Лопата

 Говорят в народе: «Чтобы человека распознать, нужно ему каплю власти дать.» И посмотреть  как он ею распорядится.
Работали в цехе два слесаря гидравлика, непьющие, управляемые и работящие. Оба обслуживали гидравлический многоэтажный пресс, это главный агрегат линии по прозводству древесноволокнистых плит. В прессе между нагретыми до 200 °C стальными плитами, под большим давлением и высокой температуре из древесного волокна прессовалась древесно волокнистые плиты шесть мм толщиной.
У одного  из слесарей, Саши   стаж работы  был побольше и он был опытнее и  за ним было решающее слово. Работал с начальством, хотя сам  в официальные начальники с ненормированным рабочим днём не стремился, понимая, что тогда:  ему придётся дневать и ночевать на прессе, потому что у него в подчинении такого, как он слесаря  «Саши» не будет. И он оказался бы между молотом и наковальней: и начальство сверху долбит- результат давай и работяги снизу требуют зарплату. Короче, разговаривать много надо. А, оставаясь слесарем,  на сверхурочные работы ему шли или отгулы, или доплата в денежном выражении.В обоих случаях неплохо, поэтому Саша за звание слесаря цеплялся и в мастеря с утерей всех этих привелегий не стремился.   
Он прекрасно знал оборудование,  держал в голове схемы,  непоняТно какими органами, но чувствовал какое оборудование работает в нормальном режиме, а какое по понятным только ему  сигналам - в аварийном. У  Саши было  обострённое, внутреннее предчувствие грядущих  аварий и поломок. Случай  был.  Пресс, махина в  тысячу тонн ни с того ни с сего начал размыкаться не одним плавным движением, а ступенчато. В середине хода остановится, подумает и поехал дальше. Ковры волокна рассыпались, шёл брак. Ну, сменные ремонтники решили, что это клинит дроссель клапана управления. Сейчас,- думают,- переберём быстренько, заусенцу подшлифуем и поедем нормально. Перебрали – эффекта никакого. Звонят Саше уже ночью. Объяснили всё и он, немного подумав, посоветовал проверить на предмет утечек эмульсии в местах сварки  трубкеи высокого давления.  Из-за утечек в клапане к середине его хода накаливалас недостача эмульсии и он ждал пока она накопится. Трубку заварили и всё стало нормально. Такое чувствование оборудования достигается только, когда на этом оборудовании пуд соли съешь, срастёшься с ним органами своих чувств.
Другой слесарь, Лёня, такого творческого подхода  не проявлял, но компенсировал это трудолюбием и усердием, которое у него шло от крЕпкого здоровья.  В нём чувствовались карьерные амбиции, но пака что он их прятал по глубже.  В обоих было что-то от слесаря-интеллигента  Полесова «из 12 стульев» . Оба имели шестой квалификационный  разряд и с другими слесарями не выпивали и особо не кучковались.  Пресс импортный и уже старый, запчасти дорогие, поэтому работоспособность пресса фактически держался на этих слесарях. На их бесконечной переборке по типу тришкиного кафтана, подгонке, притирке узлов пресса. Гидравлическое оборудование капризное, залог его нормальной работы -  чистота, плановое обслуживание и своевременная замена запчастей.
С первыми двумя задачами слесаря справлялись, а вот с запчастями были проблемы.  Заводские снабженцы, не имея нужных знаний и навыков привозили часто не то, что нужно.
Приходилось всему заводу в аварийном режиме  заниматься нодгонкой.
Один из слесарей, Лёня закончил, заочно какой-то техникум лесной. Совсем не по профилю. Но, руководство его  выдвинуло, назначило механиком  по гидравлике с конкретным заданием – разобраться с вопросоми  ремонта пресса и поставкой запчастей к нему. А это переписка, документация, заказы, командировки,  поэтому выделили вчерашнему слесарю рабочее место в отделе главного механика в административном корпусе,  дали стол, стул, телефон.  У Лёни  после такого  карьерного взлёта,    похоже, закружилась головушка. Назначенец сразу сменил спецовочку на костюмчик, столько уже лет висящий после свадьбы в шкафу. И ходил по цехам уже в костюмчике, как жених, стряхивая с него пылинки.  И халатом не пользовался принципиально, чтобы не снижать свой статус. Держал марку,  чётко и в цехе не брался принципиально ни за какую физическую работу даже для дома по мелочёвке что-то сделать.
А  тут ещё Лёне удалось убедить руководство завода, что недорогие и качественные запчасти для нашего пресса «производит» такая-то фирма. Как потом выяснилось, фирма одна из многих, предлагающих свои услуги по перепродаже запчастей на взаимовыгодных условиях.  Фирма своих заказчиков привлекала тем, что предлагала им возможность отовариваться в своих передвижных магазины. Фишка была в том, что цены в этих магазинах были весьма снижены. Причём Лёня  считал, что здесь нет никаких нарушений и называл это поощрением за хороший труд и инциативу. Говорил, что у завода он не взял ни копейки. Ну это он заблуждался.  Всё его сверхльготные покупки всё равно оплачивал завод завышенными ценами на запчасти..  Этой афёрой Лёня гордился ещё больше, чем стулом, столом, телефоном. Через неё он входил в так называемую заводскую элиту с правом приворовывать. Его  жена, полная женщина, тоже, видимо, посчитала, что они поймали птицу счастья за хвост, так как по её подсчётам в дешёвых магазинах они экномили четверть месячной зарплаты и каждые полгда она могла себе свободно покупать неплохую шубу. И стала она Лёню чуть не ежедневно встречать  на проходной завода и они под ручку,  важничая,  здороваясь с высока  продвигались до дому с выражением полного счастья на лицах.
