Дом за поворотом

Дорога убегала под палящим солнцем в оба конца, а по дороге неутомимо шагал путник. Одежда его была изрядно запылена, а заплечный мешок весьма тощ. Впрочем, путника это, по всей видимости, не смущало, потому что он улыбался своим мыслям и насвистывал под нос какую-то мелодию.

Звали путника коротко: Волк. Конечно, при рождении его нарекли другим именем, но с самой юности оно было благополучно забыто. Волк шел, взметая пыль босыми ступнями и прикидывая, когда доберется до города. Говорили, что в этом городе безвестный зодчий выстроил поразительной красоты храм; однако, люди частенько брешут, и Волк хотел увидеть все своими глазами.

Сзади послышался скрип колес. Волка догоняла телега, в которую была впряжена довольно-таки чахлая лошаденка. Возница потянул вожжи, поравнявшись с путником, и ворчливо спросил: «Аль подбросить тебя куда?» «Благодарствую! – живо откликнулся Волк, залез на телегу и сел на край, свесив ноги. – Далеко ли едешь, добрый человек?» «В город, на ярмарку», - коротко буркнул возница. На этом сей поучительный диалог и прервался, далее были слышны только скрип колес, сопение возницы да пофыркивание лошади.

Вскорости в поле зрения появились городские башни, и лошадь, словно воодушевившись, ускорила шаг. Возле городских ворот стояла стража и собирала мзду за въезд в город. Недовольно кряхтя, возница расплатился за себя и телегу; Волк же кинул медную монету. Оглядев его с ног до головы, стражник понял, что больше не выжать, и перестал обращать на бродягу внимание. За воротами Волк поблагодарил возницу, пожелал тому хорошей торговли и легко соскочил с телеги.

Храм себя оправдал. Он оказался еще даже и красивее, чем его описывали. Волк долгонько стоял перед ним, задравши голову и глядя, как солнце играет на куполах. Внутри же царили прохлада и покой.

К вечеру надо было искать ночлег. Если для кого-то это и было трудноразрешимо, то не для Волка. Он вышел с площади на улицу и за первым же поворотом наткнулся на маленькую вывеску: «Трактиръ». Зайдя внутрь и увидев за стойкой миловидную девушку, Волк поинтересовался о ночлеге. Конечно же, комнатка при трактире была.

Волк сел за стол у стены, и скоро перед ним появились чечевичная похлебка, хлеб и кружка пива. Он не спеша поел и обратился к девушке, подошедшей убрать посуду: «Сколько я должен тебе, красавица?» После некоторой паузы девушка посмотрела ему в глаза и спросила: «Я тебе нравлюсь?» Волк улыбнулся. «Тогда ничего», - сказала девушка и отошла от стола. Волк вновь улыбнулся, на этот раз самому себе, и продолжал сидеть. Через какое-то время девушка появилась вновь и приглашающе повела рукой в сторону лестницы. На втором этаже она проводила постояльца в маленькую светлую комнатку с кроватью, застеленной чистым бельем, и ушла. Волк с удовольствием разделся, воспользовался умывальником и лег. Сон к нему пришел сразу, как и всегда.

Среди ночи скрипнула дверь. Волк открыл глаза и увидел в дверном проеме стройную фигуру в длинной белой рубашке, со свечой в руке. Девушка закрыла за собой дверь, поставила свечу на подоконник и присела на край кровати. «Ну что, - прошептала она, - я же тебе нравлюсь?»

В ответ Волк высвободил руки из под одеяла и нежно обнял ее за талию. Она прильнула к нему и дотронулась губами до его щетины. При неясном огоньке свечи они любили друг друга с удивительной для только что встретившихся людей нежностью. Она ушла с первым проблеском рассвета, а Волк укрылся одеялом и заснул до утра.

Утром он оделся, спустился вниз; на столе его ждал горячий завтрак. Девушки не было видно, и Волк знал, что ее не будет. Он неторопливо позавтракал, встал; обернувшись на пороге, поклонился и сразу вышел.

