Мозаика книга 1, главы с 7 по 11

Мозаика

(Шамтеран V)

© 2003              Константин Юрьевич Бояндин <konstantin@boyandin.info>

Часть 1. Без имени

7. Династический союз

- Великолепно, - хозяин салона, Эрхевен, отошёл на несколько шагов. – Посмотрите сами. Что скажете?

- Поразительно, - отозвалась эль-Неренн, совершенно искренне. Как – неведомо, но Эрхевен сумел найти то, что понравилось ей самой – возможно, понравилось вопреки желанию. Одежда очень походила на традиционную для чиновников республики – чёрный костюм, почти одинаковый для женщин и мужчин. Лёгкий пиджак, ослепительно-белая блузка, тонкий чёрный с вишнёвым галстук. Три цвета – чёрный, белый и чуть-чуть вишнёвого. Изменить, совсем немного – и не отличить от однообразных чиновниц, которых она повидала немало. Но это «немного» меняло всё.

И туфли. Как потом сказала Хольте, здесь никогда не продают готового. Всё шьётся, всё изготавливается здесь же. Стоит немало. Но…

- И вот это, - он протянул почти прозрачную, невесомую шапочку – условность, не более того. После памятного удара дубинкой по спине эль-Неренн перестала испытывать необходимость глушить собственные, естественные запахи, «духи» - нет худа без добра. – Прибавим освещения…

Комната стала зеркальной. По счастью, сегодня отражение решило не досаждать своему оригиналу и эль-Неренн, сделав несколько шагов и повернувшись, поняла, что она действительно красива. Правда, что-то пугающее во всём этом. Наверное, мастер – Эрхевен – добивался именно этого.

- Мне нечего сказать, теариан-то, - призналась она. – Я считала себя пугалом.

- Нравится? – мастер явно был доволен. – Это – для формальных встреч. Продолжим? Ваши цвета – чёрный, белый, тёмно-красный, тёмно-зелёный и золотой… верно?

- А если мне не понравится? – осмелилась спросить эль-Неренн.

- Понравится, - мастер улыбнулся, показав все зубы. – Но если не понравится – до конца жизни вы будете одеваться у меня бесплатно. И я лично буду стараться, пока вам не станет нравиться.

Деньги. Но о них, как предупредила Хольте, лучше не спрашивать. Салон не из самых дорогих, но и здесь никогда не говорят о финансах. Просто высылают счёт – и не очень торопят с оплатой.

- Я знаю, о чём вы подумали, - мастер пригладил усы. – Даже если бы я не знал о вас… первый заказ для каждого тысячного клиента – бесплатно. Всё, что вы закажете сегодня – бесплатно.

- Вы не шутите?

- Никогда – о таких вещах. Вы сегодня – мой стотысячный клиент. Это знак, теаренти. Благоприятный знак.



*  *  *



- Он настаивал на возвращении в дом? – Тигарр приподнял брови. – Странно. Непохоже на Карина. Никогда не был безрассудным.

- Согласен, - Виккер закрыл чашку ладонью. – Нет. Мне пока хватит. Не знаю, что на него нашло. Таким я его никогда не видел.



-  -  -



- Вы понимаете, что эта старая лиса опять выкрутилась? – Карин-Мане Сайер Аттва, заместитель генерального прокурора, был возбуждён. Приземистый, лицом напоминающий печального бобра – с торчащими желтоватыми резцами – он ходил взад-вперёд перед эль-Неренн и её «эскортом». – У нас есть повод попасть в дом. Увидеть хоть что-нибудь. Это стоит любого риска!

- У них будет сотня поводов задержать её в доме, и выпроводить полицию, - холодно заметил Виккер. – Вы понимаете, что мы её больше не увидим? Понимаете?

- Мы будем с ней, - отозвалась Арви – «рысь» - та самая темнокожая женщина, предложившая взять эль-Неренн в отряд особого назначения. – Мы никого не подпустим, теариан. Не впервые.

- Беррон сейчас совещается с этой вашей «лисой», - напомнил Виккер. – Он опытнее меня. Намного.

- Я пойду, - вызвалась эль-Неренн. – Виккер, я не боюсь. Там остались мои книги. И… ещё кое-что. В сумку не всё влезло.

Виккер молча смотрел на неё.

- Зато боюсь я, - сообщил он, в конце концов. – Дайте мне десять минут. Теарин, - он взял девушку за руку. – Это очень опасно. Боитесь вы или нет. Карин, - он взглянул в лицо заместителю прокурора. – Если с ней что-нибудь случится…

- Я отвечаю за всё, - тут же отозвался «бобр». – За все возможные последствия. Мы не позволим её похитить.

- Если бы, - проворчал Виккер, усаживаясь за стол в соседней комнате.



-  -  -



- Это, - Виккер появился через двенадцать минут, но никто не проронил ни слова, - спрячьте где-нибудь поблизости, теарин. Не открывайте, - он протянул свёрнутый вчетверо лист бумаги. – Всем вам, - он оглядел всех четырёх полицейских, - копия. То же самое – не открывать без моего разрешения. Будете вести съёмку?

- Так точно, - Арви указала на «венец» на своей голове. – У каждого есть камера. Эль-Неренн будет в «ожерелье». Индивидуальная связь с каждым.

- Я должен быть на связи. Видеть всё, что можно. Группа поддержки?

- Есть, - Арви умела быть лаконичной.

- Теарин, - Виккер ещё раз взял альбиноску за руку. – Будьте предельно осторожны. Вам нужно войти, добраться до своей комнаты, взять вещи и уйти. И всё. Я позвонил в дом Рекенте – они не возражают против сопровождающих.

Когда вся группа выехала, а Виккер, вместе с Карином и оставшимися полицейскими уселись перед мониторами, Эйзенн заметил:

- Вы чего-то боитесь, Виккер?

- Да, - Виккер смотрел на изображения. Однообразно – вид на дорогу и окрестности, во многих ракурсах. – Слишком легко они согласились. Беррон что-то задумал. Его не удивила моя просьба – этого я и боюсь.



-  -  -



- Мы вошли, - Арви двигалась перед эль-Неренн. Двое охранников – их девушка видела впервые – молча посмотрели на документы, посветили в лицо эль-Неренн и кивнули – проходите. – Картинка в норме. Камеры работают, связь устойчивая.

Эль-Неренн молча указала направление. Проходя мимо коридора, где она оглушила охранника пистолетом, замедлила шаг, указала рукой на стены.

Красные капельки.

Видимо, плохо отмыли. Боец, что двигался позади и слева от эль-Неренн, задержался, чтобы соскрести их. Странно – охранников в коридоре не было. Камер слежения – тоже. Мне это не нравится, подумала эль-Неренн. Должны быть камеры. Они были – я же помню. Обоняние почти не действовало – как сказал врач, так и должно быть.

Ещё один охранник – на посту, на входе в крыло, где жила прислуга. Тоже проверил документы, бесстрастно указал в сторону комнаты эль-Неренн.

Гладко. Пока всё гладко.

- Я помогу собрать вещи, - Арви первой вошла в комнату, обследовала её, дала знак – чисто. Вдвоём они быстро сложили всё в два чемодана. Их взял замыкающий.

- Можем уходить, - сообщила Арви. – Всё чисто.



-  -  -



- Пусть задержатся, - распорядился Карин. – Этот поворот – в ту самую часть здания? В подвал?

- Да, - Виккер глянул на план дома. – Карин, не надо туда входить. Это плохая идея. Пусть уходят. У меня плохие предчувствия.

- Мы почти ничего не видели, - огрызнулся Карин. – Поймите, нужно больше материалов. Пусть покажет комнату, где всё произошло.



-  -  -



Охранник был и здесь – стоял в конце коридора, у лестницы. Никакого внимания на эль-Неренн и её группу он не обратил. Словно его ничто не интересовало.

Комната оказалась пуста.

- Этого не может быть, - прошептала эль-Неренн. Ничего. Не дыр в стенах, не отверстий в полу, ни мебели, ничего – пустая каменная коробка. – Когда они успели?

Арви обошла комнату – чтобы всё записалось. Её спутник вновь взял образцы – со стен, с пола.



-  -  -



- Это что? – Виккер указал на крайний справа экран. – Движение… Великая Матерь! Арви, - он схватил микрофон. – Уходите. Немедленно уходите. Беррон здесь, в доме!

Он бросил микрофон, вцепился в свой галстук и сорвал его с шеи.

- Ловушка, - пробормотал он. – Он обманул меня. Он звонил из другого города.



-  -  -



Они возникли словно из ниоткуда. Пятеро человек – сзади, со стороны лестницы, ведущей на второй подземный этаж. Ещё шестеро – со стороны лестницы, ведущей наверх. Оттуда же, из-за поворота, появился, неторопливо и уверенно, низенький бронзовокожий старик – видимо, Беррон собственной персоной. На рукаве его пиджака был вышит герб дома Рекенте.

- Очень рад вас видеть, теарин, - обратился он к эль-Неренн, шагнул в её сторону. Спутники девушки тут же встали вокруг, взяли оружие наизготовку. Охранники напряглись. Трое из них последовали за  стариком. – Боюсь, ваши спутники превысили полномочия. Оперативную съёмку вести нельзя, у вас нет ордера. Я провожу вас, - он протянул руку эль-Неренн. – Ваши спутники отдадут нам аппаратуру и присоединятся к вам – это быстро.



-  -  -



- Эль-Неренн, - Виккер оттолкнул Карина от микрофона. – Не позволяйте взять себя за руку! Арви, внимание! Ни в коем случае не позволяйте прикоснуться к её рукам – любой ценой! Включите громкую связь!

Эль-Неренн скрестила руки на груди, спрятала ладони подмышками. Беррон улыбнулся.

- Ну что вы, теарин. Вы меня боитесь? Мы пропустим вас. Не беспокойтесь, вас никто не тронет.

- Я это уже слышала, - отозвалась эль-Неренн, глядя ему в глаза. – Пропустите нас, или пожалеете.

- Как неосторожно, - покачал головой старик. – Виккер, вы меня слышите? Вашим людям придётся сдать записи. И образцы, что они взяли. Это нарушение закона.

- Это правда? – Карин схватил Виккера за плечо.

- Нет, - отозвался Виккер. – Он хочет спровоцировать группу. Если они хотя бы замахнутся на Беррона, у него будет повод арестовать их.

- У них газовые гранаты, - шепнула Арви, поворачивая голову в сторону – так, чтобы было видно наблюдателям. – Видите? У тех двоих, в конце коридора. Если они прикоснутся к ним, я открою огонь.

Виккер отреагировал немедленно.

- Арви, достаньте, пожалуйста, бумагу, которую я вам вручил. Покажите господину Беррону. Эль-Неренн и её сопровождающие, Беррон, выступают свидетелями по делу о вооружённом ограблении. Слушание состоится через тридцать минут. Через пять минут им необходимо покинуть дом – всем.

- Слушание? – поднял брови старик. – В ночь на Новый год? Виккер, придумайте что-нибудь поинтереснее.

- Бросьте ему документ, Арви. Спасибо. Беррон, ваши люди сейчас покинут коридор. Вы хотите помешать свидетелям покинуть дом и прибыть на заседание суда? Давайте, задержите их. Снаружи ждёт группа захвата. Они будут в восторге.

Секунды ползли и ползли. Беррон держал бумагу в руках, морщины прорезали его лоб.

- Ладно, Виккер, - он дал знак. – Обеспечьте мне связь с залом суда. Надеюсь, вы понимаете, что будет, если слушание не состоится.

- Прикажите вашим людям покинуть коридор, - голос Виккера. – Время идёт, Беррон.

- Да, разумеется, - старик махнул рукой, отпуская охрану, подошёл ближе к эль-Неренн. Арви держала его на прицеле.

- У вас хороший адвокат, теарин, - он улыбнулся, по-дружески. – Мои поздравления. На этот раз вам повезло. Обоим.

- А вашей госпоже – нет, - отозвалась эль-Неренн, демонстрируя клыки. – Передайте ей, что она забыла зоологию. Альбиносы в неволе не размножаются.

- Мы ещё увидимся, теарин, - адвокат улыбнулся шире. – Вы прекрасный собеседник. Жаль, что вы считаете меня врагом.

- Увидимся, - эль-Неренн оскалилась сильнее. – Обязательно приду на вашу могилу. Скажите, какие цветы вы предпочитаете?

- Ландыши, - старик рассмеялся. – С днём рождения, эль-Неренн. Я непременно выпью за ваше здоровье.



-  -  -



- Меня знобит, - пожаловалась эль-Неренн, уже в машине. Арви молча взяла её за руки – те были холодными, совершенно неживыми. – Мне холодно.

- Всё в порядке, девочка, - Арви махнула водителю, тот прибавил скорость. – Всё прошло отлично. Осталось совсем немного. Виккер, через десять минут мы будем в участке. Эль-Неренн нужна помощь.

- Не в участок, - голос Виккера. – Подъезжайте к Дворцу Правосудия. Южный служебный вход. Вас уже ждут.



*  *  *



- Вы серьёзно? – инспектор расхохотался. – Вы что, организовали заседание суда, под Новый год? Как вам удалось, Виккер? Я думал, это был блеф.

- Блефа не получилось бы, - Виккер старался казаться серьёзным, но глаза выдавали его улыбку. – Беррон не новичок. Нет, всё было на самом деле. Мы появились в зале и тут же перенесли заседание – по состоянию здоровья главной свидетельницы. На полгода. Эйзенн постарался – не знаю, что он написал в медицинском заключении, но это помогло. Через полтора месяца будет новое слушание по этому делу.

- По какому именно? – Тигарр наклонился ближе.

- Я сообщу вам. Приходите, сами услышите.



*  *  *



- Мне кажется, что это подстроено, - призналась эль-Неренн. Вместе с Хольте, они спустились на первый этаж – там было кафе; салон занимал второй и третий этажи. – Так не бывает. Скажи честно – это подстроено?

- Нет, Ньер, - Хольте покачала головой. – Я тут ни при чём. Ты действительно оказалась стотысячной. Совпадение.

- Так не может быть, - упрямо повторила девушка. Она надела второе - из сшитых за вечер -  выходное платье. Все взгляды обращались на неё. Какая-то магия, подумала эль-Неренн. Я не могу быть красивой.

Хольте развела руками, улыбнулась.

- Я ни при чём. Сестра одевается здесь, уже давно. Выбирай столик.

Эль-Неренн выбрала, как и в предыдущий раз – ближе к стене, на двоих. Сидела, ощущая взгляды посетителей. Это было приятно – ощущать такие взгляды.

- Теаренти?

Они обе повернули головы.

Низкорослый, темнокожий человек в изысканном сером костюме. На лацкане его был значок с гербом… хорошо знакомым гербом. Ястреб, с пылающими когтями, готовый схватить свою жертву. Дом Рекенте. Вновь подошедший носил тёмные очки. Волосы его, необычного серебристого цвета, были заплетены в косичку.

- Изумительно выглядите, теаренти. Рад, что вы пребываете в добром здравии. Могу ли я рассчитывать на разговор? Это неофициально и недолго.

- Помочь ему покинуть кафе? – Хольте взглянула на эль-Неренн.

- Отчего же, - девушка посмотрела на незнакомца. – Пусть снимет очки, тогда и решим.

Человек тут же снял очки. Тёмные, глубоко посаженные глаза. Лицо его напомнило чем-то лицо Беррона.

- Разрешите купить вам коктейль, теаренти? Это неофициальный разговор.

Эль-Неренн усмехнулась, встала.

- Я буду рядом, - Хольте встретила её взгляд. – Попрошу отложить наш заказ.

Эль-Неренн проследовала к стойке, уселась на свободный табурет. Незнакомец уселся рядом, подозвал бармена. Что-то шепнул ему.

- Вы уже поняли, что я представляю интересы госпожи Аллирон ан Рекенте. Позвольте представиться – Беррон Мейстен, - он положил перед эль-Неренн карточку. Девушка глянула на неё, но не стала забирать.

- Это ваша новая жизнь, господин Беррон? – поинтересовалась эль-Неренн. Собеседник улыбнулся. – Заказать вам ландыши на могилу? Я сегодня щедрая.

- «Беррон» - распространённое имя, теаренти. Мой предшественник, да пребудет под Светом, был лучшим в нашем деле. Я надеюсь, что смогу стать не хуже. Госпожа ан Рекенте заинтересована в том, чтобы разрешить мирно небезызвестный вам конфликт и сделать вам очень выгодное предложение.

Бармен поставил перед ними бокалы. Беррон поднял свой, кивнул и отпил немного. Девушка остановила бармена жестом, вынула из кармашка карточку, показала её. Бармен вручил ей небольшую коробочку – одноразовый телефон. Эль-Неренн молча вставила карточку в гнездо, приложила палец к сенсору – вызов.

- Срочный разговор? – Беррон чуть склонил голову. – Я могу отойти, не хочу мешать вам.

- Нет, зачем же. Я звоню  Виккеру Стайену – знаете такого?

- Это излишне, - Беррон хотел выглядеть невозмутимым, но губы его дрогнули. – Разговор неофициальный. Нет необходимости совещаться с вашим адвокатом.

Эль-Неренн посмотрела в лицо собеседника, нажала на другой сенсор, положила телефон рядом с собой, на стойку, сенсорами вниз.

- Спасибо, теаренти, - Беррон вновь отпил из бокала. – Дом Рекенте ни в коей мере не заинтересован во вражде с вами. Я уполномочен заявить это вам лично.



-  -  -



- И в этот момент… - телефон Виккера исполнил короткую мелодию. – Один момент, инспектор. Это эль-Неренн.

- Опять, - вздохнул Тигарр, понизив голос. Виккер прижал трубку к уху, но не произнёс ни слова. Подождал. Затем усмехнулся, посмотрел на инспектора, нажал несколько кнопок на телефоне и положил трубку перед собой. Прижал палец к губам.

- …Дом Рекенте ни в коей мере не заинтересован во вражде с вами. Я уполномочен заявить это вам лично.

- Это всё, господин Беррон? – голос эль-Неренн.

- Беррон? – одними губами спросил Тигарр. Виккер кивнул.

- Микрофон выключен. Можно говорить, нас не услышат. Умница, эль-Неренн. Я всё записываю, на всякий случай.



-  -  -



- Это всё, господин Беррон? Уже поздно, я устала и хочу есть.

- Пять минут, теаренти. Я перехожу к делу.

Он положил перед собой ещё одну карточку – тыльной стороной вверх; на ней был всего лишь герб дома Рекенте.

- Госпожа ан Рекенте осознаёт, сколько неприятностей доставило вам последнее недоразумение. Это – ваша банковская карточка. Вы забыли получить её, когда покидали место службы.

Эль-Неренн чуть было не возразила – никакой карточки она не забывала, потому что ни о какой карточке и речи не шло. Всё перечислялось на счёт, открытый иммиграционной службой.

- Госпожа ан Рекенте понимает, что закон не позволяет приобрести гражданство за деньги, но готова помогать вам финансово, если вы согласитесь…

- Никогда, - резко ответила эль-Неренн. – Даже и не мечтайте.

- …Если вы согласитесь поговорить о её предложении – сейчас или в будущем. Она прекрасно понимает, что вы не намерены иметь дело с домом Рекенте сейчас, но, как вы сами говорили, люди всегда могут договориться.

Эль-Неренн оглянулась. Хольте вопросительно приподняла брови – всё в порядке? Девушка едва заметно кивнула в ответ, повернулась лицом к Беррону.

- Изложите её предложение, господин Беррон. Похоже, я успела его забыть.

- Госпожа ан Рекенте знает, что вы являетесь потомком древнего, уважаемого и знаменитого рода, - Беррон понизил голос. – Она заинтересована в династическом союзе вашего дома и дома Рекенте.

- Ах, так вот как это называлось, - насмешливо прищурилась эль-Неренн. – Династический союз. Напоить наркотиками и случить с кем-то из своей семьи. Спасибо, что объяснили.

- Дом Рекенте не будет претендовать на ваших детей, - Беррон опустил взгляд. – Госпожа ан Рекенте в состоянии добиться для вас статуса основательницы дома. Вашего собственного, теаренти. Единственное условие – чтобы в вашем первом ребёнке текла кровь рода Рекенте. Более ничего.

- То… средство, которое мне вкололи, - эль-Неренн прищурилась, приподняла верхнюю губу. – Мне рассказали, что там было. Чем мне это грозило – после того, как я исполнила бы… своё назначение.  Хотите узнать? Там длинный список.

- Эль-Неренн, - адвокат явно хотел прикоснуться к её ладони, и эль-Неренн отодвинула руку, не меняясь в лице.  – Все люди совершают ошибки. Госпожа ан Рекенте умеет признавать ошибки. Госпожа ан Рекенте умеет быть весьма щедрой. Состояние здоровья не позволяет ей лично принести извинения – пока. Дом Рекенте готов помогать вам. Безо всяких условий – в одной лишь надежде на то, что мы продолжим разговор.

Эль-Неренн посмотрела на свой бокал, к которому так и не притронулась, вновь взглянула в глаза собеседника.

- Интересно узнать, во сколько она меня оценивает, - усмешка вновь возникла на её губах. – У меня замечательный экстерьер, господин Беррон – видите, как все смотрят? Династический союз – прекрасная идея. Думаю, желающих будет много. Вашей госпоже придётся встать в очередь.

- Я понимаю ваши чувства, - Беррон поднялся. – Не стану торопить. Возьмите карточку, прошу вас. Уверяю: если вы согласитесь, то никогда не пожалеете.

- Я подумаю, - ответила эль-Неренн надменно. – Но ничего не обещаю.

Беррон поклонился и покинул кафе. Эль-Неренн забрала телефон, оставленные Берроном карточки и вернулась за столик.

- Всё испортил, скотина, - она мрачно посмотрела в глаза Хольте. – Виккер, вы всё записали? – она поднесла трубку к уху.



-  -  -



- Виккер, вы всё записали? – голос эль-Неренн. Виккер прикоснулся к телефону, включил микрофон.

- Да, эль-Неренн. Это может пригодиться. Я немедленно приеду к вам, если хотите.

- Пусть приезжает сюда, - предложил инспектор. – Вызовет Хольте и приезжает.

- Это уместно? – Виккер поднял взгляд. – Хотя… все обвинения с неё сняты… так разговаривать, конечно, не очень хорошо, но… Ладно. Рискнём, – он взял трубку. – Эль-Неренн, вас приглашают в гости. Нет, к нашему общему знакомому, - он улыбнулся. – Угадали. Вы сможете найти Хольте? Рядом с вами? Запомните или запишите адрес, я встречу вас там. Хорошо. До встречи.

Он поднялся.

- Я назвал адрес в другой части города. Возьму такси и привезу их сюда – лучше, чтобы о таком визите знало как можно меньше людей.



*  *  *



- Инспектор! – эль-Неренн была в восторге. – Или уже «комиссар»?

- Кто ей сказал? – Тигарр оглядел остальных.

- Я сама, инспектор. Отчего ещё у вас может быть такой довольный вид?

- Превосходно выглядишь, эль-Неренн, - одобрил инспектор. – Если бы я не знал, что это ты…

Эль-Неренн улыбнулась, чуть не ослепив его блеском клыков.

- Как вам новая подопечная? – инспектор слегка поклонился Хольте. – Меня хватало самое большее на три часа беседы. Что там у вас? – удивился он, глядя, как Виккер помогает вытащить из машины несколько тяжёлых на вид коробок.

- Ужин, - пояснила Хольте. – Отдых в кафе нам испортили, я решила взять всё с собой. Похоже, не зря.

Гостиная была небольшой, но достаточно уютной. На взгляд эль-Неренн, здесь было многовато вещей и пыли.

- Вечер воспоминаний, - Виккер поднял бокал. – Я спрашивал у вас разрешения рассказать  кое-что о событиях Нового года, эль-Неренн. Помните?

Улыбка эль-Неренн померкла.

- Да, Виккер. Зачем только, не пойму. Может, мне не следовало приезжать?

- Ну почему же. У меня для вас кое-что есть.

Виккер открыл портфель, некоторое время копался в нём.

- Возьмите, эль-Неренн. Я выполняю просьбу Аголан Рекенте. Думаю, теперь могу передать её подарок.

Он бережно протянул девушке медальон на цепочке. Та приняла его, медленно поклонилась.

- Спасибо, Виккер, - она подняла взгляд. – Что с ней?

- Аголан Рекенте живёт в одном из владений дома на юге графства Тессегер. Я не знаю точно, где именно. Знаю, что с ней всё хорошо. Через пять лет она станет главой дома.

- Сколько ей лет? – усмехнулась Хольте. – Шесть? Не рановато ли?

- Аллирон ан Рекенте вступила во владение домом в девять лет, - Виккер не улыбался. – У неё были хорошие учителя. Она избежала трёх покушений, в год, когда стала главой дома. Не сомневаюсь, она очень серьёзно относится к воспитанию внучки.

Адвокат встал.

- У вас есть проигрыватель, Тигарр? А… вижу, есть. У меня ещё одна вещь для вас, эль-Неренн. Перед тем, как мы отвезли Аголан домой, она попросила оставить вам послание. Мы записали его,  - Виккер протянул девушке полупрозрачную кассету, с голографическим клеймом. Мы выйдем? – он оглядел остальных. Инспектор кивнул и поднялся. Поднялась и Хольте.

- Останьтесь, - эль-Неренн подошла к проигрывателю. – Вы ведь это уже видели, Виккер. Вы записывали?

Виккер кивнул.

- Я буду на кухне, - инспектор вышел и закрыл за собой дверь.

- Я тоже, - Хольте некоторое время колебалась, затем встала и направилась к двери.

- Согласен, - Виккер кивнул. – Позовите нас, когда будет можно.



-  -  -



- Это и есть Аголан Рекенте? – инспектор приостановился на пороге. Последний кадр висел в воздухе – голографическая развёртка. Девочка, серьёзная и сосредоточенная, смотрела – вероятно, прямо в объектив. – Смотрите, какая важная. Вся в бабушку.

Хольте вошла и споткнулась на ровном месте. Медленно подошла к «призраку» - изображению девочки, подняла взгляд.

- Это Аголан? – она взглянула в лицо Виккера. Тот кивнул. Хольте присела перед изображением, глядя в лицо Аголан. Обошла изображение,  вновь присела так, чтобы встретиться взглядом с фантомом.

- У неё есть родинка… на шее, вот здесь? – Хольте повернулась лицом к эль-Неренн. Девушка кивнула.

- Совсем маленькая, чуть выше ключицы, - подтвердила она. – Что такое, Хольте?

Хольте подошла к проигрывателю, вынула из кармана небольшой кожаный футляр – там она держала визитки и прочие карточки – вынула крохотную кассету – «монетку».

- Можно? – спросила она, указывая на проигрыватель. Эль-Неренн кивнула. Хольте заменила кассету. Попала в гнездо не с первого раза – инспектор отметил, что руки её дрожат.

Изображение возникло в воздухе. Лас-Тесан – в тех самых апартаментах, осознала эль-Неренн. С книжкой в руке. Такая же сосредоточенная, губы поджаты, глаза прищурены. В лёгкой куртке – видимо, как раз перед отъездом.

Инспектор присвистнул.

- Ну и дела, - заключил он. – Это ваша дочь, Хольте? Та, о которой…

- Да, - резко ответила Хольте и выключила проекцию. Забрала  «монетку». Вернулась в кресло, взяла бокал и осушила его, залпом.

- Сходство поразительное, - согласился Виккер. – Я знаю, о чём вы подумали, Хольте. Но не могу устроить вам встречу с Аголан.

- У неё брали кровь на анализ, - подал голос инспектор. – Тогда, в ночь на Новый год. Я не уверен, что результаты…

- Могли и сохраниться, - согласился Виккер. – Я постараюсь выяснить. Но прошу, инспектор – это необычайно тонкий лёд. Идите очень аккуратно. Пока дом Рекенте охотился за эль-Неренн, ситуация казалась мне понятной. После сегодняшнего разговора с Берроном – уже нет.

- Интересно, что там, - эль-Неренн бросила на стол банковскую карту Рекенте. – Точнее, сколько.

- Сейчас узнаем, - Виккер поманил её к себе, положил портфель на журнальный столик. Извлёк оттуда чёрный «пенал» - блок связи - и два полупрозрачных коврика. Из одного получился экран, из другого – клавиатура. – Вставьте её вот сюда.

На экране возникла эмблема Государственного Банка.

- Приложите палец… любой, вот сюда. Сейчас всё увидим.

Изображение изменилось. Инспектор и Хольте встали, подошли поближе.

- Триста тысяч, - медленно произнёс инспектор. – Моя пенсия за сорок лет. Ну почему меня никогда не подкупали?

Лицо эль-Неренн окаменело.

- И я что – могу забрать эти деньги? Прямо сейчас?

Виккер пожал плечами.

- Счёт на ваше имя. Открыт – смотрите – в новогоднюю ночь. Перевод совершён тогда же.

- Липа, - заявил инспектор презрительно.

Виккер отрицательно покачал головой.

- Вряд ли. Я видел такое и раньше.

- Это смешно, Виккер. Откуда она могла знать, что ей потребуется…

- Не знаю, - Виккер провёл ладонью по клавиатуре, погасил экран. Вручил карточку эль-Неренн. – Деньги ваши, теарин. Я знаю, что мы, четверо, связаны с Рекенте сильнее, чем хотелось бы, - он явно колебался. – В ту же ночь, уже после того, как вы уснули, теарин, у меня был разговор с покойным Берроном. Долгий. Не стану его пересказывать. Вот, - он вынул из портфеля тяжёлый чёрный куб – мини-сейф. Долго колдовал над ним, прежде, чем тот открылся.

- Это я получил от Беррона, - он показал карточку. – Не от него лично, конечно. Анонимно. Но он намекнул, более чем прозрачно. Смотрите, - он вставил карточку в гнездо, набрал что-то на сенсорах.

- Пятнадцать миллионов, - произнёс инспектор шёпотом. – Великое Море! И вы их не тронули?

Виккер усмехнулся, покачал головой, убрал карточку. Спрятал в сейф.

- Я наёмный работник, инспектор. Мои услуги можно купить. Меня самого тоже пытались купить – несколько раз. Предложение Беррона было самым щедрым.

- Спасибо, Виккер, - эль-Неренн подняла голову. Хольте, которой самой было не очень хорошо, увидела на лице девушки то же выражение, что было предыдущей ночью – безнадёжность. – Что он хотел?

-  Вас, теарин. От меня требовалось на пять минут отлучиться из дома. Позвонить в полицию, сообщить о похищении. Беррон любит… извините, любил говорить откровенно. Прямым текстом.

- Хватит, - эль-Неренн встала. – Хватит о Рекенте. Свет на ней клином не сошёлся. Инспектор, простите… Можно мне где-нибудь немного полежать?

- Да, конечно, - инспектор поднялся. – Хольте, не поможете? Женская половина слева по коридору. Там, правда, беспорядок – я ведь один живу.



*  *  *



- Что-то подсказывает мне, - Тигарр устроился поудобнее в кресле, - что мы встречаемся не в последний раз. Как она, Хольте? Спит?

- Спит, - подтвердила Хольте. – Свалилась на ходу. Пришлось раздевать уже спящую. Перенервничала.

- Ваша очередь, инспектор, - Виккер налил себе ещё вина. -  Расскажите, зачем вам нужны были подробности её бегства? Что за картину вы упоминали?

- Это моё личное расследование, - Тигарр пригладил волосы. – На убедительную версию не потянет. Слишком мало фактов. Вкратце: её направили сюда. Специально. И не одну – кто-то здесь помогает ей. Не считая нас троих. Не удивлюсь, если сама она об этом не знает и даже не догадывается.

- Кто послал и зачем? – Хольте, после того, как её уговорили поесть, стала выглядеть намного лучше.

- Не знаю, кто, теарин. Я начал собирать факты и строить теории только после Нового года. В свободное время – а его немного.

- Тогда зачем?

- Выявить преступные группировки. Стравить их. Вынудить передраться. – Инспектор поднялся, подошёл к стеллажу. Взял оттуда папку. – За нашей девицей охотилось более пятидесяти человек. Аспида вы помните, надеюсь. На нём более сотни убийств, похищений, терактов. Я говорю про те, где его участие может считаться доказанным. У Аспида не было осечек. Ни одной! Это был «невидимка» – менял внешность каждые  несколько месяцев.

- Да, после Аспида она останется знаменитостью, - согласился Виккер.

