Михаил Кононов
- Ты куришь? – неожиданно спросил Кононов.
- Бывает, - откликнулся я.
- Я бросил. Но… давай закурим. Я тебе не мешаю?
- Нет. Тогда пойдемте на мое рабочее место. Здесь пожарники гоняют.
Подхватив не нужные больше реквизиты, я направился к карману. Расчистив в узком проходе дорогу гостю, показал на поломанный диван, оставшийся от давно не игравшегося спектакля "Три сестры" по Чехову. Режиссер постановщик этого спектакля умотал в Москву. По слухам, организовал там свой театр, игравший импровизированные пьесы в обычном московском подвале. Опять же, по слухам, имевший шумный успех не только у избалованной московской публики, но и у залетавших на тусклый огонек зарубежных ценителей театрального эгоцентризма. Кононов опустился на краешек, неловко покрутил в тонких пальцах сигарету. Прикурил, неглубоко затянулся. И сразу закашлялся. Вид у него был весьма пожеванный. Одутловатое лицо, потухший взгляд. Руки немного подрагивали.
- Что творится… что творится…, - задумчиво протянул он. – Куда мы идем… И где остановимся, никто не знает.
Я не мешал артисту размышлять с самим собой. Понимал, что его накрыла полоса черная, которая приходит к каждому в определенный судьбою срок.
- Актеры пьют, певцы пьют, писатели бухают по черному. О поэтах, композиторах вообще молчу. Сам только из запоя выдрался.
- И Савелий Крамаров пьет? – спросил я к слову, еще не зная, что этот талантливый актер переехал на постоянное место жительства в Америку.
- А Крамаров лучше других? Пил, еще как, – глухо отозвался Кононов. – И Юра Яковлев, и Женя Леонов, и Валя Гафт, и Женя Евстигнеев, которого после развода с Галей Волчек на молодых баб потянуло. Все пьют. Теряем что-то. Нравственные устои уходят. Раньше шагу не давали ступить без просьбы об автографе. И теперь, вроде, не отворачиваются, но разговор заканчивается одним. Мол, пойдем со мной. Угощаю. Будто у меня нет денег, или я чем-то обязан. Месиво какое-то. Из обнищавшего или зажравшегося, но все равно быдла. Пьяного.
Я молча слушал актера, не пытаясь перебивать. Сам лишь недавно тоже с трудом ушел от длительного запоя. Боялся каждой встречи со знакомыми, любого случая, повода, предоставлявших возможность залить себя до нижней челюсти. Избегал попадаться на глаза даже директору Дворца культуры, с которым давно перевернули вверх задницей не один ящик со спиртным. Вонючий сигаретный дым наползал на глаза, выжимая непрошенную слезу. В последнее время и сигареты научились крутить из непросушенного, заплесневелого табака. Перевыполнение плана любыми силами и способами непроизвольно заставляло рабочих и колхозников наворачивать столько бракованной продукции, что ею уже были забиты по крыши все мыслимые склады. Лишь бы успеть урвать дополнительную премию. И я согласно кивал головой. Огромная страна постепенно растрачивала накопленное за время войны с гитлеровской Германией уважение к себе на мировой арене. Перед лицами наших хоккеистов за рубежом, просто туристов из СССР, представителями дипломатических миссий, не переставая трясли тряпичными петрушками и матрешками. Сами люди опускались до обыкновенного хамства по отношению друг к другу. В карман принялись заглядывать молоденькие девочки из танцевальных коллективов. Погримасничав у дверей, убегали на другой край сцены. Надо готовить декорации для очередной репетиции. Но и оставлять разоткровенничавшегося собеседника в не совсем нормальном состоянии было неудобно.
- Ты можешь себе представить? – неторопливо продолжал рассуждать Кононов. – Ты должен, потому что сам работаешь в этой сфере. Со всей откровенностью скажу, артисты в трезвом виде перестали ходить не только на предварительные проигрыши спектаклей по мирового уровня произведениям, но и на генеральные репетиции. То есть, перед выносом наработанного на суд зрительский, умудряются накачаться до заплетания языков. И так везде, в любом столичном театре. Хоть Маяковского, хоть на пресловутой Таганке, хоть в театре Советской армии. Да хоть в Малом, или в самом БДТ. Нечего говорить, понимаешь? Не о чем рассуждать, тем более, импровизировать. Свободно перекладывать текст, не отрываясь от его основы. Стоп, здесь я, кажется, соврал. Именно на свободной, вынужденной импровизации и держатся все спектакли. Забываем тексты, не слышим суфлера. И на телевидении намостырились выступать под шофе. А про киношные съемки говорить нечего. Весело проходят.
Загасив окурок носком начавшего облезать ботинка, артист подергал мешками под глазами. Я прекрасно понимал, что не этого он ждал от злодейки судьбы, не такой цели добивался. В последнее время его мало приглашали сниматься в кино. Наверное, и в театре складывалось не все благополучно. Непризнание незаурядного таланта, незамечание, непочитание за заслуги делали свое дело. Добавляла душевных смятений мерзкая обстановка в стране. Да, я ощущал его состояние. И когда он обратился с обычной в те годы просьбой, не смог отказать в услуге. Несмотря на зарок не пить, я успел дойти до того, когда не терпелось поддержать любую компанию. Вскоре к нам присоединился директор Дворца культуры. Потом еще кто-то.
Не помню, как и во сколько мы расползлись. Спал я дома. За народного артиста Мишу Кононова не беспокоился. Во дворце было много пустующих комнат с постельными принадлежностями, под личным директорским присмотром. Потом, много позже, я не раз замечал в кинофильмах и телевизионных постановках знакомое, немного постаревшее, лицо. И всегда радовался любой роли любимого артиста, сумевшего, пусть на экране, взять себя в руки. Как сложилась его судьба на самом деле, я не знал.
Свидетельство о публикации №204091600014
---
" 1984 года. Эпоха развитого социализма входила в "завершающий" этап.
--
То есть, конец ее стал виден невооруженным глазом. Это было понятно и по бессвязным выражениям на телевидении очередного больного Генерального Секретаря коммунистической партии Черненко, и по наступившему безвластию во всех сферах деятельности страны. В то время я работал в ДК Вертолетного завода. Сначала машинистом сцены, затем заведующим постановочной частью. К нам часто наезжали художественные коллективы из области, из других городов, столичные кино и театральные артисты. В веселье страна не отказывала себе никогда, несмотря на то, что полки продовольственных и хозяйственных с промтоварными магазинов пустели все больше. Однажды пришел во Дворец, а директор сразу предложил зайти к нему. Оказалось, что нас навестил известный, в то время всеми любимый, главный герой нашумевшего сериала по телевидению " Большая перемена" Михаил Кононов. "
Рюнтю Юри 14.12.2021 00:02 Заявить о нарушении
Юрий Иванов Милюхин 17.12.2021 22:06 Заявить о нарушении