На рыбалке

Ходил я, братцы, давеча на рыбалку. Захотелось мне, значит, ушицы по-хлебать и развеяться. Вывесить свои тощие белые ноги над деревянным краем дачного «причала», бросить в воду маленький стальной крючок и задремать, в-пол-глаза глядя, как сношаются солнечные зайчики на поверхности зеленоватой воды. Зайчики сношаются, дразня стариковскую прыть.
Я вспомнил молодость, как был я орлом-соколом, как однажды ходил я в разведку и там поймал немецкого генерала.
Учил, значит, его «Родину любить»!

Генерал сидел на пеньке и пристально изучал план взятия Москвы, а под планом я рассмотрел несколько «модных журналов» с моделями офицерской формы «от кутюр».

Медленно подползая к врагу, я чувствовал, как в моей широкой груди поднимается приступ яркой ненависти к немцу. В то светлое время, все ненавидели немцев, не был исключением и Ваш покорный слуга.

Выхватив из кобуры пистолет Макарова я злобно закричал:
- Сдавайся, фашистский Гад!
Гад выронил журналы и сдался, но меня уже нельзя было остановить. Сначала я привязал его лицом к стволу сосны, потом я несколько раз выстрелил поверх его головы и смеялся, видя как он вздрагивает от страха.

Разрезав сзади его офицерские галифе, я стукнул генерала лбом о дерево, так что его, почти бесчувственное тело начало оседать вниз:

- Вот я сейчас тебя отымею! – закричал я на него.

Враг испугался и сразу же выдал мне массу военных секретов, которые я записал маленькими буквами на клочке бумаги, вырванном из модного журнала.
Затем, я безжалостно застрелил его одним коротким выстрелом в голову.

Хлопок выстрела заставил меня очнуться:
- Спал же я! И ведь чуть было рыбину не проспал. - Это, значит, сон мне приснился, пока я рыбачил, - Хороша зубастая щука, пойманная в свежее осеннее утро.

Рыба бьётся в цинковом ведре, а маэстро Кардамопин идёт домой, насвистывая Победоносный Гимн, собственного сочинения.