- Тот день, когда мы сидели в засаде. Ещё пятеро! Двое, которые в больнице – Верзила Хаэги и Череп Баэр. Оба – «невидимки». Использовали чужую внешность, маркерные следы. В общей сложности – пять сотен убитых. Мясники. «Мама Львица» потеряла лучших. Есть у нас источники поблизости от Львицы, так вот: она отказалась работать с домом Рекенте. Все, кого наняла Старуха, потерпели поражение. Трёх наёмников мы упустили. Более тридцати убиты – всего за неделю. Что скажете?

- Слишком хорошо для простого совпадения, - согласился Виккер. – И все они охотились за эль-Неренн?

- Верно. Аллирон ан Рекенте бросила все силы, использовала все связи. Вряд ли она сможет рассчитывать на эти связи в ближайшее время – потери огромны. В большинстве случаев всё выглядит, как смерть от несчастного случая. Как в случае с вашей дочерью, - Тигарр кивнул Хольте. – Я могу признаться, теарин. Мы не смогли бы спасти её. Ни единого шанса.

- Несчастные случаи, - задумался Виккер. – Иными словами, спецслужбы.

- Возможно, - Тигарр поднялся на ноги, прошёлся по комнате. – Не всё укладывается в такое объяснение, но очень многое. Не считая дома Рекенте, в республике пять «центров силы», крупных преступных объединений, «теневых домов». Два из них, включая «Маму Львицу»  и её «прайд», перестали что-либо значить. Мы поймали с поличным столько людей Львицы, что появился шанс, в кои-то веки, взять её саму. Понимаете? Есть доказательства. Неопровержимые, железные доказательства. И не только против неё.

- Я не думаю, что Ньер на кого-то работает, - высказалась Хольте. – У меня не так много опыта, инспектор, но я верю интуиции. Она старается для себя самой.

- Помимо попыток её похищения, есть что-нибудь? – поинтересовался Виккер.

- О, хватает. Всё это была крупная рыба. Мелкой намного больше. Знаете, как жила наша подопечная два первых года? Куда-нибудь приходила или приезжала, заходила в первую попавшуюся дверь – и находила работу. Представляете? С первого раза. Зарабатывала, уходила дальше. А когда уходила, там всегда кого-нибудь ловили. Там, откуда она уходила. Я проследил – одна и та же картина. Появляется эль-Неренн, работает, уходит с деньгами – облава.

- Впечатляет, - усмехнулась Хольте. – Неужели её никто не заподозрил?

- Бывало, - пожал плечами Тигарр. – Только они, знаете, не выживали. Прямо как здесь – несчастные случаи. Девица успела поработать в восемнадцати городах. Куда её только не заносило!

- Да, между прочим, - Виккер потёр глаза. – Она здорова. Исключительно здорова – кроме сбоя цикла, у неё ничего нет. Никаких болячек, никаких неприятностей. Про паразитов вы сами знаете – никогда не было. Ни снаружи, ни внутри. И зубы – ни у кого таких не видел. А питалась она, так скажем, неважно.

- Вы меня не разыгрываете? – Хольте встала. – Это всё правда?

Её собеседники переглянулись, кивнули.

- Сегодня мы зашли в салон – знаете, я уговорила её заказать нормальную, человеческую одежду. Она оказалась стотысячной клиенткой. Всё заказанное – бесплатно.

- Да, ей везёт, - кивнул инспектор. – Я и говорю – помогают ей. Так не бывает. Есть, правда, крупные неувязки – скажем, бегство из дома Рекенте. Но я ведь только начал расследование.



-  -  -



Эль-Неренн нечасто снились сны. И никогда они не были приятными.

В этот раз она «проснулась» там же, где заснула – свалилась. В небольшой комнатке для гостей, в доме инспектора Тигарра. Проснулась, услышав крик. Жалобный крик.

То, чем казалась комната во сне, удручающе походило на неё же в «настоящем» мире. Но ощущения не обманывали – это сон.

Вновь крик. Детский крик, удаляющийся. Эль-Неренн подбежала к двери (бегать во сне было одним удовольствием), распахнула её.

Зеркала. Повсюду – на стенах, зеркальный пол под ногами, зеркальный потолок. Стоило ненароком глянуть на своё отражение, как глаза словно пронзало раскалённой иглой -  так было больно. Крик раздался вновь – крик смертельно испуганного человека, не знающего, где искать спасения.

Эль-Неренн узнала голос. Аголан Рекенте. Она уже слышала этот крик – раз или два девочке снились кошмары.

- Аголан! – крикнула она и эхо несколько раз вернуло крик – искажая, то усиливая, то ослабляя. Бежать было нелегко, зеркальный пол оказался скользким. Глаза резало страшно – и это не добавляло радости.

Крик приближается. И ещё звуки – медленные, тяжёлые шаги. Кто-то приближается. Неторопливо, неотвратимо.

Аголан оказалась за следующим углом. Сжалась в комочек  в углу, закрыв глаза ладошками. Когда эль-Неренн появилась из-за угла, девочка отняла ладони и кинулась навстречу.

Шаги. Пол, стены дрожат, волны идут по зазеркалью, потрескивает потолок.

- Тихо, - шепнула эль-Неренн, прижимая к себе «находку». Девочка крепко обхватила её шею, бежать стало неудобно.

Поворот, ещё поворот. Проход… здесь был проход! Она пробегала мимо него!

Эль-Неренн повернула назад – тупик возник за поворотом.

Одно из зеркал на стене со звоном раскололось. Чернота показалась по ту сторону, ледяной ветер ворвался оттуда, сбивая дыхание, обжигая лицо. Шаги. За спиной. И что-то шевелится там, в черноте.

Грохот. Рушится вся стена за спиной. Эль-Неренн оттолкнулась и, не оборачиваясь, ринулась в черноту.



-  -  -



Она вскочила. Комната, где её уложили спать. В комнате царил полумрак -  фонари на улице рассеивали мглу, свет просачивался сквозь шторы.

Одеваясь, эль-Неренн едва не разорвала тонкое, невесомое платье. В комнате становилось страшно, по-настоящему страшно. Она распахнула дверь и… едва не сшибла с ног Хольте.

- Что такое? - она схватила девушку за плечи. – Это я, Ньер. Что случилось?

Эль-Неренн прижала ладонь к лицу, стиснув зубы. Досчитала до пяти.

- Что-то приснилось?

Эль-Неренн кивнула.

- У меня плохие предчувствия, Хольте. Мне редко снятся сны. Аголан… что-то с Аголан Рекенте.

Хольте прищурилась.

- Должно случиться? Или уже случилось?

- Не знаю. Я… - эль-Неренн не сразу осознала, что говорит. – Я не уверена, что видела Аголан. Это могла быть Лас-Тесан.

Хольте резко развернулась, быстрым шагом направилась в гостиную. Я спала всего два часа, удивилась эль-Неренн, глянув на часы. А показалось – сутки.

- Всё в порядке, эль-Неренн? – Виккер взглянул ей в глаза. – Плохой сон?

- Инспектор, - Хольте взяла эль-Неренн за руку. – Кто охраняет Лас?

- У меня где-то записано. Что случилось, теарин?

- Я хочу с ними связаться. Пожалуйста. Это срочно.

Тигарр кивнул, взял телефон, отошёл к стеллажу, набрал номер.

- Вам что-то приснилось? – Виккер поднялся на ноги. – Что-то про Лас-Тесан?

- Или неё, или Аголан. Мне не нравятся такие сны, теариан.

Виккер молча извлёк свой телефон, некоторое время думал, прежде чем набрать номер.

- Там всё в по… - инспектор оглянулся, увидел Виккера, и понизил голос. – Нет оснований для беспокойства, Хольте. Но я попросил усилить бдительность.

- Беррон? – Виккер жестом попросил остальных замолчать. – Доброй ночи. Да, это Стайен. Нет, я не знаю, о чём вы говорили. Нет. У меня  сообщение для госпожи ан Рекенте. Дело касается Аголан Рекенте.

Виккер поднял бокал, продолжая прижимать трубку к уху, допил то, что оставалось на донышке.

- Нет, я не знаю, где Аголан. Но у меня сведения из надёжных источников. Вам лучше узнать, что там происходит, побыстрее. Нет. Считайте это ответной любезностью.

Виккер спрятал трубку в карман и уселся.

- Что ещё за «ответная любезность»? – подозрительно воззрилась эль-Неренн.

- Я оставляю ему право трактовать мои слова, - усмехнулся Виккер. – Вероятно, он подумал, что я убедил вас продолжить разговор. Зачем мне его разубеждать?

- Если честно, - эль-Неренн оглянулась, -  я страшно хочу есть. Так и не поужинали.

- Сейчас, - Хольте указала на оставшуюся нетронутой коробку. – Виккер, не поможете?



-  -  -



- Вы знаете, где я должна буду работать? – эль-Неренн подняла взгляд. Третий час ночи. Но спать не хотелось. Инспектор кивнул.

- Можете сказать?

- Официальное уведомление получите через неделю, - Тигарр с сожалением посмотрел на опустевшие бутылки. – Километров пятьдесят на восток. Семья Эверан. Их фамильное поместье.

- Это хорошее место, - высказалась Хольте. – Я слышала о них. Семья с давней историей.

- Как и Рекенте, - проворчала эль-Неренн.

- Я всё проверил несколько раз, - возразил Виккер. – Эль-Неренн, вы справитесь. Я постараюсь узнать как можно больше. К прислуге там относятся гораздо лучше.

- Я помогу тебе, - вызвалась Хольте. Подошла, присела  рядом с креслом девушки, положила свою ладонь поверх её. – Знаешь, есть некоторый опыт. Маленькие женские хитрости, - произнесла она, понизив голос. – Научу тебя кое-чему. Очень помогает, поверь.

Эль-Неренн фыркнула, рассмеялась. Виккер скрыл улыбку.

- Хольте будет на связи, - инспектор постучал пальцами по столу. – Насколько я знаю, прислуге разрешается выезжать в город – три-четыре раза в месяц. Обязательно уведомляйте о каждой такой поездке – пользоваться телефоном там тоже разрешено.



-  -  -



Телефон. Виккер оторвался от атласа – они с Тигарром горячо обсуждали знаменитое морское сражение в бухте Тафрон, после которого власть Империи над всем экваториальным поясом стала неоспоримой. Эль-Неренн с интересом слушала. Хольте задремала в кресле.

- Стайен, - отозвался Виккер. – Да, Беррон, слушаю. Понятно. Рад, что успели. Нет, я не могу назвать вам источник. Мне не нужны неприятности с полицией.

Эль-Неренн встретилась взглядом с инспектором. Тот усмехнулся, отвёл взгляд.

- Передавайте мои лучшие пожелания, - Виккер кивнул. – Не за что. – Дал отбой и встал, приглаживая волосы на затылке.

- Полчаса назад на Аголан Рекенте было совершено покушение. Попытка покушения, - поправился он. - Двое нападавших задержаны, шестеро убиты в перестрелке. Наследница не пострадала.

Эль-Неренн кивнула, закрыла глаза. Инспектор заметил, что правая рука её сжата в кулак; цепочка свисала из него. Медальон, подарок Аголан.

- Ну что же, - Виккер оглядел собравшихся. – Совпадения продолжаются? Теперь дом Рекенте в долгу передо мной. Перед вами, конечно, - он взглянул в глаза эль-Неренн. – Но они этого пока не знают.

- Если им сказать, - эль-Неренн убрала медальон в кармашек. – Отстанут от меня?

Хольте отрицательно покачала головой.

- Не думаю, эль-Неренн, - Виккер развёл руками. – Беррон говорит далеко не всё. Простите мне эти слова, но если ан Рекенте хочет породниться со всеми Великими Домами – есть такое предположение – то это можно сделать иначе. Никого не похищая. Желающих будет с избытком – дом Рекенте очень богат.

- И все эти желающие – альбиносы? – усмехнулась эль-Неренн. – Виккер, всё время, пока я живу здесь, в республике, на меня смотрят, как на обезьяну в зоопарке. «Смотрите, она разговаривает!» - эль-Неренн раскрыла глаза пошире, произнося фразу неприятным пискливым голосом. Хольте рассмеялась.

- Альбиносы -  вряд ли. Вы – первая, кого я встретил, - Виккер поклонился. – Я не хотел выяснять, отчего к вам проявляют такой интерес. На  то есть много причин. Главная – я не знаю, к кому обратиться за помощью. Дом Рекенте не любит, когда интересуются его делами.

- Думаю, я могу как-то помочь, - Тигарр вступил в разговор. – Конечно, никаких обещаний. Никаких официальных запросов. Кроме того, потребуются деньги, много денег.

- Много? – эль-Неренн нехорошо улыбнулась, вновь вынула банковскую карточку. – Трёхсот тысяч хватит?

Тигарр рассмеялся.

- Да, неплохое применение деньгам. Хватит. Ещё и останется.

- А встречу с Аголан устроить тоже можно? – эль-Неренн оглянулась, поймала взгляд Хольте.

- Стойте! – инспектор поднял ладонь. – Это не шутки. Эль-Неренн, вы понимаете, что будет, если хотя бы намёк на подобное расследование просочится – сейчас?

Девушка подошла к нему вплотную.

- Но вы же можете, правда?

- Знаете, как это называется, эль-Неренн?

Девушка застенчиво улыбнулась.

- Ой, это такие страшные слова, инспектор. Только не вслух, прошу вас. Не пугайте меня.

Инспектор отвернулся, сделал несколько шагов в сторону окна и только там расхохотался. Едва не упал на пол, споткнувшись о стол.

- В гроб меня вгоните, - он вернулся в кресло. Эль-Неренн продолжала смотреть на него, выражением лица была сама невинность. – Никаких обещаний, эль-Неренн. Понимаете?

- Конечно, инспектор, - ответила девушка с жаром, - я ведь ничего и не просила.



8. Кнут и пояс



Поместье Эверан-Тиро оказалось огромным. Эль-Неренн думала, что её привезут в лучшем случае в большой дом – как было раньше, включая дом семьи Рекенте. Но здесь… высокий каменный забор тянулся и тянулся, местами из-за него выглядывали крыши строений.

Машина затормозила. Добрались. До города километров двадцать, не меньше.

Сопровождающий – мрачный пожилой служащий иммиграционной службы – молча выставил вещи девушки у небольшой дверцы в  стене. Прикоснулся ладонью к панели селектора. Шепнул что-то в стену рядом с панелью – прилегающая к дверце часть стены осветилась.

- Вас встретят, - он взглянул в лицо подопечной, склонил голову. Та кивнула, выпрямилась. С формальностями покончено.

- Удачи, - впервые за всё время поездки он улыбнулся. Девушка улыбнулась в ответ. – Держитесь подальше от неприятностей. Виккер просил передать, чтобы вы не падали духом.

- Никогда, - она вновь кивнула. – Спасибо.

Машина мягко завелась и стремительно исчезла в сгущающемся сумраке. Но никто не торопился открывать дверцу вновь прибывшей. Эль-Неренн это не очень обеспокоило. В разных семьях настолько разные порядки, что…

Он повторяла, про себя, те правила, которые должна помнить. Всегда. То, чему обучала её Хольте последнюю неделю.

Минут через десять дверцу открыли. Вышли двое – несомненно, слуги – седовласый высокий старик и парень, на вид – её возраста. Ни улыбки, ничего – просто кивок. Парень вежливо взял её под локоть и указал, куда идти. Старик забрал её вещи – два больших чемодана. Всё, что рискнула взять с собой.

Как красиво вокруг!

Сумрак стремительно сгущался, но сад, через который пролегала дорожка, выглядел впечатляюще даже в сумраке.



*  *  *



Запахи накатывали волной. Когда она проходила медосмотр перед поездкой сюда, врач предупредил, что последствия пережитого будут проходить медленно. Что органы чувств долго ещё будут вести себя странно. Выдал какие-то таблетки. Признаться, эль-Неренн перестала доверять врачам. Особенно – после печального знакомства с личным врачом Рекенте…

Она тряхнула головой, прогоняя воспоминания. Её провели в просторную комнату – два коридора, пять поворотов и три двери. Оставили одну, без единого намёка на то, чего и сколько ждать.

Девушка не сомневалась, что за ней наблюдают. Взгляд ощущался. Хотя ни звука, ни запаха чужого присутствия. Виккер позвонил прямо в машину, пока они ехали. «Будьте предельно осторожны», были его слова. Пятый раз, вновь подумала эль-Неренн. Должно повезти. Обязано. Столько мерзкого уже случилось  за эти пять лет – на всю оставшуюся жизнь хватит.

Потолок возвышался метрах в пяти над головой. Высокие окна, с настоящим стеклом – пластик, видимо, не в почёте. Но и современный мир проник сюда: сигнализация, камеры слежения, а в саду – девушка была готова поклясться – росли два «электрических дерева».

Камин – настоящий – по правую руку. Над ним – коллекция холодного оружия. Флаг дома – над двумя старинными мечами. Каменный пол и единственная ковровая дорожка, взбирающаяся по ступеням – в дальней части комнаты. Прямо тронный зал, подумала девушка, стараясь не улыбаться. Точно.

Рядом со входом, в углу по левую руку, обнаружились три деревянных стула; угол слегка затенён. Подумав, эль-Неренн отошла туда, но садиться не стала. Воспоминания о четырёх предыдущих местах работы не угасли. Прислуге в таких помещениях не положено садиться, пока не велят. А не велят почти никогда.

Встала и принялась ждать. По полу скользил ощутимый сквозняк, «пробуждающееся» обоняние выхватывало оттенки домашних запахов.

Прошло не менее получаса (часы на каминной полке гулко пробили один раз), прежде чем отворилась дверь  в дальнем конце комнаты и появилась высокая, пожилая женщина в одеянии, явно напоминающем флаг дома. Она мельком взглянула на эль-Неренн и, не говоря ни слова, опустилась в кресло рядом со входом. «Трон», мысленно назвала его девушка.

«Слуг не видно и не слышно».

Вошедшая взглянула на эль-Неренн и едва заметно поманила её рукой.



*  *  *



Эль-Неренн медленно подошла, так же медленно и церемонно опустилась на колено. Замерла, глядя в пол перед собой.

«Слуги не смеют смотреть в глаза».

- Приветствую вас в доме Эверан, - произнесла женщина и улыбнулась. Улыбка была холодной. – Можете подняться.

Эль-Неренн выполнила указание, продолжая держать голову склонённой.

- Я ознакомилась с вашим послужным списком, - продолжала женщина. Сейчас только эль-Неренн заметила на голове её тонкую диадему. Хозяйка дома. Как и большинство коренного населения Норвена, глава семьи Эверан оказалась бронзовокожей, черноволосой. Необычайно широкоплечей – для женщины. Лицо выдавало её возраст – за пятьдесят, как сказали эль-Неренн. Диадема была её единственным украшением, хотя дом не из бедных. – Бумагам я верю меньше, чем людям. Я намерена принять вас на работу, эль-Неренн, но вначале хотела бы задать несколько вопросов.

Эль-Неренн хранила молчание, не выдавала никаких эмоций. «Слугам незнакомы эмоции».

Хозяйка дома кивнула вновь.

- Эль-Неренн – детское имя. Можете ли вы назвать мне ваше настоящее имя, если оно есть?

- Прощу прощения, госпожа. Моя матушка не успела объявить моё настоящее имя.

- Но вы знаете его?

- Да, госпожа.

Женщина прикрыла  глаза на несколько секунд.

- Судя по бумагам, вы родом с архипелага Тирр,  - продолжила хозяйка дома.

- Да, госпожа. Я бежала оттуда пять с небольшим лет назад.

- Вы знаете, как много людей сейчас утверждают, что они – беженцы с Тирра?

- Да, госпожа. В полиции и иммиграционной службе моим словам не поверили.

- Но вы продолжаете утверждать, что вы родом с Тирра?

- Да, госпожа.

- Вы состоите в родстве с каким-нибудь из домов, что вели войну на Тирре?

- Не могу утверждать с уверенностью, госпожа. Я мало знала о том, кто мои родители. Меня воспитывали вдали от них.

Женщина кивнула в очередной раз и улыбнулась.

- Поступая к нам на работу, вы будете обязаны соблюдать множество правил, эль-Неренн. Сразу говорю, лёгкой работа не будет. Вы знаете, что будет, в случае, если я останусь вами недовольна?

- Да, госпожа. Я буду выслана из страны. Или останусь в исправительном учреждении, бессрочно.

- Вас это не пугает?

«Слуги не знают слова ‘Нет’».

Эль-Неренн выпрямилась, улыбнулась, взглянула в лицо собеседнице. Не в глаза – в лицо.

- Я отучилась бояться жизни, госпожа. Я уверена, что справлюсь.

- Почему?

- Я приношу удачу тем, кто улыбается мне, госпожа. Так говорила моя мама.

Хозяйка дома улыбнулась шире, уже дружелюбно и тепло.

- Что ещё говорила ваша мама?

- Что нерадивый слуга не может стать хорошим хозяином, госпожа.

Хозяйка дома встала.

- Я принимаю вас на работу, эль-Неренн. Если вы согласны работать здесь, встаньте по правую руку от меня. – Она извлекла из кармана колокольчик и позвонила. Звук показался слишком тихим, чтобы его кто-нибудь заметил.

Эль-Неренн встала по правую руку от новой хозяйки. Через несколько секунд в комнату вошла служанка – девочка едва ли десяти лет от роду. Тоже родом из этих мест – бронзовая кожа, чёрные волосы, глубоко посаженные тёмно-зелёные глаза. Она неторопливо приблизилась к хозяйке и замерла, почтительно глядя ей в лицо.

- Тимо, - обратилась хозяйка дома. – Это наша новая служанка, эль-Неренн. Пригласи сюда теарин Леронн. Распорядись относительно комнаты для эль-Неренн. После того, как она произнесёт Touan-es-Mithar, ты покажешь ей дом.

Девочка слегка поклонилась, метнула испуганный взгляд на вновь прибывшую. Убедившись, что других указаний не будет, она быстрым шагом подошла к боковой двери (рядом с камином) и исчезла за ней.

Обе оставшихся замерли, словно не замечая присутствия друг друга.



*  *  *



- Вам доводилось произносить Touan-es-Mithar?

«Слуги не знают слова ‘Нет’».

- Вряд ли, госпожа.

- Вы знакомы с языком альвари?

- Очень смутно, госпожа. Не было возможности выучиться.

Хозяйка кивнула, так и не повернув головы к собеседнице.

- В этом доме за всё отвечает старшая из прислуги, теарин Леронн. Вы подчиняетесь ей во всём. Всегда. Мои распоряжения – на первом месте, но я редко вмешиваюсь в дела прислуги. Помните: только я могу отменить приказание теарин. Никто больше.

Эль-Неренн кивнула.

- Я поняла, госпожа.

- Touan-es-Mithar – формула, которую обязаны произнести те, кто нанимается в слуги. Не пытайтесь воспринимать её буквально. Всё, что она обязывает вас делать – подчиняться  мне и старшей.

Эль-Неренн кивнула вновь.

- Остальное вам расскажут.

Из боковой двери появилась уже знакомая эль-Неренн девочка – Тимо – и старшая, теарин Леронн. Последняя на вид казалась ровесницей эль-Неренн. Чем-то походила внешне -  светловолосая, высокого роста, уверенное выражение лица, тёмные глаза, почти белая кожа.

Одеяние старшей притягивало взгляд. То же светло-зелёное платье, что и на Тимо – но с красным воротником, красным широким поясом. Кнут, свёрнутый кольцом, был пристёгнут к поясу справа – и кнутом этим, похоже, пользовались часто. Множество кармашков – вряд ли украшения. Золотистый шнурок свисал с одного из них. Светло-зелёная шапочка с красным же шариком на макушке. Старшая взглянула на вновь прибывшую, не выдавая никаких эмоций, медленно и низко поклонилась хозяйке дома. Девочка сделала то же самое.

- Эль-Неренн поступает в ваше распоряжение, теарин. Приступит к работе с понедельника. Пусть Тимо ознакомит её с тем, как мы живём.

Старшая кивнула и взглянула в глаза эль-Неренн. Та выдержала взгляд, хотя…

«Слуги не смеют смотреть в глаза».

Старшая едва заметно усмехнулась.

- Тимо, - хозяйка дома взглянула на девочку, та вновь поклонилась. – Эль-Неренн не знает Touan-es-Mithar. Помоги ей.

Девочка выступила вперёд и поманила новенькую к себе. Эль-Неренн подошла, остановившись в двух шагах от старшей. Та не меняла выражения лица. Тимо встала слева от эль-Неренн.

- Опустись на правое колено, - шепнула она и опустилась первой.

Эль-Неренн повиновалась, не меняя выражения лица. Старшая не отводила взгляда от её глаз.

- Повторяй за мной, - приказала девочка (явно напуганная тем, что находилась рядом с альбиноской) и принялась медленно и тщательно выговаривать слова на мало знакомом языке. Эль-Неренн постаралась воспроизвести всё в точности, включая интонации.

Старшая шагнула вперёд и, сняв перчатку, прикоснулась кончиками среднего и безымянного пальца ко лбу эль-Неренн.

- Можешь встать, - сообщила Тимо. Встала первой и сделала шаг в сторону.

- Добро пожаловать в дом Эверан, - старшая впервые заговорила. Голос оказался высоким. Ей лет двадцать, не больше, поняла эль-Неренн. Когда успела дорасти  до старшей? Служит здесь с рождения?

Эль-Неренн склонила голову, ожидая продолжения. Старшая кивнула.

- Тимо проводит тебя, - старшая вручила вновь нанятой золотистый шнурок – похожий на тот, что был у самой. – Она всё объяснит. Завтра я вызову тебя, а до тех пор отдыхай.

- Могу я спросить, теарин? – вежливо поинтересовалась эль-Неренн и старшая иронически улыбнулась, кивнула. – Почему я приступаю к работе только с понедельника?

- Не терпится? – старшая взглянула в лицо Тимо, что-то шепнула той. – Ещё не обрадуешься. Вначале тебе всё покажут, всё расскажут. Правил не слишком много, но соблюдают их строго. Это, - она прикоснулась к кнуту, - не для украшения. Ясно?

- Ясно, теарин, - кивнула эль-Неренн. После карцера в «зверинце» кнутом ты меня не испугаешь, подумала она.

- Тимо тебя проводит, - старшая указала направление. – Отдыхай, пока можешь.

И удалилась – в ту же дверь, в которую, похоже, вышла хозяйка дома. Эль-Неренн осознала, что та покинула их, едва только формула была произнесена.

- Нам сюда, - шепнула Тимо, потянув девушку за рукав. – Не смотри по сторонам, здесь не положено.

- Слушаюсь, - эль-Неренн с трудом скрыла улыбку. Девочка, похоже, очень гордилась отведённой ей ролью и исполняла её совершенно серьёзно.



*  *  *



Просыпаться долго не хотелось. А вставать хотелось и того меньше.

Звуки жилого дома. Слабые, но явственные. Солнце давно уже встало, осознала эль-Неренн. Запахи… старый дом, много людей. В этой комнате долгое время никто не жил. Эль-Неренн медленно потянулась… восхитительно.

Послезавтра начинается служба. Стоило подумать об этом, и настроение оказалось испорченным. Полгода, эль-Неренн. Сто пятьдесят шесть дней. Семь месяцев. «Вы справитесь», сказал Виккер. Ему легко это было говорить.

Как я устала прислуживать, подумала эль-Неренн. Последнюю неделю «свободы» она успела привыкнуть к тому, как можно жить, когда тебе не угрожает высылка – и новые поиски того, где, как и зачем жить…

Кто-то в комнате. А, это Тимо. Интересно. Почему она у меня?

Эль-Неренн приоткрыла глаза. Девочка стояла, на цыпочках,  у книжной полки, с любопытством глядя на расставленные там книги – энциклопедия, «Чудеса мира», издана в начале прошлого века. Отец собирал её, отыскивая разрозненные тома. Рядом – три тома «Легенд и мифов древнего мира». И ещё кое-что. Не смогла удержаться, взяла с собой. Читать здесь не возбраняется – было бы время читать.

- Интересно? – эль-Неренн спросила громко, прикрыв глаза. – Любишь читать?

- Ой! – девочка подпрыгнула. – Я разбудила тебя?

- Нет, - эль-Неренн уселась в постели. – Почему ты здесь? Мне пора вставать?

Девочка опустила голову.

- Я постучала… ты разрешила войти. И снова уснула. Я хотела уйти,  - девочка оглянулась на книжную полку. – Я ничего не трогала!

Трогала, поняла эль-Неренн, скрывая улыбку. Но всего лишь трогала. Любопытная…

- Вот твоя одежда, - Тимо указала на кресло. – Я буду за дверью. Позови, я помогу тебе одеться.

И убежала. Дверь затворила тихо.

Эль-Неренн глянула на кресло и покачала головой. Это всё нужно надеть? Да, тут без помощи не справиться. Как просто было в доме Рекенте – кроме серого пояса с гербом дома и такой же шапочки, не было никаких особенных ограничений на одежду. В границах приличий, конечно.



-  -  -



- Это сюда, - указала Тимо, помогая закрепить золотистый шнурок – булавкой – к кармашку под воротником. – Повернись.

Эль-Неренн молча повернулась. Тимо осмотрела результаты их общих усилий и осталась довольна.

Сейчас только эль-Неренн поняла, что Тимо одета чуть-чуть иначе – так же сложно, как и она сама – но немного иначе. Вместо зелёной шапочки с чёрной каймой – светло-зелёная сеточка. Обруч – серебряный, тонкий – поверх. Такие же широкие брюки – брючки – и верхнее платье до колен. Туфли – всё в тех же зелёных тонах. Тонкие перчатки телесного цвета.

Тимо зашла за спину новой служанки и прикоснулась – эль-Неренн почувствовала – к волосам. Успели отрасти почти на локоть. Что, слишком длинные?

- Слишком длинные? – поинтересовалась эль-Неренн.

- Нет, но лучше заплести. В две косы.

- Именно в две? – эль-Неренн улыбнулась, присела так, чтобы её глаза оказались на одном уровне с глазами Тимо.

- В две или в четыре, - Тимо не улыбалась. – В одну или в три можно только хозяевам. Можешь сделать хвостик, как у меня, - показала, повернув голову в сторону. Осторожно протянула руку и вновь прикоснулась к волосам эль-Неренн. – Они… - Тимо смутилась, опустила голову. – Настоящие?

- Самые настоящие, - подтвердила эль-Неренн. Тимо взглянула ей в глаза.

- Глаза тоже настоящие, - эль-Неренн продолжала улыбаться. – Я такой родилась.

- О-о-о! – Тимо явно не верила в это, но не осмеливалась сказать это вслух. – Извини, - она отступила на шаг.

- В этой одежде я должна появляться в доме? – эль-Неренн решила сменить тему.

- Да. В этом шкафу – сменная. Вон на той полке – праздничная. Эту шапочку наденешь, когда будешь дежурить – ночью. Перед хозяевами нельзя появляться без шапочек. Никогда.

- А перед остальными?

Тимо придвинулась ближе.

- Асетт говорит, что можно. Но теарин не позволяет. Очень  жарко, - пожаловалась Тимо шёпотом. – Никому не разрешает. Я её не люблю, - неожиданно заключила девочка.

Ага. Испытания уже начались? Обычное дело. Рано или поздно начинают проверять – не сплетничаешь ли, не доносишь ли хозяевам… Это уже было, всё было. Нет, Тимо, я не стану говорить об этом теарин. Даже если именно она приказала тебе пожаловаться.

- А эти зачем? – эль-Неренн указала на сложенные стопкой красно-чёрные шапочки.

Тимо вновь смутилась.

- Это… когда ты… когда у тебя… - она махнула рукой вверх.

- Ясно, - эль-Неренн не стала улыбаться. – Мне это не потребуется.

- Почему?! – глаза девочки расширились. – Но …

Зажала рот ладошкой. Интересно, что ей успели нарассказать?

- Да? – эль-Неренн вновь присела. – Что тебе про меня рассказали?

Девочка смотрела ей в глаза, поджав губы.

- Если что-то захочешь узнать обо мне, - эль-Неренн выпрямилась. – Спроси у меня. Так будет лучше.

Тимо кивнула.

- Что теперь?

- Завтрак, - Тимо указала на дверь. – Идём.



*  *  *



- Это Риккен, - Тимо подвела эль-Неренн к выходу из женской половины крыла, где жила прислуга. – Риккен, это эль-Неренн, новенькая.

Риккен оказалась светлокожей, как теарин Леронн – лицо длинное, глаза глубоко посаженные, тёмные. Светлые прямые волосы. Взглянула на эль-Неренн почти без эмоций, кивнула, встала. Склонила голову, протянула руку, прикоснулась к левой щеке эль-Неренн. Та сделала то же самое.

