Рецензия на «Аингм. Фантастико-сферический реализм» (Дмитрий Плесецкий)
Мария Амфилохиева В СФЕРЕ ЧЕРНОКНИЖЬЯ Открываю эту чёрную книгу с золотыми буквами на переплёте – и, как всякий безнадёжно испорченный человек, для которого литература – прежде всего работа, а не чтение для удовольствия, натыкаюсь на термины. Итак, передо мной «фантастико-сферический роман», показывающий мир «сферического реализма». Ладно, что такое фантастический роман – более-менее понятно, при всей многогранности этого старого термина. А вот сферический… Напрягаю память – кажется что-то брезжит. Даже если не в плане строгого понимания понятия, то в плане полуподсознательных ассоциаций. Вероятно, автор предложит свою концепцию мира с какими-нибудь фокусами, касающимися временных и пространственных перемещений. Мои ожидания оправдались вполне. В «Аингме» представлена система параллельных миров, одним из которых является, кстати, наша российская действительность. Здесь Дмитрий Плесецкий особенно внимателен к деталям и пробует дать объяснение как нашей истории, так и особенностям русского менталитета. Но если герой этой части романа – Александр – вроде бы наш современник, то другой земной мир, в котором появляется герой Роно Моуди, отнесён в 2312 год от Рождества Христова. А есть ещё мир планеты «с удивительно нежным названием Айдана», купающийся в «божественных лучах Аингма», где живут айдахоны, для которых путешествия в иные миры с определённой миссией – обычная работа (пусть пока не для всех, а для самых лучших), а ещё – Куандерон… Да, ловлю себя на том, что нарушаю последовательность изложения, заданную автором. Это как раз Роно появляется на сцене первым, а про Александра он узнаёт, погрузившись в чёрную книгу с золотыми буквами на обложке. (Между прочим, именно «погрузившись», ибо книга втягивает его – это не чтение, а некое вживание в иную реальность). Впрочем, последовательность здесь совершенно не важна. Насколько я понимаю, именно это является особенностью сферического романа. Читать можно, начиная с любой главы и в любом направлении, легко переходя из одного мира в другой. Надо сказать, что героям романа такие переходы даются с трудом и зачастую чреваты или гибелью, или необратимыми изменениями их сущности. Читателю, вроде бы, легче: он не рискует жизнью, а вот изменением сознания – пожалуй. Теперь о гибели… Похоже, что для Дмитрия Плесецкого как раз вопросы жизни и смерти, религии и веры, вечности души и возможности её воплощения в разных телах и в иных мирах – центральные. Любителям традиционной приключенческой, сюжетной, так сказать, фантастики сразу скажу, что «Аингм» не для них. Это произведение скорее философское, нежели литературное. Впрочем, не буду обижать автора, пусть будет философски-литературное. И даже литературно-философское, учитывая широкий круг литературных ассоциаций, на которые автор опирается и, как мне кажется, делает это совершенно сознательно, а не от неумения придумать нечто своё. Пещера в Барселоне, где Роно неожиданно видит призрачный замок, являющийся местом перехода в иной мир, напоминает пещеру капитана Немо. Парад Тёмных сил в храме Эглисса в Куандероне (ещё одна точка перехода) ассоциируется с балом в романе Михаила Булгакова. Ледяные иголки, тающие в сердце Александра – это вообще всем нам с детства знакомая сказка про Кая и Герду. Имя Моуди, исследователя посмертных состояний человека, говорит само за себя. Такие экскурсы вполне понятны. Автору нужно, чтобы читатель сам узнавал некоторые моменты и, соответственно, уверовал в их реальность. Хороший приём – завораживающе действует. Кстати, завораживающе действует (здесь говорю только о себе, поскольку о вкусах не спорят – кого-то наоборот, возможно, оттолкнёт) сам язык романа. Эта словесная вязь, несколько велеречивая и чрезмерно красочная, затягивает. Для примера приведу всего две фразы: "Шапки, шары, люди и окружающее их пространство меняло цвета, перетекая из жёлтого в зелёный, из зелёного в синий, а затем в оранжево-красный, меняя оттенки и превращая улицы города в некое удивительное представление из мира сказки. Надо было видеть, с каким восторгом этот светлый смеющийся мальчуган творил картины параллельных миров, и ему, новоиспечённому художнику, удавалось оживить