O дяде Феде, тете Фриде и старом Сендере. - 3

Рассказ третий и подвиг третий, или как дядя Федя покорил сердца дяди Сендера и тети Златы



1.

- Фридка! Шиксы! – закричал дядя Сендер, уставившись на молодого белобрысого парня в солдатской гимнастерке, пилотке и галифе, коим в ту пору был мой будущий родственник дядя Федя. – Тебе, что, не хватило идишских мальчиков, что ты вздумала привести в мой дом шейгыца?

Тетя Фрида уже хотела было открыть рот, чтобы выложить всю правду, ибо никогда не врала:

- Таки-да не хватило! Ваши хваленные идишские мальчики все больше норовят забраться под юбку к шиксам...

Но дядя Федя опередил ее:

- Ну и что с того, что а шейгыц? У меня зато а идише коп!

Дядя Сендер, как стоял, так и сел. Хорошо еще, что сзади него находилось мягкое кресло. А то ведь мог бы и плюхнуться на пол. Всей своей стокилограммовой тушей. И уже сидя в кресле, он произнес иронично:

- Да уж, вижу: а ид а балхежем, ан азерне копф...

(Теперь в самый раз, пока дядя Сендер собирается с мыслями и обдумывает ситуацию, объяснить читателю смысл некоторых идишских слов и выражений. Шиксы и шейгыц означает русскую девушку и русского парня, а идише коп значит еврейская голова, или в вольном переводе парень-не дурак. Ироническая фраза а ид а балхежем, ан азерне копф – это вообще смесь идиш и искаженного иврита и переводится дословно как еврей-бухгалтер, железная голова, или по смыслу - расчетдивый еврей, железная голова. Последним двум словам в русском языке более соответствует выражение медный лоб.)

Поскольку смысл последней фразы дядя Федя не уловил, то ответил уклончиво, но, как оказалось, вполне удачно:

- Говорят, что со стороны виднее...

- Ты говоришь на идиш? – только и нашел что спросить дядя Сендер.

- Йо, их ред аф идиш. Ин унзер штиб вир реден аф идиш. (Да, я говорю на идиш. В нашем доме мы говорим на идиш.)

- В каком-таком вашем доме? В доме твоих родителей? - дядя Сендер был настолько потрясен, что начисто забыл идиш и заговорил исключительно по-русски, что с ним бывало довольно редко.

В то же время, в отличие от дяди Сендера, белобрысый шейгыц отвечал ему исключительно на идиш:

- Майне элтэрн реден нихт аф идиш. Вир реден аф идиш ин унзер мит Фридэ штиб. (Мои родители не говорят на идиш. Мы говорим на нем в нашем с Фридой доме.)

И тут дядя Сендер пристально посмотрел на медаль, празднично сверкающую на груди у дяди Феди.

- Взял у товарища на прокат? – понимающе подмигнул он молодому солдату.

- Никак нет! Лично получил из рук Командующего авиацией, - бодро отчеканил дядя Федя.

- За что?

- За выполнение особо важного правительственного задания.

По тону ответа дядя Сендер, хорошо воспитанный советской властью, понял, что спрашивать, в чем состояло это задание, не следует, и поэтому задал другой вопрос:

- А документы у тебя на нее имеются?

- Никак нет! Командующий снял с себя свою собственную медаль и лично приколол ее мне на гимнастерку! – лихо отрапортавал дядя Федя.

Как ни странно, но этот казалось зыбкий довод показался дяде Сендеру вполне убедительным. Старому артиллеристу, прошагавшему фронтовыми дорогами всю Великую Отечественную войну, приходилось видеть подобные награждения.

- Соловья баснями не кормят – пожалуйте к столу! – пригласила жена дяди Сендера тетя Злата.

Дядя Сендер приподнялся и подвинул свое кресло к столу, после чего уселся в нем во главе стола. Его примеру последовали остальные.

– А что вы любите кушать? – радушно поинтересовалась тетя Злата у гостя.