И вновь перед ним расстилалась дорога. Пешком и на попутных повозках Волк отправился на юг, через горы. До гор было с неделю ходу, а в горах намечался долгий и трудный перевал; надеяться можно было только на собственную выносливость.

До предгорий он добрался к вечеру очередного дня. Начинать переход в сумерках не стоило, и Волк вновь озаботился поиском ночлега. И хотя последняя деревня осталась далеко позади, пройдя немного, он увидел маленький домик. В окнах горел приглашающий теплый свет.

Волк подошел к крыльцу и постучался. «Войдите», - послышался женский голос. Волк вошел и мягко прикрыл за собой дверь. В доме было одно большое помещение, только кухня была отделена перегородкой; посреди помещения стоял круглый стол, а за ним сидела молодая женщина и вязала. «Здравствуй, милая!» - поздоровался Волк. «И тебе доброго здравия, путник!» - живо откликнулась женщина. Невысокая и пухленькая, она производила удивительно уютное впечатление; такой женщине следовало бы быть главой большой дружной семьи, заботиться о благополучии пожилых родителей, доброго мужа и многочисленного потомства.

«Присаживайся, - продолжала женщина тем временем, - сейчас будет готов ужин». Отложив вязание, она встала и ушла за перегородку; вскоре оттуда потянуло ароматным запахом готовящейся пищи.

Из-за перегородки она появилась с плошкой, в которой дымилась еда, ложкой и куском хлеба. Положив все это перед гостем, она села напротив и молча наблюдала, как тот ест. Волка это не смущало. Во-первых, во время еды вообще глупо смущаться; во-вторых, он привык. Подобрав хлебом остатки еды, он взглянул на хозяйку: «Благодарю тебя, милая!»  Женщина лишь улыбнулась в ответ.

Потом она постелила ему постель и деликатно ушла за перегородку. Когда же гость лег и устроился поудобнее, вдыхая запах свежего белья, она подошла к кровати и осторожно присела на край. Волк ждал. Она протянула руку и погладила его по волосам. А потом вполголоса запела. Песня была колыбельной; слова в ней были вроде бы и непонятны, но в то же время их бы понял любой. Незаметно Волк задремал, ощущая на своей голове теплую, ласковую, почти что материнскую руку.

Утром Волк проснулся от мелодичного позвякивания посуды; вскоре был готов и завтрак. Пока он ел, женщина вновь спокойно смотрела на него, а после, когда он встал из-за стола, протянула ему сверток. Развернув, Волк увидел в нем вязаную безрукавку. «Возьми, - сказала женщина. – В горах холодно. Пригодится». «Спасибо тебе, добрая хозяйка», - медленно сказал Волк, глядя ей в глаза. «Носи на здоровье», - ответствовала она без улыбки.

Уже отойдя от гостеприимного дома, Волк обнаружил, что фляга его полна чистой воды, а мешок отяготился свертком с едой. В глазах его появилась задумчивость, которая, впрочем, не мешала ему ритмично шагать вперед.

И вот остался позади перевал с его слепящими снегами, кружащими в поднебесье птицами и неверными тропами. Вокруг вновь потянулись лесистые предгорья, запахло прелыми листьями. Тропа была влажной от недавно прошедшего дождя. Волк неутомимо шагал вперед, не обращая внимания на промокшие ноги. Впрочем, неплохо было бы и просохнуть. И Волк вновь задумался о доме…

Дом обнаружился за очередным поворотом. Он был очень маленький, практически вросший в землю, с замшелой крышей и маленькими окошками. Больше всего он походил на избушку Бабы-Яги, только что без ножек.

Волк подошел к дому, и дверь сама собой распахнулась, словно приглашая войти.  Не смутившись, он шагнул через порог.

В доме царил полумрак, хозяев не было видно. Волк заметил в углу какое-то шевеление и присмотрелся; глаза еще привыкали к сумраку. Из-под кучи непонятного тряпья вылез крупный черный кот. Мимолетно глянув на вошедшего, кот сел и начал сосредоточенно вылизывать шерсть. Волк присмотрел скамейку у окна, прошел к ней, сел и стал поджидать хозяев. Кот, вылизавшись, скрылся за печкой.

