Транссобачья магистраль 12 остановок

Транссобачья магистраль (12 остановок)
1.
Я кот. В этом нет ничего удивительного. По крайней мере, ни у кого не возникало по этому поводу никаких сомнений. Лапы, уши, усы, хвост, шерсть эта проклятущая… Но в душу ко мне хоть кто-то заглядывал? Думаете, наверное, - унылые жалобы бродяжки с помойки. Нет. Я живу в довольно обеспеченной семье. Консервы рыбные прямо из банки лакаю. Думаете, - бьют, измываются? Опять не угадали. Хозяева мои – люди воспитанные: играют, гладят, разговаривают, как с равным. И о кастрации никогда не заикались. Любой дворовый за такую жизнь полжизни бы отдал. А мне все равно, где жить. Ну, подобрали котенком под лестницей, осчастливили! А сидел бы на вонючих ступеньках – может о жратве бы больше думал, мысли эти жуткие в голову не лезли бы. Плохо мне. Собака я. Собака.
2.
В самом натуральном смысле собака. С детства себя щенком ощущал. По молодости на болонок заглядывался. Но все думал так, глупости. А когда они меня в перегородку к этой дуре орущей выкинули – с соседями породниться хотели домашними животными – понял я, что не нравятся мне кошки. Еле ноги унес. А потом пошло-поехало. Доглядел: лапы, уши, усы, хвост, шерсть эта проклятущая… Господи! Твоя воля! Но жить-то мне как?
3.
Хозяева все смеялись: «Больно, мол, кот наш на собаку похож. К дверям встречать бежит, на незнакомых набрасывается».  Даже служить пробовал. Не понимают. А мне не до смеха. Собака я, понимаете? Собака! Хочется гаркнуть так, лаем залиться. Да что там! Хоть поскулить на луну. А из глотки только мяуканье сдавленное, противное. Во дворе собаки травят. Но я по деревьям не прыгаю. Стану в позу и жду. Рвите, мол, твари, убивайте изгоя. Пару раз чуть на куски не разодрали – хозяева оттянули за поводки расистов этих. Где-то в глубине души я их, конечно, понимаю – внешне я ведь натурально кот. А котов я и сам не люблю. Не такой, конечно, животной ненавистью. Все-таки лапы, уши, усы, хвост и шерсть эта проклятущая кое-чему научили. Понял проблему, так сказать, изнутри. Но что я могу изменить в этом жестоком мире зла и насилия? Да ничегошеньки.
4.
Когда размышлял по поводу своей несостоявшейся собачьей жизни, все прикидывал: каким бы я был? А потом махнул на все это лапой. Породистый, дворняжка – а какая разница? Для меня даже окрас не принципиален. А социальный статус и подавно. Главное, что собака. Чтобы все совпадало – и в душе, и внешне. Слоняюсь по комнатам и горестно так соображаю: здесь бы кости валялись, миска была бы побольше, а в прихожке бы поводок лежал… Недавно стал обманывать себя. Сплю под журнальным столиком – вроде как в будке. Великоваты, конечно, апартаменты…
5.
А потом произошло непоправимое. Хозяева завели собаку. Боксера. Вначале боялись, что мы драться будем. Но ничего, обошлось. До чего флегматичная тварь оказалась! Я к нему и так, и эдак… Со словами и без слов. А он свысока так глянет – и спать. В мою будку. Я совсем истерзался. А тут к тому же и хозяева заметили, что очень уж я как-то подозрительно псину их обхаживаю. Дразнить стали. «Кот – зоофил», - говорят. А сосед, кошку которого я так бесславно проигнорировал, к «зоофилу» еще и «педика» добавить догадался. И посматривать на меня все стали так брезгливо, будто я к каждому из них свои сексуальные притязания имел. Затосковал я.
6.
