Сентябрь

Удивительно далекое небо. Удивительно синее небо. А разве бывает такая оглушительная тишина? Потому, верно ничего и не слышно, что тишина свалилась и засыпала все, как снежная лавина. Хотя нет. Множество звуков повсюду, но эти звуки живут здесь, это их место, потому они не мешают жить и самой тишине.
    Звенит ручей. Нет, на самом деле-то он и не звенит вовсе. Но нет и слова такого, чтобы описать, что он делает.… В крошечном водопаде у запруды из черных веток и бурых листьев пляшут пузырьки и песчинки. В насквозь прозрачном и оттого почти стеклянном воздухе наискось от огромного вяза планируют – вальсируют – пикируют листья.  Листья какого-то совершенно невообразимого цвета. Листья плавно прилипают к черно-прозрачной коже речушки и несутся к запруде. Стремительно влетают в водоворот они, яркие желтые с берез, прозрачно черно-бурые от сеточки прожилок с вяза, пятна крови – пурпура с осин, исчезают под взорванной струями пены и зеркал водой… Они снова всплывают где-то позади меня, наверное, во многих метрах – секундах – годах своей стремительной и короткой жизни. Они уже не такие яркие. Они уже не так стремительно летят в косых пенных струях. Мокрые и тяжелые, медленно кружатся они по тяжелой, свинцово-стеклянной глади ручья. Сбиваются в рыхлые бурые комья у берегов. Рассыпаются. Тонут.
    У звенящих тишиной струй ручья на старом, выжженном солнцем и вылизанном весенней водой стволе дерева лежит человек. Глаза его закрыты и по лицу бегут, спеша сменить друг друга, солнечные блики. Ручей изредка достает его крошечными капельками брызг, которые мгновенно высыхают на нагретой осенним последним теплом коже.
    Человек как будто спит, – но быстрые движения век говорят о другом. Человек слушает тишину. Человек слушает солнечные блики и запах прелой листвы. Человек слушает запах воды. Запах дороги, что протекает невдалеке от ручья. По дороге протекает вечная лесная пыль, смешанная с песком. Этот запах не так приятен, как запах ручья.
    Издалека, со стороны дороги доносится звук. Человек открывает глаза. Запах воды – листьев – пыли замолкает. Тонкая пелена запаха металла и дыма застилает все кругом. Снайперская винтовка, что спала рядом на ветвях оживает. Тонкий и хищный ствол ее неторопливо плывет, раздвигая листву замирает, прочно ухватившись за лесную дорогу. Тишина.
    Лишь тихо-тихо звенит – журчит – поет ручей.

Alex ‘the BookMaster’ <сентябрь 1998>