Здесь Лёня был решительным и всё у него получалось. Использовал подвернувшийся ему ресурс на полную.
Ближе к весне, к началу дачного сезона, купил Лёня себе лопату экслюзивную, дорогущую из нержавейки, с какой-то там ноу хаой, сама, в общем, копать должна была. Единственное насадить черенок надо было. Походил Лёня с лопатой в пакете по цеховым столяркам. Попросит какого столяра сейчас при нём насадить,  не сейчас занят - оставляй, сделаю. А Лёню жаба душит, оставишь, а вдруг ноги приделают, а самому делать, запачкаешь костюмчик.  Никак. А после работы сегодня на дачу, а там никак без лопаты. Тут  то он и вспомнил о Саше.
Отношения у наших героев были почти дружеские. Саша был без претензий к выдвиженцу, раз уж он без образования. Но любил, когда к нему прислушивались и советовались по работе. Ну, так это все любят, когда к нему с уважением. И Лёня, считая Сашу более опытным, не чурался с ним советоваться. И ничего такого свысока, снисходительно, начальственным тоном, до поры до времени не позволял себе.
И вот  Лёня… нет  Лёней он себя называть тоже уже не позволял, откликался только на Леонид Фёдорыч. Так вот,  Фёдорыч, как обычно он это делал, снял трубку, позвонил в цеховую слесарку и чрез инструментальщика пригласил своего бывшего напарника -  Сашу к себе в отдел: «Пусть зайдёт  – дело есть очень важное.»
Саша довольный, как же начальство , посоветоваться хочет по важному производственному вопросу, возможно, по заявкам и т.д. Собрался – руки отмыл от масла и надел чистую парадно-выходную куртку от спецовки. И с видом человека, готового решать трудные производственные вопросы начал поход в администрацию. И сохранял на своём лице значительность минут 20 пока шёл до отдела. В отделе Фёдорыч весь в делах и заботах  в шкафах отдела в бумагах копается, увлёкя и не видит, что  Саша к нему пришёл.
- Чего, Фёдорыч, - вызывал-то?
А Фёдорыч вместо вопросов по производству, оторвавшись на мгновение от копания в бумагах, вынимает второпях из стола лопату-заступ и кладёт её перед Сашей на стол и тоном, рассчитанным на полное понимание, говорит: «Саша, возьми – черенок насадить надо. Я был вчера в столярке, у них этих черенков полно. Выбери получше который, насади и лопату наточи.  До конца дня успеешь?  И продолжает в бумагах рыться, считая разговор законченным. Своими делами опять занимается.
Надо было видеть лицо слесаря Саши. Оно  сразу утратило значительное  выражение,   опустилось, вытянулось и стало безликим, безвольным, без выражения и  похоже да  на эту лопату. Лицо лопатой,  неинтересное, скучное.    Но оно, как нельзя лучше отражало внутреннее состояние Саши.
Но потом из растерянного   лицо стало решительным. У Саши на язык просился протест:  «Фёдорыч, я слесарь гидравлик 6-го разряда  шёл сюда  решать сложные производственные вопросы.  И мне обидно, что позвали меня из-за како-то лопаты. Лопату насадить может кто угодно, если мужик. Поэтому отказываюсь выполнять это распоряжение. И иди ты на фик.  Давно ли сам-то из слесарей без году неделя, а уже личных услуг требуешь. Не по рангу. И из-за этого стоило меня срывать с места.    Протест просился наружу, аж язык чесался,  но и Саша его хорошо держал. Противоречивые чувства в нём боролись. Одно говорило: «Не хочешь, чтобы тебе сели на шею, не кланяйся низко.» Другое поправляло: «Нужно уметь с  начальством отношения культивировать. Это он сейчас не хер какой огурец, а дальше кто знает с его-то способностями.» Так, что может быть ссориться не стоит. Скоро на пенсию, а случись что и где я ещё найду такую работу.

А Фёдорыч, видя заминку, у Саши, думал: «А может и на смом деле я переборщил, вызывая его сюда. Надо было лопату  принести ему  самому. И постепенно нужно, постепенно людей к порядку приучать. Только нет у меня времени на это постепенно, работать жить жить когда. Ничего переживёт не сахарный не растает.
Пауза затягивалась. Оба молчали.
А Саша постоял, посоображал, взял лопату и пошёл в цех…
Ну, а  Лёня,Лёня скоро прокололся  на получении мзды от поставщиков и с треском вылетел, жаден был очень до того, что не делился ни с кем, даже с начальством..
А Саша черенок лопаты, конечно,насадил, но отомстил за своё  публичное унижение на людях:  шлиф кругом выгравировал на плоскости лопаты кисть хватающую, "загребущую жменю",очень узнаваеую по короткому указательному пальцу. Увидев эту гравировку Лёня, вспыхнув хотел вышвырнуть лопату, но вспомнил что дорого стоит.А кликуха к нему с тех пор приклеилась -жменя.