Димка

В тот день мы казнили предателя. Когда мы узнали, что учительница литературы Наталия Семеновна заболела, и, гигикая и толкая друг друга в спины, дружной оравой рванули в овраг, именно он встретил в коридоре завуча, и сообщил ей, где мы. Возможно, он и не был единственной причиной нашего поражения. Я даже думаю, что, скорее всего, это было именно так - нас бы в любом случае оттуда выловили и привели обратно в класс. Но предательство есть предательство, и существует оно для того, чтобы за него платить.

"Бей!" – прохрипел Савел, широкоплечий и набычившийся,- "Бей, а не то я ударю!"- проревел он опять, занеся в воздухе фаллический кулак. Димка стоял в центре окруживших его пацанов, чуть бледный, с гордо откинутой назад головой. Он хотел наказания. Чувствуя себя правым, он жаждал ощутить себя героем. Димка посмотрел мне в лицо, еще выше поднял голову и медленно, с достоинством произнес: "Бей, Юрка". "Ты что, хочешь с ним рядом встать?! Бей!" – вопил Савел. Я ударил. В тот момент Димка еще не плакал, но уже что-то дало трещину, как-будто что-то, хрустнув, сломалось у него внутри. Плакать он начал позже, когда вошедший в туалет Руслан, любимчик и авторитет всего класса, стоя у писсуара, спиной ко всем, произнес: "За что вы его бьете-то? Он ведь и не виноват совсем". Только тогда Димка заплакал. Он всхлипывал и вздрагивал от рыданий, закрывал лицо руками, умолял перестать, поспешно и сбивчиво объяснял, что ему больно, что ему достаточно. Но приговор был вынесен, и даже самый зрелый в классе и обожаемый девчонками Руслан не вправе был его отменить. Димке предстояло пройти полный круг. И он прошел его. Больше в классе он не появился - родители перевели его в другую школу.

"...И все же прости. Прости, Димка, за то, что я тебя ударил. За то, что не устоял, смалодушничал. Прости за то, что ждал тебя в коридоре. И, не дождавшись, выбежал на мороз без пальто, а потом следил за тобой из-за школьных ворот. Прости, что не подошел к тебе, даже когда все кончилось. За то, что шел по противоположной стороне улицы, той самой дорогой, которой мы всегда возвращались вместе из школы и трепались без умолку. Прости за то, что издали смотрел на тебя, опухшего от слез и синяков. Прости за все. Если сможешь, конечно. Прости за то, что на этом свете нет добрых и нет злых, нет сильных и нет слабых, нет подлецов и нет героев. Есть только люди, слепо ведомые силой обстоятельств. Прости за то, что мне первому пришлось открыть тебе эту горькую правду. Ведь если бы все повторилось, не сейчас, когда мы оба это знаем, если бы тогда, если бы тогда можно было повторить все сызнова, то все произошло бы в точности так же. Понимаешь? Ведь есть только морковь и плетка. Да биологические организмы, поведение которых, имея все исходные данные, можно просчитать и предсказать. Вот за этот урок, который невольно мне пришлось тебе преподать, ты меня прости. И еще одно, напоследок. Если бы сегодня случилось со мной нечто похожее, нет, не то же самое, того же самого уже не никогда не будет, а что-нибудь, отдаленно напомнившее мне ту черную минуту, то, поверь мне, я отдал бы свою жизнь, и даже с легкостью бы ее отдал ради того, чтобы все исправить. Не веришь? Зачем мне кривить душой перед тобой? Я ведь понял откуда берутся герои. Откуда происходят эти супермены, бросающиеся под пулю, эти молчащие под зверскими пытками сверхчеловеки. Они такие же, как и я, понимаешь? Они все исправляют что-то в себе. Они исправляют свои старые грехи. Возможно, даже не зная об этом. Даже, скорее всего, не зная ни о чем таком, они исправляют нечто из своих прошлых жизней, нечто такое, о чем они не помнят, чего они сами о себе не знают. Но готов поклясться, что все они исправляли какой-нибудь зарытый у них в подсознании тайный грех. Вот так, Димка. Если бы довелось нам еще раз с тобой где-нибудь встретиться, то может сказал бы я тебе все это. Если бы понял ты меня. Если бы слушать ты меня стал..."

