Фол

Разоряется под окном глупый воробей, покоя не дает. Выйду, мутным взглядом двор окину, да все перья повыдергаю, как бы случайно, между прочим. Нет. Взмахом крыльев очертила границу. Там там. Проскальзывает игла по винилу, словно мороз по коже. Дождь рассыпается мелко по кромке полиэтилена, кадрами обращая вспять чаяния. Встречая расцвет. 5 этажей на раздумья и глубокая печать молчания. Несложно.

Тушь. Первые аккорды. Я держу самолет за корды. Время требует от нас побить рекорды. А мы не хотим. Толстые рыбы, всплывающие на поверхность сделать глоток кислорода. Жа-дно толкаются, поедая друг друга в окончательном рывке туда. И ... легкая дрожь, озноб, немота, оглушительный треск маленьких иго-лочек в беззащитном теле. Лежать. И пришла зима. С окровавленной ногой над прорубью. Острые коньки. Гольф на озере.

Монотон. Это не старинная литература, это мы смо-трим на звезды. И эти звезды раскачиваются маятником. Уме-ло владея этой техникой - погружает. Утомлен-ные скукой, мы сбе-жим с уроков, в парк развле-чений. Ты угостишь меня оливкой, я задумаюсь, и засуну ее в нос. Необхо-димо срочно внести разнообразие. Ты наденешь старый мамин платок и черные очки...
- Ой, джин-сина порвалась!
- Джи-нсина?
- Ну а как это назы-вается?

... а я пройдусь по свалке, и отыщу себе самую слюнявую и трагическую судьбу среди людей в этом городе.
Ты сядешь за стол, и съешь книгу. Накачав-шись соплежуйками, решишь прогуляться по городу и найдешь приключения. Я объемся пирожными в кафетерии и подумаю, что поблевать под героином - самое то. Свесив с карниза ноги во двор, разделим с тобой гнилой помидор, захлебнувшись от радости. Давай говорить прохожим га-дости!

Нар-котики это не круто! Но мы не хотим быть крутыми, мы, самые отвратительные отбросы общества, юность нации.
- Тим, как ты думаешь, СПИД - это модно?
- Не знаю, наверное да, щас о нем столько разговоров.
- СПИД - это не мо-дно.... - кричат бабки с лавочек возле подъездов.

Пусть. А я не модный - зато свободный:) И мы идем на поиски.

Смотреть в глаза солнца, дотронуться до дна колодца, очутиться на пике. Черви пузатые, мы вгрызаемся в ткань мироздания. Танцующие лисички - бежим по ступенькам. Растем, ощущая смерть в каждом мгновении, пройдем до конца, не останавливаясь. Главное верить. Ко-гда на тебе сгорит одежда, ты превратишься в бабочку, большую, синюю. Когда померкнет свет и пойдет дождь с градом, словно приливная волна, бросающая на пляж горсти песка. На крыльях носа. И ког-да я замерзну, пытаясь найти сигареты в холодильнике. Ты посмотришь искоса, пожмешь плечами и запьешь водой.

Чистое наблюдение. И хочется и кусается. Цепочка заблуждений резиновым бинтом прикидывает твое место от звонка к залитому красными и синими огнями двору, приковывая внимание. Слов-но поземка, полыхающая от перекрестка к светофору, по струнке. Не так? Бесцельно бродить по улицам, в симметричных удилах императива. Когда? Когда пространство событий обратит-ся в точку, секунда - в актор. Забегают, внимательные, люди в белых пижамах.

Тогда я сыграю на губной гармошке вальс Мендельсона, пока ты молчаливо раздалбываешь стену на расширителе, тыльной стороной молотка, кирпичик за кирпичиком.

Раскат, удар. Раскат, удар. Искры.  Кинь мне, Таната, кончик каната:)