реальность мира взрослых людей, раскрасить его в сочные цвета и привнести в неё немного детской наивности и чистоты". Таково описание предновогодней праздничной улицы в русском городе времён социализма, отчасти с точки зрения трёхлетнего мальчика, сидящего на плечах отца, отчасти с точки зрения автора, который любой мир описывает подобным образом, взахлёб, но… Самое странное, что при массе ярко раскрашенных деталей, мы видим вовсе не реальный мир, а мир, преломлённый в сознании автора (или героя?). Во всяком случае, тот, кто описывает, мира на самом деле не видит, а пребывает в сфере своих представлений о нём. Мира реального нет. Да и с реальностью героев дело обстоит таким же образом. При желании можно «спараллелить» всех. Вполне вероятно, что и Александр, и Роно, и Аригон из далёкого мира, освещённого звездой по имени Аингм, и некий Тёмный воин, не очень удачно инспирированный с Куандерона, – одна сущность. А тогда мы просто-напросто, читая роман, бьёмся в пределах сферы одного сознания…Авторского, вероятно, а может быть, и своего собственного. Делая такой вывод, никаких америк я не открываю. В конце концов, перед нами, читателями, – роман «Аингм», чёрная книга с золотыми буквами на обложке. И во что она ввергает нас – одному Богу известно. Ну вот, добрались и до Бога. Он гораздо менее отчётлив, чем Сатакунах – властитель Тёмных сил. (Тоже не новость, подобное мы уже видели и у Гёте, и у Булгакова.) Но зато обращение к нему спасительно. Александр остаётся в живых благодаря молитве старого дворника, случайно услышавшего крики роженицы, несущиеся из окна госпиталя. Бравирующий своим поверхностным безбожием юный Роно спасается только потому, что в гибельный момент произносит: «Господи, помоги!» В целом концепция устройства мира в романе дана довольно отчётливо. Есть силы Тёмные и Светлые. Куандерон – место скопления Тёмных воинов, Айдана – Светлых. Между ними должно быть равновесие. Но равновесие это нарушается. «Тёмные» активно инспирируют своих агентов на разные планеты, в частности, на Землю. Существа, которые при этом появляются – в том числе дети индиго – живут логикой, разумом, они недуховны. Силы Света, соответственно, стремятся повлиять на другие миры, расширяя область духа. Россия в этой системе, как ей и положено, занимает особое место. Это наиболее хаотическая область: «умом Россию не понять». Именно поэтому есть вероятность, что именно в ней люди могут жить духовно. Вот только что-то не получается – слишком сильны Тёмные. И, тем не менее, «в Россию можно только верить». Или так: «верить можно только в Россию». Всё было бы просто, если бы переход из мира в мир совершался без потерь. Но с инспирируемыми агентами всё время что-то случается, они теряют связь с пославшим их центром, искажаются сами – и Бог весть кем оказываются в результате. В ходе романа так до конца и не ясно, с чьей стороны изначально прилетел на Землю Александр. То ли он искалеченный Светлый, то ли исправившийся в ходе своих мытарств Тёмный. В любом случае, ему «досталось по полной», и мы видим его в хельсинкском ресторанчике изрядно потрёпанным, но живым – живым, ибо любящим и любимым. Похоже, как раз этому и надо было научиться – любви. Только она спасительна. И помогла ему выстоять «хрупкая и жизнерадостная женщина» Елизавета, благодаря которой он всё же благополучно завершил «последний в Магмане (то есть на Земле – М.А.), двенадцатый круг духовного совершенства, начавшегося для него ещё в 12-м веке». Если всё же посмотреть на «Аингм» как на предназначенный для чтения роман, а не как на учебник жизни для воинов Света, то здесь больше недостатков, чем достоинств. Тот же язык может показаться чересчур несовременным и исполненным приторных красивостей. Герои романа, как я уже сказала, живут в какой-то странной среде: много деталей, за которыми теряется целое. Определённой фабулы нет, есть некие отрывки, мозаика, никак не складывающаяся в полную сферу, а скорее представляющая собой зеркальный шар, который очень долго катали и валяли, так что осколочков зеркала (то есть фрагментов-эпизодов) на нём почти не осталось. Герои эфемерны, не обладают собственными, узнаваемыми и характерными для них чертами. Это просто маски, сменяемые автором. Что касается их