никто же станет спрашивать, откуда приходят Волшебники?… А Витт просто ходил по городу так, словно прожил там много-много лет, рисовал море, рыбаков на берегу, паруса в бухте и даже котов, развалившихся повсюду. И люди приветливо улыбались ему, как старому приятелю. Хотя, разумеется, были и те, кто считал его бродягой и бездельником. Ведь не все же верят в настоящих Волшебников, так же, как и в настоящих художников. Но Витт не обращал на это внимания и вдохновенно рисовал свои картины, не замечая косых взглядов.

Как настоящий Волшебник, он терпеливо ждал, когда сказка сама постучится в несуществующую дверь его Хижины и заявит о себе вслух. И как настоящий Художник, он трудолюбиво наносил на холст краски, стараясь не пропустить и дня. И вот однажды, когда на море всю ночь бушевал шторм, а ветер, словно паруса бригантины, надувал натянутую на окошко полиэтиленовую пленку, служившую Витту укрытием, изо всех сил хлопая ею и не позволяя уснуть, случилось нечто поразившее его воображение.

К утру ветер неожиданно стих, и солнце очертило золотую полоску на горизонте. Витт, уставший от бессонной ночи, взял свою трубку и вышел наружу. Вот тогда, с началом нового дня, он впервые увидел Перламутровый рассвет. Это означало, что сказочная история началась. Удивительный, волшебный свет шел из самой глубины, рассекая морскую пучину, разливаясь повсюду и просачиваясь сквозь сумерки раннего утра.

Теперь, как настоящий Волшебник, Витт должен был найти в городе кого-то самого обыкновенного, чтобы подарить ему эту необыкновенную сказку… Ведь мало проку в такой сказке, о которой никто не знает. Сказка – она сначала для кого-то, а потом уже – для всех.

*****
Узкие, тесные улочки маленького южного городка, словно весенние ручейки, стекали вниз, в бухту. Ветер носился по ним, как задиристый мальчишка – то с грохотом роняя, беспечно оставленный кем-то у каменной кладки забора медный таз, то со ступеней лестниц до самых крыш поднимал опавшие листья и конфетные фантики, а то вдруг, словно паруса, надувал развешенное на веревках белье. Ну, а когда, запыхавшись, он вырывался из каменных объятий на простор, то немедленно окунался в соленые волны с головой, обдавая прохожих целым фонтаном радужных брызг.

У всех котов в этом маленьком черноморском городке есть свои правила и привычки. И все, даже самые серьезные люди, не могут с этим не согласиться. И есть еще одно, то, что присуще всем многочисленным котам и кошкам на побережье: они абсолютно уверены, что весь этот городок, от черепичных крыш домов в узких улочках до мостовой на набережной, принадлежит только им!

Даже и говорить не нужно, как трудно отыскать среди всех этих вальяжно возлежащих или деловито вышагивающих котов – одного, который сбежал еще вчера, и без которого у тебя не клеится ни одно дело!

Рыжая, словно кленовый листок осенью, конопатая девчонка в коротеньких, выгоревших на солнце, шортах нетерпеливо шаркала сандалиями по разогретым ступенькам лестниц в крутых переулочках, рассержено заглядывая в глаза каждому встречному коту – серому, черному, пегому. Но девчонке нужен был другой, солнечно-рыжий, такой же, как и она сама, кот с глазами цвета темного янтаря!

Но этого кота не было нигде. Ни на черепичной крыше дома номер семь, что в Штурманском переулке, ни у причала, куда приходили баркасы с рыбой, ни на теплых досках пришвартованных лодок.

- Гришка! – девчонка сердито оглянулась вокруг. Бесчисленные коты и кошки тоже оглянулись на её голос. – Ну, только попадись мне!

Все настоящие Волшебники, и это не секрет, очень симпатизируют рыжим девчонкам, мальчишкам и, разумеется, рыжим котам.

