Волчонок

Я кричал... рычал, разрывая своё слабеющее с каждой минутой горло! Но даже крик, полный горькой мольбы, не смог остановить мои слёзы, и... самое главное, человека, который уходил от меня. Уходя, он бросил прощальный взгляд, в котором хорошо читалось «не отпускай меня...»
Но не смог удержать, не отпустить...  Ведь я - не волшебник, а всего лишь маленький, с трудом прирученный волчонок... Прирученный к этим тёплым рукам и вкусным запахам из дома. Никому другому я не позволял гладить себя, часто жесточа шерсть... Никому, кроме как ей... А теперь её нет. И не будет. 
Я долго просиживал в тёмном углу, пока не наступала ночь. При полной луне громко выл...  В пустоту... Больное горло исходило кровью, вкус которой постоянно чувствовался на языке. А она... Она лежала, такая маленькая и неподвижная... И цветы... мои нелюбимые гвоздики... Цветы смерти!..
Никто так и не смог покормить или напоить меня – настолько острым был мой взгляд исподлобья. Я хотел, чтоб меня не трогали, но незаметно заботились... Не ущемляя мою гордость. Но люди шарахались от меня.
Те три дня ненавидел всех тех, кто не сидел на месте, постоянно крутился и мешал мне смотреть на неё. Ненавидел и за то, что они живы... они, а не она!..  И опять гвоздики... От горя я готов был растерзать себя!

***
Когда была брошена последняя горсть земли, я обессилено упал на землю и тихо заскулил...  Истощалый, грязный и голодный волк уже мало походил на того маленького и ласкового волчонка, которым был я. А люди проходили мимо и кидали в меня камни, палки и проклятия. Даже те, кто когда-то любил ласково звать меня к себе и прикармливать кусочками торта! Они думали, что без неё я буду убивать их детей или их самих...
Нет!.. Только не кровь!..
По этой же причине я не мог и добывать себе еду... Я не хочу убивать.
Но я чувствовал, как от моего сердца откалывались кусочки любви. Оно наполнялось ледяной злостью... Я пытался приткнуться в какой-нибудь тёплый угол, чтоб согреться. А люди оказались жестокими... Они ругают волков, что они жестоки и кровожадны, когда человек чаще становится зверем... Меня били, выгоняли или просто боялись... Весь воздух пропитался ненавистью ко мне.

***
Однажды я подошёл к одному из домов и посмотрел на одно из окон, горящих тёплым светом. Там была девушка... одна из тех, кто ласково называл меня чудом и не боялся ерошить мою шерсть.
Слабо виляя хвостом в знак дружбы, я смотрел и смотрел в окно...
Она видела меня...
Но закрыла все окна и ушла в глубь квартиры...
Предала...
Лишь тихий стон из самого сердца, измученный пытками... Я обречённо лежал на мокрой и холодной земле, уложив голову на лапы.
Разве волки плачут? – спросите вы. Плачут... и ещё как...
Их острые зубы, длинные когти ни о чем не говорят, кроме как о том, что их создали для того, чтоб охотиться, и что они способны постоять за себя. Но внешность обманчива. Они жаждут ласки больше, чем кто-то...
Тихо хрипя больной грудью, я лежал. Мой час был уже близок. Но кто-то подошёл и ласково дотронулся до моей спины. Подошёдший человек тихо ахнул – я уже почти не дышал... Я не знал, что это была ты, поэтому тихо ворчал, пытаясь отползти от тебя на безопасное расстояние – эти дни научили меня быть дальше от людей. На большее у меня не хватало сил...
Я умирал... но ты не допустила... 

***
В твоем домике для меня сразу нашёлся тёплый очаг, а полная миска горячего супа была жадно вылаканной до дна... Я был тщательно вымыт и причёсан... Перестал походить на большого ёжика... Пропали иголочки и во взгляде, а сердце оттаяло...
Но... набравшись сил, я попытался уйти... Меня манило одиночество, манил холод, к которому я привык... Страшила твоя нежность, страшили ласковые руки, которые бинтовали-перебинтовывали мои многочисленные порезы... Твой тихий голос, нежно шептавший «маленький мой», пугал... и твои слёзы, которые появлялись сразу, когда я начинал мучиться и проситься наружу, пытаясь взломать твою дверь... Она уже вся в царапинах...
Я ведь одичал за эти недели... и очень трудно из дикого волка вновь преображаться в ласкового волчонка...

***
Ты не отпускала меня. Я рычал, показывая, что могу и укусить, но ты не боялась... Лишь улыбалась в ответ и обнимала меня... И я кусал твои руки... А однажды я устал бороться и сдался, поник в твоих руках... Ты сквозь слёзы улыбнулась, почувствовав, как мой холодный нос спрятался у тебя под мышкой. Это было очень забавно – минуту назад я громко заявлял свои права на свободу.
Теперь я вечерами сворачиваюсь калачиком на полу, грея твои ноги... Я тихонько изучаю твое лицо... Ночами украдкой изучаю твои волосы на ощупь и укладываюсь рядом...
Ты перестала бояться, что я уйду, и разрешила мне выходить гулять вокруг дома... Но ты ещё не знаешь, что ночами я не только лежу рядом с тобой. Я ухожу на полянку, где один стою под мокрым дождём, тихонько скуля в небо... И тогда мою грудь наполняет такая тоска, что и звёзды плачут вместе со мной... Я один...
Нет, я не смогу уйти. Не смогу забыть, что ты подняла меня из грязной лужи и прижала к груди, чтоб согреть. Не забуду и испуганные глаза, когда ты поняла, что я совсем уже дикий... Всё прошло... Остались лишь шрамы...
Но я уже не умею любить...