Левитан Левитану не Хомич!
- Халтура все это! Для тех, кто не умеет рисовать! А не сделаем - по двойке поставит! Придется делать!
- А что такое "халтура"? - спросил тихонько Эрни.
- Это когда руки из задницы растут! Так мой папа говорит, когда что-то не получается. Сейчас я быстро нарисую, а потом покажу тебе настоящую работу! Мультфильм! - и он принялся так быстро водить карандашом, что у Эрни аж в глазах зарябило!
- Вот, смотри! - и Хитронников пододвинул Эрни свой букварь. Он отогнул несколько страниц за уголки и начал их отпускать. А там! Там на каждом уголке был нарисован человечек, только он… бежал! Как живой! Но тут:
- Хитронников! Скажешь папе, чтобы он завтра же пришел в школу! Это что за безобразие?! Тебе учебник для чего дали? Мультики рисовать можешь дома! И не на учебниках! Короче, завтра - с папой! А это… Это я забираю!
- Софья Ивановна! А что, что он нарисовал?
- Пусть сам расскажет! Иди к доске, Хитронников, и рассказывай! Только имейте в виду: так можно делать только в тетрадях или блокнотах, а не в книжках и учебниках! Вот вам и будет задание на дом. А завтра… Завтра мы поедем на экскурсию в Третьяковскую галерею! - И Софья Ивановна стала рассказывать о братьях А.М. и П.М. Третьяковых, о том, что в центре Москвы до сих пор сохранилась табличка, что проезд назван в их честь, и что если бы не они, работы многих российских художников мы бы так и не увидели.
Мама уже водила Эрни в Лаврушинский переулок, в Третьяковку. Но тут он промолчал: А чего выпендриватья? Ему там нравилось, и лишний раз сходить - почему бы и нет? Он только подумал, что в "Изобразиловку" (так москвичи в то время называли Музей изящных искусств им. Пушкина!) доехать проще - две остановки на "Аннушке" (А так москвичи называли трамвай "А", ходивший по бульварному кольцу!).
На следующий день первый "Б" отправился в Третьяковскую галерею. Тут, конечно, можно было бы рассказать, как пацаны, в особенности, те, кто впервые пришёл, рассматривали картины. Большие и маленькие, в красивых золоченых рамах и в скромных обрамлениях.
Эрни больше всего нравились картины двух художников - Куинджи и Левитана. Это когда нужно как бы расслабить глаза и смотреть не в одну точку, а сразу на всю картину, тогда все получается как по-настоящему. Нет, у других художников тоже по-настоящему, но уж слишком очень! Позже, в более взрослом возрасте, Эрни, разумеется, узнал термины "реализм" и "импрессионизм", и стоило завести разговор на эту тему, начинал горячиться:
- Барбизонская школа, это у них! А у нас было и раньше, и талантливее! Одна "Березовая роща" Левитана стоит всего Добиньи! Ни одного листочка, ни одной травиночки! Только вся роща!
Однако вернемся в 1948 год. "Язык мой - враг мой!" Это про Эрни.
- А я знаю! - воскликнул будущий академик, - тот Левитан, который сейчас по радио говорит, это сын вот этого художника! А репортажи про футбол он не ведет, потому что они с Хомичем родственники!
Экскурсовод и Софья Ивановна как-то странно переглянулись, но промолчали. Судя по всему, таких пикантных подробностей из жизни Исаака Ильича, Юрия Борисовича и Алексея Петровича они не знали! Лишь тихонько фыркнул Хитронников.
- Ты чего смеешься? - спросил Эрни
- А приходи вечером ко мне в гости - узнаешь! Много чего!
И вот вам апофеоз урока живописи и истории!
- Знакомься, Эрни, это мой папа!
- Ираклий Савельевич! - протянул руку молодой крепкий мужчина с хитрющими глазами, видимо, соответствующими фамилии. - Ну что, поговорим о живописи?
- А про Левитана, который художник, мы тебе решили книгу подарить! - добавил Хитронников-младший, - Раз ты его так любишь! Ну, как вратаря Алексея Хомича! Ладно, не обижайся! Пошли чай пить!
Свидетельство о публикации №205022300082