- Белка! Поди сюда, – Витт окликнул рассерженную девчонку. – Видел я утром твоего Гришку в старой гавани…

- Да? Никогда не могу его найти, если он мне позарез нужен! –девчонка плюхнулась рядом на разогретую летним зноем скамейку. – Здравствуй, Витт. Чего делаешь?

- Ничего… Просто сижу, - Витт раскурил трубку и лукаво подмигнул собеседнице.

Рыжая девчонка со смешной кличкой Белка с самого начала лета подружилась с бродягой-художником. Ей нравилось приходить к нему на Скалу, пить крепкий смородиновый чай из старой, обжигающей губы, алюминиевой кружки. Кроме того, это ей, Белке,  Витт открыл тайну Перламутровой Раковины. А Белка теперь бережно хранила ее. А как же иначе? Это была самая настоящая и удивительно волшебная сказка.

- А зачем тебе вдруг понадобился Григорий? – синие глаза бородатого волшебника улыбались.

- На Камни пойду. За мидиями, - Белка достала из кармана горсть семечек. – Будешь?

- Нет, спасибо. За мидиями, говоришь? А я как раз сегодня утром соорудил вкуснейший плов с отменными мидиями. Вот только одному не осилить, поможешь? Да и твой Григорий теперь у меня, отсыпается.

- У тебя??? Вот нахал! Ладно, Витт, уговорил. Пойдем.

На самом деле Белку не надо было долго уговаривать, чтобы подняться на Скалу к Витту. Ей нравилось бывать в его хижине. Холсты у стен притягивали взгляд, запах красок сулил много интересного. Витт никогда не запирал дверь в свою лачугу. Хотя, впрочем, её там и не было. Многие заглядывали сюда, с любопытством рассматривали картины, удивлялись их красоте и неуловимому изяществу, но ничего не трогали. Кто же станет обижать художника?

Плов с мидиями оказался очень кстати – Белка вышла из дома, не позавтракав. А пока она старательно орудовала ложкой, Витт поставил на огонь «чайник». Это был настоящий ритуал: рядом с  хижиной, над, сложенным из камней, костровищем, подвешивался котелок. У Витта было два котелка – один для чая, а другой для чего-нибудь еще, например, для плова. А еще - огромный жестяной противень для того, чтобы жарить бычков! Метрах в трех над костровищем несуразно возвышался настил из веток, на случай дождя. Когда на море случался шторм, и ветер вступал в полную силу, настил разлетался, а костровище заливало водой. Тогда Витт терпеливо начинал все заново: поправлял засыпанные песком и листьями камни, собирал разбросанные и сломанные ветки, зажигал огонь и вешал над ним котелок.

Рыжий кот Григорий бывал в хижине у Витта гораздо чаще, чем Белка. Он очень быстро понял, что ароматный плов или жареные бычки здесь есть всегда, и лично ему, Григорию, отказа в этом не будет. С некоторых пор рыжий прохвост стал загадочно-молчаливым, когда прогуливался по набережной, и держал втайне от других котов такое хлебное место, как хижина Витта. О! Это стоило ему немалых трудов! Чтобы конкуренты не разузнали его тайну, он сперва, как сегодня, например, шел в старую гавань и часа три валялся на крыше заброшенного дебаркадера. По какой-то причине там же с самого утра находился и Витт: убирал мусор, заколачивал прохудившиеся доски, латал крышу. Кот Григорий не интересовался, зачем какому-то пришлому художнику приводить в порядок полуразвалившийся дебаркадер, но он знал другое – на обед будет плов с мидиями! А после сытного обеда можно было от души вздремнуть в Хижине. «Какое удачное выдалось лето!» - думал рыжий плут Гришка, сладко мурлыча себе в усы.

- Ой! Так ведь это же девчонки из нашего класса! – Белка разглядывала незаконченную картину. – Ух, ты! Как здорово! Витт, а ты меня нарисуешь?

