Важнейшее из искусств...

"Из всех искусств, для нас важнейшим является кино!"

В.И. Ленин



Это случилось внезапно, когда Сергей Геннадьевич, хрустя чипсами, увлеченно смотрел рекламу на одном из каналов. На каком, он не отслеживал, да это было и не важно.
- Я вам не мешаю? - оттягивая кий, томно вопрошала брюнетка с костлявой задницей.
- Не-ет... Нет... Нет! - реготали в ответ подвыпившие жеребцы.
- ДА! - неожиданно для себя гаркнул тогда Сергей Геннадьич во все горло.

Надо сказать, в другие дни Сергей Геннадьич смотрел рекламу крайне спокойно: послушно кивал головой в такт бьющей по ушам музыке, подпевал героям негромким хрипловатым баритоном и с энтузиазмом повторял их нехитрые телодвижения: в зависимости от - то имитировал жевание чипсов, то дергал за кольцо виртуальное пиво, то вежливо вопрошал, кому бы еще показать портфолио - вел себя, как любой нормальный человек с привычкой смотреть телевизор от двух до восьми часов в сутки.
Но в тот день то ли слишком силен оказался солнечный ветер, то ли инопланетянская какая тарелка пролетела слишком близко от головы - а только щелкнуло что-то у Сергей Геннадьича в мозгу, и щелкнуло, надо сказать, основательно. Потому что, как мы сообщили выше...
- ДА! - неожиданно для самого себя гаркнул он во все горло. И в комнате стало тихо...

"Зззз..." - Пролетела под потолком муха. - "Чпок!" Стукнулась о плафон люстры. Ойкнула и плюхнулась в стакан с чаем; по столешнице зашлепали тяжелые капли.
- Козел ты Велкопоповецкий, а не гордость Чехии... - робко, но с интонацией нарушила тишину брюнетка с кием. И округлив от ужаса глаза, прикрыла рот ладошкой.
- Ага - пельмень, "Семь минут", - презрительно смерив его взглядом, добавила блондинка с грудью. И тоже словно опомнилась - сокрушенно всплеснула руками и округлила глаза.
- Хуже, рама - крем-бонжюр! - согласилась брюнетка, от удивления все выше вздергивая брови.

По всему чувствовалось, что обе они были не в своей тарелке. Что-то у них там, пошло не так, не по сценарию...
- Да сама ты... вермишель Деширак! - долго не раздумывая парировал Сергей Геннадьич. - В смысле, обе.. - И замер, потому что на экране началось черт-те что.


- Захотел почувствовать себя англичанином? - с вызовом спросил невесть откуда вынырнувший футболист, в падении через спину ловко забивая мячом быка.
- Да-а, Лорд, вижу, завтрак пошел тебе на пользу! - отметила не без язвы розовощекая мамаша с Пемолюксом, стараясь поймать Сергей Геннадьича за взгляд.
- Обычная тушь никогда не зайдет так далеко!! - завизжала длиннонгая девица с телефоном в руке.

Дальнейшую круговерть Сергей Геннадьич предпочел не видеть. Он прикрыл лицо руками и попробовал одновременно зажать уши большими пальцами. Получилось, но не очень.

- Когда у тебя перхоть, все начинает раздражать, - встрял кто-то рассудительный, мужчина средних лет, судя по всему. Его моментально заглушили:
- А ты не отвлекайся!
- Что, упала курочка на пол? Думала, не отстирается?!!
Про курочку мерзко проорал бес из кинофильма, наезжая на камеру искаженным ненавистью лицом и трусливо прядая назад (так представилось Сергей Геннадьичу).
Постепенно крики стали сливаться в один сплошной гул.

- Да я ВСЕ за Сибирскую Корону!
- Умей управлять собой.
- Аллергия замучила?
- Не ешь в сухомятку!
- Только не перестарайся, как в прошлый раз...
- Он такой один.
- Национальное достояние!
- Сметает жир, как ураган...

С экрана кричали и вопрошали, заявляли и стенали - юноши, девушки, бабушки, дедушки. Кто-то тихо плакал в углу, кто-то рвал на груди рубаху, кого-то удерживали за руки, пытаясь вразумить и указывая на последствия. Свистопляска переходила уже всяческие границы...


"Напрасные слова-а-а, виньетки ложной су-ути-и!"
Сергей Геннадьич с ходу преодолел последнюю из возможных степеней отчаянья. Он мгновенно успокоился, потихоньку раздвинул пальцы перед глазами и осторожно посмотрел на экран. И... рассмеялся. Звонко, весело - как когда-то в детстве. Потому что - вот ведь удивительно! - говорящие головы там были теперь спокойны и доброжелательны. Беспрестанно улыбались, заглядывали ему в глаза, делали ободряющие жесты и дружески подмигивали.
Не прошло и минуты, как Сергей Геннадьевич сам оглушительно хохотал, глядя в их открытые честные лица.

- Так ведь я же.. ведь искренность же! На уровне общения! - Объяснял он сквозь судороги смеха свой недавний опрометчивый поступок. - Свобода ж слова... Сближает!
В телевизоре отвечали примерно в том же духе, перемежая речи заразительным смехом. Дело быстро двигалось к обоюдоприятному консенсусу. Но в этот момент, к сожалению, проснулась кошмарная толстуха...

- Верный секре-ет женских побе-ед! - игриво затянула она, как это умеют делать только женщины. Оторвала от подушки голову с нечеловечески-яркими губами и села - заспанная и нечесанная, взлохмаченными колдунами напоминая Медузу-горгону. И с чувством добавила, распахивая страстные глаза: - Окружите своих любимых - НЕЖЖНОСТЬЮ!

Сергей Геннадьич не дрогнув хлопнулся в обморок.


- И, голубушка, меньше - как можно меньше телевизора! - поставив укол, бубнил в коридоре врач скорой помощи. - Пусть ест фрукты, больше гуляет... На худой конец, знаете ли... - он понизил голос, словно собирался произнести нечто неприличное, - пусть читает книги.
- Конечно, доктор! Спасибо, доктор! - суетливая благодарность жены перемежалась шумными сморканиями в платок.

Некоторое время после этого случая Сергей Геннадьич боялся. К телевизору не подходил, радио не включал, на вопрос "я вам не мешаю?" вздрагивал и уходил взглядом в печаль. Но время, как известно, лечит, и вскоре он успокоился. Начал посматривать Аншлаг, КВН, другие научно-популярные передачки. И в конце концов снова принялся гоняться по каналам за рекламой. Каждый раз крича, в случае успеха:
- Да! ДА! ДА-А-А-А!!!

После чего он долго и бесшумно смеялся, закрывая лицо руками.
Врачей, однако, больше не тревожили - уколы ему не помогали...