- Я все люблю, - ответил тот. – Но больше всего фаршированную рыбу и кишку.

- Что? – удивилась тетя Злата.

- Гефилты фиш ынд а кишкэ, - небрежно перевел ей на язык идиш трудные русские названия диковинных блюд дядя Федя.

(Тетя Фрида, сидевшая чинно рядом с дядей Федей, хорошо знала, что тушенная нашпигованная говяжья кишка (а кишкэ) была коронным блюдом тети Златы.)

На этом словарный запас дяди Феди в языке идиш и его знание блюд еврейской кухни практически исчерпывались – готовясь к поездке к своим родственникам, тетя Фрида заранее проиграла в голове ситуацию и разучила с дядей Федей необходимый минимум слов и предложений. (Я уже говорил, что память на новые слова и выражения у дяди Феди была исключительная.) Разученного перед поездкой оказалось более чем достаточно - дядя Федя навсегда завоевал сердца и дяди Сендера, и тети Златы.

К отъезду дорогих гостей тетя Злата расстаралась и приготовила знаменитую кишку. В тот день дядя Федя впервые в жизни отведал это блюдо и полюбил его. А тетя Злата стала готовить к каждому их приезду обязательную жирную тушенную говяжью кишку– а как же иначе, ведь Феденька так ее любит! Тем более, что, кроме как у нее, Златы, кишку сейчас и попробовать негде.



2.

Вот вроде бы и весь рассказ о том, как легко и быстро дядя Федя покорил сердца дяди Сендера и тети Златы...

Но чтобы читатель смог понять и оценить, что эта была за победа, мне придется дать ниже несколько страниц комментариев, пояснив, что за личность дядя Сендер, а также кем являлись дядя Сендер и тетя Злата для тети Фриды.

Отец тети Фриды в самом начале войны попал к немцам в плен и сразу же был расстрелян - и как коммунист, и как еврей. Мать и вся остальная семья были расстреляны, когда гитлеровцы проводили массовые убийства евреев на оккупированной ими территории Украины и Белоруссии.

Когда началась война, Фрида находилась в пионерском лагере. Воспитатели и пионервожатые лагеря во главе с его директором совершили подвиг, вывезя, вынеся, выведя из Украины в Татарию - где на поезде, где на машинах, где на телегах, а где и пешком с самыми маленькими на руках - сто двадцать ребятишек. И среди этих ста двадцати – Фриду. Там, в небольшом городишке у берегов Камы, где большинство населения по-русски изъяснялось с трудом, они получили и пищу, и кров, и родительскую заботу персонала детского дома, учителей местной школы, мастеров и наставников из ремесленного училища. Вместе с свидетельством об окончании семи классов, Фрида получила удостовериние рабочего-строителя и рабочую профессию.

Когда закончилась война, Фрида взяла отпуск на работе и поехала в родной городок. Почти никого из тех, кого она помнила, она в нем не нашла. Остановилась на пару деньков у прежних соседей, принялась искать следы своей семьи. И не находила... Единственный родной человек, встреченный ею, был дядя Сендер, только недавно демобилизованный, а потому в военной форме, но без погон. Девочка обняла его, прижалась к нему и заплакала:

- Дядя Сендер, дядя Сендер, - как заклинание, повторяла она два слова.

Сколько она помнила себя, все праздники ее родители отмечали вместе с тетей Брахой и дядей Сендером – или у себя дома, или в гостеприимном доме тети Брахи и дяди Сендера. Теперь из всех этих веселых и сильных людей в живых остался только дядя Сендер. И еще она. Девочка даже не задумывалась над тем, кем ей приходится этот человек. Считала, что родным дядей. А между тем ни тетя Браха, ни дядя Сендер родственниками ей не были – они были друзьями ее родителей.

Девочка обнимала дядю Сендера, прижималась к нему и плакала.

Дядя Сендер подробно расспросил ее о том, какую специальность она освоила, что умеет, где работает, сколько получает, где живет, на что и как расходует заработанные деньги, и похвалил ее. Потом проводил на квартиру, где она остановилась, и пообещал прийти завтра.