личных качеств и биографий, то по мере необходимости Дмитрий Плесецкий вдруг берёт на себя роль секретаря профсоюза, пишущего краткие характеристики-биографии членов своей организации для заграничной поездки. Живых людей нет. Есть досье. Интересно, что наиболее, на мой взгляд, убедительный образ – это эпизодический герой, старый дворник Матвей Петрович Заречный. Во всяком случае, его появление в романе начинается с собственных рассуждений о жизни. Эти странички полны и житейской хитрецы, и стариковской незлобной иронии – стиль повествования меняется, появляется намёк на образ. Но – увы – ненадолго, ибо миссия этого человека – помолиться за сохранение жизни неизвестного ему младенца, а затем спокойно отойти в мир иной. Но мы имеем дело не с романом, а с довольно смелой попыткой дать миру новую Библию. Недаром, ещё раз повторю, перед нами чёрная книга, на обложке которой только название, набранное золотыми буквами, а имени автора нет. О нём мы узнаем, но только открыв титульный лист. Любопытный приём, не правда ли? Библейские ассоциации встречаются и в тексте. Хотя бы всё тот же Матвей Заречный – чем не Симон, которому жить предстояло до Сретения, до того, как он узрел младенца Христа. У Александра – трудный крестный путь, о котором идёт речь при встрече героя с Елизаветой. О появлении Сатаны на страницах «Аингма» я уже сказала. Игра искажения имён – Сатакунах, Сатаган – очень прозрачна и никого не введёт в заблуждение. Вопрос – зачем? Библия существует и вряд ли нуждается в превращении её в некий ремейк. Интеллектуальная игра автора с читателем, доставляющая взаимное удовольствие? Да, пожалуй. И игра довольно удачная. Но даже исходя из концепции самого произведения, в предисловии которого говорится (не иначе, как вслед за Гессе) о большой Божественной Игре, Игра началась после того, как Творец растворился в своём творении, во Вселенной. Скрылся, ушёл в нас с вами. А на роль интеллектуала-режиссёра больших игр в романе больше всего похож… Сатакунах. Вот и гадай после этого, куда тебя затянула черная книга с золотыми буквами… Дмитрий Николаев 4 20.08.2012 09:50 • Заявить о нарушении
Ваня Колева, доктор наук, г. Варна. Рецензия "РОМАН «АИНГМ» ДМИТРИЯ ПЛЕСЕЦКОГО ИЛИ ПОИСК ПУТИ К ДУХОВНОМУ АРИСТОКРАТИЗМУ" Часть 1
Роман «Аингм» («Издательство Союза писателей Санкт-Петербурга», 2012 – 416 с.) Дмитрия Плесецкого определен автором как «фантастико-сферический реализм», или короче – как «сферический реализм». Роман «Аингм» представляет собой особый тип пульсации между утопией и антиутопией. Он «помнит» традиции, установленные Томазо Кампанелло в «Городе Солнца», но также и русского писателя Евгения Замятина, который в романе «Мы» (1925 – англ.) раскрыл красоту и величие «Единого Государства»1, или Андрея Платонова, чей роман «Чевенгур» (в 1928 г. в журнале вышел в двух частях, как повести; полностью – в 1972 г., за границей, а в Советском союзе – в 1988 г.) представляет «весь уездный центр», где люди поставили конец «всей истории мира», поскольку «зачем она нам»2. Роман «Аингм» следует знакомым моделям и преображает их полностью. Если социальные структуры, представленные предшественниками, связаны с реалиями и топосом, вроде понятными, узнаваемыми и существующими здесь, на Земле, то у Дмитрия Плесецкого персонажи владеют и занимают весь Космос. Космический корабль «Олимп», с которым можно путешествовать в Солнечном системе, уникальная разработка корпорации «Айла», это «совершеннейшее чудо научно-технической мысли», он развивает необыкновенную скорость (с. 11) и «управляется дистанционно» (с. 14). Обычно персонажи романа путешествуют «межпланетным трансформером» (с. 10), который в равной степени перемещается через межпланетное пространство, среди воздушных потоков на орбите Земли, но при необходимости автоматически превращается в мощные подводный аппарат и входит в глубины океана (с. 15-16). Жилища персонажей не только в мировой столице Барселоне (с. 15), но и глубоко под водой, помимо огромных подводных пещер, в магическом, волшебном и мистическом пространстве Куандерона3, где находится родовой замок самых главных персонажей – Эшамбле. Иными словами, вертикальное пространство организовано не в направлении «земля – небо/Солнце», а