- Она у нас молчунья, - шепнула Тимо, указывая направление. В доме легко заблудиться, подумала эль-Неренн. Долго же я буду запоминать все проходы, коридоры. И потайные двери. Сколько их – просто ужас! – Но она хорошая.

Поворот направо. Прямо, мимо охранника (чёрная форма, герб дома на рукаве), который молча кивнул, налево, вниз по лестнице (поток холодного воздуха), направо, прямо, направо…

Кухня.

Там было трое. Седовласая женщина лет пятидесяти, хлопотавшая у плиты – повар? Высокая – выше эль-Неренн – светловолосая девушка, лет на пять младше эль-Неренн. Нездешняя – откуда-то с востока, ощущается тегарское происхождение. У дальней стены, возле посудомоечной машины, была ещё одна – низенькая, черноволосая, в фартуке.

- Это эль-Неренн, - объявила Тимо. – Это Асетт, наша кухарка, - кивнула в сторону седовласой. Рядом с ней Инни. Там, возле машины, Мегин.

- Ой, новенькая! – Мегин, судомойка, подбежала к вошедшим, остановилась шагах в трёх от Эль-Неренн. Эль-Неренн отметила, что Мегин двигается очень изящно… как танцовщица. Коротко стриженые волосы цвета воронова крыла, смуглое круглое лицо, тёмно-зелёные глаза – похоже, с севера континента. На вид ей лет двадцать пять. – Новенькая, новенькая, новенькая… - Она медленно обходила вокруг эль-Неренн. Асетт повернулась к новой служанке, улыбаясь. Инни – тоже, но её улыбка была робкой.

- Сбоку я не такая страшная, - заметила эль-Неренн, не меняя выражения лица.

- Она говорящая! – восхитилась Мегин, хлопнув в ладоши. – Смотрите, она разговаривает!

- Угомонись, Мегин, - Асетт шагнула вперёд, протянула руку. – Добро пожаловать в дом, эль-Неренн. Не обращай внимания на Мегин, она всегда такая. Идём, будем завтракать.

- Угомонись! – возмутилась Мегин. – Я только начала! Откуда у тебя такие волосы, эль-Неренн?

Мегин встала перед новенькой, пристально глядя в глаза, улыбаясь. Было в её взгляде что-то от голодной змеи.

- От мамы, - ответила эль-Неренн. – Меня можно звать «Ньер». Глаза у меня тоже от мамы.

- У твоей мамы такие же волосы? – Мегин была в восторге. – Ничего себе!

- У моей мамы были каштановые волосы и золотистые глаза, - ответила эль-Неренн, сохраняя невозмутимость. Мегин закрыла рот ладонью, поморгала, медленно отступила в сторону.

- Поделом, - Асетт подвела эль-Неренн к столу. – Прости её, Ньер. Обычно мы завтракаем, обедаем и ужинаем там, в общем зале. Если ты дежуришь или ещё что – приходи сюда.

- Вы повар? – эль-Неренн ощутила, что страшно голодна. Но ела медленно, не торопясь. Мегин присела неподалёку, с виноватым выражением лица.

- Кухарка, - улыбнулась Асетт. Выглядела она милой, немного рассеянной доброй тётушкой – о возрасте говорили только морщины, и руки. Но в голосе чувствовалось, что её здесь слушаются. – Мы с Инни готовим для прислуги. Повара готовят для хозяев – рядом, на большой кухне. Откуда ты, Ньер?

- Не знаю, - Мегин переглянулась с Инни. – Точно не знаю. Я приехала с Тирра пять лет назад. Живу здесь, в республике. Мои родители погибли, от дома ничего не осталось.

Асетт покачала головой.

- Война. Страшное дело. Надеюсь, всё ещё устроится.



-  -  -



- Шестнадцать человек прислуги, вместе с теарин, - Тимо указала на листок с именами. – Теперь семнадцать. Семь женщин, десять мужчин. Запоминай, где кого искать.

Они сидели в общем зале – место отдыха для прислуги, он же – столовая. Кроме них, никого не было.

Зал был квадратным, огромным, шагов тридцать от стены до стены. Подобное место в доме Рекенте было совсем небольшим. Но там слуги редко общались друг с другом – хотя никто не запрещал, и, кроме телевизора, в общей комнате ничего не было. Здесь же, на каждой половине, мужской и женской, были и столы, и книжные полки. На столах эль-Неренн увидела несколько головоломок, а на полках – несомненные «живые картинки», здесь их называли «живыми книгами». А вон та коробочка – похоже, радио. Камин, на северной стене. Окон в зале не оказалось – и это, признаться, несколько угнетало.

В воздухе витал запах трав и смол. Ароматические палочки? Да, вон, на каминной полке – видны крохотные жаровни, горки пепла в них.

- Как этим пользуются?  - эль-Неренн указала на шнурок, который девочка называла «колокольчиком».

Девочка отстегнула «шнурок» от платья эль-Неренн, прижала её палец к тому концу, за который шнурок был пристёгнут. Шнурок расцветился – из красного он стал многоцветным, словно на нитку нанизали разноцветные колечки.

- Когда тебя вызовут, тут будет видно, откуда. Запоминай. Верхний зелёный…

Мелодичный звук – прикосновение смычка к струне. Шнурок на одежде самой Тимо подсветил синюю полоску-кольцо.

- Это меня! – девочка спрыгнула со стула. – Жди меня здесь! – крикнула она уже на бегу. – Я скоро!

Эль-Неренн проводила её взглядом. Встала, сделала несколько шагов вокруг. Шестнадцать человек… да, ощущается присутствие. Обоняние позволило понять, что высокий старик, который нёс её вещи, был здесь не более получаса назад. Тот, молодой парень, который вёл её к дому – тоже. Изумительно. Чувства возвращаются в норму.

Она подошла к ближайшей книжной полке. Точно, «живые картинки». Детективы! Неплохо здесь отдыхают, совсем неплохо. Два детективных романа, авторства эль-Терайан, одной из немногих авторов, что нравились эль-Неренн.

Кроме детективов, были и спортивные игры. Тоже в виде «живых картинок». Забавно… можно было разыгрывать спортивные состязания – на спор. Вот это место на странице – прикасаешься, и только перелистнув, можно понять, кто победит. Фехтование, преодоление препятствий, рукопашные бои, «флаг императора», бег, много чего… Эль-Неренн выбрала наугад команды, «дала старт». Загадала, кто победит. Некоторое время смотрела, как участники бегут… перевернула страницу. Не угадала.

Засмеялась и вернула книгу на полку. Да, тут всё иначе. Когда её привели в дом Рекенте, с некоторыми из слуг она так и не познакомилась – осталась не представленной. Похоже, хозяев дома это устраивало. Что будет здесь?

Топот, кто-то приближается к одной из дверей в зал.

- Рики? – в зал вбежала неизвестная эль-Неренн служанка. Низенькая, кругленькая, с огненно-рыжими волосами и веснушчатым лицом. – А где новенькая? Инни говорит - такое пугало…

Эль-Неренн встала и повернулась лицом к новой знакомой.

- Ой! – рыжеволосая широко раскрыла глаза, покраснела, как рак. – Ой! – Несколько секунд она смотрела на усмехающуюся эль-Неренн, после чего, развернувшись, бросилась прочь из зала.

Так-так. «Инни говорит». Похоже, сплетничать тут не запрещено.

Минуты через три вернулась Тимо – бегом.

- Что такое? – спросила она ещё на пороге. – Что с Тери?

- Кто такая Тери?

Девочка показала руками.

- Рыжая, как шарик… Сидит на кухне и плачет.

Эль-Неренн пожала плечами.

- Не знаю. Увидела меня и убежала.

Тимо подошла вплотную, долго смотрела в глаза новенькой.

- Инни говорит, что я пугало, - сообщила эль-Неренн, понизив голос, сохраняя серьёзное выражение лица. – Вот Тери и испугалась.

Девочка фыркнула, спохватилась – закрыла рот ладонью. Посерьёзнела.

- Теарин запрещает сплетничать, - она положила свою ладонь поверх ладони эль-Неренн. – Если ты скажешь теарин, Тери накажут.

- А я должна сказать?

Тимо оглянулась. Никого, кроме них. Она отрицательно помотала головой.

- Нет, не надо. Асетт говорит, что Тери могила исправит. Её и так чаще всех наказывают.

- А об этом я тоже не должна говорить? – не удержалась эль-Неренн. Девочка рассмеялась, ещё раз помотала головой.

- Тери уже два раза лишали отпуска. Она дежурит чаще всех. А мне всё равно ничего не будет.

- Делаешь, что хочешь?

- Нет, - девочка почему-то погрустнела. – Ладно. Давай «колокольчик», покажу, что там. Каким цветом откуда вызывают.



*  *  *



Теарин говорила с ней в комнате, которую прочие служанки называли «больницей». В доме был свой врач – Хантвин Кеммен эс Эверан, дальний родственник главы дома, Веранно ан Эверан. Он должен будет осмотреть новую служанку сегодня вечером – очередная формальность. Не люблю врачей, подумала эль-Неренн.

- Тут написано что-то странное про твои… про твои встречи с луной, - Леронн положила ладонь на папку.

- Я знаю слово «цикл», теарин, - ответила эль-Неренн спокойно. – У меня сбой цикла, там написано. Аномальная последовательность первого рода. Я не «встречаю луну» уже четвёртый год.

Теарин усмехнулась.

- Ты знаешь слово «аномальная»? – она смотрела на вновь нанятую, как на попугая, затвердившего несколько умно звучащих фраз.

- В больнице мне объяснили.

- Хорошо, что объяснили. Когда у тебя цикл, ты освобождаешься от работы. Появляться на людях в такое время можно только в красно-чёрной шапочке. У нас принято пить вот это, - теарин поставила на стол бутылочку с тёмной жидкостью внутри. – Возьми одну с собой. Это горько, но пить можно. По две чайных ложки утром и вечером. Тогда цикл проходит легче. Если у тебя аллергия на этот настой, просто сиди в комнате, пока не пройдёт.

«Вы знаете слово ‘аллергия’?», чуть было не съязвила эль-Неренн. Сдержалась. Видно было, что старшая невысокого мнения об интеллекте собеседницы, объясняла всё терпеливо и снисходительно.

- Гостей в это время тоже не принимают? – поинтересовалась эль-Неренн. Рисковала. Вдруг теарин разозлится.

- Принимают, - старшая встала, заперла шкафчик, из которого достала бутылочку с настоем. – «Ушки гладить» тоже не запрещается. Знаешь, отчего бывают дети?

- Слышала несколько раз, - кивнула эль-Неренн. Ох, нарвёшься, Ньер, ох, сейчас нарвёшься…

- Рада за тебя. Если дойдёт до этого, имей в виду: если ребёнок от кого-то из прислуги, его всегда возьмут здесь на работу. Здесь или в другом владении Эверан. Но содержать его, пока не вырастет, будешь сама. Если от хозяев, ты будешь принята в дом, если захочешь. Всё это есть в бумагах, которые ты подписала, но я обязана сказать это вслух.

Ну что же. Во всяком случае, откровенно.

- Ясно, - кивнула эль-Неренн.

- Часть правил тебе уже рассказали. Здесь не сплетничают, эль-Неренн. Я не допущу этого. Особенно – про хозяев. Прислуге разрешено появляться в апартаментах хозяев только по их вызову. Если хозяева велят уйти, уходи немедленно. Если хоть что-то непонятно, связываешься со мной. Я говорю, что делать.

Эль-Неренн кивнула.

- Всё остальное ты уже слышала. Два раза в месяц у тебя будет отпуск – на выходной можешь уезжать в город, до вечера. По возвращении – медосмотр. Так положено.

Эль-Неренн снова кивнула.

- Не знаю, что про меня успели наговорить, но я не чудовище, эль-Неренн. Старшая отвечает за всё в этом доме. За всё, что положено делать прислуге. Если тебе потребуется поговорить с кем-то из хозяев, вначале спрашиваешь разрешения у меня. Это ясно?

- Ясно, теарин. Вы не похожи на чудовище.

- Спасибо, - старшая встала. Встала и эль-Неренн. – Вижу, ты не лезешь за словом в карман. Но знай меру, эль-Неренн. Хозяева не любят, когда им дерзят. С ними говори спокойно, вежливо, никогда не смотри в глаза, если не прикажут.

- Скажите, а можно выходить из дома?

- Можно, если у тебя нет вызовов. Можешь выходить на задний двор и в парк. Тебя не должно быть ни видно, ни слышно. И помни: если тебя вызывают, ты должна явиться. Чем бы ни занималась. Если почему-то не можешь – немедленно связываешься со мной. За всё здесь отвечаю я. Можешь идти.

Эль-Неренн шла в общий зал и думала, почему при последних словах старшая прикоснулась к кнуту.



-  -  -



В общем зале к вечеру собралась вся женская часть прислуги (кроме старшей) и трое мужчин. При появлении эль-Неренн разговоры тут же затихли. Асетт поманила новенькую, указала на накрытый стол. Остальные молча смотрели на альбиноску, не подходили, не пытались заговорить.

Эль-Неренн подошла к Тери, «огоньку», как её звали за её спиной. Рыжеволосая замерла, глядела на эль-Неренн с опаской и неприязнью. Не отводя взгляда от её глаз, эль-Неренн медленно наклонилась к ней (ощущая, как напряглась Тери) и тихо шепнула, на ухо:

- Я никому не рассказала.

Выпрямилась и направилась к столу, где её ждал ужин.



9. Эффект присутствия



- Странно, что этим интересуется полиция, - Эйзенн жестом пригласил комиссара усесться. Симмен сидел рядом, в соседнем кресле. Тигарр, чувствовавший себя неловко в белом халате с зелёным воротником, нашарил в кармане коробочку с табачными палочками, но тут же оставил их в покое. – Всё было в отчёте. К нам эти двое, по счастью, не зашли.

- Это другое расследование, - Тигарр повернулся так, чтобы видеть лица обоих собеседников. – Мы пытаемся узнать, откуда эль-Неренн родом. Меня интересует ваше мнение о ней – нет ли чего-нибудь особенного, странного.

Врачи переглянулись.

- Угадали, комиссар. Но это предмет тайны. Вам придётся…

- Избавьте меня от полного текста. Вот бумага от её адвоката. С прокурором тоже проблем не будет. Это – только для внутреннего расследования. К попытке её похищения причастно много полицейских. Нам нужно узнать всё, что можно, об эль-Неренн. Каждая мелочь может пригодиться.

Эйзенн глянул на документы мельком, а Симмен изучал их тщательно.

- Хорошо, - Симмен поднялся. – Идёмте. Это действительно интересный случай.

Они подошли к монитору, на котором в тот раз видели удивившие их данные. Симмен некоторое время копался в архивном шкафу, прежде чем отыскал «ластик» с записью.

- Мы провели три прогона на симуляторе, - указал он. – Воспроизводим состояние человека во всех фазах цикла. Это выявляет, помимо прочего…

- Извините, теариан, - комиссар поднял руку ладонью вверх. – Если вдаваться во все подробности, мы просидим здесь неделю. Ближе к сути.

Симмен поморщился, кивнул.

- Видите эти графики? Ваша подопечная – Essa-минус. Чистый минус.

- Подробнее, пожалуйста.

- Ну… Essa, Thya, Rinen,…

- Спасибо, алфавит я ещё помню.

- Отлично. Это условные категории; так отмечаются способности людей влиять на окружающих. Essa – люди, которые могут управлять другими. У вас, комиссар, в карточке записано Essa три минуса, в возвратном периоде – два минуса. Все, кто занимают руководящие должности, не бывают ниже Essa четыре минуса. У эль-Неренн мы зафиксировали Essa-минус. Такие показатели – у глав домов, у министров, «высоких» потомков Великих домов. Понимаете?

Тигарр покачал головой.

- Прямо как в сказке. «Принцесса в изгнании».

- Ну, вряд ли сразу принцесса. Такие люди очень хорошо воспринимают окружающих. Чувствуют все мелочи… сразу находят общий язык. Это в спокойном состоянии. А во время цикла…

- Могу представить.

- Да. Как у нас говорят: когда она «поёт», все вокруг танцуют. К тому же, у неё сбой цикла. Обычно это сопровождается некоторыми… э-э-э… компенсирующими изменениями. Эль-Неренн должна легко уживаться, с кем приходится жить, ладить со всеми, уметь убеждать. Угадал?

- Не вполне. Уживается она не со всеми. Но что-то в этом есть.

- Я думаю, она действительно потомок одного из Великих Домов. Судя по анализам крови. Но это всего лишь предположение.

Эйзенн приблизился к монитору.

- Видите «корону», комиссар? Человеком очень легко управлять, используя эти точки. В случае эль-Неренн «корона» сильнее всего возбуждается, когда у неё проходит подготовительная фаза. Дальше дело не идёт. Фаза длится от пяти до тридцати минут, и  - всё на этом, цикл завершён. Мы называем это аномальной последовательностью.

- Моя мечта, - проворчал комиссар, – меня дня на три развозит.

- Заходите, посмотрим, что там у вас. Как будет время. Да, так вот. Возбуждение «короны» усиливает способности эль-Неренн. Когда у неё цикл, даже в таком коротком виде, её чувствительность ко всему возрастает. Раз в сто.

- Что, читает мысли? – усмехнулся комиссар.

- Не удивлюсь. Мы полагаем, что она – латентный «пси». Неинициированный.

- Что вы сказали? – комиссар рассмеялся. – «Пси»? Это которые гнут вилки взглядом и открывают двери усилием воли? Вы что, верите в эту чушь?

- Не такая уж и чушь. Видели женщину, в приёмном покое, в окошечке? Да, в «Справочной». Это «пси». Она умеет ставить диагнозы – ей достаточно прикоснуться к пациенту. Правда, не всегда удаётся почувствовать, но если удаётся – то полностью. Наш лучший сотрудник. Тридцать лет здесь работает.

Комиссар помотал головой.

- В чтение мыслей я не верю. Кроме того, её инициировали. Во время задержания. Тёмная история. Тот, кто её инициировал, погиб в ту же ночь.

- Ваши коллеги ошиблись, - Симмен постучал кончиком указки по монитору. – Она не инициирована. У неё был вступительный цикл, верно, но из-за травмы от дубинки всё, скажем так, разладилось. Не дошло до конца.

- И что, это – навсегда?

- Ну почему же. Это можно исправить – правда, лечение довольно долгое. К тому же это ей не мешает. У нас, знаете, многие женщины хотели бы чего-нибудь подобного.

- Симм, - Эйзенн наклонился к монитору, остановил воспроизведение, быстро отмотал запись назад. – Смотри! Видишь «корону»?

- Ну.

- А эту надпись видишь? Мы не смогли вызвать у неё вторую фазу! Во всех трёх проходах.

- Великое Море! – Симмен отодвинул комиссара, положил пальцы на сенсоры, медленно пролистал несколько страниц, вглядываясь в слова и цифры. – Ну и дела… Комиссар, всё ещё интереснее. Это не Essa минус. Это чистая Essa. А во время цикла – Essa плюс.

Тигарру стало не по себе.

- И много… таких, как она?

- Человек сто наберётся. Во всём мире. Хозяйка Сада в Федерации, Её Величество императрица Роан, наш Президент…

Тигарр вздохнул.

- Значит, всё-таки «принцесса».

Эйзенн отрицательно покачал головой.

- Нет, комиссар. Я в сказки не верю. Это могут быть последствия травмы. Люди с Essa и Essa плюс должны соблюдать определённый… режим жизни. Она живёт, мягко говоря, совсем не так. Эль-Неренн – лицо без гражданства, без определённых занятий. Так у вас выражаются?

- Выражаются у нас энергичнее. И что за режим жизни?

- Прежде всего, правильное воспитание. Окружение – им противопоказано подолгу находиться в обществе людей из Thya и низших групп. Им хорошо только в обществе других Essa. Их учат владеть собой: сильные эмоции непредсказуемо влияют на окружающих. У таких людей обычно очень развита память, органы чувств. В детстве, до первого цикла, они очень болезненны, иногда умирают без видимых причин.

- Ничего себе, - прошептал комиссар. – Если бы знал, был бы с ней осторожнее.

- Нужно обследовать её ещё раз, - Симмен выключил монитор. – Я узнавал, комиссар. Три года и восемь месяцев назад её обследовали – в Норвене, в тамошней клинике. Я запросил результаты, но мне сказали, что они утеряны.

- Да, конечно, - комиссар ощутил, что дело сдвигается с мёртвой точки. Норвен. Вот откуда узнали о её… возможностях. И понятно, почему Старуха так рвётся заполучить эль-Неренн. – Спасибо, теариан, вы очень помогли.

- Комиссар, попробуйте уговорить её не открывать этих подробностей. Лучше всего и ей не говорить, если не знает. Помогите привезти её сюда. Случай уникальный – мы никогда не видели людей такого типа у нас в клинике.

- Она не любит быть подопытной мышкой.

- Комиссар, если это не последствия травмы, то девушка – из очень высокой семьи. Понимаете? Рано или поздно выяснится, откуда она. Я предпочёл бы помочь ей. Так будет спокойнее.



-  -  -



Три дня спустя Тигарр, Виккер и Хольте вновь собрались – на сей раз у Хольте.

- Отличное место, - похвалил Виккер. С самого момента отъезда эль-Неренн в поместье Эверан её адвокат выглядел мрачным – все три раза, которые его видел Тигарр. Хольте, у которой у самой на душе скребли кошки, не осмеливалась спросить, в чём дело. Она несколько раз звонила сестре, говорила с дочерью – не отпускало. Неприятные предчувствия не проходили.

- Да, я бы с удовольствием переехал в этот район, - согласился комиссар. Он подстриг волосы и привёл, наконец, в порядок усы – те уже не казались неряшливой щёткой. – Светло. И до работы ближе.

- Что случилось, Виккер? – спросила, наконец, Хольте, когда уговорила остальных пообедать. Заказала примерно то же, что привезли с собой в тот памятный вечер, в доме у Тигарра.

Адвокат потёр лоб.

- Предчувствия. Нет, спасибо, у меня всё в порядке. Никаких неприятностей. Просто предчувствия. Что-то не так с эль-Неренн.

- Так позвоните, - комиссар пожал плечами. – Она уже не маленькая, справится.

- Звонил, там всё хорошо. Она быстро нашла там общий язык. Со всеми.

- Тогда выбросьте из головы, - посоветовал Тигарр. – Я сегодня был в центральной клинике. Узнал кое-что. Вот, слушайте.



-  -  -



- Я и раньше предполагал, что она, пусть и дальний, но потомок одного из Великих Домов, - заметил Виккер.

- На каком основании? – удивился комиссар. На Хольте его рассказ произвёл большое впечатление. На Виккера – не очень.

- Её реакция на то, что с ней хотели сделать в доме Рекенте. Вас ничего не удивило?

Хольте покачала головой.

- Меня – нет.

- Меня тоже, - отозвался комиссар.

Виккер улыбнулся, встал, прошёлся к окну и обратно.

- Хольте, вы дальний, но прямой потомок дома Тессан. Дом Тессан – часть Великого Дома Нерейт. Вы, комиссар, насколько я знаю, также состоите в родстве с Великим Домом. С другим.

- Очень дальнем, - проворчал комиссар.

- Я из вас – единственный «низкий человек», - Виккер остановился, оглядел аудиторию. – Нет, Хольте, не нужно. Меня это не задевает. Я прекрасно знаю, кто я, и это мне не мешает. Так вот, подавляющая часть тех, кто нанимается в слуги – «низкие люди». Родство с домом, пусть не Великим – наилучший способ устроить жизнь. Понимаете?

Хольте и комиссар переглянулись.

- Для большинства служанок то, что ан Рекенте хотела от эль-Неренн – редкая удача. Понимаете? Это пропуск в нормальную жизнь. Возможность найти хорошую работу. Получить образование. Теперь понятно?

- Эль-Неренн восприняла это, как смертельное оскорбление, - медленно проговорил комиссар. – Как покушение на честь. Мне кажется, я понимаю.

- Стало видно, как именно её воспитывали. Если честно, я не знал, действительно ли скрылась ан Рекенте из дома в ту ночь. Я гадал – и угадал правильно. Если бы я не уговорил эль-Неренн, она вполне могла осуществить свои планы. Перебить всё живое в доме. Я не говорил, но мне было страшно ехать с ней в машине. Мне никогда не было так страшно.

- А работать ей приходится служанкой, - усмехнулся комиссар. – Вот уж не повезло.

Виккер развёл руками.

- Я сделал всё, что мог. Если исключить нелегальные способы, самый быстрый способ получить гражданство – заработать предписанное количество баллов. Дальше всё будет проще. И с работой, и со всем остальным.



-  -  -



- Зеркала? – Хольте поднялась на ноги, взяла пульт. Махнула им в сторону окна – то потемнело, шторы поползли и закрыли его. Стало уютнее. – Я читала её дело – там, в «зверинце». В детстве её взяли в парк аттракционов – зеркальный лабиринт. Начиналась гроза. Она заблудилась там, в этот момент погас свет. По словам эль-Неренн, она сильно испугалась – увидела кого-то в зеркале. Кто-то оттуда хотел забрать её с собой.

Комиссар усмехнулся.

- Значит, не идеально здоровая. Я-то думал, она смеётся надо мной. Выходит, что нет.

Он встал, собрал свои бумаги в портфель.

- Что-то припоминаю. Что-то было с зеркалами, это точно. Там, у меня дома, ей тоже приснились зеркала?

Хольте кивнула.

- Я продолжаю расследование, - комиссар оглядел остальных. – Мне пора. На днях посещу медицинский центр в Норвене. Утечка была оттуда, я уверен. Попробую отыскать, кто ещё знает об эль-Неренн. Да, в «зверинец» тоже загляну – мне говорили, после случая в карцере она очень быстро встала на ноги. Слишком быстро. Если что-то узнаю, сообщу.

Адвокат кивнул.

- Меня не будет в городе следующие две недели; если что – звоните.



*  *  *



И началась служба. Первые три недели эль-Неренн была «служанкой на всё» - иди, куда скажут, делай, что придётся. Мейсте, единственный, кто охотно разговаривал с ней, работал примерно так же. Вечно он всё ронял, царапал, терял. Но несмотря на отчасти «кривые руки», работал на совесть. Старался. Эль-Неренн выгодно отличалась от Мейсте тем, что руки у неё были «прямыми».

Звонки, звонки, звонки. Иногда целый день её не донимали вызовами. Сидела у себя в комнате или в общем зале, а то и на кухне, хотя Мегин своей жизнерадостностью могла вогнать в гроб кого угодно. Из хозяев в доме жили сама Веранно, её сын, Хейнрит – первый её ребёнок – да двоюродная сестра с двумя детьми. Изредка приезжали гости. Ненадолго. Обычно с ними хлопот не возникало.

Хейнриту было за тридцать, но он так и не нашёл себе места. Работал мелким служащим в одном из банков, и оставался недоволен тем, как складывается жизнь. Болтливая Тери, убедившись, что Ньер не спешит доносить старшей, стала охотно делиться мелкими семейными секретами хозяев. У Веранно есть ещё две дочери и, после того, как её сын оказался не в состоянии работать на сколько-либо ответственном посту, госпожа подумывает, не доверить ли будущее поместья дочерям.

От Хейнрита было больше всего вызовов. По ночам, по вечерам. Принести ему вина, ещё вина, ещё вина… поговорить с ним – а о чём с ним говорить? Каким может быть разговор, когда слугам не положено ничего, кроме подчинения?

Как водится, раз отличаешься – будешь страдать. Эль-Неренн быстро стала предметом «забав» Хейнрита. Похоже, больше всего его злила неизменно учтивая улыбка альбиноски, её невозмутимость и исполнительность.

- Если заинтересуется твоими ушками, - как-то раз приказала Леронн, - ни в коем случае не соглашайся. Скажешь, я запретила.

У эль-Неренн язык чесался спросить: «для себя приберегаете?» Но сдержалась. Только усмехнулась. Старшая улыбаться не спешила.

- Приказ госпожи, - пояснила она. – Никаких «игр» с прислугой.

Эль-Неренн хотело спросить, почему, но старшая опередила её.

- Это всё, что тебе нужно знать, - она нахмурилась. – Можешь идти.



-  -  -



В отличие от дома Рекенте, у Эверан использовали машины. Почти везде. На кухне это было особенно приятно: эль-Неренн довелось поработать судомойкой, чуть было не испортила себе руки на всю оставшуюся жизнь. Конечно, некоторые виды посуды машине не доверяли – такими вещами занималась Мегин. Она же полировала зеркала. Эль-Неренн не стала говорить, что не любит смотреть в зеркала – но кто-то всё-таки проболтался. Конечно, ей стали чаще поручать уход за стёклами и зеркалами. Судя по виноватому виду Тери, проболталась именно она. Но кто сказал ей? Старшая?

В общем зале по вечерам собирались все. Поначалу эль-Неренн не особенно замечали – а её это не очень-то и волновало: если хотелось поговорить с кем-то, была Асетт. На кухне всегда было, чем заняться. Эль-Неренн допустили даже в большую кухню, помогать обоим поварам. Те хоть и считались прислугой, но держались надменнее хозяев, знакомства с кем попало не водили.

Старший повар, низкорослый, брюзгливый и лысый, всегда смотрел на эль-Неренн с подозрением. Обращался к ней при помощи жестов и междометий; видимо, гордился тем, что его самого звали не как-нибудь, а Дейри-Тайрин Аен-Тарсон эс Вантар эр Рейстан. Тем, что был знаменит на обоих континентах, готовил несколько раз для Её Императорского Величества ан Рейстан,  и стоил очень, очень дорого. Младший повар, напротив, был дружелюбным улыбчивым светловолосым гигантом – на полторы головы выше эль-Неренн и, дав девушке пару мелких поручений, остался доволен ею и начал обращаться, как с равной. В отсутствие шефа младший повар, Нервиенн Райвен-Тиро эс Вантар эр Рейстан, для друзей Эрви, охотно говорил с альбиноской – особенно интересно ему было то, что эль-Неренн рассказывала о своём прошлом.

Тери и Инни и не пытались скрыть, что завидуют такому отношению к «новенькой». То, что эль-Неренн не очень рвалась воспользоваться таким отношением младшего повара и не пыталась остаться при нём помощницей, вводило их обеих в изумление.

- Он же предлагал тебе уйти к ним, в помощницы? – шепнула Тери как-то раз, когда эль-Неренн в очередной раз вернулась из большой кухни в «малую», сняла полагающиеся фартук, колпак и тонкие белые перчатки и присела в уголке – отдышаться. – Чего ты ждёшь?

- Чего-то другого, - отозвалась эль-Неренн равнодушно. Инни и Тери переглянулись, в их взглядах отразилось мнение об умственных способностях альбиноски. – Повар из меня всё равно не выйдет.

Случайно или нет, следующую неделю эль-Неренн работала в теплицах – «владении» Тери. При всей своей бестолковости, «огонёк» умела обращаться с растениями. И, вступая на свою территорию, преображалась – покрикивала, если эль-Неренн не выполняла распоряжения в точности, пыталась казаться грозной и строгой. Её внешний вид этому нисколько не способствовал.

Ещё через неделю эль-Неренн стала приводить в порядок многочисленные картины, статуэтки и так далее – в доме, где только жилых комнат было три десятка, а крыло для прислуги рассчитано на сорок человек, такой работы всегда много. Работа была монотонной, но эль-Неренн она нравилась больше любой другой. Похоже, это заметили, потому что отныне эль-Неренн работала только «пылетёркой», как выразилась Мегин, или помощницей – у поваров.



-  -  -



- Как ты можешь этим заниматься? – поинтересовалась Мегин (шёл сорок третий день работы эль-Неренн). – Ходить, вытирать статуэтки, картины, гравюры. Тоска зелёная.

Что-то было в Мегин. Умела она смотреть в глаза так, что почти сразу разбирал смех. Двигалась со странной грацией, по-кошачьи и по-змеиному одновременно. И почти всегда от неё доносился слабый запах лаванды.

- Посуду мыть интереснее? – эль-Неренн взглянула в глаза судомойке. Той было двадцать шесть, Мегин при первой же возможности поведала, с захватывающими подробностями, историю своей жизни.  По её словам, она была родом ни много ни мало из семьи обедневших потомков Великого Дома Рейстан. Возможно, ожидала подобных откровений и от новенькой. Ожидания не оправдались.

