Школа

ШКОЛА
Юрча
Настеньке, первой учительнице.

В 7-ом классе Петя временно переехал из столичной Алма-Аты в угледобывающий карагандинский Пришахтинск. Жил Петя у бабушки с дедушкой и ходил в школу N25, оказавшуюся совсем рядом с домом. С балкона своего 2-го этажа Петя оглядывал школу, а со школьного двора мог видеть окна своей квартиры.
Что-то невыносимое было в школьных занятиях. Поэтому иногда на переменах Петя выбегал во двор и с тоской смотрел на свой родной балкон. Как ему хотелось туда, под теплое крылышко бабушки и дедушки! Но оставались еще уроки и, когда звенел звонок, приходилось возвращаться на занятия.
Школа была мрачной, с темными коридорами, темной раздевалкой, грязными туалетами и чердаком. Учителя казались пугающе скучными, ребята - враждебными, а девчата - излишне распущенными. Это была слабенькая школка. Достаточно сказать, что Петя получал хорошие оценки только за счет старых алмаатинских знаний.
Как-то раз Петя поссорился с одноклассником - рослым парнем по имени Бам-Бора, драчуном и забиякой. По возрасту, Бам-Боре было положено учиться в 9-м классе, а не в 7-ом.
Петя совсем не ожидал того, что произошло после занятий. На него кто-то напал из-за угла и ножкой стула расквасил нос. Учителя подняли переполох, закончившийся безрезультатно. Свидетелей не было, а сам Петя не успел заметить, кто был этот нападавший.

Когда ломается нос, вначале не больно. Просто мир становится каким-то нереальным. Возникает ощущение, будто со всего размаха налетел на толстую бетонную стену. Во рту появляется привкус крови, и нос, кроме запаха крови, других запахов не чувствует.
С тех пор каждый раз, когда Петя дрался, не только в школе, а даже в армии и в более поздних, молодежных разборках, в его мозгу что-то срабатывало. В такие моменты, кроме запаха крови, он ничего не воспринимал.

Когда после школы Петя приходил домой, блаженство переполняло его растущий организм. Дома всё было таким родным и дружелюбным!
Можно было выйти на улицу к дворовым пацанам - гонять в футбол.
Можно было забуриться в прокуренный клуб - играть со взрослыми мужиками в шахматы.
Можно было напроситься в гости к старшему брату - слушать западную музыку.
А можно было остаться дома - читать любимую книжку.
Каждое мгновение жизни становилось полезным  и  осмысленным! Но когда Петя выходил на балкон, то старался не смотреть в сторону школы.  Мысль о том, что утром опять надо идти на занятия, была невыносимой.

Время шло, и с приближением холодов в Петин класс попала новенькая. Звали ее Настенькой. Ей уже исполнилось 14 лет, и по сравнению с 13-летним Петей она казалась взрослой. Девочки взрослеют гораздо быстрее пацанов.
Настеньку посадили за переднюю парту вместе с еще одной девочкой, а за ними сидели Петя и Бам-Бора, тот самый, с кем Петя когда-то поссорился.
В Настеньке было что-то такое, что заставляло Петю постоянно о ней думать.  Теперь он не пропускал ни единого занятия, потому что хотел увидеть Настеньку.
Собранные в "конский хвост" волосы, милая открытая шейка, румяные щечки...
Образ Настеньки, прилежно склонившейся над ученической тетрадкой, заставлял Петю забывать обо всём, тем более об учебе.
В хорошую погоду, Петя украдкой любовался розовыми ушками Настеньки, полупрозрачными от проникавших в помещение солнечных лучей. Если же было сумрачно, а из оконных щелей тянуло сквозняком, Петя тихо млел, когда Настенька, зябко ежась, куталась в большой серый шерстяной платок, совершенно скрывавший под собой школьную форму девочки.
В такие минуты Петя представлял, что под платком у Настеньки ничего не надето. Правда, он не знал, какая Настенька без одежды. Ведь он никогда раньше не видел голых девочек.
Ах нет, один раз видел! Это было в больнице, куда его на неделю положили со сломанным носом. Петя вспомнил, как около двух часов ночи он проснулся, встал - сонный, в трусах и майке - вышел из палаты и зашаркал по направлению к туалету и совмещенной с ним процедурной комнате, а проще говоря - процедурке, с двумя рядами эмалированных умывальников, перед которыми по утрам дети расплескивали воду и чистили зубы.
Там Петя увидел девочку лет 12-ти, которая была в одной маечке. Ей было нехорошо. Петя понял, что девочка сейчас на процедурах. Это значит, что ей вталкивают в попу специальный шланг и через него закачивают воду, чтобы промыть кишечник. Очень неприятное ощущение.
Но то, что Петя увидел пониже маечки, быстро заставило его стряхнуть остатки сна. Розовая, нежная, пухленькая писька, прямо посередине которой сверху вниз пролегала аккуратная складочка! Писька была голенькая, без единого волосочка, и такая сочная и красивая, что у Пети закружилась голова. Именно в этот миг Петя почувствовал, в чем главное отличие девочек от пацанов.
Петя потом силился вспомнить, кого же из девочек он видел? Вместо лица перед внутренним взором оказывалось нечто размытое, с едва угадываемыми чертами, как будто в глаза ему попала мыльная вода.
Теперь же, вместо неуклюжей размытости, легко можно было представить лицо Настеньки.
Настенька, в одной только маечке, стоит и смотрит на Петю! У нее сочная и красивая писька, так ладно и так просто расположенная между стройненькими ножками! Какое же это наслаждение – знать, как устроены девочки, как устроена Настенька!
Милая, нежная, любимая Настенька...

