Рецензия на «Дмитрий Быков» (Максим Кейфман)

Видел его. Он читал мой стиш с эстрады...
учитывая
омерзительную погоду,
будет весело

такой большой...
а когда декламирует—
лицейский мальчик

Быков закончил чтение своей «Главы из будущего единого учебника истории» так:
Из греков выросли славяне. Из Трои выросли хохлы. Никак не станет безопасным их неуютный, хлипкий дом. Мы к ним идем с добром и маслом, с вином и сахаром идем, к ним едет наш конвой, парламент, герои наши и умы...
А после все у них пылает.
Но это все не мы, не мы!

Ну, искусник, ну, талант! Сотни русскомирян заплатили по 40 долларов с носа за возможность побывать на выступлении Дмитрия.

«Из элиты в неолиты...», строчил я, подавленный быковщиной.

Громадный Быков с амвона, то есть с бимы, вещал:

«Нельзя ничего удержать...

Жужжат интеллектуалы...

(После всех пертурбаций.)
Один он остался—Бог.

Канал «Дождь», редактор Васильев решил: «Самоцензура»; и мы расстались... Проект «Гражданин поэт» тем самым оборвался.»

Перечислил нужных поэтов: «Блок, Слепакова, Пушкин—наш Христос, Новелла Матвеева, Андреев, Слуцкий... Вера Полозкова сошла с ума.»

«Шендерович мог мне позвонить, а он —открытое письмо! (Кстати, письмо не выдерживает и моей критики, но совсем с противоположной позиции.)
Израиль—историческая ошибка, но с этим надо жить.»
(В интервью на радио Свобода Дмитрий выдал: «Поехать в это государство—значит, потерять свою причастность к этому народу.»)
Хм! Так ведь много еврейских народов. И страт.
Быков упомянул мать дважды, а отца—ни разу.
Я ему заслал стиш-экспромпт, который накропал в микропаузах:

Палестина... Палестина...
(И с полуеврея спрос!)
Мозг отца теперь у сына.
Наш Израиль есть Христос.

Быков прочёл его с эстрады и пробурчал: « И все пишут, все пишут... Мне приятно, что я породил такой всплеск творческой энергии.»

И вдруг, ни к селу, ни к городу: «Я не собираюсь никуда сваливать.»

«Поэт—это тот, кто не думает о репутации.»

Ага! Я его копнул. И всё стало ясно.
Дико похож на еврея-левантинца, но он мне сказал в Москве, что мама у него русская.

В ЦэДээЛе, в ЦэДээЛе
Львович вспоминал лицей,
Мне поведав: (в самом деле!)
«Русский я, а не еврей.»

Согласно исследованию Гарвардского университета, мальчики почти всегда похожи на матерей. Почему не славянский, не угро-финский, не татарский вид у популярнейшего поэта?
Эврика! Мама-то полуеврейка, отец у неё имел пятый пункт. И дочка, естественно, обличьем в отца.
Да уж, русская-прерусская мама, у которой отец еврей Иосиф.

И ведь как замаскирован—
«Быков» вместо «Зильбертруд»...
Сапоги. Каблук. Подкован.
(Жёнка из сибирских руд.)

В протестующей московской толпе Дм. Быков развернул как-то плакатик:
«Не раскачивайте лодку; крысу тошнит.» И даже пририсовал мышь.

Но мы вычислили зверя!
Квартерон он, квартерон!
Шендеровича шендеря,
Не раскачивай понтон.

А не то, амбал, утопнешь—
Шендер-Бендер-ловелас—
На меня успеешь—топнешь!
Мы как гаркнем—и атас!

Цезарея... Цезарея...
Декламируют уста:
«На—три четверти—еврея
Нет надежды у Христа.»

Иудея... Иудея...
Дима, не кидай понты!
Не найдя в себе еврея,
Ты не ты, не ты, не ты.

Зус Вайман   12.02.2019 06:34   •   Заявить о нарушении