- Гора-а-аздо, - Мегин закатила глаза, изображая неземной восторг, и эль-Неренн не сдержалась, рассмеялась. Риккен, собиравшая за соседним столом головоломку, обернулась и одарила их обеих недружелюбным взглядом. – Идём, поможем! – Мегин схватила эль-Неренн за рукав, потянула за собой, в сторону Риккен. Тери, Инни и Тимо стояли вокруг «молчуньи», глядя, как та ловко укладывает кусочки. – Без меня ей не справиться.

- Этот – сюда, в угол, - указала Мегин, когда Риккен задумалась больше, чем на пять секунд. «Молчунья» не обратила внимания. – В угол, точно говорю. Вот…

Она успела увернуться. Риккен попала бы прямо в лоб.

- Нет, вон туда, на правый край, - предположила эль-Неренн. Напряглась, ожидая ещё одного взмаха кулаком, но Риккен подумала, взглянула ей в глаза и кивнула. Оставшиеся три десятка кусочков она добавила сама, почти не тратя времени на размышления.

Получился красивый морской пейзаж. Эль-Неренн с удивлением смотрела, как кусочки «сплавляются», срастаются в цельную, безупречно гладкую картину. Надо же! Хозяева не жалеют денег на подобные развлечения.

- Попробуешь? – Риккен жестом предложила эль-Неренн сесть рядом. Тимо и Инни переглянулись. Сама эль-Неренн слышала голос Риккен только тогда, когда «молчунья» дежурила по ночам – из «колокольчика».

Эль-Неренн кивнула.

- Сколько сделать? – спросила Риккен.

- Сделай, как себе, - отозвалась Инни. – Десять и пятнадцать.

Риккен положила ладони на края «картины», резко по ним стукнула. Новые линии разрезов пробежали по поверхности и… «картина» подскочила вверх, распадаясь на «осколки». Эль-Неренн едва не упала со стула от неожиданности. Тимо и Мегин рассмеялись, Риккен – улыбнулась краешками рта.

Эль-Неренн потребовалось не так уж много времени. Все остальные следили за тем, как она собирает, затаив дыхание. Трижды она не была уверена, куда поместить кусочек,  и дважды, по примеру Риккен, отмахивалась от Мегин с её советами.

- Семь минут двадцать секунд, - объявила Инни. – Новый рекорд. Рики, ты проиграла! Проиграла!

Риккен кивнула. Вид у неё был довольный – словно не проиграла, а выиграла.

- Ньер, она сделает то, что ты скажешь, - подала голос Мегин. – Такой уговор. Не теряйся!

- Всё, что угодно? – не поверила эль-Неренн.

- Ну, почти всё, - Мегин выразительно посмотрела на Риккен. – «Ушки гладить» она не умеет, лучше Инни попроси. А вот…

Увернуться не получилось. На этот раз Мегин получила по лбу.

- …играть она умеет,  - продолжила Мегин, словно сама решила присесть на пол. – Попроси её сыграть.

- Попроси, попроси! – подхватили Инни и Тери. Эль-Неренн взглянула в глаза «молчуньи», та кивнула и вышла из общего зала.

Она вернулась минуты через три с «радужной арфой». Инструмент был небольшим, высотой в локоть и лёгким, а вместо струн – когда его включили – пространство заполнили тонкие мерцающие лучи света, всех цветов радуги. Эль-Неренн зачарованно следила, как Риккен играет – движения пальцев поблизости от лучей позволяли извлекать прекрасные звуки.

Ей показалось, что она помнит и мелодию, и саму песню – несомненно, это была песня. Что-то знакомое. Там, где осталась… там, где осталась белая мгла… белая снега мгла…

Однако Риккен не доиграла. Вызов. Тряхнула головой, поджала губы и торопливо выбежала из зала. Арфа, всё ещё включенная, осталась на столе. Эль-Неренн протянула руку к лучам – ни звука.

- Зря стараешься, - покачала головой Мегин. – Других она не слушается. Эх, ни разу она не доиграла, всё время что-то мешает…



*  *  *



Второго полнолуния – второго за время работы в поместье -  эль-Неренн ожидала с опаской. Но ночное светило успело взойти – а ничего особенного не происходило. Как в предыдущий раз – некоторое время звенело в ушах, да и прошло. Девушка «вооружилась» - инструменты для ухода за картинами и гравюрами входили в небольшую сумку – и отправилась на второй этаж, в северную гостиную и примыкающие комнаты. Там, где больше всего статуэток и картин – где больше всего работы.

Вроде бы и людей не очень много в доме, и кондиционеры задерживают лишнюю пыль, а проходило всего три дня – и нужно заново чистить.

Хозяева ещё не уснули – Веранно ложится спать далеко за полночь; её двоюродная сестра вообще предпочитала отсыпаться днём. Но они не покидали своих апартаментов. Раз или два эль-Неренн замечала, что младший сын Райвин – так звали двоюродную сестру Веранно – откровенно следит за тем, как она работает. Словно смотрит на учёную обезьяну в цирке. Но мальчишке быстро надоедало это занятие – альбиноска не обращала внимания на взгляды, а когда мальчишка чего-нибудь требовал – всякой ерунды, только чтобы заставить служанку подойти к себе – эль-Неренн была неизменно почтительна и спокойна.

Камин на восточной стене был декоративным. На полке выстроилось целое войско – крохотные глиняные воины, среди которых  легко узнавались великие полководцы прошлого. Эль-Неренн улыбнулась и, осторожно поднимая фигурки одну за другой, смахивала с них пыль кисточкой. Оставляла их в точности в том же месте и положении.

- Моя непобедимая армия, - прошептала эль-Неренн, улыбнулась глиняному войску и поклонилась так, как должно приветствовать войско. И тут…

…зазвенело в ушах. Из словно забило ватой – собственное дыхание стало неожиданно громким, звуки дома угасли, исчезли. Эль-Неренн опустила взгляд – шнурок, «колокольчик», не светился. Никто не вызывает её.

Нужно было остаться в комнате, подумала эль-Неренн. Оказалось, в правой руке она сжимает глиняного солдата. Чудо, что не разломила фигурку. Вернула статуэтку на место…

…и ноги перестали держать. Успела схватиться за решётку перед очагом. Тут же полегчало. Шум в ушах становился всё громче. Звуки начали отдаваться эхом.

- Приключения, - прошептала эль-Неренн. Голос стал хриплым, неприятным – как тогда, после событий в карцере. Как у…

…Хольте. Такой же голос. С призвуком скрежета.

- Нашла себе приключения, - проговорила эль-Неренн и направилась прочь из гостиной. Ноги едва держали. Короткий путь – через парадную лестницу и вниз, но если заметит теарин, взбучки не миновать. Леронн действительно использовала кнут по назначению – и чаще всего доставалось Мегин и Мейсте. Но если Мегин считала это своего рода игрой, то парень переживал – не потому, что было больно, а потому, что боялся – это читалось в глазах – чего-то ещё.

Длинный путь -  через второй западный коридор на втором этаже.

Зеркала. Латунные, по обе стороны. Дюжина зеркал. Едва эль-Неренн поравнялась с первым, как испытала то же чувство, что и во время давешнего сна там, в доме у инспектора. Резь в глазах. Сильное, неприятное внимание оттуда, из глубин зазеркалья.

Она пробежала бы меж зеркал, но ноги едва позволяли плестись. Жгло затылок, глаза горели так, словно в них бросили горсть песка, звуки и запахи накатывали, словно прибой.

Шаги. Идущий был далеко – за поворотом налево – и двигался  тихо, но эль-Неренн казалось, что сотня солдат в стальных сапогах идёт строем по стальному же мосту, в нескольких шагах от неё.

Отпустило.

Если бы не дрожь в руках, эль-Неренн сочла бы, что всё прошло. Она направилась вроде бы  в свою комнату, но отчего-то пришла на кухню.



-  -  -



- Что такое? – Асетт повернула голову. Эль-Неренн вошла, явно не обращая внимания на окружающее. Губы альбиноски подрагивали, верхняя губа открывала кончики клыков. Двигалась эль-Неренн неуверенно, словно ноги плохо слушались. С размаху уселась на стул у входа; сумка соскользнула с её плеча, её содержимое высыпалось на пол. Эль-Неренн не обратила на это внимания.

- Ньер? – Мегин подбежала к ней, присела, взяв эль-Неренн за руки. Осторожно прикоснулась кончиками пальцев к правой щеке девушки. Вгляделась в глаза. Тихо рассмеялась и, подбежав к Асетт, что-то шепнула той на ухо.

- Идём-ка, - Асетт помогла эль-Неренн подняться. – Осторожно, не упади. Мегин, подбери её вещи. Инни, последи за плитой, пока меня не будет.

Вдвоём Асетт и Мегин отвели эль-Неренн к ней в комнату. Обе впервые переступали порог её; эль-Неренн не торопилась приглашать никого, кроме Тимо, к себе – и сама не очень-то стремилась увидеть, как живут остальные. Мегин восхищённо  осмотрела книжные полки, и готова была что-то сказать, но Асетт жестом не позволила ей.

- Что со мной? – эль-Неренн не припомнила, чтобы раньше с ней было подобное. Болели все мышцы и суставы, ей было жарко. Произнести три слова оказалось нелёгким трудом – ни губы, ни язык не слушались.

- Что и должно быть, - Мегин осторожно опустила ладони ей на плечи, провела по ключицам, осторожно сжимая пальцы – даже сквозь платье прикосновение отдавалось жаром. – Сейчас выпьешь лекарство и ляжешь спать. – Это было настолько непохоже на обычную Мегин, что эль-Неренн сразу догадалась, о каком «лекарстве» идёт речь.

- Там… в ванной, на полке, - эль-Неренн попыталась махнуть рукой, но не смогла. Но Мегин всё поняла и секунд через десять уже вернулась, с бутылочкой в руке.

Настой действительно оказался горьким. Если бы Асетт не велела запить его обычной водой, пошёл бы обратно.

Асетт и Мегин помогли эль-Неренн снять верхнее платье и туфли, улечься – прямо на покрывало.

Мегин присела у изголовья кровати.

- Приятных снов, - шепнула она, провела ладонью по лицу эль-Неренн. Той показалось, что она тонет в горячем, необычайно приятном на ощупь сиропе. Тонуть было вовсе не страшно. – Отдыхай.

Шаги. Погас свет, дверь комнаты захлопнулась. Сквозь неплотно прикрытые шторы в комнату просачивался лучик лунного света. Эль-Неренн тонула, тонула, тонула… но комната волшебным образом оставалась вокруг неё.



-  -  -



Эль-Неренн рывком уселась.

Она летела куда-то, в облаках, где воздух был горячим и легко поддерживал её. Зеркала иногда появлялись, то справа, то слева – но никто не выглядывал из них, не бросал песок в глаза, не причинял боли. Мир был полон тепла и света. Она летела, долго летела…

- Где я? – прошептала эль-Неренн. Тут же поняла, где. Единственным освещением в комнате был всё тот же лучик лунного света – успевший проползти по стене и забраться на книжные полки. Но комната была настолько ярко освещена, что эль-Неренн видела каждый штрих узора на стене, напротив, прекрасно видела заглавие каждой из книг, каждый прутик и изгиб ивового коврика у входа.

Два коврика… один тростниковый, на котором оставляли обувь вошедшие, другой – ивовый, жёсткий – рядом. Предмет не из дешёвых, ива здесь не растёт. Эль-Неренн пыталась узнать, зачем нужен ивовый, но Мегин только расхохоталась, и у других эль-Неренн предпочла не спрашивать.

Эль-Неренн прижала ладони ко лбу. Мысли путаются. Попыталась встать – смогла. Суставы ещё ныли, но в целом она чувствовала себя настолько хорошо, что хотелось петь и плясать. Эль-Неренн засмеялась – звук оказался серебристым, чистым и приятным, никакого хрипа.

Она подошла к зеркалу.

Отражение улыбалось в ответ; иголочки не вонзались в затылок.

- Здравствуй, - эль-Неренн прикоснулась к стеклу ладонью. – Тебе тоже хорошо? Вот так бы всегда…

Отражение полностью согласилось с ней, повторив кивок своей хозяйки и одарив такой же белозубой улыбкой. Ой… а это что?

Эль-Неренн придвинулась к зеркалу. Пятнышки. На стекле. Показалось, что на щеке и шее отражения россыпь слабо различимых, тусклых, словно гнилушки, точек. Эль-Неренн повернула голову – пятнышки двигались вместе с отражением.

В замешательстве, эль-Неренн прикоснулась к тому месту, где – чуть ниже подбородка – было одно из самых крупных пятнышек.

Горячо. В месте прикосновения. Рядом – кожа ощутимо прохладнее.

Эль-Неренн засмеялась. Повернулась боком – сеть точек опоясывала шею. Сбросила нижнее платье, тонкую майку – прямо на пол, всё равно всё промокло от пота – повернулась, глядя на свою спину в зеркале.

Сложная паутина точек, все зыбкие, все плывут; одна, чуть левее – или правее? – позвоночника, между лопаток, была крупной и красноватой.

- Я всё вижу, - прошептала эль-Неренн, глядя на саму себя, закутанную в серебристую мантию, в слабое неверное свечение. Наклонила голову. Видно! Затейливая петля, что опоясывала – в зеркале – живот, была видна и на ней самой. Хуже, чем в зеркале, но видна.

Как жарко в комнате!

Эль-Неренн потянулась к полке, где была энциклопедия. Вытащила нужный том. Зрение было необычайно острым. Открыла одну из страниц… там была гравюра, изображающая женщину, завёрнутую в серебристую мантию.  Точки на мантии и то, что эль-Неренн видела в зеркале, было очень похоже.

- Я вижу, вижу, вижу, - шептала эль-Неренн, вглядываясь в гравюру. По краям изображения была сложная вязь букв. Старое Ронно. Ей всегда хотелось перевести подобные надписи, но язык она знала плохо – и не  у кого учиться.

Буквы дрогнули… эль-Неренн показалось, что они сплавляются, движутся, сами собой становятся буквами знакомого языка. Здешнего языка, нового Ронно.

- «Поймает сетью снов, прикосновенье бури откроет дверь во мглу, где обретёт покой», - продекламировала она. Захлопнула книгу, легко запрыгнула на кровать, с места. Взяла другой том, стихотворения – двуязычное издание. На левых страницах был текст на забытых или древних языках. Эль-Неренн открыла наугад.

- Люди-призраки, как вы медлительны, - шептала она, глядя, как буквы меняются, становясь знакомыми и понятными. – Как по разному безобразны вы… Заточённые в мрачной обители… беспробудно спящего разума…

Справа был перевод. Но он показался куда менее интересным, чем то, что эль-Неренн прочла сама.

Она спрыгнула на пол. Её переполняла сила. Эль-Неренн старалась двигаться осторожно, чтобы ничего не сломать. Подошла к картине – художник изобразил три крупных корабля, потрёпанных штормом – на входе в гавань. Пурпурное небо, сизые и чёрные тучи на горизонте.

- Он был там, - произнесла эль-Неренн, вглядываясь в картину. – Он был там, это точно! На среднем корабле… - она снова засмеялась. Звук смеха понравился ей.

Взглянула на часы. Не прошло и часа, как её уложили здесь… детское время, нет и двенадцати. И всё уже прошло. Точно, изумительное лекарство. Эль-Неренн приоткрыла бутылочку, принюхалась. И пахнет приятно… почему она раньше этого не замечала. Поднесла к губам. Горечь, но особая – ощущался сладковатый привкус. Можно пить. И даже запивать не нужно. Она отпила немного, закрыла бутылочку.

Надо пойти к остальным, рассказать им про картину. Они ведь не знают.



-  -  -



Эль-Неренн выглянула в коридор. Вроде бы никого. Тери должна дежурить на входе в женскую половину, но если Тери зачитается – пиши пропало, можно вынести всё, она и не заметит.

Добежать до душевой оказалось легко. Душ был и у неё, но такой крохотный и тесный – на кого рассчитывали, на швабру? Эль-Неренн юркнула в душевую. Никого. Отлично. Пять минут водных процедур – и всё, можно идти к остальным.

Вот странно. Прежде она тратила минут по десять, чтобы облачиться в форму, столько там всего. Теперь – за три минуты получилось. Глянула в зеркало – всё в порядке, ничего не забыла, всё надела правильно. Тимо была бы довольна. Интересная у неё работа, у Тимо – докладывает о звонках, о визитах, проверяет, правильно ли одеты. «Я – вестница», гордо заявила Тимо как-то раз и сильно обиделась, когда эль-Неренн рассмеялась.

Какую шапочку – серо-зелёную, обычную, или красно-чёрную?

А зачем красно-чёрную? Эль-Неренн провела ладонями по шее, поднесла их к лицу. Ничего особенного. Всё кончилось – быстро, как врачи и говорили. Человек «под луной» никогда не чувствует себя таким бодрым, голова никогда не бывает настолько ясной. Надела серо-зелёную и, ещё раз взглянув на картину, выскользнула наружу.

Тери, конечно, читала. Эль-Неренн хотела проскользнуть незаметно – и проскользнула бы, пара пустяков – но решила задержаться. Прислонилась к косяку, глядя в сторону. Тери читала,  и книга, должно быть, была интересной – «огонёк» никогда не умела скрывать эмоции.

- Ой! – Тери чуть не подпрыгнула. – Ньер! Почему ты… зачем вышла? Не спится?

Эль-Неренн присела, пристально глядя на рыжеволосую. Тери отчего-то покраснела, хотя читать на посту не запрещалось – если ничего не пропускаешь. Вижу, поняла эль-Неренн. Вижу. Не так ясно, как на себе самой… видна была та же сеть слабо светящихся точек – только располагались они немного не так, как у самой эль-Неренн. Те, что опоясывали шею, казались дорогим и диковинным ожерельем. И – эмоции. Эль-Неренн сразу осознала, что Тери напугана, ощущает вину, что ей недавно было очень, очень хорошо, что она сидит здесь недавно, что…

Запахи. Они тоже ощущались раздельно и чётко. Ага… ясно, почему тебе было так хорошо. Печенье. Пирожные. Тери-сладкоежка… на посту строго запрещается  есть и пить, но Тери не смогла удержаться.

- Пирожные? – прошептала эль-Неренн, придвигаясь ближе. Тери кивнула с несчастным видом. На предыдущих выходных ей не позволили взять отпуск – в наказание и Тери очень рассчитывала на ближайшие выходные. Точнее, уже не рассчитывала, судя по тому, что чуяла эль-Неренн.

- Вкусные? – эль-Неренн придвинулась почти вплотную… Что-то ещё… что-то ещё ты делала в нарушение правил.

Тери кивнула вновь, покраснела, как помидор.

Эль-Неренн рассмеялась (Тери вздрогнула), выпрямилась.

- Я не скажу, - пообещала она. – Но крошки лучше убрать.

Тери энергично кивнула несколько раз, улыбнулась… спрятала лицо в ладонях. Смущается легче, чем Тимо.



-  -  -



В общем зале были Риккен, Мегин, Асетт и… Мейсте. Парень сидел на мужской половине (он единственный никогда не решался перейти на другую, хотя особых запретов, кроме взгляда Леронн,  не было) и издалека смотрел, как Риккен собирает головоломку. Ему, похоже, очень хотелось подойти поближе, но он не решался.

Изобилие ощущений вынудило эль-Неренн остановиться на пороге. Картины на стенах… барельеф на стене над камином… узор на полу, расположение мебели. Во всём этом ощущался явный, но невидимый ранее смысл. Эль-Неренн рассмеялась. Новым, «серебристым» смехом. Мейсте вздрогнул и едва не упал со стула, Риккен уронила пригоршню кусочков головоломки, а Асетт едва не упустила небольшой серебряный бокал, который протирала мягкой тряпкой.

Мегин подбежала к вошедшей.

- Ты что, подруга? – прошептала она в недоумении. – Куда тебя понесло? Идём, помогу тебе… - она взяла эль-Неренн за рукав, Замерла. Всмотрелась в глаза альбиноски. Придвинулась ближе, медленно приоткрыла рот. Эль-Неренн чуть не рассмеялась вновь. Использовать «верхнее чутьё» считалось – при людях – дурным тоном, но Мегин и здесь делала, что хотела.

- С ума сойти, - Мегин покачала головой, отодвигаясь. – Мне бы так… С ней всё в порядке, - объявила она громко.

Мегин… от неё пахло – слабо, но отчётливо – лавандой и тем же самым настоем. Зачем он ей? Никаких признаков того, что судомойка «под луной». Что-то ещё. Мегин чего-то боялась, очень боялась. Но чего – пока не было ясно. И было что-то в ней непонятное, скрытое.

- Ты другая, - медленно проговорила эль-Неренн. Мегин вздрогнула, отшатнулась. – Ты не та, кем кажешься.

Мегин некоторое время смотрела на неё широко раскрытыми глазами и… рассмеялась.

- Прошло, но не всё, - она взяла эль-Неренн под руку и повела к столу, где сидела Риккен. Мейсте провожал их взглядом. Эль-Неренн успела осознать, что Мейсте обижен – на кого, непонятно – что его не так давно наказали без повода, что он тоже чего-то боится. Странные люди. Как можно чего-то бояться, когда мир так прекрасен?

- Глазам не верю, - Асетт подошла поближе. Судя по тому, что ощущала эль-Неренн, кухарка не верила не только глазам. Также стало ясно, что у неё вновь разболелась поясница, что немного болит голова, как и во время других полнолуний, что не так давно ей кто-то выговаривал. Кто? Леронн? Госпожа?

- Давай сначала, - Мегин указала на часы. – Ньер, садись поближе. Рики идёт на рекорд.

Риккен перемешала фрагменты, посмотрела на Мегин. Та некоторое время ждала, глядя, как бегут секунды и махнула рукой.

Мейсте. Осторожно подошёл поближе. Мегин посмотрела на него, улыбнулась, кивком головы указала – садись поближе.

Риккен нервничала – было видно. Несколько раз роняла кусочки, но продолжала собирать. Она тоже чего-то боится, или мне уже мерещится? – подумала эль-Неренн.

Наконец, последний фрагмент был уложен.

- Семь минут ровно! – объявила Мегин. – Ньер, ты проиграла! Соблюдаем уговор?

«Уговор» означал попросту «желание». Обычно всё сводилось к какой-нибудь мелкой услуге. Риккен, по словам Инни, всегда всех обыгрывала – как и в этот раз.

Эль-Неренн взглянула в лицо «молчуньи».

- Что я должна сделать?

Риккен долго думала, улыбнулась и встала.

- Я скажу. В другой раз. Не бойся, ничего страшного.

- Ньер, не хочешь попробовать? – Мегин кивнула в сторону собранного пейзажа – фрагменты успели срастись в единое целое.

Эль-Неренн отрицательно покачала головой. Риккен явно стало лучше оттого, что она победила. Пусть ей и будет лучше.

- Жаль, - Мегин погрустнела. – Ну ладно. Тогда я пошла.

Проходя мимо Мейсте, Мегин протянула руку и погладила того по щеке. Мейсте вздрогнул, опустил голову. Едва лишь Мегин скрылась за дверью, как парень тоже покинул зал – через ту же дверь.

- С тобой всё хорошо? – спросила Асетт, глядя вопросительно на эль-Неренн. Та кивнула.

- Тогда спокойной ночи, - кухарка медленно встала.

Риккен тоже пожелала спокойной ночи и, вместе с Асетт, покинула общий зал.

Эль-Неренн задержалась. Походила по залу, глядя на картины. Ощущения от взгляда на них были не такими сильными, как там, в комнате. Посмотрела на собранную головоломку, спрятала её в коробку, где лежали остальные такие же и направилась к себе. Стоило раздеться и лечь, как моментально заснула.



*  *  *



Ночь выдалась спокойной – ни одного вызова. Когда Хейнрит не донимал эль-Неренн неожиданными желаниями, это делал сын Райвин. Но сегодня и он не потревожил. Как хорошо…

Эль-Неренн вскочила на ноги и первым делом подошла к зеркалу. Никаких точек. Отражение как отражение. В глаза смотреть не стала.

Картина тоже не вызывала никаких ощущений. Ну совсем никаких. И почему вчера показалось, что автор её прибыл на одном из кораблей?

Эль-Неренн открыла тот самый том энциклопедии, ту самую страницу. Разумеется, буквы не стремились никуда сдвигаться, изменяться… всё-таки это последствия короткого свидания с луной. Не более того. Девушка хотела уже бросить том на кровать (настроение испортилось… ведь всё было лишь плодом воображения), но…

Строки. Те, в которые превратились буквы. Они не возникли перед взглядом, но просто пришли на ум. Интересно…

Вторая книга – тот самый сборник стихотворений. Эль-Неренн открыла его на той же странице и всмотрелась в текст на Старом Ронно. Смотрела долго, уже собралась отложить книгу и…

Слова пришли. Просто возникли из ниоткуда, пришли на ум. «Люди-призраки, как вы медлительны…»

- Это всё-таки было, - произнесла эль-Неренн. Голос тоже стал обычным. Никакого призвука «серебра». – Это было.

Надо посмотреть на другие книжки. А пока что – умыться и идти завтракать. Асетт встаёт рано, можно будет вернуться к себе в комнату – если не будет поручений.

На столике у кровати, рядом с часами, стояла бутылочка. Тот самый настой. Бутылочка была наполовину пустой.

- Это что, всё я? – ошеломлённо спросила эль-Неренн, обращаясь к самой себе. Вроде бы выпила столовую ложку – Мегин налила – да потом отхлебнула. Один маленький глоток.

Но выпито было больше, намного больше.

Эль-Неренн взяла бутылочку, открыла. Поднесла к губам, сделала глоток…

Закашлялась, бросилась в ванную комнату. Стошнить не стошнило, но могло. Какая гадость! Запила водой, долго полоскала рот. Ужас… Вернулась в комнату.

Отражение. Эль-Неренн присмотрелась, вздрогнула. Подбежала к шторам, задёрнула их. Вернулась к зеркалу.

Точки. Видны. Очень слабо, но видны. Всё те же, всё там же. Эль-Неренн подошла к картине. Долго смотрела, то подходя,  то отступая. И верно – вновь пришла уверенность, что автор прибыл на среднем корабле. Не такая сильная, как вчера, но ясная уверенность.

Вот как. Надо будет посмотреть на другие книги, на другие картины! И спросить у врача, не опасно ли пить настой в таких количествах. Там явно что-то есть – ведь раньше ничего подобного не происходило. Не иначе, слабый наркотик. А жаль… так всё интересно! Эль-Неренн вздохнула, отвернулась от зеркала и принялась одеваться.



-  -  -



Работа нашлась. Та, которой занималась Мегин. Судомойка не явилась в обычное время – хотя всегда вставала рано. Асетт это ничуть не встревожило. Два часа спустя, когда и прислуга, и хозяева закончили завтрак, и с посудой было закончено, эль-Неренн рискнула подойти к врачу.

Хантвин встретил её улыбкой. Он редко говорил с прислугой, но обращался со всеми ними, как с равными. К неудовольствию Леронн.

- Да, теарин?

Если бы Леронн была рядом…

- Настой, - эль-Неренн не сразу смогла начать. – Тот, который… который нужно пить, когда…

Врач кивнул.

- Да, конечно. Кончился?

Эль-Неренн кивнула.

Врач открыл шкафчик. На средней полке стояло пять бутылочек – две покрупнее, три поменьше.

- И… сколько можно взять?

- Да хоть все, - врач рассмеялся. – Мегин сейчас привезёт ещё, я направил её в аптеку. Понравилось?

- Нет, гадость, - возразила эль-Неренн. Для разнообразия сказать правду. – Но мне после него стало лучше. И вчера, и сегодня.

Врач кивнул.

- Да, правильно. Только не пейте больше двух столовых ложек в день. Если хоть что-то будет не так – немедленно прекращайте пить и скажите мне. Я подыщу замену.

- Там нет ничего… сильнодействующего?

- Нет, - врач пожал плечами. – На этикетке указан состав. Травы, немного спирта, витамины. Привыкания не должно быть. Почему вы интересуетесь?

- Мама, - ещё одна ложь ничего не изменит. – Она не доверяла лекарствам.

- Ничего страшного, - врач встал. – Его у нас пьют все, включая госпожу. Если позволите…

Намёк понятен. Эль-Неренн присела у шкафчика. Врач кивнул, отвернулся и принялся перекладывать что-то в сейфе. Девушка некоторое время боролась с искушением взять всё. Поборов искушение, взяла две бутылочки побольше, одну – в форме фляжки – поменьше, и вышла.



-  -  -



Эль-Неренн, с сумкой и всем снаряжением для уборки, вернулась в северную гостиную. Пятнадцать больших картин на стенах, две дюжины поменьше. Пять больших картин вызывали сильное ощущение «присутствия» - протяни руку, прикоснись к полотну и войдёшь туда, в изображённое место.

Пятая слева картина была той же, что и у неё – три корабля в гавани. Эль-Неренн подошла к ней, вглядываясь. Никакого чувства. Картины справа и слева «откликались», казались более – живыми? – а эта не вызывала никакого чувства. Интересно, почему?

- Вам нравится?

Веранно. Госпожа ан Эверан. Эль-Неренн обернулась, глубоко поклонилась, замерла, опустив голову. Веранно подошла поближе, улыбаясь.

- Да, госпожа. Такая же висит у меня в комнате.

- Копия, - поправила госпожа. – В гостиных у меня  - только оригиналы. Вы очень аккуратны, эль-Неренн. Мне нравится, как вы обращаетесь с картинами.

- Спасибо, - эль-Неренн поклонилась. – Могу ли я спросить, госпожа?

- Да, конечно.

- Госпожа, мне кажется, что копия – здесь. В моей комнате оригинал, - догадка пришла неожиданно, обдумывать её было некогда.

Даже не глядя в лицо Веранно, девушка ощутила, как та удивилась.

- Почему вы так решили?

- Не знаю, госпожа. Ощущение. Очень сильное ощущение.

- Принесите картину сюда, - распорядилась госпожа. – Если теарин спросит – я приказала.

Эль-Неренн вернулась через пять минут.

Веранно долго рассматривала картину. Приказала снять «репродукцию». Долго сравнивала. Нахмурилась, глядя куда-то в сторону. Затем аккуратно положила обе картины на стол и поманила девушку к себе.

- Что вы думаете об остальных картинах, эль-Неренн?

- Госпожа, - эль-Неренн склонила голову. – Простите. Я не так хорошо разбираюсь в картинах…

- Не беспокойтесь. Вы были правы, оригинал был у вас в комнате. Просто скажите, что вы думаете об остальных.

Эль-Неренн кивнула и подошла, вместе с госпожой, к коллекции. Некоторое время ходила, всматриваясь, вслушиваясь в ощущения. Молча указала на все те «живые» картины, от которых исходило непонятное ощущение присутствия. Веранно кивком поблагодарила, подошла к столу.

- Спасибо, эль-Неренн. Пожалуйста, заберите эту картину. Повесьте туда, где она была.

- Оригинал?! – не поверила ушам эль-Неренн. Веранно кивнула.

- Да, оригинал. Вы не ослышались. И прошу, никому ни слова.

У неё что-то с печенью, подумала эль-Неренн. Она не понимала, откуда пришло это знание. Просто пришло. Или она уже слышала это от кого-то? Нет, не вспомнить. Наверное, слышала.



-  -  -



- Откуда это у тебя? – теарин Леронн возникла, словно из-под земли. Вначале эль-Неренн не понимала, почему старшей почти никогда не видно.  Потом стало понятно – Леронн почти всё время проводит у себя «на посту», у телефона – этажом выше входа в комнаты прислуги. Когда звонков не ожидалось, Леронн обходила поместье. Когда она отдыхала – никто не знает. Даже если её вызывали среди ночи, она отзывалась – почти сразу.

- Госпожа приказала повесить у меня в комнате, - последовал ответ. Старшая долго смотрела в глаза эль-Неренн, затем кивнула.

- Хорошо. Зайди ко мне, как освободишься.

Леронн была чем-то сильно обеспокоена. И беспокойство явно связано с картиной. Эль-Неренн некоторое время думала над этим, но решила пока не забивать голову. С пылью было покончено через полчаса и эль-Неренн сразу же направилась к старшей.

- Сегодня мы покупаем лекарства, - Леронн положила на стол несколько карточек и лист бумаги – список. – Здесь указано, что и где нужно взять. Вот карточка – оплачивать будешь ей. Это – твоя личная, - Леронн постучала пальцами по второму кусочку пластика. Считай, что у тебя сегодня отпуск. Купишь всё, что есть в списке, вызовешь Веньеса, он отвезёт это в поместье. Остаток времени можешь провести в городе. Вызовешь Веньеса ещё раз, он подъедет к центральной площади.