       «Станция Выхино. Осторожно, двери закрываются. Следующая остановка - станция Косино»,- меланхоличный голос прорезал спертый воздух набитого до отказа вагона. На деревянной скамейке, уткнувшись в потрепанную книжку в мягкой обложке, сидел нестриженый парень лет двадцати двух в грязной болониевой куртке. Оторвавшись на мгновение от чтения, он взглянул на открывшуюся с грохотом дверь тамбура, сдвинулся на соседнее сидение, уступив центральное, менее комфортное место прибывающей толпе и, держа в руке сложенную вдвое книжку, равнодушно следил за хлынувшей в вагон человеческой массой. Они заметили друг друга не сразу. В проходе вагона, в двух шагах от парня остановился молодой, чисто выбритый человек в расстегнутом светло-бежевом плаще и широком бордовом галстуке. Парень взглянул на стоящего рядом с ним молодого человека и на мгновение замер. Потом, волнуясь, помял книжку в руках, суетливо бросил ее на дно полиэтиленового пакета. Все еще не веря своим глазам, он еще раз долго и внимательно оглядел молодого человека с головы до ног, потом пристально посмотрел ему в лицо. Сомнений быть не могло. Молодой человек, почувствовав на себе взгляд незнакомца, равнодушно окинул взглядом сидящего парня, не подавая никаких признаков того, что они знакомы. Парень двинулся ему навстречу, и все еще не произнося ни слова, глазами указал на соседнее пустое сидение. Молодой человек ответил ему вопросительным взглядом. Затем, слегка сдвинув брови, наконец обнаружил, что лицо парня ему знакомо. Тщетно пытаясь вспомнить, где они могли видеться, он сел на предложенное место и, соблюдая приличие, отвел обеспокоенный взгляд в сторону. «Дима, кажется. Если я не ошибся»,- неожиданно громко произнес предложивший ему место парень.
– Да. Верно,- удивленно взглянув на парня, ответил Дима. – Ааа. Теперь узнал, - с облегчением заключил он.
- Юрий,- парень поспешно напомнил ему свое имя.
- Да, конечно. Юра. Помню, конечно,- Дима натянуто улыбнулся.
- Сколько лет прошло, а ведь узнали друг друга. Я сразу тебя узнал. Сразу, как только увидел. – заверил Юра.
- А я бы, наверное...Нет. Если бы я просто увидел тебя в толпе, то, наверное, вряд ли...
- Ну, конечно. Это только у меня память такая уникальная...- Юра осекся. Дима посмотрел ему в глаза и, желая исправить юркино смущение, добавил: «Да, нет, я тоже хорошо тебя помню. Просто изменился ты сильно - не узнать», – он коротко и притворно засмеялся.
Через несколько мгновений они уже вели натянутую светскую беседу двух незнакомых людей. Димка учится на третьем курсе в институте стали и сплавов. Живет в Люберцах. Ездит каждый день на этой электричке. Странно, что до сих пор не встретились. Юрка дважды провалился в авиационный. В последний раз всего два балла не дотянул. Сейчас работает на летном испытательном заводе. Там бронь от армии. Когда подтянет математику, попробует еще раз. На мгновение оба замолчали, ища тему для разговора.
- Всегда так поздно? Или хвосты перед сессией?- шутливо спросил Юрка.
- Да я почти всегда так. У меня же еще общественная работа,- серьезно ответил Димка.
- В комсомоле?
- В бюро факультета.
- Да ну?- сказал с интересом Юрка,- Ну и как там? Заседаете?
- Заседаем. Ты-то сам в комсомоле?
- Ну конечно. Что я хуже других? Но общественной работой я это... не очень.- отмахнулся Юрка,- Ну, и что у вас там на бюро? Какая повестка дня?- с иронией спросил Юрка.
- Успеваемость,- невозмутимо отрезал Димка.
- Успеваемость?- заинтересовался Юрка.
- Да. Понимаешь, много отстающих. Есть, конечно, ребята слабые, которым помогать надо. А это, сам знаешь, прямая обязанность комсомола. Но есть такие, которые просто не учатся. Не хотят.
- Да, бывает.- задумчиво сказал Юрка.- Ну и вы их, значит, на ковер?– тут Юрка широко улыбнулся.
- Да по всякому мы с ними. И убеждаем. И беседу разъяснительную проводим. Не хотят. Понимаешь? Ведь есть такие, которые просто не хотят учиться. С этими уже ничего не поделаешь.
- Ну да,- с пониманием кивнул Юрка.
- Вот сегодня утверждали черный список.
- Черный список?- Юрка вскинул глаза на собеседника.
- Выявляем тех, кто систематически не учится.
- И что вы потом с этим списком делаете? На стену вешаете?
- Да нет, покруче. Подаем в ректорат с просьбой об отчислении.
- ...
- Ну не хотят. Ты понимаешь? Все уже бесполезно! Ничего не действует.
Юрка уже не слушал. Он отвлеченно смотрел перед собой, внутрь тонущего в сумерках вагона, сквозь десятки других, устремленных в пустоту человеческих взоров.
- Ну, бывай! Моя остановка.
Димка встал, широким движением запахнул плащ и начал пробираться к выходу. Разогнав наступающую темноту, в вагоне забрезжил тусклый электрический свет. Вереница людей двинулась к выходу. Юрка равнодушно глядел на человеческие спины. Потом прильнул лбом к холодному запотевшему стеклу, и стал следить за тем, как вылившийся на платформу, ежащийся от холода поток людей движется к жерлу подземного перехода и, растворяясь в темноте, превращается в глубокое черное пятно.




       Декабрь 2003