- Непременно нарисую. Даже не сомневайся.

- А когда? Скоро?

- Скоро, - Витт улыбнулся. – Скорее, чем ты думаешь.
*****
Впервые Белка увидела его уже в самом конце лета на ступенях пансионата. Высокий, стройный, еще совсем не загорелый, как все вновь приехавшие отдыхающие, он стремительно направлялся к морю. Столкнувшись на лестнице в узком переулке с Белкой, он вдруг замер.

- Надо же! Принцесса Златовласка! – его голос был бархатным и притягательным. – А где тут у вас прогулочные катера швартуются?

Не в силах вымолвить что-либо в ответ, Белка махнула рукой в сторону причала.

- Благодарю Вас, Ваше Высочество! – незнакомец театрально поклонился.

С той встречи Белка потеряла покой. Она украдкой стала следить за столь галантным молодым человеком, прячась в тени деревьев, пробираясь на корточках по карнизам. Ей казалось, что он похож на принца из сказки. Спустя несколько дней выяснилось, что незнакомца зовут Максом, что приехал он откуда-то из большого города, чтобы провести недельки две на побережье.

В те дни Белка была счастлива! Черепичная крыша дома номер семь в Штурманском переулке, та самая, где любил дремать рыжий кот Григорий, стала теперь и для Белки излюбленным местом. С самого утра она забиралась на крышу, дожидаясь, когда холёный красавчик Макс пройдет мимо дома номер семь к причалу. А когда по переулку вдруг шел не Макс, а Витт в своей неизменной парусиновой куртке и дырявой соломенной шляпе, Белка замирала в тени деревьев, затаив дыхание. Она боялась, что проницательный Витт тут же разгадает её тайну.

Весь день сказочный принц Макс болтался в море на прогулочных катерах, а потом до вечера просиживал у барной стойки, слушая музыку и всевозможные истории, которыми изобиловал маленький черноморский городок.

К себе в пансионат Макс возвращался уже за полночь. Иногда он возвращался не один, а с очень красивыми и нарядными спутницами. В их компании всегда было весело и шумно. Но если ему по дороге невзначай попадалась Белка, он неизменно говорил ей:

- Приветствую Вас, принцесса Златовласка!

И этого было достаточно, чтобы Белка чувствовала себя счастливой до самого утра. Но время неумолимо мчалось вперед, и срок пребывания, отведенный принцу Максу в пансионате, подходил к концу. Август тоже заканчивался, и Белка с горечью понимала, что близится день расставания.

«Я обязательно должна ему что-то подарить на память, - отчаянно думала Белка. – Что-то такое, чтобы он никогда не забыл это лето… Но что? Эх, Витт бы непременно придумал…» Но Витт в августе все чаще пропадал на старом дебаркадере, где проводились какие-то ремонтно-строительные работы. На вопросы о том, что он там делает, Витт отвечал своим вопросом:

- Как ты думаешь, у странствующего художника могут быть личные дела на старом дебаркадере?

И вот однажды Белка вспомнила о Перламутровой раковине! «Ах, если бы достать её со дна! Тогда Макс сможет каждый день видеть Перламутровый рассвет!» И как это она раньше не догадалась? Не теряя ни минуты, Белка помчалась к Скале!

Рыжий кот Григорий задумчиво смотрел ей вслед и думал о том, что порция жареной барабульки стоит тысячи перламутровых раковин. В тот день он решил дождаться Витта у дебаркадера, а не мчаться, сломя голову, на Скалу.
*****
Она хорошо видела её, Перламутровую раковину: изящная и недоступная, она лежала в расщелине, среди камней, надежно укрытая толщей воды.  Август давал о себе знать: вода в море стала заметно прохладнее. Оттолкнувшись босыми пятками от скалы, Белка, словно чайка, застыла над перламутровой ладошкой раковины. Витт говорил, что сказку обязательно надо кому-то подарить? Вот как раз волшебный Перламутровый рассвет – вполне подходящий подарок для такого случая!

