Август

   Я сидел на краю причала и слушал, как звенят о тугую черную тушу воды одинокие капли. Озеро, темное живое зеркало дышало в темноте, причмокивало, как спящий младенец. Пыльный жаркий день растворился в сыром свежем запахе дубравы, тусклой мрачной громадой заслонявшей отражение россыпи звезд. Полная луна отражалась совсем не так, как она же это делает в море. Это был сияющий, загадочный, мертвый диск. Где взять такие слова, чтобы описать этот свет, этот запах тумана и кружево звездной пыли в ночных небесах! Я протянул руку и коснулся воды. Тотчас же лунный диск распался на миллион частиц света - вода из черной бездны превратилась в жидкое серебро, сияющее пламя.
    Говорят, что есть лишь несколько сильных чувств, смешение которых и движет человеческим миром. Средневековое пламя страсти и холодная, как отточенный клинок булатной стали ненависть. Слепая месть, что губит всякого, попавшего на ее губительные жернова. Чистая, звенящая подобно воде горного родника любовь и ее верный спутник - пропитанная собственным ядом ревность. Испепеляющая и леденящая, тайная и тысячегласная, все заполняющая жажда власти.
    Тысячью тысяча поэтов столетьями заполняли свитки и пергаменты, белизну бумаги и смысл песен описаниями любви. Несметные полчища их, скромных работников пера и музы описали во всем многоцветье первую и последнюю любовь, неразделенную и взаимную, горечь разлуки и расставания, грусть при воспоминаниях о прежней любви. Но почему-то многоликая когорта творцов старательно избегает рассмотреть под всесильными линзами своего творчества еще одно состояние души - нелюбовь. Куда проще написать, что герой “был начисто лишен способности любить”, или вообще про это не писать. А ведь на самом деле в этом состоянии пребывает львиная доля населения нашей крошечной планетки...
    Хотелось бы признаться самому себе, и благодарным читателям, что миром правят сильные чувства сильных людей, но увы... Останется под пыльными сафьяновыми переплетами и сияющий лунный диск, и сияющее мириадами алмазов небо и чуткий сон ночного озера...
    Далеко на севере небо полыхнуло сиреневым. Еще. Туман, свиваясь в кольца, принялся неторопливо уползать в источенные корнями дубов берега. Последняя летняя гроза спешила взорвать тугую гладь ночного озера миллионом крошечных капелек... куда меньше равнодушных к жизни, чем иные из людей.