Беда не приходит одна – поговорка верная. А почему, знаете? А потому, что если уж раз себя скомпрометировал и тебя в морду чем-нибудь эдаким обозвали, то житья больше не будет. Раз уж ты такой, то тебя и эдаким назвать можно, и растаким обругать. Чего церемониться? Я когда-то, еще в детстве, слышал, как хозяева своего сынка отчитывали. Он жуков мучил: булавки в них тыкал, что ли, или кремировал их заживо, не помню. А он им в ответ: «Так это ж калорадские жуки. Они вредители полей». С ними, дескать, поступать теперь как угодно можно. Ну, они ему, конечно, мозги тогда прочистили. А сами теперь что, лучше?
7.
На прошлой неделе первый раз пнули – не путайся, мол, под ногами. А когда у собачьей миски на следующий день поймали, совсем вызверились. В мою меня же носом тыкать стали.
Перевоспитывали. Гадить мне в нее теперь, что ли? И толстым я сразу стал, и страшным, и противным, и блохастым, и от меня все их беды. Я подумал-подумал. Надо уходить. И им лицо сберегу (когда-то ведь опомнятся же! Ведь неплохие же люди!), и сам унижаться не буду. Это вредно. Сначала терпишь, потом привыкаешь, а потом и сам на себя потихоньку плевать начинаешь - угнетателям на смех и на радость. Уходить надо.
8.
Я нашел себе пункт наблюдения на уровне собачьего роста. И меня не видно, и я никого, кроме собак, не вижу. Коты не в счет. Каждый день мимо меня проходят хозяйские ноги. Безразлично так проходят. А я на них гляжу еще безразличней. В день, когда я пропал, все мои бывшие домашние немного посуетились, побегали, поаукали по кличке, и успокоились. Решили, что меня бомжи местные изловили и съели. Тут такое, как я понял, не редкость. В адрес бомжей, которые меня якобы съели, я услышал много. А вот о том, что я погиб… Я!.. Никто не пожалел.
9.
В общем, на улице жить можно. Только по ночам немного зябко. Но что мне до этого, когда здесь все мои мечты, если не воплощаться, то хотя бы сносно существовать могут! Да, «фас» мне никто не крикнет. Но и «кис-кис» не позовет. Нужно только спрятаться подальше в угол. Целыми днями то по сторонам глазею, то сплю. Но в любом случае, видится одно и то же: я, в ошейнике, фыркая, пью воду; я тащу хозяина за поводок через весь двор; я топчусь на пороге чужой квартиры, глядя, как соседская сучка облизывает наших щенков…
10.
А вот с воем на луну надо заканчивать. Уже несколько раз они на мой сип из подвала выскакивали. Что, дескать, за птица, и как ее едят? А ведь поймают – сожрут, как кота какого-нибудь. Ну, если, конечно, хорошо рассмотрят, может и повезет: как диковинную зверушку по-особому на десерт запекут. Нет, ну надо же, какая низость – жрать себе подобных! Мы бродячие, они бездомные. Собрать что ли шайку и завалить одного из них? Чушь какая-то! А им ничего – нормально.
11.
Бегу со всех лап к подъездной решетке. Если в нее с размаха проскочить, не застрять – я спасен. И как назло, цепляюсь лапами за все, за что только можно зацепиться. Только бы не мяукнуть, только бы не выказать слабость! Только бы…
12.
Им меня не достать. Это очевидно. Но вы замечали, что именно от очевидной невозможности исполнить свой жестокий замысел и начинается чистая беспричинная жестокость? Ну какая теперь от моей смерти польза? Мое тело потом никаким крюком к краю решетки не подтащишь. Нет же. Швыряют и швыряют эти свои проклятые камни. По усам! По лапе! Мимо! Мимо! По ушам! Мимо! Я вот часто думаю о том, что… О, Господи, больно-то ка…


Рецензии
Блестяще иронично! Так держать, Светлана!

Лев Неронов   17.03.2019 22:02     Заявить о нарушении
Светлана!Гениально. По стилю не подумал бы что писала женщина. молодец. Пишите. Обещаю читать.

Николай Маленький   29.10.2020 13:12   Заявить о нарушении
добавить нечего.

Николай Маленький   29.10.2020 13:15   Заявить о нарушении
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.