УРОК

Автор:  Alice Parry Ale

Впервые напечатано в журнале « Апельсин», Израиль, 2001 год

Выдался серый день. Всё небо – в тучах. Нудно шелестит дождь. Я еду на задней площадке трамвая и вожу, вожу пальцем по грязному стеклу.
« Алёна… Алёнка… Алёнушка…» – выписываю своё имя. То готическим шрифтом, то мелко-мелко, и даже задом-наперёд, в зеркальном изображении. Вот так: акнёлА, акшунёлА, анёлА.
…Конечно, я обязательно оставлю записку: « Мама, милая, прости…»
Все будут идти за гробом и рыдать… Разжалобить себя удалось. Наревелась и нос опух. Глаза – маленькие щёлочки.
Глянула на своё отражение в стекле и неожиданно для самой себя не удержалась, прыснула смехом. Ну и рожа! Зарёванная, с распухшей картофелиной под огромными затуманенными очками. И чего, спрашивается реветь? Из-за этих болванов?
Там, в классе, я, конечно, не плакала. Не показывать же всем свои слабости! Ничего, кроме насмешек, в ответ не услышу. Вот когда Юлька - наша « первая красавица» из-за какой-то муры расплакалась, очень аккуратно, надо сказать, ревела - даже лицо не покраснело, весь класс бросился её утешать. А мне только ещё больше достанется, это мы уже проходили…
…Началось всё из-за Вальки. Обычно он тихо сидит на последней парте, травит анекдоты или режется в карты. Вызовут к доске – молча и тоскливо смотрит в окно, в потолок, переминается с ноги на ногу…
А тут, как назло, прорвало! У Неё на уроке! Стоит у доски, сволочь, и рожи корчит. Шут гороховый! И этот придурок мне нравился?!
Сорванный у неё урок я простила бы кому угодно, но не Вальке. Да и она, конечно, могла бы не реагировать так нервно. Но что с неё возьмёшь, такая уж уродилась! Что за сомнительное удовольствие глумиться над нервным человеком? Просто больно было смотреть, как он выводит её из себя, а все жестоко смеются! Драконы! Она ведь совсем не плохая, просто жизнью издёрганная! Поэтому и раскричалась. Голос писклявый, непонятно, сама ли себя слышит. Прямо на уроке накатала докладную. Будто кто-то испугается той докладной!
А Валька стоял у доски, смотрел на неё и нехорошо улыбался…
Ну, разве так надо обращаться с этими идиотами? Чего кричать? Стучать по столу кулаком. Всё это бесполезно! А что же я? Знаю какой-то секрет? Мусорное ведро ему на голову! Нет! Со всего размаху стулом по фейсу! За шкирку бы, и вышвырнуть из класса! …
… И всё это не поможет. Всё равно ты – маленькая и беспомощная. И все потешаются над тобой. Ничего тут не сделаешь – это твоя ниша. Наподдать бы ему, так ведь не тот уже возраст. Раньше бы я непременно расчиталась бы с ним на перемене, не думая о последствиях. Сколько раз было: меня же вели к директору и обзывали хулиганкой. Взрослые – несправедливы. Никогда не разберутся, в чём дело…
На самом деле выход есть! Просто не обижаться. Они ведь все слабые на голову. Снисходительнее надо быть. А Она, всем известно, ну, гиперобидчивая. Всех подозревает в неуважении к себе. Да плюнь же на них! Зачем Тебе их уважение? Вот если бы они были настоящие люди! А так…
…Мне было жаль её. Хотелось как-то защитить. Но как? Обыкновенных слов-то не было. Один мат. А надо было что-то сказать, просто надо было! Уничижительное, язвительное и меткое.
И я сказала:
- Да, поставь ему, наконец, двойку!
Честное слово, лучше бы я ему по морде двинула! Что тут началось!
Улыбка сползла с Валькиной рожи. Теперь смотрел он так озадаченно, как бедный, обиженный ребёнок. Потом побелел весь от злости и громко выругался. Что он там болтал? Угрожал! Мне! Дурак! О, это уже весело! Он, оказывается, давно хочет поговорить со мной, выскочкой. Он мне ещё покажет… Ха-ха, как странно,его угрозы не пугают! Ах, он хочет побить меня? Ну, во-первых, пусть попробует вначале! И потом… пусть побьёт! Это не так страшно, как может показаться. Побои можно принять молча. С достоинством. И гордо умереть!..
… Она всё испортила, опять разоралась:
- Вон из класса!
Валька без слов взял портфель и вышел. За ним потянулись мальчишки. Девчонки шли и не смотрели на меня… Дверь хлопнула, отпущенная с размаху… и мы остались вдвоём в пустом классе. Я и моя мама…

1980