напротив, противоположным знаком: «небо – земля – вода и подводный мир». Странная пространственная перспектива имеет своим следствием неожиданную и запутанную обратную организацию времени – земная жизнь принадлежит прошлому, потому что где-то в конце 21-го века на Земле наступило время внеочередных переворот, континенты оказались преобразованы (с. 16) и, как следствие, появилась новое, отличающееся от привычных, политическое образование – единое мировое государство, которое имеет и единое правительство. Конкретное время сюжета в романе относится к 24-му веку (с. 46), но проблематика зависит от внезапного перехода в пространственно-временные разномерности. Разные по своим отношениям и характеру традиции затрагивают и персонажей. Не сильное желание равенства присутствует здесь, не мечты о совершенном и справедливом государстве, а сама их противоположность. Основные персонажи принадлежат социальной элите мира; их цель и уход – управление и власть над остальными – власть политическая, экономическая, технологическая (посредством корпорации «Айла») и образовательная. Проблема романа – это преодоление традиционного научного знания и мышления, связанных с атеизмом, но также и с духовной ориентацией власть имущих ради истинной веры в Бога. В романе показан путь греха, но и путь Покаяния, исповедь и молитва к Всевышнему и милосердному Богу (с. 31) для достижения привязанности к Спасителю. Главный персонаж романа «Аингм» – это подросток Роно, наследник одной из старейших аристократических семьи в Англии, принадлежащий к царской фамилии Моуди. Отец Роно – это Роджер Моуди (ученый, исследователь, возглавлявший в свое время Мировую академию наук Земли). Мать Роно – Сицилла (микробиолог по образованию, но в романе о ней говорится не как о специалисте, а с точки зрения ее женской природы), «жизнелюбивая брюнетка с шикарными волосами и яркими выразительными глазами» (с. 42). Сицилле с дипломатическим подходом удается успокоить споры между мужем и его братом сэр Генри Моуди (с. 42) – «культовой личностью» (с. 12) и одним из самых видных политических деятелей своего 24-го века, первым президентом Объединенного правительство Земли, который добровольно подал в отставку. После ранней смерти родителей, «единственный близкий человек» для Роно оказался его дядя, сэр Генри (с. 14). На первых страницах романа Роно с недоумением и смехом принимает возможность того, что охранитель его безопасности, полковник Грег, может быть «верующим» (с. 19); тем более – его дядя сэр Генри, и для Роно кажется невозможным заниматься «подобными глупостями» как «надеждами на спасение своей души» (с. 20). Молодой человек с сарказмом говорит о Чистилище и Аде, о преисподней; о том, «что всем нам будет весьма полезно ознакомиться заранее с нашими будущими апартаментами» (с. 19). Вскоре, однако, внезапно он столкнулся с близкой смертью, «волей судьбы» оказался «брошен в пространственно-временной переход» (с. 28), переведен из обычной земной реальности в ужасное и абсолютно иное прохождением времени – с вырванными из тела душой и сознанием (с. 28), Роно осознавает свою ошибку, это «та самая безбожная фраза, так небрежно брошенная им полковнику Грегу, о своих будущих апартаментах в аду» (с. 30, 72). В этот момент душа молодого человека ужаснулась, он осознает кратковременность и коварную роль бездумных слов – и душа его в первый раз начинает молиться (с. 30). А позже, когда придет в сознанием, уже в родовым замком Эшамбле в Куандероне, первое, что Роно услышит, это сокровенные христианские молитвы Линды и сэра Генри Моуди (с. 32, 34). И хотя для Роно все это трудно объяснимо, – каким образом его дядя может быть «православным христианином» (с. 62) – когда развиты «наука, космические сверхтехнологии, освоения новых планет», да еще и «создан искусственный интеллект планеты» (с. 62), тем более, после того, как сэр Генри «совсем еще недавно стоял на вершине политической власти планеты» (с. 62), – он, Роно, начинает внимательно слушать и стремится глубоко постичь это новое для него знание. Потому что, согласно сэру Генри Моуди, результаты «технократической цивилизации» – это «дорога, по которой человечество неизбежно идет в пропасть. Индустриальный порыв на Земле – явление для Вселеной временное, всего