Назавтра он пришел после обеда, слегка под хмельком и заявил, что ей надо торопиться на поезд:

- Девочка, ты уже почти взрослая. У тебя там есть все, что нужно: специальность, работа, зарплата, пища, одежда, жилье... А здесь все разрушено войной и не скоро восстановится. Жить тебе негде... Зима будет голодная... Я сам пока безработный и тоже ничем тебе не смогу помочь... Так что поезжай обратно... Пока не поздно...

Эту фразу "Пока не поздно" дядя Сендер почему-то повторил несколько раз.

Почему может быть поздно, Фрида не понимала. Она послушно поплелась за ним на станцию. Дядя Сендер хотел купить ей билет, но девочка заплатила из своих денег, и он не стал настаивать.

Подошел поезд, дядя Сендер помог ей сесть в вагон и долго шел вслед за набиравшим скорость поездом. У Фриды сложилось твердое мнение, что ночью он подумал о чем-то, ей неизвестном, принял решение и постарался поскорее от нее избавиться...



... Уже много лет спустя, в один из своих приездов с дядей Федей, улучив момент, когда они остались вдвоем, Фрида спросила дядю Сендера, почему он так спешно выпроводил ее обратно.

- Понимаешь, Фридочка, - честно признался дядя Сендер, - я тогда испугался – и за себя, и за тебя. Я ведь всю войну ни разу не спал с женщиной, все мечтал, что вернусь к тете Брахе. Хотя и понимал, что ее уже нет в живых... А когда ты стала меня обнимать и прижиматься ко мне, я вдруг почувствовал, что смотрю на тебя не как на ребенка, а как на потенциальную женщину для себя... И испугался: вдруг не справлюсь с собой, и начнем мы с тобой жить, как муж с женой... Имею ли я право ломать жизнь ребенку? Ну, не ребенку, а подростку – велика ли разница? И я решил, что ты для меня как была, так и должна оставаться ребенком... Понятно?

Фрида подошла, обняла дядю Сендера сзади, прижалась к ему и сказала:

- Спасибо, дядя Сендер. Мне тогда было очень обидно, что Вы так поспешно захотели избавиться от меня. Я потом часто над этим думала. Пока однажды не догадалась, что все было именно так, как Вы сейчас сказали. Спасибо и за то, что поступили так, и за то, что честно все рассказали. Я Вас очень люблю и уважаю за это.



3.

... Дядя Сендер умирал тяжело, со страшными болями. Когда терпеть становилоь невмочь, ему делали укол морфия, и он на время становился если не прежним дядей Сендером, то напоминанием о нем.

В одно из таких затиший он обратился к тете Злате с неожиданной просьбой:

- Златочка, не обижайся, пожалуйста, на меня, но я попрошу тебя выполнить мою предсмертную просьбу: позвони в село Малая Яблоневка Ганне Нечипоренко и передай ей, что я просил ее приехать попрощаться. Обещаешь?

На следующее утро в палату пришла пожилая крестьянка, высокая, статная и, несмотря на годы, все еще красивая. Она остановилась в дверях, очевидно с трудом узнавая могучего дядю Сендера в том скелете, который лежал на больничной койке.

- Ганночка, что ж ты там стала? Проходи, - позвал ее дядя Сендер.

Женщина сделала два шага по направлению к его койке и неожиданно рухнула на пол без сознания. Тетя Злата, дежурившая возле дяди Сендера, тут же вскочила со стула, подбежала к раковине, набрала в ковш воды и затем вылила пару ковшей на Ганну, пока та не пришла в себя и не запричитала тихим голосом:

- Сендер, сокил мий, що ж це с тобою трапылось?

И уже после того, как дядя Сендер произнес:

- Хиба не бачиш? Помыраты зибрався, -

Ганна зарыдала в полный голос.