Итак, ей доверили покупать лекарства. Причём для самой госпожи. Прежде Леронн делала это сама. С чего вдруг такое доверие? Почему везти её будет не кто-то, а Веньес, личный шофёр госпожи?

- Ты ни разу не выезжала в город, когда был отпуск, - Леронн заперла дверцу шкафа и уселась напротив собеседницы. – Почему?

Эль-Неренн пожала плечами.

- Мне приятнее сидеть в комнате и читать, теарин.

- Я заметила, что ты мало общаешься с остальными. Если есть хоть какие-то жалобы, скажи.

Понятно, подумала эль-Неренн, глядя в глаза теарин. Я не тороплюсь «подставлять ушки», хотя намекали и предлагали, не раз. Охотно верю, что для остальных это – обычное и самое интересное времяпрепровождение. Но мне это неинтересно.

- Если вы про то, что не позволяю к себе прикасаться…

Леронн кивнула.

- Меня это просто не интересует, теарин. Договор не обязывает меня «подставлять ушки».

Сейчас и она подумает, что я «тронутая». Убью Тери, как только увижу. Это она, никаких сомнений.

- Не обязывает, - теарин улыбнулась и стала выглядеть намного лучше. – Но это сильно выделяет тебя среди других. На тебя смотрят с подозрением – некоторые.

Эль-Неренн опустила голову. Я ведь и вас, теарин, могу спросить – почему вы не любите приятно проводить время с кем-то из прислуги – таким же образом. Но предпочитаете иногда задерживаться у Хейнрита. Чую… например, сегодня. Он прикасался к вашей одежде.

- Ладно, - старшая встала. – В городе есть, где пообедать. Не задерживайся позднее восьми часов.



*  *  *



Норвен оказался точно таким же, как и четыре года назад. Или пять? Столько всего успело произойти, эль-Неренн начинала уже забывать.

Веньес оказался высоким светловолосым южанином – немногословным, но не надменным. Он тоже относился к прислуге, хотя и был, как оба повара, на особом счету. С эль-Неренн говорил вежливо, хотя ощущалось – не по собственной воле.

Перед отъездом эль-Неренн выпила ещё одну столовую ложку «эликсира». Может, поэтому Веньес иногда косился на пассажирку – Тери, небось, разболтала уже, как странно вела себя эль-Неренн «под луной». А раз выпила микстуру…

Веньес казался моложе своих лет – многие южане, что родом  с дальнего юга Тераны, до старости кажутся мальчишками. Ни усов, ни бороды у Веньеса не было, глаза - ярко-голубые, волосы – коротко стриженые, серебристые. Выдающийся, орлиный нос – тоже признак уроженца юга. Тонкие губы. И шрам  чуть ниже правого уха. Видно, что Веньес стесняется шрама.

- Теарин передала вам телефонную карту? – поинтересовался Веньес, когда добрались до места назначения. Аптека была дальше, но стоянка на той улочке была запрещена.

Эль-Неренн отрицательно покачала головой. У неё было несколько своих – включая ту, что передал нотариус и ту, что оставил Виккер. Я не предупредила никого из них, осознала эль-Неренн. Непохоже, что кто-то тут собирается похитить её – никого нет рядом – но надо позвонить, надо.

Шофёр протянул карточку.

- Возьмите, пригодится. Тут указан мой номер. Я подожду вас здесь, эль-Неренн.

Он всегда обращается по имени. Тери говорила – ко всем, кроме Леронн и госпожи, шофёр обращается только по имени.



-  -  -



В аптеке почти не было посетителей. Эль-Неренн подошла к стойке. Улыбающаяся девушка подошла к ней.

- Да, теарин?

Выходная одежда выглядела вполне приличной. О том, кто такая эль-Неренн, напоминал только герб дома Эверан на правом рукаве.

- Я должна забрать лекарства, - эль-Неренн протянула список. – Вот то, что нужно. Распоряжение госпожи ан Эверан.

Девушка странно посмотрела на эль-Неренн, кивнула и подняла часть стойки. – Проходите, прошу вас.

Её провели в соседнюю, пустую комнату.  Вскоре помощники аптекаря сложили коробки на столе перед эль-Неренн.

- Как проверите, позовите меня, - девушка кивнула и удалилась назад, к стойке.

Проверять пришлось долго. Названия всех лекарств были на тегарском – его эль-Неренн знала, хотя и не в совершенстве. Рядом с двумя наименованиями из сорока двух были пометки  - похоже, на Старом Ронно. Забавно.

Пометки относились к тому самому «эликсиру» и коробкам с жёлто-оранжевыми капсулами внутри. Это, похоже, для госпожи, лично – таблетки для печени. И не самые дешёвые. Эль-Неренн пересчитала всё два раза и позвала девушку. Та проводила её к стойке, приняла банковскую карту. Эль-Неренн подтвердила оплату – как обычно, приложив палец к сенсору – и девушка, обернувшись, махнула кому-то рукой.

- Машина за углом, - указала эль-Неренн

- Сейчас всё погрузят, - девушка поклонилась. – Благодарю вас за то, что покупаете у нас.

- Скажите, - эль-Неренн положила список на стойку, указала кончиком ногтя. – Это – от печени, верно?

И вновь беспокойство. На этот раз отчётливое. Чего она боится? – подумала эль-Неренн.

- Да, теарин, - подтвердила девушка. – Мы всегда…

- Я хотела бы взять ещё один стандарт, - эль-Неренн и сама не понимала, зачем ей это. – Оплачу сама, - достала другую карточку.

Следующую реплику эль-Неренн никак не ожидала.

- З-зачем? – девушка нервничала всё сильнее. Оглянулась несколько раз. Эль-Неренн посмотрела ей в глаза. Девушка отвела взгляд в сторону.

- Для меня, - эль-Неренн протянула карточку, и девушка вставила ту в гнездо. – Как раз ищу хорошее лекарство.

Ого! Сто двенадцать руэн за стандарт. Эль-Неренн получала четыреста руэн в месяц, как служанка в доме Эверан.

Страх. Девушка пыталась скрыть его, изо всех сил, но ей это плохо удавалось.

Эль-Неренн кивнула, спрятала коробку с капсулами в сумку (великовата для кармана) и удалилась. Ощущала на своём затылке взгляд девушки. Задержись она в аптеке ещё на несколько секунд, на затылке был бы ожог.

Очень интересно. Не забыть спросить у Леронн, что бы это значило.



-  -  -



- Спасибо, я сам справлюсь, - Веньес захлопнул багажник и выпрямился. – Позвоните мне ещё раз, когда надумаете возвращаться.

- Скажите, где здесь можно пообедать?

- Кафе вон там, через площадь, - указал шофёр. – Обычно девушки обедают там. Пройдите по проспекту чуть дальше – там ещё будет несколько заведений. Там же книжные магазины.

Откуда он знает про книжные магазины? Тери поймала эль-Неренн уже на выходе из дома и, краснея, вручила листик с названиями. «Живые книги». Тери, оказывается, любит драмы. Кто бы мог подумать! Заказала не пирожные, не сладости – а книги, пусть и «живые». Так-так…

- Спасибо, - эль-Неренн коротко поклонилась, отошла от машины.

- В северную часть города лучше не заходить, - посоветовал шофёр. – Особенно ближе к вечеру. Приятно провести время, эль-Неренн.



-  -  -



Приятно провести время не получалось. Две недели, когда она могла себе позволить жить так, как хотелось, остались далеко-далеко, в другой и недоступной жизни. Первые две недели в доме Эверан эль-Неренн испытывала острое желание выть от безнадёжности. Заключение, пусть и на сносных условиях, оставалось заключением. Служба, пусть и в приличном доме, оставалась услужением. Сил терпеть это оставалось совсем мало.

Но силы вернулись. И теперь, стоя на площади главного города провинции Норвен, эль-Неренн не знала, что делать. Хотелось вызвать шофёра, уехать в поместье и вернуться к прежнему ритму жизни.

Но и это желание постепенно прошло. «Эликсир» действовал; эль-Неренн сразу осознавала, какие эмоции испытывает каждый из встреченных ею людей. Иной раз удавалось угадать, почему. Прохожие оставались в недоумении, почему беловолосая, светлокожая и красноглазая девушка так улыбается им – некоторые улыбались в ответ, большинство просто ускоряло шаг.

Эль-Неренн остановилась у магазина. Замерла, глядя на витрины. Магазин букинистический, судя потому, что на витрине. И… Она вгляделась в орнамент на обложке одной из книг и вновь испытала чувство, родственное тому, ночью, когда она смотрела на картину. Тот, кто создавал этот орнамент, был чем-то очень опечален. И умер вскоре после того, как окончил работу.

Эль-Неренн помотала головой, вошла внутрь.

Ей нравились запахи книжных магазинов. Особенно – букинистических. Судя по размерам Норвена, букинистических магазинов в нём немного. Эль-Неренн ходила, всматривалась. Чаще всего, книги – обложки – «молчали». Две или три – вызывали сильное ощущение, некое знание о том, кто и зачем их писал. От других исходили лишь смутные образы.

- Теарин?

Она обернулась. Продавец – похоже, хозяин магазина – стоял рядом с ней. Явно родом из этих мест – резкие черты лица, рубленые, как у самой эль-Неренн; высокий рост, светлые волосы. Тронутые сединой. Эль-Неренн всмотрелась в лицо собеседника и поняла… что тому нравится её внимание к книгам, что сегодня утром он не завтракал, что у него часто болит голова в непогоду, что…

Эль-Неренн тряхнула головой.

- Простите… я что-то делаю не так?

Владелец магазина улыбнулся.

- Нет, почему же. Обычно девушки из поместья Эверан приходят за «живыми» книгами. Мы такого не держим, но они всегда заходят к нам.

- Мне нужно не это. То есть нужно, но не мне. Скажите, - эль-Неренн указала на книгу, от которой сильнее всего исходило «ощущение присутствия». – Это оригинал, верно?

- Ну-ка, - продавец снял книгу с полки (старый, побитый временем том «Записок о чудесах света» Тайра Рао). – Это интересный вопрос, теарин. Книга может быть оригиналом, верно. Книги Тайра переписывались ещё при его жизни, и делалось это искусно. Здесь все признаки оригинала, верно – почерк Тайра, его любимые чернила, его инициалы на каждой странице, бумага, которой он всегда пользовался. Но считается, что все оригиналы хранятся в имперской библиотеке, на Крайтеоне.

- Это оригинал, - повторила эль-Неренн, ощущая себя абсолютно, неизбежно правой. – Я готова поспорить.

Продавец улыбнулся.

- Вы хорошо разбираетесь в книгах?

- У моих родителей была большая библиотека. Я пытаюсь собрать её, заново. Я люблю книги.

- Ну что же, экспертиза стоит денег, но она мне по карману. Я готов поспорить, молодая госпожа. Если это действительно оригинал, я подарю вам любую книгу в моём магазине. На ваш выбор.

- Если я ошибусь, - эль-Неренн испытывала ощущение нереальности, настолько сильным был исходящий от тома эффект присутствия, - я оплачу вам экспертизу.

Продавец протянул руку.

- Я согласен.

Эль-Неренн протянула руку, коснулась его ладони.

- Я согласна.

- Прошу, - продавец поманил её за собой. – Сюда, молодая госпожа.

- Почему вы так обращаетесь?

- Вы не похожи на служанку, теарин. И ведёте себя совсем по-другому. Вот, смотрите… самые старые книги я держу здесь. Показываю не всем. Вам покажу – с удовольствием.

Эль-Неренн посмотрела на книжную полку… и отвернулась. Эффект присутствия был настолько сильным и смешанным, что у неё закружилась голова. Продавец обеспокоенно подхватил её под локоть, отвёл в сторону.

- Что такое, теарин? Вам плохо?

- Это от неожиданности, - эль-Неренн присела на ближайший стул. – Извините. Я никогда не видела так много настоящих книг.

Продавец улыбнулся.

- Выберите любую. В подарок.

Эль-Неренн подумала, что ослышалась.

- Вы шутите? Они очень дорогие!

- Именно поэтому. Теарин, я работаю здесь тридцать лет. Начинал ещё в то время, когда Норвен был королевством. Я не видел таких людей, как вы. Никто не прикасался к книгам так, как вы. Никто не называл эти книги, - он указал в сторону книжной полки, - настоящими.

- Поэтому вы и поспорили?

- Верно, теарин. Разрешите представиться. Хейвен Эммер-Тиро. Когда-то мои предки правили этими землями. Рад познакомиться, эль-Неренн.

- Откуда вы знаете моё имя?

- Воротник, - указал хозяин магазина. – Вот, видите? Эту вязь? Это надпись. На языке альвари. Дом Эверан всё ещё придерживается традиций.

Эль-Неренн прикоснулась к воротнику… надо же, кто бы мог подумать. Когда успели?

- И что там написано?

- Это охранная надпись. Вы не знаете альвари, верно? В общем, вам здесь желают быть здоровой, не знать неудач и быть достойной своих предков.

Эль-Неренн поклонилась.

- Спасибо. Большое спасибо.



-  -  -



Через час она вошла в другой книжный магазин, всё ещё не веря тому, что слышала и видела. Но сумку теперь оттягивал старинный том «Трактата о единстве человека и небесных светил», а действие «эликсира» продолжало усиливаться. И людям, с которыми говорила эль-Неренн, это не очень нравилось. Приходилось отводить взгляд в сторону, при первой же возможности.

Купить «живые книги» удалось легко; задерживаться в этом магазине эль-Неренн не стала. Неожиданно пришла усталость. Нервы, подумала девушка. Почти сразу же пришёл и голод. Где то самое кафе?

Телефон. Опять забыла позвонить! Нужно немедленно это исправить. Эль-Неренн быстро пролистала меню (выбор был не очень велик), и, указав на свободный столик, попросила «одноразовый телефон».

Таких не водилось, зато водился телефон-автомат. Старый, если не сказать – старинный. Пришлось покупать жетоны, что полагалось скармливать этому чудищу. Но едва эль-Неренн прикоснулась к трубке, как её окликнули.

- Привидение?



-  -  -



Эль-Неренн медленно обернулась.

Низкорослый южанин, темнокожий и темноволосый, со шрамами на лице. Как и от Аспида, тогда, в саду, от этого человека исходило неприятное ощущение. Возможно, запах. Может, что-то ещё.

- Вы боитесь привидений? – поинтересовалась эль-Неренн. Незнакомец не держал в руках оружия, а удар сумкой с книгой внутри может, при случае, помочь.

Человек усмехнулся.

- Я Скорпион. Скорпион из Мейсе. Может, слышала? Старуха просила меня устроить ей встречу с тобой.

- Кто бы мог подумать, - заметила эль-Неренн холодно. Оценила шансы. В кафе почти нет посетителей. Непохоже, чтобы со Скорпионом был кто-то ещё.

Скорпион кивнул.

- А неделю назад приказала тебя не трогать. Вот я и думаю – почему?

- Спросите у неё самой, - эль-Неренн переложила сумку в другую руку. Для замаха потребуется совсем немного времени.

- Расслабься, Привидение, - южанин  пренебрежительно усмехнулся. – Я тебя не трону – пока. Но скажи, что ты тут делаешь?

- Работаю, - отозвалась эль-Неренн. – По одежде не видно?

- Мама запретила тебе работать в её владениях, - сухо заметил Скорпион. – Ты сейчас на её территории. Ей это не понравится.

Интересно, подумала эль-Неренн, есть ли здесь хоть одно место, которое Львица – «Мама Львица» - не считала бы своим? Вслух же не сказала ни слова.

- Но я могу забыть об этой встрече, - Скорпион ещё раз усмехнулся, медленно протянул руку к голове девушки. Та, так же медленно, остановила его руку – локтем своей. – Да, ты верно поняла. Не строй из себя недотрогу, я много знаю про тебя.

- Мои ушки стоят очень дорого, - заметила эль-Неренн. – Слишком много желающих. Боюсь, у вас не будет столько денег.

- Дороже твоей жизни? – Скорпион отвернулся, сплюнул на пол. Странно, но пол не задымился. – Как хочешь. Завтра Мама узнает, что ты здесь. Что она с тобой сделает – сама знаешь.

- Передайте ей, пусть приходит, поговорим, - не сдержалась эль-Неренн. Скорпион покрутил пальцем у виска и покинул кафе.

Обед уже принесли. Эль-Неренн поджала губы и сняла трубку телефона-автомата. Если Скорпион и не один, бежать всё равно уже некуда.



-  -  -



- Рад слышать, - голос Тигарра едва удавалось разобрать. Ох уж эта телефонная связь! – Виккер передал, за тобой пришлют. Будет тебе один день отдыха. Судебное заседание – помнишь?

Надо же! Успела забыть. Ещё один день отдыха – совсем неплохо.

- Скорпион был здесь, - эль-Неренн понизила голос, стараясь, чтобы собеседник всё ещё слышал её. – Скорпион из Мейсе.

Надо полагать, Тигарр на том конце подпрыгнул.

- Маленький, мерзкий, с двумя шрамами на правой щеке?

- Верно.

- О Великое Море… Возвращайся в поместье, эль-Неренн. И никогда не выезжай, не предупредив меня. Я постараюсь устроить охрану. О чём он говорил?

Эль-Неренн пересказала, вкратце.

- С тобой не скучно, эль-Неренн. Ну ладно. Будь осторожна. Хольте прибудет в Норвен сегодня вечером. Завтра будет сопровождать тебя. Без неё – ни шагу. Поняла?

- Да, теариан.

Тигарр был напуган. Сильно напуган. Похоже, безопасных мест больше нет. А пока нет гражданства, рассчитывать можно только на неофициальную помощь. Люди без гражданства – никто. Кем бы ни были, что бы ни сделали.

Эль-Неренн вызвала машину прямо к кафе. И села ждать – пройдёт не меньше часа.



-  -  -



- Теарин?

Задумалась. Эль-Неренн отложила книгу.

- Вам записка, теарин.

Официант держал перед ней поднос. На нём лежал клочок бумаги.

- Кто передал? – поинтересовалась эль-Неренн, оглядевшись.

- Девушка, - официант указал головой в сторону двери. – Работает в аптеке, здесь, за углом.

Сердце стало биться как ненормальное. Эль-Неренн кивнула, взяла бумажку. Как только официант ушёл, поднесла к носу, принюхалась – «верхним чутьём», так, чтобы другие этого не заметили. Точно. Это она, та девушка. Очень напуганная.

«Они что-то сделали с лекарством».

Они. Кто такие «они»?

- Скажите, - эль-Неренн собрала вещи, допила, залпом, оставшийся в бокале сок и подошла к стойке. – Есть здесь другая аптека? Поблизости?

Бармен указал, где именно.

- Если подъедет машина, - эль-Неренн написала на салфетке номер, - передайте, чтобы подождал меня.



*  *  *



- Спасибо, Ньер! – Тери только что с руками не оторвала свои книги. – Я всё отдам, не сомневайся. Ой… а это что?

Ну да, конечно, успела заглянуть в сумку.

- Какая старая, - Тери уважительно прикоснулась к тому. – У госпожи таких много… ты не знала? Полный шкаф. Такие же старые. Ты знаешь язык?

Эль-Неренн кивнула. Знала весьма поверхностно, если честно. И обсуждать отличия Старого Ронно от современного не было ни малейшего желания.

Эль-Неренн вернула Леронн банковскую карту и список лекарств и, уже на пути в свою комнату, неожиданно приняла решение. Не позволяя себе передумать, вернулась, поднялась на второй этаж по боковой лестнице. Охранник странно посмотрел на неё, но останавливать не стал.

В дверь кабинета госпожи ан Эверан эль-Неренн вошла без стука.



-  -  -



- Что случилось, эль-Неренн? – госпожа была одна, работала над какими-то бумагами. Тон её был вежливым, но эль-Неренн прекрасно понимала, насколько рискует.

- Прошу извинить меня, госпожа, - эль-Неренн низко поклонилась. – Поверьте, я не стала бы так врываться по пустякам. Я хотела показать это вам. Только вам.

И положила на стол оба стандарта – лекарство для печени. Один – куплен в той самой аптеке, куда её направили. Другой – в другой аптеке, на соседней улице. Рядом – записку девушки.

Госпожа выслушала рассказ эль-Неренн, не перебивая, не задавая вопросов. Молча протянула руку к телефонной трубке (сейчас выставит, осознала эль-Неренн, или уволит).

- Меня ни для кого нет, - сообщила хозяйка дома в трубку. Взяла оба стандарта, взяла записку.

- Вы говорите, она была напугана? – госпожа подняла взгляд.

- Да, госпожа. Я вернулась в аптеку – её там уже не было. Мне сказали, что она ушла сразу после моего первого визита, утром. И больше не появлялась.

Хозяйка дома поднялась, отошла к книжным шкафам, вернулась.

- Почему вы не стали ничего говорить теарин Леронн?

Эль-Неренн опустила голову.

- Не знаю, госпожа. Теарин Леронн настаивала, чтобы я взяла всё именно в той самой аптеке. Сказала, что там скидки. Но в другой аптеке точно такие же скидки,  госпожа. Может быть, поэтому.

Госпожа долго думала. Эль-Неренн осознавала, что печень её сейчас беспокоит, и беспокоит сильно – боль читалась на лице.

- Сегодня со мной связался ваш адвокат, - она вновь уселась. – Завтра за вами пришлют машину. Полагаю, вы знаете, куда и зачем поедете.

- Знаю, - эль-Неренн поклонилась.

- Выполните мою просьбу, - госпожа протянула карточку. – Пока будете в столице, зайдите в центральную аптеку. Купите там точно такое же лекарство – скажем, два стандарта. Оплатите наличными. На карточке достаточно средств. Карточку пока оставьте у себя.

- Слушаюсь, - эль-Неренн снова поклонилась.

- И – самое главное, эль-Неренн. Никому ни слова о том, что произошло. Кто в курсе ваших предположений? Кто-нибудь видел вас в другой аптеке?

Эль-Неренн задумалась. Когда она покидала аптеку во второй раз, в дверях ей почудилось, что Мегин была здесь, недавно, прислонялась к двери. Ощущался даже запах ландыша. Но полной уверенности не было.

- Я никого не заметила, - ответила она, наконец.

- Будем надеяться, что никто не видел. Спасибо, эль-Неренн. На два ближайших дня вы освобождаетесь от  работ по дому. Если я вас вызову – приходите немедленно, теарин Леронн не докладывайте.



10. Отражение вины



- Рада видеть, - Хольте явно была довольна встречей. – Прекрасно выглядишь. Как дела?

Эль-Неренн молча прижала её к себе, закрыла глаза. Постояла так. Отпустила.

- Вижу, что хорошо, - Хольте открыла дверь, помогла спутнице войти в салон. Эль-Неренн сразу узнала – тот самый «Гепард», представительский. Шофёр – он же совладелец компании – улыбнулся, помахал рукой. Похоже, у него много свободного времени.

Кроме Хольте, в машине был Эйзенн – несколько хмурый и неприветливый. Не выспался, предположила эль-Неренн. Врач кивнул ей, через силу улыбнулся и пересел в переднюю часть салона, ближе к водителю. Там же был и четвёртый пассажир – охранник, в мундире сотрудника Министерства юстиции. Он формально приветствовал эль-Неренн и не стал возражать, когда Хольте предложила перейти в заднюю часть салона.

- Есть или пить не хочешь? – Хольте указала на холодильник. – Пользуйся случаем. Здесь много интересного.

Эль-Неренн отрицательно покачала головой. «Эликсир» всё-таки вызывает привыкание – у неё, у Эль-Неренн. Утром настолько захотелось выпить горькой жидкости, что стало невмоготу. Эль-Неренн вроде бы отставила бутылочку подальше, но в один момент обнаружила, что стоит у шкафчика, а во рту постепенно проходит  горький привкус.

Вернусь домой – запру в кладовке, в шкафчике с вещами, подумала эль-Неренн. Врач тоже хорош – не наркотик, привыкания не вызывает…

Есть после этого не захотелось. Это было ненормально – только что эль-Неренн испытывала жуткий голод. Последствия вчерашних событий. Пришлось завтракать, силой запихивая в себя еду. Асетт встревожилась – но расспрашивать не стала.

- Где комиссар? – поинтересовалась эль-Неренн, когда в разговоре возникла пауза.

- Остался в Норвене, - пожала плечами Хольте. – Скучный городишко. Сонный, спокойный… Сказал, там у него какие-то дела.



-  -  -



- Эль-Неренн, - задумчиво повторил заведующий клиникой. – Нет, её карточки не сохранилось.

Тигарр приподнял брови.

- Что значит – не сохранилось? Неприятности с архивом?

- Сведения по эль-Неренн были похищены из архива полтора года назад, - спокойно ответил заведующий. – Сожалею, но без официального запроса…

Тигарр молча положил на стол заведующего несколько бумаг. Которые магическим образом отпирали рот многим из тех, кто знал эль-Неренн.

- Публикация подробностей по этому делу может нанести нам большой вред, - заведующий поправил очки. – Все, причастные к похищению, были уволены и лишены звания практикующих врачей. Очень неприглядная история, господин комиссар.

«Господин комиссар». Королевство Норвен усилиями последнего его монарха лет двадцать назад встало перед выбором – утратить независимость или полностью исчезнуть. Теперь, когда Норвен был провинцией республики, о славных и бесславных прежних днях напоминал только дворцовый комплекс на севере города. Ну и надменное отношение коренных жителей к «западным», то, как они говорили со всеми «чужими». Официальным языком Альваретт является Ронно, а здесь на улицах чаще слышишь альвари. И обращения к «чужакам» – всегда формальные, сухие.

- Публикации не будет, теариан. Мне необходимо знать, кто, зачем и куда переправил данные об эль-Неренн.

- Вот его адрес, - заведующий написал несколько слов на карточке, протянул собеседнику. – В последнее время он много пьёт. Говорят, у него не всё в порядке с головой.

- Вы не указали имя.

- У него нет больше имени. Раньше его звали Альваин Эммер эр Рейстан.

Комиссар присвистнул. Чтобы стать членом Великого дома, нужно совершить что-то выдающееся.

Заведующий кивнул.

- Именно. Он был выдающимся эндокринологом. Остальных участников вы вряд ли найдёте – быстро. Кто-то умер, кто-то уехал. Господин комиссар, прошу помнить – эти люди опозорили звание врача.



-  -  -



По указанному адресу упомянутого человека не оказалось. Несколько руэн – и привратник стал гораздо разговорчивее, смог припомнить, куда именно переехал бывший врач.

Однако и там его не оказалось. Альваин несколько раз переезжал – не покидая Норвена, тем не менее. Четвёртый адрес оказался верным.

- Кто там? – голос был слабым, чувствовалось беспокойство.

Комиссар представился.

- У меня нет неприятностей с полицией. Я исправно плачу за апартаменты. Уходите!

- Мне нужно поговорить про эль-Неренн, - негромко добавил комиссар.

Дверь тут же отворилась. Альваин оказался высоким, сутулым, кожа приобрела нездоровый сероватый вид. Судя по запаху и состоянию апартаментов, он действительно прикладывается.

- Не вслух, - прошептал Альваин. Комиссару пришлось собрать всю силу воли, чтобы не поморщиться. Казалось бы, на службе в полиции чего только не нанюхаешься. Он готов был биться об заклад, что Альваин не против иной раз понюхать «ведьминой пыли». Характерный, очень неприятный запах. Сами наркоманы его почти никогда не чуют. – Заходите.

Ну и обстановка…

- Чёрные очки, - Альваин взял с полки для шляп пару очков, надел их. – У вас есть чёрные очки?

- Нет.

- Наденьте, - Альваин протянул ему очки. – Иначе разговора не будет.

Заведующий прав, подумал Тигарр. С головой у бедняги неладно.

- Кто называл меня по имени? – поинтересовался бывший врач, жестом предлагая следовать за ним. Комната была завалена разным хламом, но пропить всё имущество Альваин не успел. Или умел зарабатывать на жизнь, даже лишившись практики.

- Вас?

- Не будьте идиотом. Кто-то называл вам моё имя. Верно?

Комиссар кивнул. Тот, кого некогда звали Альваином, неожиданно довольно улыбнулся, поправил старый пиджак (и зачем он ходит по дому в костюме?) и уселся в кресло. На столе валялось множество пустых жестянок из-под пива. Стояло с полдюжины нетронутых. Альваин указал на них.

- Возьмите, комиссар, - голос его был почти умоляющим. – У меня не бывает гостей. Только клиенты.

- Вас же лишили практики, - комиссар взял жестянку, откупорил. Однако… пиво было очень даже неплохим. Надо запомнить название – варили его здесь же, в Норвене.

Альваин захихикал.

- Знахарствую… можете представить такое, комиссар? У меня Всемирная премия. Единственное, что не смогли отнять. Там, в комнате, на стенке – и лента, и диплом, и медаль. Я всё равно врач, комиссар. Руки у меня трясутся, но голова ещё соображает. Я надеюсь, вы не станете доносить моим бывшим коллегам?

- Вижу, вы и так наказаны, - комиссар отрицательно покачал головой. – Меня интересует эль-Неренн.

Альваин побледнел. Лицо, и так треугольное, ещё больше заострилось. Руки задрожали, он едва не уронил банку.

- Не по имени, - прошептал он. – Никогда, комиссар, не называйте её по имени. Нет, не снимайте очки.

Сам же он снял очки. Глаза оказались воспалёнными, под ними – чёрные синяки.

- Бросьте это дело, комиссар, - продолжал Альваин громким шёпотом. – Передайте своему врагу. Бросьте, и никогда не называйте её по имени.

- Врагу? Почему врагу?

- Вам недолго осталось жить, комиссар, если вы взялись за её дело. Бросьте. Никогда не называйте её имя. Никогда не смотрите в зеркало. Никогда.

Зеркало. Комиссар залпом допил тепловатое пиво и машинально взял ещё одну банку.

- Рассказывайте, - пиво выплеснулось из банки, едва не попав на брюки. – Что ещё за история с зеркалами?

- Не здесь, - Альваин оглянулся. – Она услышит. Она всегда слышит меня дома, комиссар.

Беседа будет нелёгкой, подумал Тигарр.

- Идёмте, комиссар. Здесь, в двух кварталах, есть отличное заведение. Хорошо кормят, и нет зеркал. Подождите в прихожей, я переоденусь.



-  -  -



Эль-Неренн рассказывала одну из множества историй из жизни в поместье – Хольте они немало веселили. Как, впрочем, и саму эль-Неренн. Тери и Мегин, выходки обеих, помогали отвлечься от ощущения того, что она отбывает наказание. Посреди очередного рассказа эль-Неренн замерла на несколько секунд, закрыла глаза. Почти сразу же открыла их , тряхнула головой.

- Что такое? – Хольте удивилась. – Голова болит?

- Нет, - эль-Неренн оглянулась. Разумеется, никого рядом не было. – Показалось, что меня окликнули. Ну вот, она и говорит…



-  -  -



Альваин успел не только переодеться, но и умыться. Во всяком случае, «ведьминой пылью» от него уже не несло. Как и перегаром. Прохожие не обращали внимания на них обоих.

Бывший врач старательно не смотрел на стеклянные витрины, чем всё больше подтверждал опасения комиссара. День коту под хвост, подумал Тигарр. Ручаюсь, денег у него тоже нет. Платить придётся за обоих.

Заведение оказалось на удивление приличным. Альваина здесь знали – сразу же предложили отдельный кабинет, на двух человек. Комиссар ещё больше удивился, когда Альваин извлёк банковскую карточку – значит, сам собирается всё оплачивать.

- Готов поспорить, вы считали меня нищим, - он молча указал официанту на несколько пунктов в меню. – Правда?

Тигарр кивнул.

- Приятно говорить с откровенными людьми. Как вам рассказать, комиссар – покороче или подлиннее?

- Подлиннее, - Тигарр удобно устроился и добыл пачку табачных палочек.

- Простите, - Альваин поджал губы. – Терпеть не могу запах табака, комиссар. Если можно…

Тигарр молча убрал пачку в карман. Запаха он терпеть не может. К себе бы принюхался.

- Это была не моя идея, - Альваин заговорил, только когда подали пиво. – Это Эммарин, да пребудет под Светом. Захотелось ему устроить «сладкую исповедь».

- Что это?

Альваин вновь захихикал – как тогда, у себя дома, неприятно и с призвуком непристойного веселья.

- Вы не знаете? О, это интересно, комиссар. Половина врачей делает это. Другая половина делает, но не признаётся.

Комиссар сухо улыбнулся.

- Что такое индуктивное исследование, знаете? Ну, когда у человека имитируют все фазы цикла по очереди. Должны знать, вы же проходили медосмотр.