Волк чуть было не задремал, и тут вдруг дверь скрипнула и отворилась. В дом семенящими шагами проникла сгорбленная старуха. Шмыгнув носом, она уставилась на Волка и прохрипела: «С чем, гость незваный, пожаловал?» «Не приютишь ли путника, бабушка! – весело спросил тот. - Промок я, обсушиться бы». Бабка вновь захлюпала носом, отвернулась и стала копаться в тряпье. Волк терпеливо сидел на скамейке.

Наконец старуха обернулась, покосилась на Волка и буркнула: «Уж не выгоню, коли пришел! Только вот подсоби-ка мне: вон вишь, дрова на дворе? Поколи - мне-то, старой, несподручно». «Оно конешно, хозяюшка, - легко согласился Волк. – Выдай мне топор только!». Бабка запустила руку в тряпье, выудила оттуда внушительного размера колун и вручила гостю.

Волк с удовольствием колол дрова, ощущая, как легко под топором разлетаются поленья, как работают мышцы. Переколов кучу дров и сложив их аккуратно возле дома, он вновь направился к двери, а та опять перед ним распахнулась. Волк вошел и с удивлением обнаружил в доме юную золотоволосую девушку.

«М-м-м…» - в некотором замешательстве начал он. Девушка переливчато рассмеялась и пояснила: «Не век же мне старухой вековать! И молодой себя почувствовать приятно!» Из-за печки вновь появился кот, спрыгнул на пол, подошел к девушке и стал тереться об ее ноги. «Сейчас, сейчас, - обратилась к нему девушка и добавила, обращаясь к Волку, - присаживайся пока». Она прошла к печке, извлекла из-под нее плошку и налила коту молока. Кот стал сдержанно пить, довольно пофыркивая.

Девушка быстро собрала на стол, села рядом и вгрызлась белыми зубками в сочное яблоко. Едва дотерпев, пока гость закончит есть, она спросила: «Куда путь держишь?» Сам того не заметив, Волк стал рассказывать о себе и своем путешествии. «Тебе нравится путешествовать?» - вопросила девушка. Волк вдруг задумался. Нравится ли ему? Да он просто привык к этому. Как еще можно вообразить себе жизнь, если не в постоянном путешествии? Его мысли вдруг сформировали и другой образ: дом, семья, уют, топится печь, ждет жена… такая, какой будет эта девушка, например. Волк взглянул на нее и обнаружил, что та улыбается.

«Ты же сама знаешь, - сказал он. – Вряд ли я смогу по-другому. Хотя…- Девушка внимательно слушала. – Знаешь, я иногда думаю - может, пора мне и осесть? Позволишь остаться еще на пару дней?»

«Конечно, - сказала девушка. – Но вряд ли у тебя получится задержаться надолго. Да и мне бы этого не хотелось».

«Почему? - удивленно уставился на нее Волк. – Разве я тебе так не нравлюсь?»

«Ты мне очень нравишься, - серьезно продолжала девушка. – И поэтому я хочу, чтобы все осталось как есть. Каждый раз, когда тебе нужен Дом, он появляется рядом с тобой. Но не приходило ли тебе в голову, что это тоже способ путешествовать? Для меня… Тепла ли твоя безрукавка? Мягко ли я тебя ласкала?» – она вновь улыбнулась неожиданно мудрой улыбкой.

«Все хорошо, - сказал Волк. – Все очень хорошо». Он улыбнулся ей, встал и вышел из дома. Там он сел, прислонился к стене и стал смотреть, как одна за другой зажигаются звезды. Она скоро присоединилась к нему, села рядом, прислонилась к его плечу.

А утром Волк закинул за плечи мешок и вышел на дорогу. Просохшая над печкой одежда была аккуратно заштопана заботливой рукой, а в душе царили тепло и покой. В жизни его было все, что нужно: дорога и Дом за поворотом.