В том, кем приходится дяде Сендеру эта незнакомая ей крестьянка, у тети Златы не было сомнений. Может быть, будь дядя Сендер здоров, как раньше, она бы реагировала по-другому. Но укорять умирающего человека в чем бы то ни было она не стала...

Дядя Сендер стал распрашивать Ганну про каких-то незнакомых тете Злате Андрия, Миколу и Юрка. Та взяла в свои ладони прозрачную руку дяди Сендера, прижала ее к своей щеке, стала подробно отвечать на его вопросы и незаметно успокоилась. Только слезы непрерывно лились из ее глаз. И странное дело – слезы полились также из глаз дяди Сендера – того самого Сендера, представить плачущим которого раньше было просто невозможно.

Глядя на них, заплакала и тетя Злата...

- Простишь ли ты меня, Ганночка? – спросил сквозь слезы дядя Сендер.

- За что мне прощать тебя, Сенечка? Ведь я от тебя ничего, кроме хорошего, николы не бачила... Это мы оба у Златы должны попросить прощения.

Только сейчас тетя Злата поняла, почему дядя Сендер так любил ездить в дальние, частые и продолжительные поездки по селам области – поездки, связанные с его работой. Но злости к умирающему мужу и этой красивой деревенской женщине у нее не было.

- Ганна, милая, - возразила тетя Злата. - О каком прощении Вы говорите? Я ведь сама все это время чувствовала себя воровкой. Вроде бы изменила Фиме, моему погибшему мужу, да еще вдобавок не просто изменила, а украла мужа у своей школьной подруги, покойной Брахи. Так что по-справедливости мы все должны просить прощения у них.

- Прямо мыльная опера получается, - улыбнулась Ганна. – Всеобщее прощение и танцы народов мира в последней части латиноамериканского сериала.

И тетя Злата поняла, что эта деревенская женщина не так проста, как показалось в начале, судя по ее одежде, что у нее отличное чувство юмора, а Ганна между тем продолжала:

- Я думаю, что погибшие: и жена Сендера Браха, и Ваш Фима, и мой Степан не только давно уже нас простили, но и успели порадоваться за нас. Что нам досталось и после их смерти немного радости. Так что сейчас важнее, чтобы мы, живущие пока на Земле, сохранили свое достоинство и не стали предъявлять друг другу глупых претензий. Ведь жизнь прожить – не поле перейти...

(Автор прекрасно понимает, что и здесь, и дальше строгий читатель может упрекнуть его в излишней сентиментальности, но ничего не в силах поделать – перед лицом приближающейся смерти, своей или близкого человека, люди вправе не скрывать свои чувства.)



4.

На следующий день вечером пришли и заполнили собой всю палату двое хмурых мужчин – один лет тридцати пяти, другой – тридцати. Оба очень похожие на дядю Сендера, но покрасивее – то ли от молодого возраста, то ли в силу материнских ген.

Ганна и тетя Злата тактично вышли в коридор.

Гости уселись возле койки и сидели молча, только по их лицам ручьями струился пот.

Дядя Сендер проснулся и приоткрыл глаза:

- Андрейка, Микола, прийшлы проститися з непутьовым батьком... Хлопчики мои, не дозволяйте никому зобидиты матир... На вас моя надия.

- Не хвилюйся, батьку, маты мы никому не дозволым зобидиты, - сказал старший из гостей.

- Може тоби чого треба? – спросил второй. – Ликы яки, профессора з Киева...

- Ничого вже не допоможе мени... Одна тилькы просьба в мене: було б добре, коли б встыг зи мною проститися... - дядя Сендер помолчал и закончил: - також и Юрко.

- Ты ж знаешь, вин у армии...

- Так що ж, и хотиты вже мени заборонено? Микола, ты ж став великою людиною... Може зпробуеш? Николы ничого в тебе не просив, а зараз прошу, - и дядя Сендер бессильно заплакал.

- Не плачте, батьку. Зроблю все, що зможу, - Микола наклонился, поцеловал отца в небритую щеку. Дядя Сендер прижал его голову к своей груди, поддержал так и отпустил.

Микола вышел из комнаты.

