Кофейная миниатюра

Одна женщина, про которую в каких-то обстоятельствах я смог бы сказать – «одна из моих женщин», пила только чёрный кофе без сахара. Говорила – «Сахар убивает вкус». Ещё она курила сигареты с ментолом, сидела на холодном подоконнике, препарировала лягушек, читала «Сильмариллион». Она отлично знала биологию и химию. Как-то, сидя на подоконнике, она сказала, что если хочешь напиться и алкоголя мало, не надо сразу проглатывать спиртное, а нужно, хотя бы немного подержать его во рту. Ротовая полость лучше и быстрей усваивает алкоголь. Кажется, в тот вечер мы нажрались как свиньи.
Другая «моя» женщина грелась на печке, бегала, в коротком полушубке (в такой-то мороз) со мной, за мороженным и поддельным ромом. На синем, невзрачном огоньке она грела воду и мыла  мне голову под каким-то стучащим, довоенным рукомойником.  В её четырнадцать лет, руки у ней были очень женственными. Она пила растворимый кофе с арзац-сливками, из пакетиков. После девяти были только парафиновые свечи, и в этом свете, её взгляд казался единственно настоящим явлением в этом доме. Нам постоянно мешали её младшие братья и сёстры, и ещё эти вечные удары по клавишам за стеной.
Однажды я был знаком с женщиной, которая очень любила крепкий, сладкий кофе с горьким шоколадом. Кофе она варила так, что всё общежитие сходило с ума. У нас было тихо, постоянно шёл то дождь, то снег. В эту нелётную погоду мы лежали на кроватях и говорили,  говорили. Зачем вообще надо было говорить? Мы испытывали к друг другу сильную симпатию. Спустя … спустя время, по четким законам психоанализа, мои чувства и память о времени проведённом с ней стали лейтмотивом моих снов. Встав с кровати я ещё долго не чувствую реальности, выпиваю пару таблеток антидепрессанта. Помогает.
Как не странно моя жена не пьёт кофе вообще. От одного только запаха у ней подскакивает давление. Когда мы венчались, плотный луч солнца с верхнего правого окна осветил наши по-зимнему бледные лица, её белое платье, мой чёрный костюм. Было очень мило. Вообще я никогда не могу вспомнить мою жену в темноте. В моей памяти (даже когда говорю по телефону) она всегда залита светом; волосы ее, словно силки-ловушки  для солнечных зайчиков.
Эти женщины, не смотря на то, что только одну из них я, в полной мере, могу назвать своею, составляют в моём сознании, одно целое – моё понимание женственности.