лишь маленькая незаметная вспышка, мгновение. А постижение божественной сути человеческой души – путь, по которому люди будут идти вечно, – это и есть дорога к бессмертию» (с. 62). Именно для того, чтобы повести своего племянника по пути к вечностю, сэр Генри Моуди пригласил его в Куандерон. Для сэра Генри, по крайной мере, необходимо «найти способ вложить» в душу Роно «основы знаний о мире, о его реальных духовных ценностях» (с. 63). Обязательно было заронить в подсознание Роно «те истины, которые сегодня можно раскрыть и преумножить» (с. 63). Это просвещение Истиной идет через «разные мистические книжицы», как их определяет Роно, «авторов которых не было в каталогах современных [для Роно] библиотек» (с. 63). Целью этого просвещения были и «сказки», прочитанные ему в детстве, которые «сложены были еще сотни лет назад» (с. 63). Все внимание дяди направлено к тому, чтобы раскрыть перед молодом человеком «эти тайные, важные знания, которые отражали бы истинную картину мироздания» (с. 63). Достижение знаний безусловно связано с переходом. (Читайте продолжение, ч. 2) Дмитрий Плесецкий 11.10.2012 16:48 Заявить о нарушении
Ваня Колева, доктор наук, г. Варна. Рецензия "РОМАН «АИНГМ» ДМИТРИЯ ПЛЕСЕЦКОГО ИЛИ ПОИСК ПУТИ К ДУХОВНОМУ АРИСТОКРАТИЗМУ" Часть 2
В романе «Аингм» это означает проходить «сквозь время и пространство» (с. 60); проникать в мир «параллельных пространств». Поэтому и «вход в Куандерон только один» – «через пространственно-временной переход, и нужно обладать особыми знаниями, чтобы эта прогулка не закончилась трагически; простого человеческото любопытства для этих целей будет недостаточно» (с. 69-70). Оказывается, человеку тяжело перемещаться «сквозь время и пространство» (с. 60). Мучительно преодолевать сопротивление «земное», чтобы перейти в мир бестелесного состояния, называемое «переходом в другой пространственный слой Земли – параллельный мир», а при этом «остаться в живых и сохранить свою психику» (с. 61). В этом «ином» пространстве человеку трудно получить разрешение на самостоятельные прогулки без сопровождения (с. 58). Точнее, физическое тело человека «в сопровождении охраны изучает подводный мир Европы (спутника Юпитера), а сознание, носителем которого является... душа, перейдя в другую, более тонкую телесную оболочку, находится» в замке Эшамбле в Куандероне (с. 61). Мир «параллельных пространствах» «не терпит земного легкомыслия» (с. 38). Там мысли человека обладают способность материализоваться, так что получаются необыкновенные, чудаковатые «мыслеформы» (с. 69), открывающие сущность человеческих помыслов. Материализованные «мыслеформы» – в образах персонажей, представляют обычно обслуживающий персонал, проявляют и проясняют негативные эмоции в мыслях молодого Роно. Например, оказывается, что Линда – его персонифицированная «сексуальная несдержанность» (с. 70). Через охрану Роно, предводительствоваемую полковником Грегом, визуализируются: агрессия и жестокость молодого человека; «неспособность прощать людей и отсуствия милосердия», а дальше – опасность превратиться в тирана, и больше всего – «недостаток любви к людям», который может превратиться в нигилизм (с. 71). «Если, не дай Бог, такое когда-нибудь произойдет», предупреждает сэр Генри, то душа Роно «на долгие века погрузится в кромешный мрак» (с. 71). Поэтому решающим испытанием, котором должен выдержать Роно, связано с тем, чтобы в его сердце «зажегся огонь Любви» (с. 68). В начале этот огонь «еще хрупок, как пламя свечи», поэтому нужно его бережно хранить, о нем надо заботится. Необходимо помнить, что «нет ничего более важного в этом мире, чем способность любить, и Господь дарует» человеку такую возможность (с. 68). Но человек не сможет познать Любви, если не научится милосердию и если не привыкнет прощать (с. 72). Среди важных уроков, которым получает Роно, есть и тот, который учит не путать надменность с аристократизмом (с. 71). Сэр Генри Моуди подчеркивает: «Истинный аристократ отличается высоким состоянием души, чистотой помыслов и благородным сердцем. Нельзя судить кого-либо из людей, основываясь на своих незрелых представлениях о земном мире, – это большой грех» (с. 71). Гордость – это тоже грех, провляющийся в «неспособности терпеть рядом с собой