- Андрию, ты не торопишся? Посиди ще немного, - попросил умирающий, положил себе на грудь руку сына и закрыл глаза...



5.

Получив заверенную телеграмму о смерти дяди Сендера, тетя Фрида с дядей Федей поспешили на его похороны. Для ускорения, они решили не ехать поездом, а взяли билеты на самолет. Но самолет запоздал, и поэтому, прилетев в аэропорт, они сразу же побежали к стоянке такси. На остановке такси стояла большая очередь и только одна машина с клеточками на боку. В ней уже сидели мужчина лет тридцати в черном строгом костюме и молодой солдатик. Оба торопили шофера быстрее ехать, а тот не хотел выезжать из аэропорта, не набрав полный комплект пассажиров.

Оказалось, что такси идет как раз в тот город, куда на похороны дяди Сендера спешили тетя Фрида с дядей Федей.

По странному-то совпадению, их случайные попутчики тоже торопились на похороны. Гражданский мужчина специально летал в воинскую часть, где служил его младший брат, и договорился, чтобы того отпустили попрощаться с умирающим отцом. Но пока он договаривался, пока получал и оформлял разрешение... В общем, теперь надо успеть хотя бы проститься с телом, пока гроб не опустили в могилу...



Тетя Фрида, дядя Федя, Микола и Юрко все же успели на похороны, начало которых, как только могли, оттягивали тетя Злата, Ганна и Андрей. Такси с ними подъехало к кладбищу, когда гроб с телом дяди Сендера только начали туда вносить...



========

Количество прочитавших на 7.7.2004 в виде
http://www.proza.ru:8004/2004/06/20-58 : 14

-----


РЕЦЕНЗИИ на 7.7.2004 на
http://www.proza.ru:8004/2004/06/20-58

 

Вот Тася нынче написала о национализме. И я подписался. Но проклятый национализм жив, таки, в моей крови. Завидую я, как вы славно описываете свои семьи, своих родственников, как это интересно и литературно. Ну что ж, будем тянуться, попробую своих так описать. Спасибо.

<Александр Арген> - 2004/06/20 16:38 •

 ЗАМЕЧАНИЯ: (добавить)

Уважаемый Александр!
Во-первых, большое спасибо за лестный отзыв. Обычно меня читают только Неизвестные Читатели, которые своего мнения не высказывают.
Во-вторых, поскольку Вы решили описывать своих родственников, позволю себе обратить Ваше внимание, что Вы обязаны выбрать для себя ту меру, которая определит границы между происходившим и вымыслом. Короче, что Вы будете писать - документальные очерки или художественные рассказы.

Теперь о национализме. Мне всю жизнь везло: я никогда не скрывал и не был вынужден скрывать свою национальность, а для моих друзей и коллег различных национальностей это не имело значения (и в школе, и в вузе, и на работе). Поэтому я дружу с ними и сейчас (через границы).
С уважением,

<I.Pismenny> - 2004/06/21 09:39

-------
Здравствуйте, Иосиф!
Вот, прочел Ваше новое произведение, все три части. Как и все Ваши вещи - просто класс! Мне понравились все три случая, хотя в конце третей резанула по сердцу сцена смерти дяди Сендера - у меня так же от рака умирал мой родной дядя.
Спасибо Вам за еще одно прекрасное произведение!
С уважением -

<Игорь Горбачевский> - 2004/06/22 13:33 •

 ЗАМЕЧАНИЯ: (добавить)

Дорогой Игорь!
Спасибо за Ваш отзыв. Нет большей радости для автора, чем узнать, что что-то в его рассказе всколыхнуло некие струны в душе у читателя, вызвало резонанс...
Тем не менее не могли бы Вы уточнить (если пожелаете - по мылу), что Вы вкладываете в слова "у меня ТАК ЖЕ от рака умирал мой родной дядя"? Мне это очень важно знать.
С благодарностью за внимательное и доброжелательное чтение,

<I.Pismenny> - 2004/06/22 14:44

=======