Тигарр кивнул.

- У вас есть дети, комиссар? Впрочем, неважно. Вряд ли вы помните. Когда у человека третья, активная фаза… когда мы хотим только одного… кого-нибудь противоположного пола… человека в этот момент нет, комиссар. Инстинкт размножения. В чистом виде. Человек может убить в этот момент, если встать на его пути. Если не дать спариться… вы понимаете.

Комиссара передёрнуло.

- Это нормально, комиссар. Мы такие, какие есть. Думаете, почему эта фаза длится всего лишь несколько минут? Так вот… - Альваин отпил пива, надел очки. Ему явно нравилось рассказывать. – Когда мы наводим третью фазу искусственно, человеку в этот момент очень хорошо. Небольшое отличие от подлинной третьей фазы, совсем небольшое – концентрация гормонов в крови, всего прочего. Страшный наркотик, комиссар. Человек полностью открыт. Никаких защитных механизмов. Понимаете?

- Наркотик правды? – комиссар взглянул в глаза собеседника. Туда, где за стёклами скрывались глаза.

- В точку. Задайте вопрос – получите ответ. Главное, знать, какой вопрос задать. Страшное искушение, комиссар. Все его испытывают. Я «допрашивал» людей… не смотрите на меня так. Я говорю: половина врачей занимается этим. У нас, во всяком случае.

- За деньги?

- Верно, - принесли второе, и Альваин на несколько минут утратил интерес к беседе. При взгляде на то, как тот ест, комиссару стало неприятно. – Родственники, комиссар. Враги, завистники. Долго это не длится: нельзя удерживать третью фазу дольше пяти минут, начнутся необратимые изменения. Но этого хватает. В провинциальных клиниках врачам очень мало платят, комиссар.

Альваин отставил тарелку.

- Эммарин затеял это, - руки его вновь затряслись. – Мы знали, что за девицей какой-то хвост. У неё был сбой цикла… нужно было принимать решение. Обычно мы назначаем восстановительный курс, но иногда женщины сами просят устроить им такой сбой. Это опасно для здоровья, но многим нравится.

Похоже, сегодня я узнаю о врачах много интересного, подумал Тигарр.



-  -  -



- Как вас зовут? – поинтересовался Эммарин.

- Эль-Неренн, - отозвалась альбиноска, не открывая глаз. Всё, как обычно – голос ровный, лишённый эмоций.

- Как ваше настоящее имя?

- Я не должна называть его, - последовал ответ. Эммарин, Альваин и третий участник обследования, Мейснер, переглянулись. Человек не может противиться «допросу». Всегда отвечает.

- Назовите ваше настоящее имя, - потребовал Эммарин, усилив мощность воздействия. Альваин хотел поймать его за руку – усиление могло плохо повлиять на девушку.

Глаза той открылись. Эммарин попятился. Альбиноска улыбнулась… жуткая вышла улыбка, хищная. Но индикация приборов показывала, что эль-Неренн не в состоянии действовать сознательно.

- Назови своё имя, - потребовало существо, говорящее с ними голосом эль-Неренн. – Назовите свои имена, я назову вам своё.



-  -  -



- И вы назвали? – не поверил комиссар своим ушам.

- Да, - Альваина передёрнуло. – Знаете, что такое «второй голос», комиссар? Было что-то вроде этого. Мы не могли противиться. Все потом признались – говорили помимо своей воли. Мы все представились ей.



-  -  -



- Ньер? – Хольте обратила внимание, что девушка отложила книгу, откинулась на спинку и прикрыла глаза. Дыхание её стало ровным и медленным, губы шевелились. – Ты спишь?

Оглянулась. Эйзенн был увлечён беседой; ехать предстояло ещё не меньше часа.

Хольте наклонилась к эль-Неренн, осторожно прикоснулась к её виску… к шее. Спит.

- Вы узнаете моё имя, - прошептала эль-Неренн едва слышно и Хольте вздрогнула. Тогда, в ванной комнате, перед зеркалом, эль-Неренн говорила таким же голосом – чужим, неприятным. – Когда посмотрите в зеркало.



-  -  -



- Вы узнаете моё имя, - ответило существо. – Когда посмотрите в зеркало. Вы видите меня каждый день, - оно захохотало, и трое врачей схватились за уши, до того неприятно это звучало. Существо закрыло глаза, и несколько секунд спустя всем троим полегчало.

- Всё, я завязываю, - слабым голосом объявил Альваин. – Доигрались. Что там, на индикации? Долго ей ещё спать?

- Эльви, - позвал Эммарин. – У нас неприятности. Смотри сюда.

Остальные двое подошли, держась за сердце, к терминалу.

- Великая Матерь, - прошептал Альваин. – Essa плюс. Сбивай, срочно. Выключай, немедленно. Выключай, кретин!

- Нет, - послышался голос. Все трое обернулись. Существо вновь открыло глаза. Повернуло голову в их сторону. Глаза казались серебристыми, полными жидкого металла. – Ничего не трогать. Я не разрешаю.

Альваин молча протянул руку к выключателю… но не успел его повернуть.



-  -  -



- Я знаю, что такое Essa плюс, - пояснил комиссар. Альваин выглядел совсем плохо. Два раза ронял бокал, облил пивом некогда дорогие и красивые брюки.

- Ничего вы не знаете, - Альваин выпил залпом, налил себе ещё. – Даже представить не можете. Нас всех скрутило. Буквально – как стояли, так и упали. Думаю, мы лежали меньше минуты. Знаете, чего я хотел, комиссар? Умереть. Меня словно выворачивало – нет, не в этом смысле. Не только в этом смысле. Оно знало обо мне, комиссар. Знало всё, что хотело узнать. Я чувствовал это.

- «Оно»?

- Это не человек, комиссар. Такие рождаются каждые тридцать-сорок лет. Обычно, хвала Матери, они не доживают до «первой луны». Если доживают – всегда приносят смерть, комиссар. Я изучал это, потом. У меня стало очень много времени.

- Слушайте, перестаньте дрожать. Её здесь нет. Что в ней такого? Кто она, по-вашему?

- Чудовище, - Альваин отставил бокал. – Комиссар, никто не знает, почему рождаются такие. Закон природы, может быть. Может, природа так регулирует нашу численность. Я собирал материалы – за последние триста лет таких было девять. Двое дожили до двадцати пяти лет. Везде, где они жили, происходили войны, эпидемии, катастрофы. Я читал архивы, комиссар. Все признаки совпадают, все приметы. Она – чудовище. Её так и не инициировали, верно?

- Верно, - комиссару очень захотелось встать и уйти. Оставить Альваина с его бреднями одного, здесь. Но он остался. – Не успели.

- Этого нельзя допустить, комиссар, - Альваин снял очки. Налил себе ещё. Сумел выпить, не уронив бокал. – Ни в коем случае нельзя.

- Поясните, чуть позже. Что было тогда – при обследовании? Она проснулась и ничего не помнила?

- Не совсем. Я… не знаю, что на меня нашло. Я хотел сделать ей укол. Ударную дозу, комиссар. Клин клином. Чтобы восстановить нормальный цикл. Может быть, мне удалось бы её инициировать.

- Убить, - поправил комиссар.

Альваин поднял взгляд.

- Да. Убить. Скорее всего, она умерла бы. Там же, на столе. Поверьте, комиссар, всем было бы только лучше.

- Понятно, - комиссару захотелось встать и избить Альваина до смерти. Искушение было таким сильным, что остаться на месте стоило невероятных усилий. – Вы полезли в её тайны, она, так скажем, наказала за любопытство. Только без мистики, Альваин. И вы сразу решили, что она – кем вы её считаете? Посланником Тени? Вы назвали какое-то имя, я не расслышал.

- Если бы вы чувствовали то, что чувствовали мы… Я не объясню вам, комиссар. Вы не поверите. Вы не в состоянии поверить. Не успел я ничего сделать. Только и успел, что взять ампулу. Эти двое ещё валялись. Тут  меня и выключило, ещё раз. Когда пришёл в себя, всё прошло.

- За это вас и уволили?

- Ну что вы. Никто ничего не узнал. Что мы, враги себе? Мы поклялись молчать. Никогда ничего не говорить, ни одной живой душе. Но Эммарин проболтался. Они никогда не умел держать язык за зубами.



-  -  -



- Что такое? – Хольте придержала спящую эль-Неренн, когда машина резко затормозила. – Что случилось?

- Подышу воздухом, - отозвался шофёр. – Чуть не заснул, теаренти. Погода, что ли? Никогда такого не было. Пять минут – похожу, подышу воздухом. Мы успеваем?

- До начала два с половиной часа, - Хольте ещё раз посмотрела на эль-Неренн.

- Что с ней? Спит?

Хольте кивнула.

- Ладно, - Эйзенн тоже вышел. – Место спокойное, можно отдохнуть. Что-то и у меня голова закружилась.



-  -  -



- Он был первым, - Альваин дождался, когда официант придёт, заказал ещё пива. Куда в него только помещается? – Это трепло. Не знаю, кому он сболтнул. Там, возле неё, комиссар. Она приказала нам молчать. Сказала, что всё забудет, если мы будем молчать. Что мы ни в чём не будем нуждаться, если никому не расскажем. Мы ещё посмеялись…

Комиссар усмехнулся.

- И что, перестали нуждаться?

- Да, - Альваин опустил взгляд.  Губы его задрожали. – Я… у меня было озарение. Открыл и запатентовал три лекарства. Вон, посмотрите, в каждой аптеке – красное сердце, оранжевый квадрат на стандарте. Всемирная премия, комиссар. Я даже подумывал начать частную практику – видели бы вы, кто шёл ко мне, на приём. Я купался в деньгах, комиссар. Всё было. Всё, что хотел. Если бы не Эммарин, я уже был бы личным врачом ан Роан. Смейтесь, смейтесь. Она приглашала меня, сама. Я, Альваин Эммер эр Рейстан, был знаменит. Вам и не снилось, как я был знаменит. И всё кончилось.



-  -  -



- Он нарушил слово, - прошептала эль-Неренн. Хольте наклонилась к ней.

- Кто нарушил, Ньер?

Эль-Неренн открыла глаза. Вместо красных с золотом радужек под веками плескалась ртуть, холодная и яркая.

- Он нарушил слово, - повторила она. – Он нарушил его трижды.

Хольте ощутила, что страх приковывает её к сидению. Взгляд Ньер – той, что была Ньер – пронизывал, смотрел насквозь. От него ничего нельзя было скрыть. Огромным усилием воли Хольте сумела повернуть голову, чтобы увидеть, боковым зрением, что в салоне никого нет. Все трое остальных стояли поодаль от машины.



-  -  -



- Он сам признался, - Альваин наклонился ближе к собеседнику, снял очки. – Не знаю, кому. Не то журналисту, не то ещё кому. Тот, конечно, вцепился – захотел увидеть карточку. Через день он утопился.

- Кто, Эммарин?

- Нет, Эммарин повесился. Через неделю. Журналист утопился. Знаете, шёл по мосту, взял – и спрыгнул вниз, - Альваин вновь захихикал. – Ни с того ни с сего. Так всё и началось.

Тигарр потёр лоб ладонью.

- У меня в апартаментах, комиссар, - прошептал Альваин, наклоняясь над бокалом. – Я собирал. Вырезки из газет. Нас словно прокляли, всех. Всё пошло под откос. Я… наверное, я бы выдержал. Но он пришёл, предложил выкрасть карточку. Я был на мели, комиссар. Я сделал это.

Наконец-то. Тигарр утомлённо потёр виски. В голове гудело.

- Кто предложил выкрасть?

- Не знаю. Не знаю его имени. Знаю, что он представлял дом Рекенте. Вы же знаете эту старую сумасшедшую… с её генетической программой, - Альваин рассмеялся. – Я дал им бумаги. На одном условии.

- На каком же?

- Что они убьют её. Когда получат то, что хотят – убьют. И он согласился. Старуха сама говорила со мной, дала мне слово. Что с ней стало? – неожиданно поинтересовался Альваин.

- С эль… - Альваин едва не поперхнулся. – С девушкой?

- Раз вы здесь, с ней ничего не случилось. Со Старухой.

- Инсульт, - коротко сообщил комиссар. – Вы же читаете газеты.

- Кто-нибудь ещё пострадал? Из её дома?

- Более пятидесяти человек, - сухо отозвался Тигарр. – Много убитых.

Альваин захохотал. Он смеялся так долго, что Тигарр хотел было уже вставать и приводить в чувство этого алкоголика.

- Тоже польза, комиссар. Спасибо. Я не зря старался… нечисти стало меньше. Смешно, правда? Слушайте, я больше не могу. Отдам вам вырезки. Там всё есть. Бросьте это дело. Она слышит вас, когда вы произносите её имя. Она ничего не прощает. Никому. Расстояния для неё нет. Остерегайтесь плохо отзываться о ней, если рядом зеркало.



-  -  -



- Ты обманул меня, - выражение лица эль-Неренн стало злобным. Хольте хотела пошевелиться, что-нибудь сказать – не могла. Остальные так и беседовали снаружи, не обращая ни на что внимания. – Ты предал меня, Альваин.



-  -  -



- Чушь, - комиссар встал. – Многие люди обижали её, если вы об этом. Я несколько раз отправлял её в «зверинец». Сержант, мой помощник, пару раз приложил её дубинкой. Её многие обижали, Альваин, и все они живы.

- Не может быть. Вы с ней знакомы?!

- Я веду её дело. Она свидетель, не обвиняемая. Вот её хотят убить – очень многие.

- Уже началось, - прошептал Альваин. – Если бы вы только видели её… в этом состоянии…

- Видел, - отозвался комиссар. – У меня дома. Она говорила что-то странное во сне, было такое. И ничего страшного. Спасла жизнь человеку.

- Подружиться, - глаза Альваина округлились. – Как я не подумал. Подружиться. Надо было подружиться с ней… чтобы она не подозревала. Чтобы ничего не заподозрила. Она беспомощна, комиссар. Пока в трансе – беспомощна. Запомните это.

- Вы рехнулись, - комиссар встал. – Я должен бы вас арестовать, Альваин, но меня от вас тошнит. Хватит. Заберу эти ваши вырезки – и всё.

- Комиссар, - Альваин понизил голос, заговорил быстро и сбивчиво. – Я никто. Мне никто не поверит. Вам могут поверить. Это - чудовище. Оно, может быть, не тронет вас. Не знаю, почему она вас ещё не убила. Не позволяйте её инициировать. Не позволяйте ей иметь детей. Будут тысячи, миллионы смертей. Я…

Он замолк. Словно его ударили по лицу. Медленно опустил голову. Взглянул на своё отражение в бокале с пивом.

- Отражение. Она слышала, - проговорил он сипло. – Она слышала меня. Каждое слово.

Он совершенно побелел.

- Довольно, Альваин, - комиссар сделал шаг к нему. – Я отведу вас домой. Успокойтесь и выспитесь.

- Нет! – Альваин хотел крикнуть, но вышел хрип. От него пахло страхом – невероятно сильно и отвратительно. – Это заразно, комиссар! Не прикасайтесь ко мне. Вот, возьмите, - он бросил на пол ключ. – Заберите вырезки. В дальней комнате, в шкафу, в углу. Не думайте о ней плохо, комиссар. Не угрожайте ей вслух. Берегитесь зеркал.

- Идите домой, - комиссар отошёл в сторону. Было видно, что ещё чуть-чуть – и Альваин взбесится от страха. – Я позвоню вам позже.

Альваин рассмеялся – звучало это неприятно – кивнул и побрёл наружу. Старательно избегал прикасаться к другим посетителям. Вышел, запрокинул голову – солнце было почти в зените – постоял, закрыв глаза. Ещё раз кивнул и повернул направо, побрёл по тротуару.

Комиссар взял перчатку, осторожно подобрал ключ. Врач окончательно спятил. Или у него с собой несколько ключей от дома? Ладно. Проводить его, забрать вырезки – и возвращаться.

Он едва успел взять ключ, как снаружи послышался визг тормозов, глухой удар, звон стекла и крики.

Тигарр выбежал наружу. Альваин успел отойти всего на десяток шагов. Он лежал, изломанный, в луже крови, у стены здания. Спортивный «Стриж», сбивший его, замер на боку, у тротуара. Водитель упал рядом с бывшей мировой знаменитостью – но был ещё жив.



-  -  -



Эль-Неренн – или кто это был – рассмеялась. Низким, приятным голосом. Повернула взгляд, встретилась взглядом с Хольте. Той стало жутко. Эль-Неренн – то, что было похоже на эль-Неренн – смотрело на неё и знало о Хольте всё.

- Он узнал моё имя, - она вновь рассмеялась. – Ты никому не скажешь, - Хольте ощущала, что обращаются именно к ней. – Ты никому не скажешь, и всё будет хорошо.

Хольте кивнула. Глаза эль-Неренн закрылись и в тот же момент Хольте отпустило.

В ноги и в руки вонзались серебряные иголочки. Хольте ползком добралась до двери, сумела её распахнуть, уселась – так, чтобы ветерок обвевал лицо. Не сразу решилась повернуть голову, взглянуть на эль-Неренн. Та спала – обычный, нормальный сон. Словно почувствовав взгляд, эль-Неренн вздрогнула и открыла глаза. Хольте едва не вскрикнула… но то были глаза эль-Неренн – красные, с золотыми прожилками.

- Заснула, - призналась девушка. – Я долго спала? Мы уже приехали? – она оглянулась.

Хольте покачала головой. От неё пахло страхом… эль-Неренн удивилась. Что случилось?

- Хольте, что случилось? – она прикоснулась к плечу женщины. Та прижала свою ладонь поверх, закрыла глаза.

- Не могу сказать, Ньер. Я обещала не говорить.

Глаза эль-Неренн округлились от удивления. Но задавать вопросов не стала.

- Открой холодильник, - попросила Хольте слабым голосом. – Вон ту бутылочку. Да, давай всю.

- Ты уверена? – эль-Неренн чувствовала себя неловко. Хольте никогда не пила крепкие напитки, да ещё днём. Да ещё на службе.

- Вполне, - Хольте сняла крышку, сделала несколько глотков. Закрыла бутылку, достала из кармана несколько таблеток (запах был неприятным), бросила в рот.

- Никакого запаха, - пояснила она. – Мелкие секреты полиции. Любой запах отбивают.

Эль-Неренн рассмеялась и, наклонившись, прижала Хольте к себе. Так они и сидели ещё минуты три, пока остальные не вернулись.



*  *  *



Когда её привезли вечером в поместье, эль-Неренн ощущала себя полностью вымотанной. Странное выражение лица Хольте. После того, как она глотнула гихоири – картофельной водки, распространённой в Альваретт и Тессегере – бывшая охранница замкнулась. Не желала говорить, что испугало её. Несколько раз украдкой глядела в глаза эль-Неренн. Я что-то сказала во сне, поняла эль-Неренн. Что-то неприятное. Надо было извиниться.

Судебное заседание длилось часа полтора. Истец, Виккер Стайен, отозвал свой иск и принёс извинения ответчице – эль-Неренн – которую было заподозрил в том, что она, в нарушении закона, пыталась пробраться, переодевшись, в его поместье. На том всё и кончилось. Суд обязал Виккера выплатить в пользу эль-Неренн солидную компенсацию – и дело было закрыто.

Смешно. Виккер нашёл способ помочь ей, эль-Неренн. Ясно, не через третьих лиц. Виккер вручил эль-Неренн, со скорбным выражением лица, банковскую карту – ещё там, в зале суда. Пятьдесят тысяч руэн. Можно и книжек теперь прикупить. В первый же отпуск так и сделаю, решила эль-Неренн. То есть – через три дня, в субботу.



-  -  -



- Что ты натворила? – поинтересовалась Тери, когда эль-Неренн, после ужина, задержалась вместе с остальными, в общем зале.

- Я? Натворила?

- Ну, тебя же забрали в полицию. Сегодня утром.

- Тери, я тебе сейчас голову оторву, - пообещала эль-Неренн, без особой злости. Точно, горбатого могила исправит. Тери воодушевилась.

- А что? Я одна, что ли, видела? Инни, скажи…

- Я не видела, - быстро проговорила Инни, покраснев. – Я ничего не видела, Тери, не надо.

«Огонёк» фыркнула.

- Не в полицию, а в суд, - пояснила эль-Неренн и ощутила, как все взгляды обратились на неё. – И не мечтайте. Меня с кем-то спутали, оправдали и выплатили компенсацию.

- Тебя с кем-то можно спутать? – насмешливо поинтересовалась Тери.

- Компенсацию! – Мегин тут же возникла рядом. – Ньер… Нье-е-е-ер… Займи мне сотню, пожалуйста. Ну что тебе, жалко? Я отдам, отдам! Через неделю нам выдадут жалованье – всё отдам.

- Не вздумай, - Риккен шепнула – недостаточно тихо, чтобы Мегин не услышала. – Не отдаст.

- Это когда я не отдавала? – возмутилась судомойка. – Отдам, Ньер. Вот, при всех обещаю – отдам шапочку на неделю, если не верну.

Интересно. Как будет выкручиваться, если не отдаст?

- Ладно, - кивнула эль-Неренн. – В субботу поговорим.

- Спасибо! – Мегин обняла альбиноску… та ощутила сильный запах «эликсира» и лаванды. Зачем Мегин пьёт эту горькую гадость? – Пойду-ка я немного отдохну… - Встала, некоторое время смотрела на пятерых мужчин – они с интересом следили за тем, что происходит на женской половине – и, не торопясь, покинула общий зал.

- Она от тебя теперь не отстанет, - предупредила Риккен. – Зря ты, Ньер.

Грузчик, Тарви – рослый, широкоплечий, симпатичный, но не сильно блещущий умом (по словам Тери) – поднялся, не сказав ни слова, и ушёл. В ту же дверь, что и Мегин.

- Куда это он? – подумала вслух эль-Неренн.

- Кто? – не поняла Тери. - Тарви?

Эль-Неренн кивнула.

Первой рассмеялась Тери. Инни присоединилась к ней, затем – Риккен.

- Я выиграла, - сообщила Тери, толкнув Инни локтем. – Она думает, что ушки – только, чтобы слушать…

- Ты проиграла, - возразила эль-Неренн. – Инни, не забудь забрать выигрыш.

- О! – Тери наклонилась над столом, глаза её горели. Проигрыш её, похоже, не огорчил. – Расскажи, Ньер. Кто он? Мы его знаем? Да ладно тебе… Тимо, отойди, ты её смущаешь.

Тимо, презрительно скривившись, встала, забрала свои книги и уселась за самый дальний от камина стол.

- Вы его не знаете, - на душе неожиданно заскребли кошки. – Это было четыре с половиной года назад и не здесь.

- Ну расскажи, как это было… я вот помню, как это было в первый раз… - глаза Тери заволокло туманом, ненадолго. – Преле-е-естно…

- Не расскажу, - эль-Неренн помрачнела. – Это тебя не касается.

- Ты с ним больше не была?

- Он умер, - сообщила эль-Неренн, вставая из-за стола. Тери отшатнулась, заморгала. – На следующий день. Его зарезали. Больше у меня никого не было. И пока не найду тех, кто убил его, ко мне никто не прикоснётся, Тери. Ещё вопросы?

Риккен опустила голову. Тери отвернулась, Инни отошла в сторону. Эль-Неренн молча направилась к выходу из зала. В свою комнату.



-  -  -



Взглянула на своё отражение. Провалиться Тери, с её любопытством. Так-так… Сцену, подобную сегодняшней – встаёт и уходит Мегин, минуту спустя – кто-нибудь из мужчин – эль-Неренн видела не раз. Как это Мегин умудряется очаровать их всех? Остальным девушкам это не удаётся.

Эль-Неренн помотала головой. И ладно. Пусть кто угодно «гладит ушки» кому угодно. Воспоминания. Неприятные и приятные одновременно, тёмные и светлые воспоминания.

Грейвен… Непохожий на ту уголовную компанию, среди которой приходилось жить в то лето. Два или три раза эль-Неренн выполняла разовые поручения по его рекомендациям.

«Завтра, Ньер… Вот адрес. Думаю, они возьмут тебя на работу. Я поручусь».

Она прикоснулась к его щеке. Он усмехнулся. Ей нравилась его улыбка.

«Сложи пальцы вместе… правильно. Вот сюда, на затылок. Нет, только на затылок. Всем можно, поверь…»

До того момента эль-Неренн доводилось отбиваться от любителей прикоснуться к её голове. Отбиваться удавалось неплохо. Были и сломанные руки, и выбитые зубы. Её быстро оставили в покое. Если её «неприкосновенность» и считалась недостатком, у эль-Неренн были и достоинства. Например, она не выдавала чужие тайны. Всегда держала слово. Всегда умела рассмешить, знала много песен.

«Всё. Смотри мне в глаза. Просто смотри. Медленно придвигай голову, медленно… пока не почувствуешь жар. Дыши медленно».

Это было как тёплая волна – от затылка, к которому прикасались его пальцы – по всему телу, и, через правую руку – наружу. Ушла усталость, всё стало казаться более приятным и терпимым. Он улыбался… она видела всё, словно в дымке, но улыбку помнила. Помнила, как голова закружилась, как её повлекло куда-то, в тёплые и вязкие глубины. Но при этом осознавала всё окружающее – Грейвен осторожно отпустил её, поднял на руки, перенёс на кровать, прикрыл покрывалом.

«Я приду завтра, Ньер».

Завтра не было. Точнее, было, но не для него. Ей сказали, утром – когда она не дождалась Грейвена в условленном месте. Она не увидела тело – то было прикрыто, когда полиция переносила его в машину. Сказали, что его разрезали на части, зверски – но ничего не взяли. Даже денег…

…Эль-Неренн отняла ладони от лица. Те были мокрыми.

Встала, подошла к зеркалу. Она пришла по тому адресу – там жили родственники Грейвена. Ей указали на дверь. Не сказали, где его похоронили. Кто станет говорить такое бродяге с улицы? Кто она им?

Взглянула в глаза отражению. Ничего.

- Я найду их, Грейвен, - эль-Неренн нехорошо усмехнулась. – Я их найду. Обещаю.

Пауза… эль-Неренн не помнила, как это случилось. Помнит только, что очнулась в ванной, с пустой бутылочкой «эликсира» в руке. Во рту была знакомая горечь, возвращались ощущения, пришедшие той ночью.  И стало страшно.



-  -  -



- Я схожу с ума? – спросила эль-Неренн у отражения. То не ответило. Плохо дело… когда пьёшь это, не осознавая, когда сознание на этот момент омрачается. Надо подойти к врачу. Срочно. Похоже, Ньер, ты всё-таки сошла с ума. Хуже нет, когда что-то делаешь, не отдавая себе в этом отчёта.

Она посидела на кровати, подождала, пока пройдёт паника и страх. Только не в клинику для душевнобольных. Только не так. Прошло несколько секунд, и паника показалась абсурдной. Эль-Неренн не впервые задумываться так, что не всегда отчётливо помнит, что и зачем делала. Но потом – вспоминает всё. И сейчас – эль-Неренн вспомнила, как посидела у шкафчика, в котором стояла злосчастная бутылочка. Сдвинула в сторонку ту самую коробочку с таблетками, средством для печени. Коробочка ещё упала, прислонилась к стенке полки. Эль-Неренн быстро подошла к шкафчику, открыла.

Точно. Всё так и лежит. Вопрос только, зачем пить это – чтобы испытывать «ощущение присутствия»?

Надо подойти к врачу и сказать. Что у настойки есть побочные действия, что лучше использовать что-то ещё.



-  -  -



Врача не было на месте. Эль-Неренн постучала – не откликаются. Прикоснулась к ручке двери.

Дверь отворилась. Не вполне осознавая, что делает, эль-Неренн вошла в «больницу». На столах пусто. Лекарства уже расставлены по шкафчикам, потенциально опасные – заперты в сейф. Пахнет настоем – «эликсиром» - и лавандой. Провалиться – опять лаванда. Мегин? Почему повсюду мерещится Мегин?

Стук двери. Хантвин, отчего-то мрачный, вошёл, с размаху закрыл дверь.

- Что вы здесь де… - начал он, когда эль-Неренн обернулась. Врач замолк на полуслове. Смотрел в глаза девушки, не отводил взгляда. Та, удивлённая такой реакцией, медленно подходила. Когда оставалось три шага, врач, неожиданно для эль-Неренн, прикрыл ладонями глаза.

- Стойте, - прошептал он. Страх. Эль-Неренн уловила, что врач испуган. Испугался её самой, только что. – Стойте, прошу вас. Кто сказал вам?

«Кто сказал мне что?» - чуть не спросила эль-Неренн, но сдержалась. Врач вёл себя более чем странно. Он застыл на пути между ней и дверью, надо чуть-чуть переместиться – чтобы можно было сбежать. Запах страха усиливался.

- Нет, - голос Хантвина стал умоляющим. – Прошу, подождите. Я скажу им. Они заплатят вам. Умоляю, не говорите. Не говорите ни слова.

- О чём – о таблетках? – до эль-Неренн стало доходить, что имеет в виду врач.

Хантвин… упал на колени.

- Я не хотел, - зашептал он. – Не хотел, теаренти. Я не знал, что там яд. Я не хотел её смерти, но меня не слушали. Они убьют меня, если только узнают.

- Давно вы поите госпожу ядом? – эль-Неренн сама удивлялась своему спокойствию.

- Пятый месяц, - врач низко опустил голову. – Умоляю, поверьте. Я не хотел её смерти.

- Скажите ей, - предложила эль-Неренн. Врач поднял взгляд, вид у него был ошеломлённым.

- Кому, теаренти?

- Госпоже. Она уже догадывается. Скажите сами, пока не поздно.

Хантвин просветлел лицом.

- Да, теаренти. Вы правы. Кто сказал вам – Сверанте?

- Девушка из аптеки? – врач кивнул. Эль-Неренн кивнула в ответ.

- Я пойду, теаренти. Пока ещё не поздно.

- Подождите, - эль-Неренн указала на шкафчик, занятый бутылками с «эликсиром». – Что вы добавляете туда?

Челюсть врача отвисла.

- Вы… Вы знаете всё, - заключил он. – Вот это, - он бросился к сейфу, некоторое время рылся в нём, извлёк пластиковую ампулу. – Она передала мне. Прошу, подтвердите, - он шагнул к эль-Неренн, та молча отступила на шаг. Врач замер. – Прошу, теаренти. Подтвердите, что я сознался. Сам сознался.

Эль-Неренн кивнула. Врач выпрямился, вернулся к сейфу, запер его. Эль-Неренн не двигалась.

- Закройте, - врач положил ключ на стол. – Не думаю, что я сюда вернусь. Спасибо, теаренти.

Едва он ушёл, эль-Неренн бросилась к шкафчику с настоем. Вынула все бутылки. Приоткрыла каждую, отобрала те, от которых слышался запах лаванды. В спешке чуть не уронила одну. Через три минуты она вылила в раковину содержимое всех «приправленных» бутылочек. Оставила их все в раковине -  выливала в перчатках, трудно будет понять, кто это сделал.

Вышла, заперла дверь. Поблизости – никого. Поднялась на второй этаж – охранники не стали задерживать, но один из них сообщил:

- Госпожа занята. Теариан Хантвин у неё в кабинете. Прошу подождать в коридоре.



-  -  -



- Вас просят войти, - охранник подошёл к эль-Неренн, замершей у стены. Странно. Хантвин не выходил из кабинета. Впрочем, оттуда может быть больше одного выхода.

- Входите, эль-Неренн, - позвала Веранно.

Эль-Неренн замерла на пороге. В комнате пахло неприятно…  страхом Хантвина. Болезнью… это уже Веранно. Чем-то ещё. Многими эмоциями, здесь не так давно их было много.

- Присаживайтесь, - указала хозяйка дома. Выглядела Веранно неважно. И не только из-за своей болезни – отравления? Эль-Неренн поклонилась, но осталась стоять. Пока не прикажут дважды, садиться нельзя.

- Присаживайтесь, - Веранно тяжело опустилась напротив. – Я плохо себя чувствую, эль-Неренн, и не только из-за яда. Когда вы узнали?

- Про яд – час назад, госпожа. Теариан Хантвин сказал мне.

Веранно была ошеломлена.

- Сказал – вам?!

- Да, госпожа. Он был очень испуган. Испугался, когда увидел меня в «больнице»… простите, у себя в кабинете.

- Вы помните, что именно он сказал?

- Да, госпожа. Я могу повторить разговор слово в слово.