Но донырнуть до цели не удалось ни с первой, ни со второй, ни еще с нескольких других попыток. Раковина лежала глубоко, и море не желало расставаться со своим сокровищем. А Белка не хотела сдаваться! Ни один мальчишка в окрУге не нырял глубже, чем она, так неужели можно было уступать какой-то пустяковой, пусть даже и волшебной, раковине!

Шум в ушах и легкая тошнота, подступавшая к горлу, не останавливали упрямую девчонку. Белка наступила босой ногой на камень и едва не свалилась в воду – камень выскользнул у нее из-под ног. «Вот в чем дело! Камень!» Эта мысль пришла, как награда.

Среди множества камней Белка выбрала самый увесистый, крепко сжала его руками и снова прыгнула в воду. В этот раз она опускалась вниз гораздо быстрее: солнечные блики оставались где-то наверху, а глубина стремительно мчалась ей навстречу, разливаясь осенним холодом по всему телу. И вот, наконец, перламутровая раковина оказалась совсем рядом! Белка выпустила тяжелый камень и, стиснув в ладонях желанную добычу, стала быстро подниматься вверх.

Даже тревожный стук в висках и пронизывающая боль в левом ухе не разочаровали упрямую ныряльщицу. Она провела ладонью по щеке, стирая капельки крови. «Ничего, заживет.»  Теперь надо было обязательно вручить подарок Максу.

На следующий день, с самого утра, Белка торчала на набережной. Разноцветные прогулочные катера, словно сошедшие с акварельных полотен греческих живописцев, мерно покачивались на волнах. Их отражение рябило на воде теми же пестрыми красками. Раннее утро пахло остывающим морем, звенело перекличкой многочисленных чаек и смотрело на Белку любопытными глазами всех прогуливающихся по набережной котов и кошек.

Белоснежная яхта с музыкальным названием «Кантата» стояла у самых ступеней причала. Её палуба, словно новогодний подарок, была украшена флажками и шариками, из капитанской рубки доносилась музыка. Наконец, в окружении шумной компании, на набережной показался Макс. Завидев у самой воды растерянную Белку, он, как всегда, расшаркался, отвесив ей театральный поклон:

- Доброе утро, Ваше Высочество! Не спится?

Белка покачала головой.

- Разрешите откланяться, это мой последний вояж на белоснежном крейсере!

Белка шагнула ему навстречу и протянула в ладонях перламутровую раковину:

- Это Вам… На память. От меня…

- О! Какой щедрый подарок, принцесса Златовласка! Я буду хранить его у самого сердца!

Белка смутилась и, словно испуганная птица, помчалась прочь. Все, что произошло дальше, видел только рыжий кот Григорий.

- Кто это, Макс? – спросила одна из красавиц.

- А! Это? Даже не знаю, просто смешная девчонка! Рыжая, как подсолнух. Ходит за мной по пятам, думает, что я не вижу, – легким, безразличным движением руки Макс опустил перламутровую раковину в урну. – Я не собираю ракушки!

- Это как-то некрасиво, Макс, ты не находишь? – произнесла другая девушка. – Это же подарок. Просто у девочки нет средств, подарить тебе что-то другое…

- А те, у кого нет средств, дорогая моя, пусть вообще сидят дома! Силой и хитростью никому не завладеть ни моей свободой, ни моим сердцем!
*****
Григорий, как всякий здравомыслящий кот, понимал, что ситуацию срочно надо исправлять. Но без Волшебника в таком деле не обойтись. Поэтому он уверенно направился к старому дебаркадеру.

Витт помогал разгружать какую-то машину, и заметил Гришкино присутствие только тогда, когда услышал душераздирающие вопли у себя под ногами.

- Григорий! Я тебя не узнаю! Ты чего шумишь?

