Черный* зимний* день

ЧЕРНЫЙ * ЗИМНИЙ * ДЕНЬ

Скажи, зачем в постылом городе,
мотаю срок?
Который вдоль исхожен полностью
И поперек.


** Вот так, каждый вечер – чищу зубы, надеваю пижаму и махровые носки, сажусь на кровать, глубоко вздыхаю и вполголоса говорю: «Что ж, день был, в общем-то, неплохой». Хотя, с другой стороны - такие дни можно безжалостно вычеркивать из календаря. Дни, заканчивающиеся, едва начавшись.
Туда – темно, обратно – темно.
Ночь, плавно перетекающая в ночь.
Тьма, ползающая под кожей.
Черный зимний день.

**Любовь, но с буквы маленькой и в списке всех любовей – вторая слева и девятая с конца. Так ближе к сердцу.

**Меня разбудил тревожный клекот телефона. Я думала – это ты. Но звонили из мастерской. Насчет пылесоса. Пылесос  помер – сгорела обмотка в моторе. Я полусонная стояла у зеркала, рассматривала свое помятое лицо и попыталась понять – зачем пылесосному мотору какая-то обмотка. Впрочем, я еще многого не понимаю.

**Голос твой липкий и гадкий, как менструальная кровь бурыми комками прилипшая к ободку унитаза. А ведь еще вчера казалось, что – ах, дышать с тобой одним воздухом и касаться одних и тех же серых от налипшей грязи дверных ручек, что бросать окурки в одну пепельницу – уже счастье.


**Однажды я влюбилась в письмо. Оно не пахло дорогим табаком и духами. Не было украшено вензелями. Отправитель не проводил языком по узкой полоске клея. Почтальон не пробирался сквозь пелену роящихся снежных стрекоз, спеша доставить его мне.
Единичка – нолик - единичка – нолик - щелк-щелк – струилось по тонким проводам.
Оно было теплым и пахло, как пахнет в рентгеновском кабинете. Оно выползло из белой машины, невидимый луч вырезал на белой бумаге черные, похожие на паучков буквы. Ровные и бездушные.
Нолик-единичка – щелк-щелк. Кто промахнулся мимо клавиши. Сфальшивил. Ошибся адресом.
Однажды я влюбилась в письмо, которое было предназначено не мне.

**Если бы мгновения радости были жемчужинами, я бы нанизала их на нитку, сделала бы бусы, надела на шею. Гордо бы шла по улице, медленно и с достоинством – смотрите – люди, я счастлива!

**Смахнула с досок снег. Опустилась на скамейку. Напротив - темная до неба громада в разноцветных светящихся квадратах. Третье слева, второе сверху. Горит желтым.  Моя путеводная звезда. Опускаю глаза – мимо – ноги, ноги, колеса, ноги. Серые, черные, стройные, полные. Спешат, спотыкаются. Остановились.
- Девушка, вам плохо?
- Нет, у меня все хорошо. Все замечательно, великолепно. Я довольна. Я счастлива. Возможно, что в данный момент - я самый счастливый человек на планете.
- Тогда почему вы сидите тут?
- Жду.
- Чего?
- Себя.
А разве счастье не состоит в ожидании?

**А звезды сыпались и сыпались с небес. Набрать их полные карманы, а потом, по дороге домой лузгать, как семечки и плеваться серебристой мерцающей шелухой. А прохожие будут думать, что это монетки и драгоценные камушки.  И кинутся подбирать сверкающие чешуйки. Будут ползать по снегу на коленях, сталкиваться лбами и переругиваться.

*** - Эй, убирайся! – затопала я ногами.– Чего ты таращишься? Чего тебе только надо, мутноглазая! Круглолицая! Чего смотришь и ухмыляешься! Да – глупая, да влюбилась! А тебе-то чего? И прекрати на меня так смотреть! Слышишь! Убирайся, и прекрати меня мучить!
Но Луна не желала меня слышать.

***Черный зимний день сменился черной зимней ночью. По узким тропам, змеившимся меж сугробов, огибавшим дома, шли люди. Шли медленно, осторожно, глядя друг другу в затылок. Они сжимали в ладонях разноцветные мерцающие огоньки. Несли их бережно и торжественно, словно пасхальные свечи.