Веранно кивнула. Эль-Неренн воспроизвела беседу. Её хозяйка закрыла ладонями лицо, и некоторое время сидела так.

- Хантвин Кеммен эс Эверан умер пятнадцать минут назад, - сообщила она, не отнимая ладоней. Эль-Неренн встала. Она побледнела, хоть это и не каждый смог бы заметить. – Думаю, он выпил яд, прежде, чем войти сюда. Не рассчитал времени действия. Подойдите сюда, пожалуйста.

Эль-Неренн чувствовала, что ноги плохо её слушаются, но повиновалась. Веранно открыла дверь в соседнюю комнату. Там, прямо на полу, лежал Хантвин. На лице его застыла боль. Эль-Неренн опустилась на колено перед покойником,  прижала ладони ко лбу и медленно произнесла:

- Vessian el an Vorgh Sievi.

Выпрямилась и отвернулась. Здесь сосредоточились все запахи – страха, смерти, чего-то ещё. Комок встал в горле.

- Простите, госпожа, - эль-Неренн вернулась в кабинет. Несколько секунд казалось, что её вот-вот стошнит. Наконец, она сумела совладать с комком в горле. Веранно заперла дверь и присела на соседний стул. – Я не думала, что он… что он мёртв. Я ещё помню его живым.

- Он сказал, что благодарен вам, эль-Неренн. Теперь я понимаю, за что.

Альбиноска встала и молча поклонилась.

- Он не успел назвать тех, кто готовил мою смерть, - Веранно выглядела осунувшейся. – Я хочу, эль-Неренн, чтобы вы помогли мне. Я не могу заставить вас. Я могу только попросить.

Эль-Неренн молча смотрела ей в лицо. Не в глаза.

- Никто ничего не должен знать. Завтра я объявлю, что Хантвин покинул поместье, выполняя моё поручение. Меня не будет в поместье завтра и послезавтра. Думаю, что вас могут попросить войти… в число заговорщиков. Я предполагаю, кто это может быть. Но не имею доказательств. Если мои предположения верны, многим людям грозит смерть. Я прошу помочь мне.

Эль-Неренн думала. Влезать в подобные дела – хуже не придумаешь. Споры из-за наследства, денег – власти, в конечном счёте – сплошь да рядом выливаются в кровавые войны.

- Хорошо, госпожа,  - она кивнула. – Если меня попросят… поучаствовать, я не стану отказываться.

Веранно встала и поклонилась.

- Помните, эль-Неренн. Хантвин уехал. Завтра утром я попрошу теарин Леронн взять на хранение ключи от его кабинета и сейфов. Сейчас вы вернётесь в его кабинет и запишете, что именно лежит в его сейфе. Вот камера, - она протянула небольшую пластиковую коробочку. – Чтобы снимать, нажимаете вот сюда. Здесь объектив. Постарайтесь, чтобы в кадр попали все полки, в шкафах и сейфе. Вот код сейфа, - она написала несколько цифр на клочке бумаги. - Когда закроете сейф, наберите второй код, вот этот. Должна будет загореться красная лампочка – на задней стенке сейфа. Не снимайте перчатки.

Эль-Неренн кивнула.

- Сразу же возвращайтесь ко мне. Если по пути встретите кого-нибудь, кроме охраны – возвращайтесь в свою комнату. Камеру и ключ держите при себе.

- Я справлюсь, госпожа.

- Не зажигайте свет ни в коридоре, ни в кабинете Хантвина.

- Что делать с этим? – эль-Неренн протянула пластиковую трубку с белым порошком внутри. Веранно осторожно взяла её, поднесла к носу.

- Думаю, это «ведьмина пыль», - предположила эль-Неренн. – Немного похожа по запаху.

- Вы употребляли наркотики?

- Два раза, госпожа. Четыре года назад. С тех пор – ни разу.

Веранно встала, взяла эль-Неренн за руку.

- Верните это в сейф, эль-Неренн. Идите. Помните – ничего не произошло, всё должно идти, как идёт.



-  -  -



До полуночи оставалось двадцать минут, когда эль-Неренн выскользнула из «больницы», тихо заперла дверь за собой. Прислушалась. Вроде бы никого. Но пол под ногами – и там, где его украшали ковры, и во многих других местах – позволял передвигаться бесшумно. Эль-Неренн скользнула, словно призрак, к лестнице на третий этаж – к кабинету Веранно…

…и едва не столкнулась нос к носу с Хейнритом. Сын госпожи был явно навеселе. Повезло: будь он трезв, наверняка почуял бы чужое присутствие – эль-Неренн нервничала. А так – прошёл мимо, двигаясь менее чем уверенно. Эль-Неренн потянула носом и поморщилась. Что за гадостью он напивается!

Только собралась двинуться дальше и вновь везение – на этаже появилась теарин Леронн. Старшая двигалась быстро, явно опасалась, что её заметят – и тоже не обратила внимания на эль-Неренн, прижавшуюся к стене, за углом, на лестничном пролёте. Впрочем, в облаке того, что оставлял после себя Хейнрит, что-то почуять было бы затруднительно.

Эль-Неренн выглянула на этаж. Никого. Похоже, Веранно намеренно приказала охране не патрулировать этаж. Стук. Едва слышный стук – за поворотом, по правую руку. Что это вы забыли, теарин, у хозяйского сына? В гости пришли? Уместно ли в столь поздний час?

Похоже, уместно. Дверь открылась, и Леронн впустили внутрь. Очень хорошо. Надеюсь, госпожа знает, кто посещает её сына.

Эль-Неренн впустили сразу – стоило один раз тихонько стукнуть в дверь.

- Вас заметили? – спокойно поинтересовалась Веранно. Она успела переодеться в выходную одежду.

- Никто из них, - ответила эль-Неренн прежде, чем успела подумать.

- Я знаю, - спокойно ответила Веранно. – Знаю, что теарин Леронн иногда посещает моего сына. Не беспокойтесь, эль-Неренн, это для меня давно уже не тайна.

Эль-Неренн молча поклонилась и протянула ключи и камеру.

- Спасибо, эль-Неренн, - Веранно прикоснулась к её щеке. – Будьте осторожны. Идёмте, проводите меня – я уйду через парк.



-  -  -



Они двигались во тьме, медленно – по тесным коридорам, узким спиральным лестницам в толще камня; казалось, что это они были заговорщиками, ночными ворами, замыслившими недоброе. Три или четыре раза Веранно оступалась – эль-Неренн успевала подхватить её. Ступени под ногами слабо фосфоресцировали, но лучше бы этого света не было вовсе.

Веранно жестом приказала оставить её, когда они миновали три аллеи в парке. Двое людей отделились от деревьев, подошли к Веранно – телохранители? Меньше чем через пять минут эль-Неренн осталась одна.

Сумасшедший день. Длинный день. Поездка, странная сонливость, одолевшая её в машине, испуг Хольте, представление, разыгранное на судебном заседании… и теперь ещё вот это.

Шорох. За деревьями. «Эликсир» обостряет органы чувств. Вероятно, в иное время эль-Неренн ничего бы не услышала. Сейчас же она сделала ещё несколько шагов, словно ничего не заметила, а потом резко развернулась и перепрыгнула низенькую живую изгородь.

И едва не споткнулась о человека. Тот рванулся было бежать, но эль-Неренн поймала его за рукав. Пока они падали наземь, эль-Неренн успела узнать неожиданного спутника.

Мейсте.

Она поднялась на ноги. Мейсте остался сидеть на земле, прямо на траве. Он поднял взгляд… и эль-Неренн стало не по себе. Ещё раз.

- Теаренти, - голос Мейсте выдавал отчаяние. – Не говорите, что вы видели меня. Я не нарочно. Меня заставили, заставили.

О Великое Море… Эль-Неренн с трудом удержалась, чтобы не  застонать. Мало ей врача, да пребудет под Светом?!

Она уселась, прямо перед Мейсте (трава сухая, испачкаться не должна). Молча взяла его за руку. Он поднял взгляд и почти сразу же опустил его вновь.

- Что тебя заставили делать? Кто?

- Я не знаю, кто, - Мейсте готов был разрыдаться. Эль-Неренн вздрогнула. «Пятнышки». Те, что она видела тогда ночью – вначале в зеркале, потом – на себе самой. Такие же проявлялись на лице и руках Мейсте. – Я никогда не видел её.

Её.

- Что тебя заставляли делать?

- Картины, теаренти. Статуэтки. Брать одни, ставить другие. Сегодня она должна была прийти, забрать. Но не пришла. Теаренти, - он сжал её руку, сжал больно. – Помогите мне, пожалуйста. Она сказала – всё расскажет, если я проболтаюсь. Всё расскажет госпоже.

Да. За воровство полагалось суровое наказание. Если очень не повезёт, Мейсте лишится правой руки.

- Где ты держишь всё это?

- В своей комнате, - Мейсте вновь опустил взгляд. Эль-Неренн поднялась, заставила Мейсте встать.

- Пригласи меня в гости, - она отряхнула одежду. Несколько полосок – от сломанных веток. Всякий почует, что она была в парке. И не страшно.

Мейсте оторопел.

- Ч-ч-что, теаренти?

- Пригласи меня в гости. Я должна увидеть всё это. Тогда я смогу помочь тебе.

Мейсте молча стоял, глядя перед собой в землю. Эль-Неренн присела перед ним, взяла за руки, заглянула в глаза. Улыбнулась.

- Только не говори, что к тебе никогда не заходят девушки.

- Заходят, - прошептал Мейсте еле слышно.

- Вот и пригласи. Чем я хуже? Мне холодно, Мейсте. Я не могу стоять здесь всю ночь.

- Вы не хуже, - Мейсте поднял взгляд. – Приглашаю вас, теаренти. Приглашаю вас в гости.

- Жди меня у входа на мужскую половину, - посоветовала эль-Неренн. – Иди. Я вернусь в дом чуть позже.



11. Луг и море



Переодевшись, эль-Неренн – вполне сознательно – отхлебнула ещё глоток «эликсира». Из новой бутылочки – и ещё три оставалось в кладовке. Пусть пока там и стоят. Не стану выливать в раковину.

Мейсте, почти совсем успокоившийся, появился из коридора, ведущего на мужскую половину, едва только эль-Неренн прошла мимо спящей на посту Тери.

Молча протянул руку. Как и полагалось. Они поднялись по узкой лестнице (у входа никто не дежурил) и бесшумно подошли к третьей справа комнате. Мейсте впустил её первой.

Мейсте, оказывается, собирает статуэтки из дерева. Или вырезает сам? В комнате ощущался некий беспорядок – или всё было разложено так, что только владелец комнаты знал, где что находится.

Пахло свежим деревом. Похоже, он действительно вырезает их сам.

- Ты сам этому научился? – эль-Неренн осторожно взяла одну статуэтку. Деревянную копию одного из «глиняных солдат», что украшали каминную полку северной гостиной.

- Дед научил, - Мейсте был испуган, это ощущалось, но страх понемногу проходил. – Я не могу работать с глиной. Негде. Очень хочу попробовать.

- Дед?

- Кесстер, - Мейсте опустил голову. – Кесстер из Мелайне.

Привратник. Он же электрик, он же сантехник… Точно… есть сходство, есть. Странно, что никто не сказал, что Кесстер и Мейсте состоят в родстве. Даже всезнающая Тери.

Он вынул из-под кровати свёрток. Видно, что обращался с картинами бережно – каждую завернул отдельно, ничего не поцарапал, не повредил. Эль-Неренн осмотрела и кивком велела спрятать обратно.

- Тебе приказывали незаметно взять картину, а потом возвращали её копию. Правильно?

- Да, теаренти, - Мейсте явно не знал, куда ему деться в собственной комнате. – Я поздно понял. Мне сказали, что возвращают оригинал. Что никто ничего не узнает.

- Почему ты согласился?

- Ваза, - Мейсте уселся, прямо на пол. – Я разбил две вазы. Очень дорогие, на чердаке. Я не нарочно! Я думал, никто не узнает. Никто не видел, я всё выбросил. Но она сказала, что всё знает. Что расскажет госпоже.

- Как ты передаёшь им картины?

- Парк, теаренти. Южная часть парка. Я прихожу туда, они разговаривают со мной через ограду. Говорят, где оставить. Не знаю, как забирают.

- А охрана?

- Они знают, когда охраны нет рядом.

- Тебе звонят? – ни разу не видела, чтобы Мейсте говорил по телефону.

- Да, теаренти. Вот, - он протянул ей телефон. Достал из-под подушки. Как далеко всё зашло….

Эль-Неренн осмотрела трубку, не снимая перчаток. «Слепая», без опознавательных знаков, телефонная карта – узнать, кто выдал, невозможно. Не обращаясь в  полицию.

- Мне отсекут руку, теаренти, - Мейсте опустил голову. – Деда выгонят, с позором. Я не знаю, что делать.

- Госпожа знает, что кто-то крадёт у неё картины, - эль-Неренн выпрямилась. – Чем дольше ты ждёшь, Мейсте, тем хуже себе делаешь. Тебе нужно поговорить с госпожой. Самому всё рассказать.

Мейсте побледнел, как полотно.

- Я… я не смогу, теаренти. Я… - он сжал правый локоть пальцами левой руки, словно палач уже подходил к нему с топором.

Эль-Неренн присела перед ним.

- Сможешь. Тебе нужно было подойти к ней сразу. В первый же раз.

Мейсте помотал головой.

- Вазы очень дорогие, теаренти. Меня сразу бы выгнали. Я не хочу домой. Не хочу возвращаться в свинарник.

Эль-Неренн усмехнулась.

- Домой не хочешь? А на каторгу?

Мейсте умолк, спрятал лицо в ладонях.

- Тебе сказали, что как только ты откажешься помогать, госпоже сразу же скажут про вазы?

Парень кивнул.

- Мейсте, чем они это докажут? Ты же сказал, что выбросил обломки.

Мейсте поднял голову. Изумление отразилось на его лице.

- Где ты держишь свои вещи?

- Здесь, - он обвёл рукой всё вокруг себя. – И в кладовке. В сундучке. Там…

Он вновь замолк. Похоже, до него начало доходить.

- Это должен быть кто-то из домашних, - эль-Неренн взяла его за руку. – Если у тебя нет обломков вазы – ничего не доказать. У тебя в комнате есть тайники?

- Нет, теаренти.

- Откуда ты знаешь?

- Дед сказал, - Мейсте сообщил, отчего-то шёпотом. – Он сказал, что знает все комнаты, в которых есть тайники. Он тридцать лет здесь работает.

- Обыщи комнату, - посоветовала эль-Неренн. – Ты говоришь, что должен был передать картины сегодня. Такое уже было – чтобы она не приходила?

- Было, - парень кивнул.

- Она должна будет позвонить?

Ещё один кивок.

- Что будет, если ты сломаешь телефон? Случайно сломаешь?

- Мне… мне дадут новый. Я уже терял его, теаренти.

- Когда и как тебе дадут новый?

- Когда поеду в город. На выходных.

- Отлично, - эль-Неренн взяла телефон, бросила на пол и с силой наступила на него. Вынула из кучки осколков почти не пострадавшую телефонную карту, спрятала в карман.

Мейсте был бледен, как полотно.

- Мейсте, я не могу ничего обещать. Если будешь делать всё так, как я скажу, может быть, я помогу тебе выпутаться. Но если ты хоть что-то утаишь, хоть раз не послушаешься, я сама расскажу госпоже. В тот же день. Понимаешь? Я не буду соучастницей.

Мейсте кивнул.

- Я всё расскажу, теаренти.

- Ньер. Не обращайся «теаренти». Теарин Леронн будет очень недовольна.

Он рассмеялся. Безнадёжность начала покидать его лицо.

- Я всё расскажу, Ньер.

- Завтра, Мейсте. В парке. Утром, после завтрака. Ты сможешь вернуть на место то, что взял – незаметно?

- Конечно, Ньер, - самообладание возвращалось к нему на глазах. Он встал. -  Спасибо.

- У нас с тобой свидание, верно? – эль-Неренн сняла шапочку. – Я могу уйти, если хочешь.

- Нет, - он ответил почти сразу. – Не уходи… те.



-  -  -



Стало понятно, для чего ивовый коврик. Мейсте уселся на него. Эль-Неренн поправила волосы, выключила свет в комнате – остался только ночник, тускло тлеющий у дальней стены. Села напротив, улыбаясь.

«Взгляд в глаза». Самое простое… то, с чего начинают все.

Когда глаза немного привыкли к сумраку, она увидела. Ту самую сеть точек – на лице, на шее Мейсте. Подняла голову… где-то возле его макушки виднелось большое тускло-красное «пятно».

«Сеть сновидений». То, что она видит – пять точек на его правой щеке. Мейсте медленно, неуверенно протянул руку, прикоснулся к её правой щеке. Эль-Неренн прижала свою ладонь поверх его. Замедлила дыхание. Точки – пятнышки – что она видела на Мейсте, разгорались ярче.

Она взяла обе его руки, медленно положила на его колени.

- Закрой глаза, - шепнула она. – Думай о чём-нибудь приятном.

Мейсте вздрогнул, когда её пальцы прикоснулись к верхней точке «сети». Точка почти сразу стала из тускло-оранжевой тёмно-зелёной. Понять бы, что означают эти цвета. Следующая… следующая… пальцам было горячо, а вскоре стало жарко и ей самой.

Пятая точка, под подбородком. Когда «позеленела» и она, Мейсте заснул. Или впал в оцепенение. Улыбка осталась на его лице.

Сжать все пальцы.  Чуть развести, так, чтобы между каждым было расстояние – шириной ещё в один палец. Отвести большой в сторону. Положить так, чтобы большой палец касался верхней точки «сети сновидений»…

Горячо. Горячо ладони. Вот она, «точка грёз». Если знать, как искать, найти легко.

Мейсте вздрогнул, сильно, когда эль-Неренн прикоснулась к «точке грёз». Надавить на неё, резко. Одновременно – сильно надавить иди уколоть в среднюю точку «сети сновидений». Всё сказано в книгах – но не сказано, что точки можно видеть.

Мейсте вздрогнул ещё раз, едва не свалился. Замер. Эль-Неренн прижимала ладони к его голове, ощущая, что рукам становится горячо.

Она не сразу осознала, что вокруг что-то изменилось. Сонливость наплывала на неё – усталость, переживания, но не только. Но удавалось не заснуть.

Вспышка. Яркая, зелёная вспышка.



-  -  -



Эль-Неренн открыла глаза.

Огромная, бескрайняя цветочная поляна. Холмы вокруг, ясное небо. Роса на траве. Она наклонилась, в изумлении прикоснулась к листьям. Мокрые от росы.

Осмотрелась. Та же одежда, в которой она вошла к Мейсте в комнату.

- Где я? – спросила она. Голос прозвучал неожиданно громко. Во сне, надо полагать. Давно уже не было таких ярких, запоминающихся снов. Эль-Неренн засмеялась. Ароматы луга окутывали её, голова кружилась. Ветерок, приятно обдувающий щёку.

Эль-Неренн побежала. Бежать оказалось легко. Очень легко. Словно ветер поддерживал её. Колокольчики и ромашки, мать-и-мачеха, клевер… Все цветы, которые эль-Неренн когда-либо видела, были собраны здесь. Все цвели. Её не удивило такое сочетание – сон есть сон.

Она обежала валун – замшелый, влажный, тёмно-бурый – и чуть не споткнулась о Мейсте.

- Теаренти? – он был удивлён. – Вы… тоже здесь? Вы видите это? – он указал вокруг.

Эль-Неренн кивнула.

- Тебе снится это место, Мейсте?

Он кивнул. Было видно, что он счастлив.

- Я никогда не мог… почти никогда… вот, смотрите,  - он указал на валун. Ближе к вершине были нацарапаны четыре буквы «М».

- Что это?

- Это я. Я загадал… если смогу оставить надпись, то вернусь сюда ещё раз. Я вернулся, - он засмеялся. Эль-Неренн ощутила холодок, проползающий по коже. – В пятый раз. Спасибо, теаренти.

- Ты оставлял здесь надписи?! Во сне?

- Попробуйте, - он указал рукой. – Оставьте. Вот, - протянул обломок камня. Эль-Неренн послушалась, нацарапала букву «Т».

- Почему «Т»? – поинтересовался Мейсте.

- Тайна, - подмигнула эль-Неренн. – Расскажу, потом. Здесь есть что-нибудь интересное, Мейсте?

- Много, - он кивнул, протянул руку. – Я покажу. Побежали!

И они побежали.



-  -  -



Эль-Неренн очнулась – рывком. Так и сидела, прижав ладони к голове Мейсте. Тот спал – спокойно, улыбаясь. Ему было хорошо. Ей самой – тоже.

Эль-Неренн осторожно положила Мейсте на бок, поднялась. Немного затекла правая нога. Сколько они сидят так – час, два?

Нет, всего лишь десять минут. Эль-Неренн не поверила своим глазам, но часы продолжали утверждать – десять минут. Ну, пятнадцать, не важно.

Она ощущала, что энергия переполняет её. Как в ту ночь. Новое «видение» было сильным, запахи и звуки воспринимались ярко, насыщенно. Эль-Неренн тихо рассмеялась…

Ты видел, Грейвен. Я сдержала слово, он не прикоснулся ко мне. Никто не прикоснётся, пока я не отомщу за тебя.

Осторожно взяла с кровати подушку, покрывало. Подложила подушку под голову Мейсте, укрыла его покрывалом. Он не проснулся.

Медленно, прищурившись – в коридоре свет покажется нестерпимо ярким – эль-Неренн выскользнула наружу. Тихо закрыла за собой дверь,  нажала до щелчка. Добрых сновидений, Мейсте.

На входе никого по-прежнему не было. Эль-Неренн надела шапочку… спать не хотелось, но не бродить же по дому всю ночь. Три часа до рассвета. Попытаться уснуть – бодрость неправильная, может окончиться так же неожиданно, как возникла.

Плач. Вначале эль-Неренн думала, что ей показалось. Потом… вновь. Где-то на пороге восприятия.

Она медленно скользнула на женскую половину (Тери спит на посту, довольная, всё на свете забыла). Замерла, вслушалась. Вновь показалось – как тогда, во сне, где Аголан…

…Лас-Тесан…

…пряталась в углу зеркального коридора.

Звук стал громче.

Эль-Неренн двигалась, иногда останавливаясь. Двери не заперты, просто закрыты и – спасибо Кесстеру – не скрипят. Вниз, мимо дверей в большую кухню, направо, в подвал – в ту его часть, где хранятся съестные припасы.

У дверей в подвал сидела, прямо на полу, Тимо и тихо плакала.



-  -  -



- Тимо?

Та вскинулась, чуть не вскрикнула… эль-Неренн прижала ладонь к её губам.

- Тихо, тихо… что случилось, Тимо? Почему ты здесь?

Та обхватила альбиноску, прижалась к ней, продолжая всхлипывать.

- Она сказала… она сказала, что меня отвезут назад. В приют. Я не хочу в приют, Ньер… не хочу-у-у-у…

- Тихо, - эль-Неренн осторожно приподняла девочку, поставила на ноги. Сама присела, держа её за руки. – Кто сказал?

- Она, - шёпотом сообщила девочка. – Во сне. Она сказала, что всё расскажет госпоже, всё… -  некоторое время Тимо боролась со слезами, но слёзы победили. Эль-Неренн прижимала её к себе, пока Тимо не успокоилась.

- Кто она такая, Тимо? Что она расскажет? – Тимо смотрела на неё странным взглядом. – Я никому не скажу, - пообещала эль-Неренн. – Слово.

- Что я таскаю печенье… из кладовки.

- А ты таскаешь? – не удержалась эль-Неренн, улыбнулась.

Тимо мрачно кивнула.

- Я ничего больше не брала… ничего-ничего… я никогда не трогала полки, правда… Только то, что в коробке, на полу.

В коробке на полу обычно оставляли обломки, крошки – ничего такого, за что стоило бы наказывать. Правда, Леронн может иметь по этому поводу своё мнение. Мейсте только на памяти эль-Неренн пороли пять раз, по её приказу – то за разбитое стекло, то за треснувшую тарелку. У бедняги на заду, видимо, уже мозоль.

- Не слушай её, Тимо. Не бойся её. Скажи, что сама признаешься госпоже. Вот и всё. Она тебя не тронет.

- Правда? – прошептала Тимо.

Эль-Неренн кивнула. Вновь вспомнился Новый год и Аголан, стоящая перед ней, с подарком – медальоном – в руке.

- Правда-правда.

Тимо вновь прижалась к ней.

- Идём, Тимо. Ложись спать.

Девочка кивнула. Она позволила взять себя за руку и проводить до женской половины. Фыркнула, вовремя прижав ладонь ко рту, когда увидела спящую Тери.

- Подожди меня здесь, - велела эль-Неренн, когда они дошли до двери в комнату Тимо. Быстро вернулась к себе, недолго копалась в шкафчике. Вернулась, протянула девочке пакетик – лесные орехи.

- «Тимо» значит «белочка», правда?

- Кто тебе сказал? – глаза Тимо округлились.

- Ты похожа, - эль-Неренн приподняла верхнюю губу и изобразила, как белка грызёт орех. – Немножко.

Тимо рассмеялась… вновь прижала ладони ко рту. Взяла орехи – похоже, эль-Неренн угадала, что может её утешить.

- Спокойной ночи, Ньер, - прошептала она.

- Спокойной ночи, Тимо, - ответила эль-Неренн закрывающейся двери.

Вернулась в свою комнату, взяла книгу… подумала и вышла в коридор. Осторожно потрясла Тери за плечо.

Та вскинулась, почти как Тимо.

- Ох… - мгновенно покраснела. Только не это, подумала эль-Неренн. Сейчас я услышу: «она сказала мне…»

- Я знаю, - эль-Неренн прикоснулась к её щеке. – Но никому не скажу. Иди спать, Тери. Я подежурю.

Рыжеволосая обняла её (эль-Неренн чувствовала страх… да, Тери, я никому не скажу – хотя бы потому, что не знаю), отпустила. И побрела к себе в комнату.

Эль-Неренн так и не заснула. Не захотелось. И вчерашний длинный день продолжился.



*  *  *



Сразу после завтрака эль-Неренн вышла на задний двор и в парк. Мейсте появился там через минуту.

Он всё ещё волновался, но говорил куда более связно.  В субботу он поедет в город, и должен будет зайти в один из книжных магазинов. Там с ним и встретятся. Мейсте также перечислил, сколько картин уже успел «отдать для копирования», сколько статуэток «случайно разбил». Поразительно, подумала эль-Неренн. Всё указывает на Леронн. Она решает все вопросы с прислугой. И то, за что Мейсте давно бы уже выгнали в шею, оборачивается только выговорами. Иногда – поркой.

Но доказательства, доказательства! Их нет. Мейсте клялся, что не знает, кто с  ним говорил. Не видел её лица. Не слышал раньше её запаха. Голос запомнил, при случае сможет опознать.

Договорились на том, что Мейсте будет извещать эль-Неренн обо всём, что связано с этой историей.

- Вы… вы были там, теаренти? – спросил Мейсте шёпотом, когда эль-Неренн кивнула и собралась возвращаться в дом. – Там, во сне. Это были вы?

- Я, - улыбнулась эль-Неренн. – Буква «Т», Мейсте. Я могу написать ещё несколько букв. Если хочешь.

Он смутился, склонил голову. Эль-Неренн прикоснулась к его щеке и, кивнув, отправилась в дом.

Вести о том, что госпожа в отъезде, уже разошлись. Как следствие, дисциплина слегка ухудшилась – может быть и потому, что старшая тоже уехала, в город – распоряжаться о покупке хозяйственных припасов.



-  -  -



- Что-то Мейсте сегодня сияет, - отметила Тери. – Как солнышко. И с утра ещё ничего не разбил. Просто чудо…

- Я знаю, что за чудо, - Инни откровенно смотрела на эль-Неренн. Та листала одну из «живых книг», неприкрыто скучая. – Скажи, Ньер… почему ты начала с него?

- Я? – эль-Неренн подняла взгляд. – О чём ты?

- Ла-а-а-адно, - протянула Инни. – Я хоть и на кухне, но всё чую. И как он на тебя смотрел… Скажи, он правда царапается?

- Царапается, - Мегин подошла поближе. – Как разомлеет, сразу царапается, - она скривилась. – Потом перед людьми появиться стыдно.

- Он ко мне не прикасался, - спокойно ответила эль-Неренн, не поднимая взгляда.

- Я же говорю, что это она! – обрадовалась Инни. – Как это – не прикасался? Ты его что, связала?

Эль-Неренн захлопнула книгу.

- Нет, - она пригладила волосы, поправила шапочку. – Просто не прикасался.

- А если проверить? – Мегин стала медленно, осторожно приближаться к эль-Неренн, обходя её по кругу.

- Я кусаюсь, - эль-Неренн предупредила, не поворачивая головы.

- Ой! – Мегин отпрыгнула подальше. – Она кусается! Почему не сказали сразу?  Ладно… я у него самого узнаю. Нельзя же так долго не обращать на беднягу внимания. Истина требует жертв.

Тери прыснула.

- Он с тобой не пойдёт, – возразила эль-Неренн, чем повергла всех, кроме Риккен, в буйное веселье. Риккен лишь улыбнулась и покачала головой. Мегин присела перед эль-Неренн, продолжая улыбаться, глядя альбиноске в глаза.

- Не пойдёт? Ты так уверена?

- Вполне.

- Поспорим? – эль-Неренн оглянулась и увидела, что все замолкли, иронически глядя на неё.

- На что?

- На шапочку, - Мегин поправила свою. – На вечер.

Появляться без шапочки перед хозяевами… По сути, это был спор на желание.

- Ладно, - эль-Неренн прикоснулась к протянутой ладони. Инни,  подбежав, «разбила» их руки.

- Так, - Мегин встала, потянулась… так, что всех вокруг едва не одолела зевота. – Всё честно, Ньер. До завтрашнего утра ты к нему не подходишь.

Эль-Неренн кивнула. Мегин подмигнула ей и ушла. Тери и Инни пошли следом, о чём-то оживлённо беседуя с судомойкой, иногда оглядываясь на эль-Неренн.

- Ньер, ты спятила? – неожиданно осведомилась Риккен. «Молчунья» присела ближе. – Мегин – «кошечка». Она только подмигнёт – с ней кто угодно пойдёт.

- «Кошечка»? – удивилась эль-Неренн. И рассмеялась. – «Кошечка»-судомойка? По-моему, она такая же «кошечка», как я собачка.

Риккен покачала головой.

- Зря смеёшься, Ньер. Это правда, она показывала, что умеет. Я тебе не завидую.

Риккен встала.

- Правда, - добавила она, - Мегин у нас добрая. Издеваться не будет. Вот если ты Тери проспоришь или Инни…

- А тебе?

- Мне ты уже проиграла, - Риккен неожиданно подмигнула. – Отдежуришь за меня как-нибудь, и всё. Или песню споёшь. Ты же у себя в комнате напеваешь?

- Кто тебе сказал?

- Угадай, - Риккен ещё раз улыбнулась, кивнула и покинула общий зал.



-  -  -



Вернулась старшая и сразу нашла всем работу. Эль-Неренн поручили убрать все комнаты второго этажа. Хорошо ещё, пылесос оказался на редкость удобным и работал очень тихо. Но всё равно, эль-Неренн успела взмокнуть. Отметила, что почти не попадается «ловушек» - милых старых способов проверить честность прислуги. «Забытые монетки», полупустые бутылки с вином, сложенные бумажки… Всё это эль-Неренн оставляла, не открывая и не разворачивая, где-нибудь на видном месте, в комнате – и сразу же сообщала старшей. Жизнь научила, что одна крохотная безделушка, «забытая» хозяевами, может испортить остаток жизни.

Вернулась в комнату, за запасной одеждой – забрать её и в душ. В какой-то момент осознала, что стоит перед шкафчиком и сжимает в руке бутылочку.

Отлично, Ньер. Уже лучше. Выпить ещё не успела – нет горечи во рту. Так… может, действительно выпить? Меньше, чем раньше. Одну чайную ложечку.

«Так и становятся наркоманами», сказал ей как-то раз кто-то из знакомых, «говоришь себе – ещё немного, и всё, и больше не буду».

Ну один последний раз, Ньер!

Отпила, поморщилась. Настой уже не вызывал тошноты, хотя приятным тоже не казался. Подождала немного и направилась в душ.



-  -  -



Эль-Неренн только начала наслаждаться ощущениями, как в дверь постучали.

- Ньер? Впусти меня, это Мегин!