Прошел месяц.
Кажется, Настенька чувствовала, что нравится Пете, и иногда улыбалась ему – немного насмешливой улыбкой.
Петя, даже несмотря на то, что совсем перестал заниматься, был одним из лучших по успеваемости, и Настенька без зазрения совести сдувала у него все контрольные и диктанты.
Как-то раз, Петя случайно встретил Настеньку на улице, когда направлялся в продуктовый магазин. Улыбнувшись, Настенька попросила Петю сделать покупки и для нее. Петя был счастлив.
С тех пор, если мама перед уходом на работу поручала Настеньке зайти в магазин, то Настенька говорила об этом Пете, и он не только приносил продукты, а еще и ставил чай, разогревал утренний суп, делал бутерброды.
Настенька шутила, что муж из Пети получится замечательный. А потом шутливо интересовалась – возьмет Петя ее замуж, или нет?
Когда она начинала спрашивать об этом в присутствии заходивших на огонек подружек, Пете становилось совсем не до шуток. Настенька на все лады расхваливала хозяйственность своего, ха-ха, жениха, а девочки веселились, стреляя в него глазками так шаловливо, что Петя от смущения делался совсем пунцовый.
Иногда, - а со временем это стало повторяться всё чаще, - Настенька открывала дверь, с порога брала у Пети продукты и выпроваживала его. Если бы Петя был наблюдательней, он смог бы заметить лишнюю пару обуви в прихожей.

Перед самым Новым годом Петя был назначен дежурным по классу. Это означало, что целый день он должен был следить за порядком, вытирать чистой тряпкой доску и, если потребуется, устраивать перекличку. А вечером после занятий нужно было, подняв стулья на парты, вымыть крашеный деревянный пол.

Все давно разошлись по домам, когда Петя закончил уборку. Проходя мимо спортзала, он услышал шуршание одежды и негромкий, как будто всхлипывающий голос. Конечно же, Петя узнал его. Голос принадлежал Настеньке.
Но что она так поздно делает в спортзале? Плачет?
Петя осторожно тронул неплотно прикрытую дверь и заглянул внутрь.
Его мечта, его любовь, его Настенька, с задранным до самой шеи платьем, с аккуратно раздвинутыми ножками, лежала на матах. На ней был Бам-Бора, который вдвигался и выдвигался во всей ее податливой глубине. Ручки девочки были обвиты вокруг талии Бам-Боры. А он просунул свою левую руку под Настеньку так, что ее нежный животик выгнулся навстречу его животу и терся об него. Правая рука Бам-Боры сжимала  ягодицы Настеньки и даже как-то оттягивала их. Иногда Бам-Бора всем телом выпячивался вверх, пытаясь войти в девочку как можно глубже, и тогда было видно розовую и сочную ее письку. Груди Настеньки, со свежими ягодными сосками, упруго колебались.
Петя молча стоял.
Петя чувствовал, что ломается его жизнь.

Когда ломается жизнь, вначале не больно. Просто мир становится каким-то нереальным. Возникает ощущение, будто со всего размаха налетел на толстую бетонную стену. Во рту появляется привкус крови, и нос, кроме запаха крови, ничего не чувствует.
С тех пор каждый раз, когда Петя влюблялся, в его мозгу что-то срабатывало, и в такие моменты он ничего, кроме запаха крови, не воспринимал.