Как я была эротическим автором

Как-то моя подруга по прозвищу Инныч предложила мне писать для известного издательского дома, вернее, его филиала в Москве, в котором и сама она тогда работала. Платили у них хорошо, а коллега знала мою страсть к наживе. Статейку на один машинописный можно было продать баксов за 50. Так почему бы и нет? И не важно, о чем писать за такие бабки – тема "Автомир", единственная пустующая в журнале ниша, меня вполне устроила. И дело пошло вполне успешно, несмотря на то, что "Запорожец" от "Мерса" я отличаю с большим трудом. И даже через пол года работы мои авто-идеи еще не были исчерпаны. Однако тут, в один из моих наездов в Москву, случилось знакомство с редактором журнала Юрой. Он оглядел меня с ног до головы и сказал: “Не хочешь ли попробовать себя в эротике?” Я, естественно, смутилась, подумав про себя, что, вроде, уже пробовала. Оказалось, он предлагает мне писать для журнала эротические рассказы. Инныч срочно отвела меня в сторону и заговорщицким тоном прошептала: “Соглашайся, только сумму, которую предложит, умножай сразу на два!” Так и вышло, что за один рассказ мне сулили 120 долларов, а писать надо было четыре рассказа в месяц. Вы бы отказались?
Приехав домой и отойдя от радостной лихорадки удачной сделки, я приступила к изучению темы. Накупила в ларьке журналов с названиями вроде "Клубничка" и принялась штудировать терминологию. Словарь оказался довольно куцым, основных выражений выявилось немного: "восставший жезл", "хриплые вздохи", "цветок любви" и прочая фигня. В последствии я вполне успешно применяла это в своем "творчестве". Как-то раз, помню, решила написать своими словами, но редактор Юра пожурил меня, и посоветовал особо не реформировать этот старый, добрый, вполне сложившийся жанр.
Писать надо было легко, с юмором, без особой порнографии, но со сценами страсти. Я сразу решила, что буду использовать просто интересные необычные истории, и добавлять в них чего-нибудь погорячее. Вскоре всему окружению стало известно о моей подработке. Сначала подруги за "кружечкой коньяка" стали предлагать свои сюжеты, затем друзья подруг. Через пару месяцев я не могла уже зайти в "наш" клуб, чтоб не наткнуться на какого-нибудь малознакомого типа с маньяческим блеском в глазах, с ходу пытающегося уволочь меня в сторону и рассказать, как он “на прошлой неделе встретил одну с такими...!”
Мне звонили домой, ко мне приходили на основную работу, жаждущие поведать о своей бурной личной жизни напрашивались в гости к моим друзьям, зная, что и я буду там. Просто удивительно, насколько велико в людях желание поделиться своими сексуальными "наработками"! Далеко не всегда качественными. Фантазия большинства рассказчиков ограничивалась первым опытом в пионерском лагере, а также техническими инструкциями по "любви" в лифте и автомобиле. На этой, технической, стороне дела, упор делали мужики, дамы же самовосторгались в выражениях “я и не заметила, что у меня блузка расстегнулась, чего это он, думаю, весь дрожит?!”. Многие пытались заинтриговать меня посулами необычайно горячей истории и стребовать часть гонорара. Другие после рассказа предлагали заглянуть к ним домой на "чашечку кофе". Таким я напоминала старую истину о том, что в "сексе по телефону" работают вовсе не длинноногие блондинки, а бабульки-вязальщицы, и просила провести аналогию с авторами эротики. С первого раза доходило не до всех.
Сразу испортились отношения с мужем. Те пол часа, что уходили у меня на написание одного рассказа, он угрюмо валялся на диване и злобно спрашивал, мешая мне сосредоточиться: “Ну и кто там у тебя сегодня в роли мачо?” А когда, воплотив свое "ни дня без строчки", я заваливалась рядом с ним, он отворачивался и театрально храпел. По-моему, повода для ревности здесь и быть не могло, однако он так не считал, несмотря на то, что гонорар мы прогуливали вместе.
Со временем вся жизнь моя покрылась налетом эротики, в самом худшем, и чисто теоретическом смысле этого слова. На практику не осталось ни сил, ни желания. Установка "эротика-зло" прочно укоренилась в моей голове. Сны по Фрейду стали кошмарами. Понять меня смог только один знаменитый сексолог, глаза которого при слове "секс" становились холодными и скучающими. Он рассказал мне анекдот про девицу, к которой на курорте попытался пристать рабочий с завода, а она ему в ответ: “Ну, представь, приезжаешь ты на море, а вокруг – станки, станки...” “Такая у нас работа, барышня, – подытожил он, – свыкнуться надо”. Хотя сам не свыкся. Сама видела, как он убегал от любознательного типа на улице, пытавшегося использовать счастливую возможность проконсультироваться насчет своей интимной жизни у так кстати подвернувшегося специалиста.
А когда однажды я не предоставила вовремя очередной рассказ, и редактор Юра проныл мне в телефонную трубку: “Ну вот, что я сегодня перед сном буду читать?..” я поняла, что моя карьера автора эротических рассказов завершена. Не могу больше, как говорится в известном анекдоте.
С тех пор утекло немало воды. Со временем я перестала вздрагивать при виде Елены Ханги, и даже "Эмманюэль" посмотрела как-то практически без тошноты. Я почти преодолела свое старушечье ханжество, когда в моей электронке обнаружилось свежее письмо от издателя: “Как насчет идеи опубликовать ваши эротические рассказы отдельным сборником?”...
Знаете, кто мой любимый телеперсонаж? Это та тетка с телемоста, над которой потом долго и массово смеялись, автор фразы, ласкающей мой слух: “У нас в стране секса нет!”
P. S. Недавно я узнала, что редактор Юра тоже пострадал от профессии. Ему пришлось долго и нудно лечиться от импотенции: так губительно повлияли на него регулярные просмотры слайдов-иллюстраций с обнаженной натурой.