Но Гришка продолжал тошнотворно завывать, зазывая Витта наружу. Наконец, ему это удалось. «Боже мой! Как трудно что-то объяснить людям! Даже таким неглупым, как этот!» - кот трусцой направился к урне. Там, среди пустых пачек от сигарет, обрезков яблок и другого, никому ненужного хлама, в пыли лежала Перламутровая раковина…

- Ай-ай-ай,.. – Витт бережно достал волшебную раковину из урны. – Как же так случилось? А? Григорий? Надо срочно все исправлять!

Как самый настоящий Волшебник, Витт, безусловно, знал, что утраченную сказку просто необходимо вернуть на место.

- Хорошо, что она не разбилась! Если бы разбилась, тогда бы все, конец чудесам! - с котом подмышкой и перламутровой раковиной в кармане, он почти бегом поднялся к себе на Скалу.

А спустя полчаса, кот Григорий сидел на камнях у моря и наблюдал, как звонко хлопнули по воде ласты, а Витт опустился с раковиной к самому дну. Волшебная раковина снова вернулась в свою расщелину, словно и не покидала её никогда.

- Ты же понимаешь, Григорий,  - Витт натягивал парусиновую куртку на мокрые плечи. – Это теперь наша с тобой тайна. Смотри, не проболтайся!

Кот с недоумением и презрением выслушал незаслуженный упрек и фыркнул в усы.

- Ладно, не обижайся! Это я так, на всякий случай. Белка не должна этого знать, она не виновата. Она еще не понимает, что Сказку нельзя подарить первому встречному. Дело в том, Григорий, что этот парень, Макс, не из её сказки… Пройдет время, и Белка превратится в настоящую принцессу, и тогда в вашем городе расцветет новая, прекрасная, просто волшебная история. Сам увидишь. Правда, к тому времени её уже никто не будет звать Белкой…

Гришка терпеливо смотрел на Витта своими янтарными глазами и ждал, когда тот закончит свою вдохновенную речь.

- Сегодня у нас на обед камбала. Ты не против?

Конечно же, Гришка был не против! За такой обед он готов был простить Витту еще сотню волшебных раковин и выслушать две сотни историй!

… Белка пришла в Хижину поздним вечером, когда звездный купол неба сверкал и переливался над Скалой. Витт с котом Гришкой сидели у костра. Витт запекал на прутиках кусочки хлеба, а Гришка уютно устроился на упакованном в чехол этюднике.

- Витт? – Белка заметила у входа в Хижину рюкзак. – Что это, Витт?

- Осень, Белка, - Витт выкатил из костра несколько картофелин. – Держи, пока горячие!

- Витт! – девчонка не унималась. – Почему рюкзак? Ты уходишь???...

- Пора, Белка, пора, - синие глаза Волшебника улыбались. – Близятся холода, и моя Хижина скоро перестанет служить мне убежищем. Пора перебираться на зимние квартиры…

- А где ты живешь?...

- Далеко-далеко отсюда, где северный ветер гуляет по заснеженным городам… Там нет теплого моря и там не бывает Перламутрового рассвета…

- Перламутрового рассвета?... Витт,.. – Белка замялась. – Витт, здесь тоже его больше нет… Я… Я подарила перламутровую раковину одному человеку…

- Шшшшш,… - Витт приложил палец к губам. – Ешь картошку, пока не остыла.

- Ты ничего не знаешь, Витт!

- Знаю. Волшебник обязан все знать. А ты почему так поздно, тебя искать не будут?

- Нет. Мама дежурит сегодня…

- Тогда нам стоит подождать, пока наступит рассвет.

Белка уплетала горячую картошку и рассеянно смотрела на пустую хижину. Там не было не только куртки Витта, но и его холстов тоже… Запах свежей краски еще сохранялся, но все картины куда-то исчезли.

- Витт…

- Мммм?

-Ты же не можешь уйти прямо сейчас! Ты обещал нарисовать мой портрет!

- Настоящие художники, как и настоящие Волшебники, всегда выполняют свои обещания. Не беспокойся об этом.