- Потерпи три минуты, - отозвалась эль-Неренн. В душе могли вместиться все, но эль-Неренн, как и Риккен, предпочитала совершать омовения в одиночестве. Инни, Мегин и Тери частенько приходили вместе – единственное место, где можно вдоволь поговорить о чём угодно, не опасаясь чуткого уха старшей.

- Не могу, - пожаловалась Мегин. – Инни, безрукая, всю меня в рыбе уделала. Открой, я тут задохнусь!

Чтоб тебе провалиться!

Эль-Неренн открыла дверь. Да… уделала так уделала. Такое с Инни случалось. Но, несмотря на «не очень прямые руки», готовила она очень даже неплохо. Мечтала, что её, наконец, заметят повара.

Мегин быстро сбросила с себя одежду – вся в рыбьей чешуе – встряхнула, затолкала в стиральную машину, запустила стирку. Эль-Неренн вернулась под душ и повернулась к судомойке спиной.

- Ой, нужна ты мне! – Мегин включила воду в соседней кабинке. – Откуда ты такая стеснительная? Что у тебя есть такого, чего у меня нет?

«Совесть», - чуть было не ответила эль-Неренн, всей спиной ощущая, что её разглядывают. Разглядывай, разглядывай. Будет о чём посплетничать. Шрамов на спине хватало, след от давешнего удара дубинки тоже выглядел внушительно. Кожа вокруг выглядела так, словно измазали углем, да так и не сумели отмыть.

…Эль-Неренн сидела в соседней комнате – «предбаннике» - ждала, пока высохнут волосы. Когда высыхали сами, без сушилки, становились гораздо послушнее. Мегин закончила плескаться, вышла, и, не стесняясь наготы, подошла к эль-Неренн поближе. Волосы той спадали по плечам и спине – ослепительно-белые, притягивающие взгляд.

- Прелесть, - заметила Мегин, в голосе её звучала откровенная зависть. – Как пух… слушай, можно потрогать?

Эль-Неренн фыркнула.

- Да не прикоснусь я к тебе! – недовольно заметила Мегин. – Правда. Никогда таких не видела…

- Трогай, - пожала плечами эль-Неренн, наблюдая за Мегин в зеркало. Ну и фигура у Мегин! Просто идеальная. Двигается, когда хочет, словно танцовщица… умеет привлечь внимание, заставить на себя смотреть. Правда, что ли, «кошечка»? Тогда дело плохо.

- Пух, - повторила Мегин, осторожно проводя ладонью над головой эль-Неренн. Та ощутила лёгкое покалывание возле макушки. – Не то что мои проволочки…

И тут эль-Неренн поняла, что делает Мегин.

- Нашла? – поинтересовалась она спокойно, протянув руку, чтобы взять гребень.

- Что нашла? – не поняла Мегин.

- Что искала. Maien Vyran. Нашла?

Мегин словно током ударило. Эль-Неренн повернула голову… увидела изумление на лице судомойки, широко раскрытые глаза. Почуяла удивление… недоумение и страх. Опять страх.

Сейчас только заметила, что на сгибе левого локтя Мегин есть татуировка – кошачья лапка. Коготки были тщательно прорисованы. Не более чем контур – не приглядишься, не увидишь. Невольно обхватила сгиб собственного левого локтя – халат позволял, рукава просторные.

Мегин, словно ждала этого, обхватила свой левый локоть, прижала ладонь к татуировке. Медленно отняла ладонь.

Татуировка стала ярче. Сделалась многоцветной. «Отпечатки пальцев» стали вишнёвыми, коготки – серебристыми, а подушечка лапки – розовой.

Эль-Неренн выпрямилась, и, не вполне понимая, почему это делает, сбросила халат.

На сгибе её локтя было пять отметин – пять «коготков». Метка личного курьера «Мамы Львицы». Мегин глянула на них, сложила ладони перед грудью, медленно и низко поклонилась.

- Прошу извинить, сестра, - проговорила она, застыв в поклоне. Эль-Неренн, всё ещё не осознавая, как и почему движется её тело, протянула правую руку и коснулась затылка Мегин.

Та выпрямилась. Эль-Неренн отступила на шаг, нащупала халат, подняла его и оделась.

Мегин шагнула вперёд, продолжая сжимать ладони перед грудью.

- Она послала тебя проверить? – спросила она. Голос её стал робким, вовсе не похожим на голос прежней Мегин. – Я не работаю в городе, сестра. Я держу слово.

- А в поместье? – поинтересовалась эль-Неренн. Вижу, подумала она. Даже сквозь смуглую кожу Мегин начинали проступать «пятнышки». Медленно, но верно.

- Они не знают, кто я, - Мегин опустила голову. – Я ничего не требую взамен, сестра. Это не запрещено.

Эль-Неренн смотрела на неё. Настоящая «кошечка» в поместье… с ума сойти. Прячется? Отбывает наказание? О том, кто такие «кошечки», кто ими распоряжается, она знала немного. Не верить же, в самом деле, слухам и всему тому, что услышишь на улице.

- Тебя послали… они?! – голос Мегин дрогнул. – Тебя послала не Львица…

Эль-Неренн отрицательно покачала головой. Ещё и «они»…

- Не Львица.

Мегин медленно опустилась на колени.

- Позволь мне уйти, сестра. Тебя никто не заподозрит. Я сумею отблагодарить.

Эль-Неренн молчала. Она уже жалела, сильно жалела, что начала подыгрывать Мегин – подогревать её страхи.

- Я ни в чём не виновата, - Мегин подняла голову. Взгляд её был умоляющим. – Не выдавай меня.

Эль-Неренн медленно опустилась перед ней на корточки. Прикоснулась к правой щеке «кошечки».

- Ты меня с кем-то перепутала, Мегин, - она смотрела в глаза посеревшей от волнения судомойки. – Я не собиралась выдавать тебя.

Мегин медленно протянула руку, прижала ладонь к щеке эль-Неренн. Закрыла глаза.

- Спасибо, сестра, - ладонь её показалась холодной, как лёд. Эль-Неренн мысленно вздохнула. Медленно поднялась на ноги, помогла Мегин подняться. Та ещё раз взглянула в глаза эль-Неренн и кивнула.

Кто бы ни была Мегин, играть она умела превосходно. Всего через пять минут после того, как окончилась их беседа, судомойка стала прежней – во всех смыслах.



-  -  -



Часов в одиннадцать вечера тело эль-Неренн напомнило хозяйке, что не спало почти двое суток. Пора. Но стоило закрыть книгу и повернуться к кровати, как в дверь тихо постучали.

Инни. Смущённая и восторженная одновременно. Эль-Неренн хотела спросить – что случилось? – но Инни прижала палец к губам и поманила за собой.

Общий зал. Там собралась вся женская часть прислуги, кроме старшей. Молчали.

Мегин стояла, отвернувшись, у камина. При появлении эль-Неренн она повернулась (на щеках - следы слёз), подошла, молча сняла с головы шапочку, протянула. Склонила голову.

- Ньер, - Тери потянула альбиноску за рукав. – Никогда такого не видела. Расскажешь потом? Ну расскажи!

- Расскажи, расскажи, - подхватили Инни и Риккен. Асетт молча смотрела на происходящее. Мегин сделала несколько шагов к стулу, уселась, прижала ладони к лицу.

- Если будете себя хорошо вести, - эль-Неренн огляделась, подмигнула Тери. Та засмеялась. Смущённо.

Ждут, чего я потребую от неё, поняла эль-Неренн. Подошла к Мегин, присела, осторожно потрясла ту за локоть. Мегин отняла ладони от лица.

- Возьми, - эль-Неренн протягивала ей шапочку. Встала, наклонилась к уху «кошечки», шепнула. – Ответишь на несколько вопросов. Когда мне будет нужно. Согласна?

Мегин кивнула, вытерла слёзы. Приняла шапочку. Эль-Неренн отошла на несколько шагов. Мегин поднялась, медленно поклонилась. Эль-Неренн вернула поклон. Заметила, что Асетт едва заметно кивнула, улыбаясь.

- Так нечестно, - Инни была разочарована. – Почему только ей? Скажи всем!

- Это слишком личное, - эль-Неренн сохраняла спокойное выражение лица, но Инни покраснела так, что Тери должна была лопнуть от зависти. Риккен тихо засмеялась. – Спокойной ночи. Все подробности завтра.

Она двинулась к выходу. Мегин последовала за ней. Эль-Неренн шла, ощущая завистливые взгляды. Теперь у Инни и Тери есть, о чём сплетничать на месяц вперёд.



-  -  -



На посту никого не было. Сегодня – очередь Инни. Через десять минут старшая проверит… у Инни совсем мало времени. Эль-Неренн открыла свою дверь и обнаружила, что Мегин стоит за спиной. Спокойная и невозмутимая.

- Можно войти, Ньер?

- Для достоверности? – не удержалась эль-Неренн. «Кошечка» кивнула. Эль-Неренн краем глаза заметила, что Инни появилась у входа на женскую половину. Заметила, что эль-Неренн поворачивает голову в её сторону, отпрянула за угол. Мегин тихо рассмеялась.

- Представляю, что она подумает.

Эль-Неренн пожала плечами и пропустила судомойку внутрь. Закрыла дверь, заперла.

Мегин словно подменили, стоило ей перешагнуть порог.  Сложила ладони перед грудью, поклонилась.

- Спасибо, сестра, что выслушала меня.

- Меня никто не…

- Знаю, - Мегин кивнула. – У нас есть такие, как ты, Ньер. Необученные. Aenin Rinen  говорит, что есть талант, который можно убить обучением.

Aenin Rinen. «Владычица луны».

Мегин подошла к полкам. Оглянулась – можно? Эль-Неренн кивнула. Мегин протянула руку, безошибочно взяла том, который эль-Неренн подарили в букинистическом магазине. «Трактат о единстве человека и небесных светил». На Старом Ронно. Две или три гравюры, в «новом зрении» сообщили эль-Неренн некоторые подробности. Скажем, указали, что такое «сеть сновидений».

- Ты это читаешь?

Эль-Неренн кивнула. Не объясняя, как именно удаётся «читать».

- Меня не успели научить, - Мегин бережно открыла книгу, пролистала. – Обязательно научусь. Что за вопросы ты хотела задать?

- В другой раз, Мегин.

Та кивнула.

- Скажи, - эль-Неренн уселась на кровать, жестом предложила «кошечке» сесть рядом. – Те слёзы… там, в зале – это было на самом деле?

Мегин улыбнулась.

- У меня всегда всё на самом деле, Ньер. Ты забрала Мейсте, забрала грамотно. Я могла отнять его, но… ему потом несколько недель будет не заснуть. Пусть. Не забудь отпустить его, сестра… И не забирай других, пожалуйста.

- Тебе оставить?

Улыбка пропала с лица Мегин.

- Не смейся, сестра. Я не уличная «кошечка», я не разрешаю к себе прикасаться. Я иду только с теми, кому плохо. Спасибо теарин, - она нехорошо усмехнулась, - таких здесь много.

- Хейнрит? – поинтересовалась эль-Неренн. Мегин кивнула, поморщилась.

- Навозная куча. Потом неделю хотелось отмыться. Не знаю, чего он хочет – не успела почувствовать – но это нехороший человек. Лер на следующий день запретила приходить к нему.

Очень интересно. Старшая никому не позволяла таких вольностей – уменьшительного имени.

- «Лер?»

- У неё в голове тоже много теней, - Мегин потянулась. – Осторожнее с ней, Ньер. Я бы не стала связываться ни с ней, ни с Хейнритом.

Что-то ещё. Да, запах настоя. Эль-Неренн встала, подошла к шкафчику, достала оттуда бутылочку – настоя оставалось на палец выше дна. Мегин тут же подбежала к своей хозяйке.

- У тебя ещё есть?

- Есть, - эль-Неренн кивнула. – Это делали для тебя?

Мегин кивнула.

- У меня почти кончился. Хантвин уехал так неожиданно… надо было сделать запас.  Дай-ка… - Мегин открыла, осторожно принюхалась. – Ты это пьёшь? – удивилась она. – Без лаванды, без камфары?

Эль-Неренн кивнула.

- И помогает?

Эль-Неренн некоторое время пыталась сдержать себя… но не смогла. Медленно подняла руку, чуть приподняла голову. Вижу… протянула указательный палец, задержала над головой Мегин, чуть правее макушки. Там рдело крупное «пятно», там находится «точка грёз».

- Здесь? – поинтересовалась она. Мегин кивнула, глаза её расширились.

- Мне бы так. Ньер… одолжишь бутылку? Я без него совсем никакая. Я верну!

- Деньги тоже вернёшь? – не сдержалась эль-Неренн. – Те, которые одолжила?

- Деньги не верну,  - отозвалась Мегин невозмутимо. – У других я занимала раньше. Подождёшь?

Эль-Неренн рассмеялась. Мегин присоединилась к ней.

- Мои запасы в кладовке, - эль-Неренн вытерла выступившие слёзы. Мегин тут же добыла ключ.

- Вот, - показала она. – У меня есть. Дубликат. Если потребуется, скажи.

Если только теарин узнает…

- Она не знает, - тут же добавила  Мегин. – И ей не нужно знать, верно?

Эль-Неренн кивнула. Во что я впутываюсь, подумала она. И зачем только начала пить этот настой!

- Я устала, Мегин. Поговорим в другой раз.

Мегин указала глазами на ивовый коврик. Эль-Неренн отрицательно покачала головой.

- Я не прикоснусь к тебе, - спокойно заметила «кошечка». – Пять минут, Ньер. Будешь лучше спать, только и всего.



*  *  *



Эль-Неренн проснулась рано утром. Скоро рассвет, бодрость и ощущение силы необычайные. Неужели подействовали те самые десять минут, когда они с Мегин провели на ивовом коврике, просто сидя и глядя друг другу в глаза? Мегин сдержала слово, не прикасалась к эль-Неренн – даже к рукам. Указала, как надо сидеть, чтобы не затекали ноги, куда положить руки. Приказала смотреть ей в глаза и дышать так же медленно и ритмично. Смотрела и улыбалась…

И всё. Через десять минут страшно захотелось спать. Мегин помогла эль-Неренн добраться до кровати и ушла.

Прошло четыре часа и эль-Неренн проснулась, выспавшаяся и готовая на всё. «Необученная», вспомнила она. Да, Мегин, совершенно необученная. Такому на улице не обучишься. А книги я только начала читать.

Долго смотрела на себя в зеркало – никаких ощущений. Даже если смотреть в глаза. Странная вещь – настой. Сколько человек успело «исповедаться»? Признаться в чём-то таком, о чём, по их мнению, знала эль-Неренн? Хантвин… да пребудет под Светом… Мейсте, Мегин, Тимо. Тери – не успела, но могла бы, стоило подольше помолчать. Точно. Просто молчать и смотреть в глаза.

На этот раз эль-Неренн показалось, что кто-то внутри неё на несколько секунд взял управление телом. Отвернулась от зеркала, подошла к шкафчику, достала бутылочку… и управление вернулось.

Эль-Неренн подошла к зеркалу, взглянула в глаза отражения.

- Это ты? – спросила она тихо. – Это ты хочешь… чтобы я выпила настой?

Ощущение взгляда «оттуда» стало настолько сильным, что эль-Неренн зажмурилась. Показалось – стоит только увидеть, как отражение подмигнёт, кивнёт или что-нибудь скажет – и всё, прощай здравый рассудок. Прощай навсегда.

Медленно открыла глаза. Взглянула в глаза отражения. Ощутила, как в затылок вонзились иголочки.

- Чего ты хочешь? – прошептала она. Не стала закрывать глаза, хотя ощущение внимания вновь нахлынуло и прошло.

Ну в распоследний раз, Ньер. Не отрывая взгляда от глаз отражения, эль-Неренн открыла бутылочку и сделала глоток. Уже почти привыкла, даже не поморщилась.

Ощущение внимания почти сразу исчезло. Если это – способ приводить в порядок голову, которой мерещится кто-то «из зазеркалья», то, может, лучше пить настой?

Новое «видение» пришло почти мгновенно  и оказалось сильным – «пятнышки» на своих руках эль-Неренн увидела почти сразу же.

Ну что же, пора работать. Время пройдёт быстрее. Через два часа – завтрак.



-  -  -



Эль-Неренн убирала пыль, наслаждаясь «живыми видами» картин на стенах и чем-то похожим, что исходило от некоторых статуй и статуэток. Сколько из них успел подменить Мейсте? Вот незадача. Придётся уговаривать его самому пойти к госпоже. И – неизбежно – говорить с ней самой. Знает ли Леронн, что альбиноска давно уже общается с госпожой, не отчитываясь? Последние три дня старшая ходила мрачная, наказывала за сущие мелочи. Удар кнутом – правда, свёрнутым – достался и эль-Неренн. Но красно-чёрной шапочки старшая не надевала.

…Эль-Неренн выходила из Красной гостиной, на третьем этаже – там любила отдыхать сама Веранно, когда хотела побыть в одиночестве. Ей прислуживала лично старшая, как и было положено. И, похоже, особого удовольствия старшая от этого не испытывала – разумеется, эмоции посещали её лицо только, когда она приходила на кухню или в общий зал.

Риккен чуть не сшибла её с ног. В руках у «молчуньи» был поднос с бутылкой. А, понятно. Хейнрит в своём репертуаре.

- Ты… - Риккен замерла, глядя в глаза эль-Неренн. Та молча поправила сумку и отступила на шаг. Риккен тоже отступила… побледнела, чуть не уронила поднос. Эль-Неренн попыталась отвернуться, и осознала, насколько это тяжело, насколько ей хочется смотреть на Риккен, чувствовать в той несомненный страх, беспокойство, неприязнь.

Сумела отвернуться. Риккен скользнула мимо, почти бегом. Чуть не упала. Эль-Неренн прижалась к стене лбом, ощущая, как бьётся сердце. Ну что, Ньер, понравилось? И самым неприятным было то, что да, понравилось. Отчасти.

Вылить в канализацию остатки. Или отдать Мегин. Пусть пьёт, раз ей нужно.

Остаток дня Риккен избегала эль-Неренн. Была мрачнее и молчаливее обычного. После обеда эль-Неренн отправили в сад – помогать садовникам подстригать деревья. Садовники, близнецы лет тридцати, явно любили общество альбиноски и оставляли ей наименее грязную работу. Но сегодня эль-Неренн почти не шутила, ничего не рассказывала – в общем, оставила братьев в недоумении – что случилось с беловолосой?



-  -  -



Мегин встретила эль-Неренн в парке, вечером.

- Что-то странное с Риккен, - сообщила «кошечка». – Сколько раз обещала Инни дать по шее. И сегодня, наконец, дала. Еле разняла…

Разняла? Инни, которая горазда только на обидные слова? Как она осмелилась поднять на кого-то руку?

- Нет, Инни только закрывалась, - Мегин правильно прочитала выражение лица. – Рики словно взбесилась. Потом приходила извиняться… ничего не понимаю.

Эль-Неренн пожала плечами, повернула в сторону аллеи, по которой несколько дней назад  Веранно покинула поместье.

- Скажи, тебя сюда послали? – Мегин взяла её за руку. Взглянула в глаза. Эль-Неренн кивнула.

- Следить… за кем-то?

Страх. Слабый, но явственный.

- Нет, Мегин, - обращаться к ней «сестра» пока не получалось.

Мегин кивнула.

- Мейсте всё ещё сияет, - заметила она. – У тебя талант. Хотелось бы встретиться ещё раз… после того, как отслужишь.

- «Отслужишь»? – решение убить Тери из невнятной мысли стало оформляться в намерение.

- Это не Тери, - Мегин продолжала угадывать мысли. – Это Лер. Не спрашивай меня, как она узнала. Она не болтливая, не бойся. Но она говорит во сне.

- Что, помогаешь ей уснуть? – эль-Неренн остановилась. Взглянула в глаза «кошечки».

- Ей пятую неделю снятся кошмары, - Мегин сохраняла невозмутимость. – Самосохранение, сестра. Она и в хорошем здоровье не подарок. К тому же, практика…

Она от меня чего-то ждёт, поняла эль-Неренн. Рассказа. О чём – о моём прошлом? Ну уж нет. Не так быстро. Мегин многолика; если она действительно «кошечка», она играет почти всю жизнь – кого угодно, кроме себя самой. Я подожду, Мегин. Самосохранение, сестра.

Мегин молчала. Отпустила руку эль-Неренн, просто шла рядом. Чувствовалось, что она уже не боится. Кто такие эти «они», посланца от которых она ждала с таким ужасом? Недовольные клиенты?



-  -  -



Мегин поймала её за руку, когда эль-Неренн повернула ко входу на женскую половину.

- Идём, - шепнула «кошечка». – Давно такого не слышала.

Она кралась, что придавало ей комичный вид. Зачем красться? Никого не было; сегодня старшая всех отпустила раньше обычного. Завтра возвращается госпожа, к её приезду всё готово – и с закатом солнца работать не положено. Такова традиция.

- Слышишь? – Мегин кивком указала в сторону общего зала. Тери и Инни сидели в комнате Тери, самозабвенно смотрели «живые» книги. Те, что купила, не так давно, эль-Неренн. На посту – никого, вызовов сегодня не предполагается. Ну разве что отпрыск сестры хозяйки дома решит порезвиться.

Да, теперь эль-Неренн слышала. Знакомая мелодия, знакомая песня. И голос… Риккен. Играет на арфе и напевает. С ума сойти!

- Хорошая песня, - шепнула «кошечка». – Похоже, Рики успокоилась…

Они подобрались к двери в общий зал. Мегин чуть приоткрыла её… Риккен сидела боком к ним и, действительно, играла на арфе. Пальцы её касались «струн»-лучей, двигались плавно, красиво. «Молчунья» прикрыла глаза и тихо напевала.



Зимняя стужа в гости ко мне пришла,
Долго манила, долго с собой звала,
Десять оттенков зла,
Десять цветов добра,
Всё с собой унесла, мне осталась мгла.



Никто из притаившихся  за дверью не издал ни звука, но Риккен вздрогнула, открыла глаза и повернула голову в сторону двери.

- Заметила, - прошептала Мегин раздосадовано.

Открыла дверь и направилась к столу, за которым сидела «молчунья». Лицо той окаменело, едва она увидела эль-Неренн. Протянула руку, выключила арфу – лучи погасли. Мегин присела на соседний с Риккен стул, эль-Неренн – напротив. Риккен опустила взгляд, лицо оставалось бесстрастным.



Ветер рассветный, вестник тепла, ответь,
Где отыскать мне замок несущей смерть?



- эль-Неренн продолжила, тихо, не глядя в глаза Риккен. Мегин подхватила.



Царство её – зима,
Слуги – мороз и тьма…



Риккен включила арфу, коснулась лучей – и закончила, вместе с остальными, последнюю строку.



Солнце прогонит её, развеет туман…



«Молчунья» выключила арфу и склонила голову.

- Здорово, - Мегин прикоснулась к её ладони. – Слушай, Рики… у Ньер отличный голос. Научи её играть на арфе. Она много песен знает. Научишь, а?

Риккен долго сидела, закрыв глаза. Неожиданно встала, взяла арфу. Посмотрела в лицо «кошечки».

- Нет, - она  тряхнула головой. – Не научу.

Быстрым шагом направилась к двери. Громко захлопнула её за собой.

- Ничего не понимаю, - Мегин поджала губы. – Какая собака её укусила? Ладно, завтра будет веселее. Идём к остальным? Тери говорит, книги интересные, вариантов много… Не оторваться. Пойдём!

- Нет, - эль-Неренн покачала головой. – Я пойду спать.



-  -  -



Из-за двери, где сидели теперь Тери, Мегин и Инни, донёсся взрыв смеха – дверь хорошо гасит звуки, но и она не справилась. Тимо… во второй половине дня куда-то делась, а затем вернулась и уединилась в своей комнате. Только на ужине и появилась. Вид у «вестницы» был сумрачным.

Эль-Неренн вошла к себе и первым делом добыла из шкафчика бутылочку с настоем. Оставалось там на глоток, не больше. Всё. Она допила остатки. И больше – ни глотка. Завтра же прогуляться с Мегин до кладовки и отдать оставшиеся три бутылки.

Отражение смотрело на неё и полностью соглашалось с таким решением. А сейчас – последний раз посмотреть на «ожившие картины», пройтись по гостиным второго этажа. Особого повода нет, но никто не запрещал ходить по дому, если не попадаешься хозяевам на глаза. В последнее время очень хорошо удаётся не попадаться на глаза.

Как только она захлопнула дверь, дверь комнаты Риккен открылась и «молчунья» появилась на пороге. Эль-Неренн взглянула в её сторону и Риккен поманила её к себе рукой. И тут же скрылась в своей комнате.

Что это она? Ощущая некоторое беспокойство (после рассказа о том, как досталось Инни), эль-Неренн подошла ко входу в комнату Риккен. Переступила порог.

Книг у «молчуньи» было больше, чем у самой эль-Неренн. Пахло ароматическими палочками – недавно зажигали. Риккен стояла у двери. Невольно ожидая удара, эль-Неренн вошла, остановилась посередине комнаты. Риккен служит здесь почти пять лет. Очень уютно у неё… жаль, что она такая неразговорчивая.

Хозяйка комнаты уселась на стул, жестом предложила присесть на соседний.

- Как она нашла меня? – спросила «молчунья», опустив глаза.

Эль-Неренн с трудом подавила желание сорваться с места, выбежать вон, дальше – в парк, через ограду (если не ударит током) и – прочь, прочь отсюда!

Ладно. Будем молчать, как и раньше. Сама виновата.

- Я не вернусь, - Риккен склонила голову сильнее. – Так и передай. Сама устрою свою жизнь, не маленькая. Домой я не вернусь. Всё, Ньер. Уходи.

Эль-Неренн встала со стула, присела прямо перед Риккен. Глаза той были закрыты. «Сеть сновидений» украсила щёку и шею «молчуньи» причудливым оранжевым завитком.

- О чём ты, Рики? – спросила эль-Неренн тихонько.

- Всё ещё не может успокоиться, - голос Риккен был едва слышен. – Да, я взяла её драгоценности. Бегала всю ночь, пока не нашла врача. Если бы не эти проклятые побрякушки, она бы умерла. Умерла на своих сокровищах.

Слеза. Появилась из левого глаза Риккен. Эль-Неренн взяла её за руки. Неживые, деревянные руки. Тут же почувствовала, насколько плохо Риккен. Поняла, что ей – части ей самой – нравится, что кому-то рядом плохо. Стиснула зубы, чтобы прогнать ощущение.

- Что ей нужно? – Риккен не открывала глаз. Вторая слеза. – Она ославила меня на весь город. На меня смотрели, как на прокажённую. Я выкупила её сокровища, будь они прокляты. Что ей ещё нужно? Я от всего отказалась, пусть сгниёт на своём богатстве.

Слеза упала на запястье эль-Неренн. Обожгла – так сильно, что эль-Неренн едва не вскрикнула. И та часть её, которая радовалась тому, что Риккен плохо, точно так же наслаждалась собственной болью.

- С ней что-то случилось, - Риккен продолжала говорить спокойно и размеренно. – Как только получила наследство. Как будто её сглазили. Три раза нанимала детективов, чтобы нашли меня, уговорили вернуться. Я не вернусь. Отдай ей деньги, Ньер, иначе она не оставит в покое и тебя. Она удавится за монетку.

Вторая слеза. Ещё один ожог. Эль-Неренн сжала зубы, перед глазами почернело. И… всё прошло. Та, вторая её часть куда-то делась. Просто исчезла. Пропала чёрная пелена, упавшие слёзы более не обжигали кожу.

- Рики, - эль-Неренн тихо позвала. – Я не знаю, о ком ты говоришь. Ты меня с кем-то перепутала.

Риккен открыла глаза. В них читалась боль – но не телесная.

- Ты… ты спела строку. Никто не поёт её так. Только она. Мы с ней вместе ходили в походы, по горам, пока мама была жива.

- Я слышала много песен, - эль-Неренн смотрела ей в глаза. – Я знаю много песен, Рики. Никто не нанимал меня следить за тобой. Поверь.

Риккен долго смотрела на неё. Затем кивнула, закрыла глаза. Эль-Неренн протянула руку, вытерла её слёзы.

- Я ничего не слышала, Рики, - добавила она, поднимаясь. – Никто ничего не узнает.

- Останься, - попросила Риккен. Эль-Неренн помедлила, вновь присела перед ней. – Инни говорит… ты тоже «кошечка».

Эль-Неренн с улыбкой покачала головой.

- Нет, Рики.

«Молчунья» улыбнулась.

- Ты всё равно не призналась бы. Я… у меня будут кошмары, сегодня. Если ты…

Она умолкла, но её взгляд был красноречивым.

- Ты хочешь, чтобы я попробовала? – поинтересовалась эль-Неренн. Риккен молча кивнула



-  -  -



Спать снова не хотелось.

С Риккен вышло всё просто. Усадила её на коврик – так, как показывала Мегин. Видимо, Рики достаточно перенервничала, потому что заснула уже после прикосновения к третьей точке «сети сновидений».

Эль-Неренн не стала «забирать» её – просто прикоснулась указательным пальцем к «точке грёз» Риккен. Дальше было примерно то же, что и с Мейсте, только не так быстро.

Это был каменистый остров. В форме усечённого конуса. Внизу ярилось море, волны, каждая в десяток человеческих ростов, ударяли о скалы так, что скала под ногами непрерывно содрогалась. И – на этот раз эль-Неренн не присутствовала во сне «сама». Или стала невидимой – пыталась взглянуть на свои руки или ноги, но не видела ничего. Однако удавалось идти, куда захочется.

В центре острова возвышалась башня. Путь к ней оказался узкой и частично разрушенной лестницей, прижавшейся к отвесной скале. По правую руку находился провал – оттуда дул сильный холодный ветер. Эль-Неренн сумела добраться до дверей в башню, запрокинула голову – башня исчезала в облаках, в низко несущихся тучах, недра которых озаряли бесшумные молнии. И всё кончилось.

Интересно, где была сама Риккен? Внутри башни? Может, туда есть другой вход?

Спящая Риккен оказалась неожиданно тяжёлой. Эль-Неренн уложила её на кровать, сняла верхнее платье и обувь, прикрыла покрывалом. Ощущая переливающуюся по жилам энергию, вышла наружу.

Мегин появилась из темноты. Эль-Неренн стояла перед «глиняным войском», пересчитывая тех из них, кто казался «живым», когда почуяла приближение «кошечки».

- Лер? – поинтересовалась эль-Неренн, глядя той в глаза. Мегин кивнула.

- Рики? – спросила она, в ответ. Эль-Неренн также кивнула. Мегин беззвучно рассмеялась, прижала эль-Неренн к себе. Отпустила. «Ожерелье» на шее Мегин горело ярко-зелёным, точка грёз – ослепительно-синим. Понять бы, что это значит.

- Ты их видишь? – зависть вновь мелькнула во взгляде «кошечки». Заметила, куда и как смотрит собеседница. Эль-Неренн кивнула. Да. Видит. Настой!

- Идём, - она взяла Мегин за руку. – Отдам, пока не передумала.

В коридоре, где располагалась кладовка, было тихо.

- Никто не заметит, - прошептала Мегин. – Лер спит… Часа через два проснётся, будет шататься по дому.

Открыла кладовку, добыла фонарик. Заранее готовилась?

- Вот, - вещей в сундучке эль-Неренн было немного. – Забирай, Мегин.

- Сколько? – Мегин смотрела на три бутылки – две покрупнее, одну маленькую, плоскую – как фляжку.

- Обе. Обойдусь без них.

Мегин кивнула.

- Какие именно?

- Я же сказала – обе, - эль-Неренн удивилась. В сундучке всего две бутылки!

Мегин удивилась ещё больше. Но… предпочла не задавать вопросов. Забрала две больших, эль-Неренн молча положила в карман «фляжку».

- Попробую заснуть, - эль-Неренн вытерла лоб, постояла рядом, пока Мегин запирала кладовку. – Завтра, чую, будет много дел.

Мегин кивнула, проводила её до двери. Вернулась к себе, спрятала обе бутылки и вышла – в парк. Не спалось. Она привыкла спать по два-три часа в сутки. Шла и думала о выражении глаз эль-Неренн. Когда беловолосая наклонялась, чтобы забрать третью бутылку, глаза её стали остекленевшими, неживыми. Словно Ньер куда-то делась на несколько секунд. Мегин вздохнула… ни разу не удавалось устроиться на работу так, чтобы было тихо и спокойно. Всегда что-то происходит. Ничего, Мегин. Ещё семь месяцев. Надо выдержать. Потом – прежняя жизнь, учёба, работа…