равных»; в желании человека искать «любые способы унижения» себе подобных, «пытаясь тем самым доказать свое превосходство» (с. 72). Следствие гордыни – это «презрение к людям и, как следствие, неспособность управлять ими» (с. 72). А «гневные мысли – это направленный энергетический удар, грубая энергия, смертельная радиация», которая в «параллельном пространстве» убивает все живое (с. 73). От своих грехов, от своей злонамеренности – осознаваемой или нет, человек может очиститься посредством искреннего Покаяния и очистительной силой слез; через переживание всего, что человек сотворил, и более всего – через сострадание и любовь (с. 73-74). В процессе сюжетного развития «земные вопросы», терзающие души Роно, закладывают определенные парадигмы и на основе традиционных наук и обычного знания ограничивают сферу его мышления. Поэтому отрыв от пределов «земного» существования, отталкивание от энергии «земного» и традиционного оказывается одним из самых опасных испытаниях для человека. Успеет ли он преодолеть страх, сможет ли вырватся из бремени традиции, окажется ли в состояние принимать жизни в воображаемых мирах непостижимого, – тогда человек приближает свое «второго рождения». И устремляется к жизни в более совершенных духовных мирах. Этот процесс символически визуализирован через проламывание и разбивание яичной скорлупы, в которой заточен маленький птенец, – если сможет он выбраться из скорлупы, т.е. успешно вылупиться, птенец преодолеет самое важное испытание в своей жизни, после которого для него становится возможным отправиться в дорогу для следующих испытаний, связанных с его ростом (с. 39). Это долгий и сложный, противоречивый путь, протообразом которого являются механизмы инициацией – с возрастающей сложностью каждого последующего испытания. Соответственно и герой романа в своем посвящении, молодой Роно, в начале неизбежно оказывается оторванным от своей семьи, в изоляции, а в процессе испытания пребывает и в состоянии мистической смерти – «в пограничном состоянии, которое, без всякого преувеличения, можно сравнить разве что с комой или клинической смертью» (с. 34). И как в сказке, в фольклоре, мертвые могут воскреснуть, если кто-то из их родствеников ради этого «заплатит» определенным количеством своих лет или основным элементом своей жизньи (красотой, голосовыми данными, взором), так и в романе сэр Генри Моуди «заплатил... за помощь, которую Господь даровал Роно» двадцатью годами своей жизни, т.е. он «сократил свою земную жизнь ради спасения души любимого и единственного представителя древнейшего на Земле царского рода Моуди» (с. 35-36). Но сэр Генри Моуди не только физически сохранил Роно. Более важным является «второе рождение» молодого человека – через его духовное очищение и нравственное возвышение. Которое в романе «Аингм» Дмитрия Плесецкого осуществляется посредством магического вплетания сказочного и технократско/технологического, наукой (историей, географией, точными науками, отчасти – и теологией) совместно с неукротимой фантазией. Вещи стирают границы, взаимно преодолеваются и трансформируются, чтобы стало возможным достигнуть того ошеломляющего мира, определяемого автором как «фантастико-сферический реализм». В целом роман «Аингм» – это «опасное, но увлекательное путешествие в глубинные недра нереализованных человеческих возможностей». Это попытка проникновения и осмысления самых важных, основополагающих начал духовности, основных принципов развития человеческого рода, а также и последующего их развития в вечности. Роман – это попытка обозреть весь Космос – с видимыми, повседневно-близкими закономерностями и положениями, через силу и могущество общеизвестных научных открытий и знаний, накопленными здесь, на Земле, и переданных «землянами». Попытка узнать весь мир, при этом «не [как] просто информацию», а по пути усваивания и восприятия этого«огромного пласта знаний», который не просто необходимо постичь, но нужно будет и жить с ним (с. 37). Это – знание «иных измерений» Существующего, в «параллельных пространствах», в которых Духовность и воля превозмочь и усовершенствовать себя увлекают человека к перво-Создателю и Творцу. Дмитрий Плесецкий 11.10.2012 16:49 Заявить о нарушении
Перейти на страницу произведения |