Теплый августовский день закончился, и ночная прохлада замерцала в небе россыпью, оброненных кем-то звезд… Они сидели втроем у костра и каждый, глядя на языки пламени, думал о чем-то своём.

Белка думала о том, что ей будет очень не хватать Волшебника в соломенной шляпе, его уютной, пахнущей красками, парусиновой куртки. Расставаться с ним оказалось еще тяжелее, чем прощаться с пансионатским красавцем Максом… Почему-то было очень стыдно за то, что теперь больше никто не увидит Перламутровый рассвет…

Витт улыбался и думал о том, что придуманная им Сказка удалась. Только еще не все об этом знают. Он думал, что прошедшее лето принесло с собой множество чудес и многих заставило в них поверить. Еще он думал о предстоящем пути, о холодном северном ветре, который упрямо гнал его с насиженного места.

Рыжий плут Григорий с сожалением думал о том, что сытые обеды и ужины в Хижине, увы, закончились. Еще он думал о том, как жаль, что настоящие Волшебники приходят в город не так уж часто…

Наконец, ночные сумерки стали блекнуть, на землю мелким бисером опустилась роса, а краешек неба на горизонте сверкнул пронзительной золотой нитью.

- Белка! Смотри!

Солнце огромной красной рыбой поднималось из морской пучины, а его лучи пронизали сонную прохладу соленой воды, скользнули в холодную расщелину и осторожно коснулись раковины. Их золото, отражаясь от её перламутровой поверхности, рассыпалось на миллионы сверкающих брызг, а из самой глубины моря на короткий миг поднялась вверх, к облакам,  мерцающая дивным перламутровым светом радуга…

- Витт!.. Но как это возможно?...

Витт застегнул куртку, надел шляпу и поднял с земли рюкзак:

- В сказке возможно всё. Храни её, и тогда она останется с тобой.

- Но ведь ты же все равно уходишь!

- Сказка не уходит из города, даже если из него уходит Волшебник. Обещай мне, что сегодня вечером ты придешь на старый дебаркадер? Григорий знает зачем, он проводит.
*****
Вечером, крепко прижимая к себе рыжего кота, Белка спустилась вниз  к старой гавани и замерла от неожиданности: ржавый дебаркадер изменился до неузнаваемости. Выкрашенный свежей краской, он сверкал праздничными огнями, пол был покрыт новенькими досками, а крыша – жестяными листами. Над входом висела надпись: «Радуга цвета Перламутровой раковины».

Белка осторожно переступила порог: внутри все сверкало, как в музее, а на стенах висели картины, которые всё лето рисовал Витт. Мачты прогулочных яхт качались на акварельных волнах, старый боцман Николай рыбачил с причала, с рынка, нагруженные авоськами, возвращались домой хлопотливые хозяйки, словно стайка ласточек, мчались по переулку Белкины одноклассницы. И всюду, на всех картинах, сидели, лежали, прогуливались многочисленные коты и кошки! А в самом центре Белка, словно в зеркале, увидела свой портрет: рыжая конопатая девчонка  в коротких, выцветших на солнце, шортах крепко прижимала к себе такого же рыжего кота с глазами цвета темного янтаря. За её спиной плескалось море, а во все небо полыхала дивная Перламутровая радуга…

Те, кто всегда считали Витта бродягой и бездельником, вдруг с недоумением узнали, что на самом деле его картинами восхищался весь Париж… А те, кому Витт все лето был приятелем, открыто гордились его щедростью и бескорыстием.

А Белка думала о том, как хорошо, что Витт однажды пришел в её город, о том, что Перламутровая раковина должна быть волшебной для всех и еще о том, что завтра начнется учебный год, и ей будет, о чем написать сочинение…

Еще Белка теперь знала, что настоящие чудеса, они обязательно для всех. Сказка не уходит из города, даже если из него уходит Волшебник….