Забавы хищниц

Авторство этого рассказа полностью делю
с Надеждой. Веря в любовь.

Девичник… Какое милое словечко, и как много оно подчас за собой скрывает. Мужики, собравшись в компанию, обычно нажираются и рассказывают о своих подвигах на постельных фронтах. Женщины… Тоже рассказывают. Но чаще на трезвую голову. Потому их шумные посиделки куда как циничнее и злее. И если в этой компании снисходительно-разозленных самок вдруг попадается один мужчина, случайно попавший в ненужное время в ненужное место… Горе несчастному. Разорвут. Растопчут. Смешают с грязью. Потому что умеем, когда хотим.

Но тогда среди нас мужчин не оказалось. Зато вина было – залейся. Мы пили не пьянея, раздуваясь от собственной значимости и сексуальности – с полдюжины молодых (каких молодых! молоденьких!) кобылиц, уже успевших попробовать многое в свои пятнадцать-шестнадцать.

О темперо, о морес! Знаем, слышали… Но что могло тогда остановить бурную игру нашей крови, молодого вина, текущего по венам и бьющего в голову? Мы грешили и были счастливы.

… Она сидела в дальнем углу, отодвинувшись в тень. Когда вспыхивал огонек дорогой дамской сигареты, в уголках губ можно было обнаружить усталую улыбку той, что старше нас и опытнее, но позволяет нам играть в свои все еще детские игры. Только вместо кукол-девочек у нас живые игрушки-мальчики. Игрушки, которые мы любим терзать, подкидывая все новые и новые задачки, заставляя страдать и мучиться. И было видно, что она знает и умеет больше, чем мы все, вместе взятые.

Разговоры на интимные темы становились все откровеннее, журналы сворачивались в трубочку ('А у моего вот такой!') – милейшая забава, особенно если журнал этот эротического содержания. Мы хохотали все громче, а она курила, курила, курила – и не произносила ни слова, она ждала сестру хозяйки дома, и вероятно, думала уже, что зря приехала…


* * *

… приехала я сюда прямо от клиента. Нервно покусывая губы, пыталась дозвониться до конторы, там почему-то никто не отвечал. Ну, и пусть удавятся! Тем более, что здесь слово 'клиент' для меня самой звучало более чем саркастично. Он был заказчиком в салоне мебели, где я работала девочкой на побегушках в отделе продаж, и клиентом другого – гораздо менее невинного заведения, где я тоже была 'девочкой'. Вам пояснить?

Нет, избавьте меня от этих возмущенных взглядов и пафосных речей! Высокая мораль заканчивается тогда, когда на горло наступает суровая быль жизни. И когда ты сидишь в своей квартире, сходя с ума от сосущего чувства голода, а внизу шумная компания кавказцев жарит шашлык, инстинкт самосохранения сам принимает решения за тебя.

Торговля телом… Ну, что ж, говорите как хотите. Мое внутреннее 'я' покрылось столь непрошибаемой броней здорового цинизма, что даже иногда я удивляюсь, не слыша, как очередной нувориш просит 'завести к нему эту сучку'. Суки и шлюхи – позывные. Помните, как раньше у таксистов: 'Океан-океан'. Впрочем, не о том речь.

Мне надо было срочно встретиться с Людкой. Зачем – не имеет значения. Стерва сказала, что будет дома часикам к пяти, а сейчас уже семь. И вот уже два часа я сижу в компании подвыпившей молодежи женского пола, радостно выпендривающейся передо мной своими внешними данными.

Молодость против опыта… Какая вечная тема! От нечего делать пытаюсь изучить их и понять, а кто из них чего стоит. Вот эта рыжая определенно брешет. Не удивлюсь, если она, вообще, еще целка. В лучшем случае – успела чуть-чуть попробовать, но боится жутко, потому как и хочется, и колется, и мама не велит. Пару раз допустила в описаниях своих похождений такие ляпы, что я чуть не заржала. А эти дурехи – ничего, уши развесили и схавали. И только вон у той, блондиночки, в глазах промелькнула тень сомнения. Чувствуется, что она начала развратничать не так давно, но учится быстро. Впрочем, чего там уметь, если уж хорошо задуматься! Никакие кама-сутровские позы, никакое количество мужчин в постели не заменит одного – актерского дара. Чувствовать – интуитивно! – как подать себя очередному партнеру, кого изобразить, в какую шкуру влезть на несчастные полчаса-час. Весь секрет.

Вот только в паре 'женщина-женщина' иногда можно оступиться. Тут не поиграешь. Две хищницы чувствуют друг друга, схватывая, 'считывая' информацию друг о друге на лету, опережая партнершу-соперницу на полшага, на полмысли вперед. Игра двух пантер – игрушка не для слабонервных, особенно если каждая хочет перехитрить, пережать, переиграть подружку-самку…

О, простите, многомудрые ханжи! Предчувствуя, как брезгливо поморщились ваши носы, спешу извиниться перед вами, матерыми гетеросексуалами… Но нам, профессионалкам, не всегда приходится выбирать и привередничать. Как известно, кто девочку ужинает, тот ее и танцует. И если ее ужинает другая девочка… Что ж, у каждой пташки свои замашки, а мы – подразделение элитное. И требования к нам соответствующие.

Я снова скрещиваю свой взгляд с глазами блондиночки. Улыбаюсь ей немного лукаво-игриво. Во мне начинает просыпаться какой-то азарт, тем более что…


* * *

… тем более что я понимаю: еще чуть-чуть – и я не выдержу. Ах, это бурление внутри, это безумие, этот трепет и сладость запретного! И даже разговоры ПРО ЭТО могут возбудить до безумия, особенно когда Машка, еще недавно заучка-отличница, а сегодня – первая шлюха на районе, драматическим шепотом рассказывает, как она недавно попробовала секс с двумя близнецами.

'Ой, девчонки, это даже сначала страшно как-то и неудобно, а потом, если они за дело возьмутся с чувством… Хи-хи-хи… Ну, так руки ж сразу четыре, мальчики опытные, не в первый раз девочку на пару оттягивают. Как было? Да по-всякому. Сначала стандартно рачком поставили, одному минет, второму – подмахиваю. А потом они меня бутербродиком положили… Да ну, ты че! Даже кайфово, когда тебя сразу и сзади, и спереди. А, ну, так ты в попку еще не пробовала… Поэкспериментируй! Мне нравится…'

И вот тут я понимаю, что НЕ МОГУ! Прорвало! Хочется! Абсолютно животное желание молодой самки удовлетворить себя – но вот только бежать в душ прямо сейчас неохота, а клеиться к первому попавшемуся на улице – тоже не метод.

– Все! Трахаться хочу! Хватит трепаться не по делу.

Девчонки заржали. И только ОНА, с силой вдавив очередную сигарету в пепельницу, встала, подошла ко мне вплотную и глубоким хриплым голосом произнесла:

– Так в чем проблема?

Ой, какие мы серьезные и деловитые! Милая, неужели ты думаешь. что меня можно смутить? Да конечно! Разбежалась! И не таких приходилось обламывать, правда, эти другие были мужского пола, а вот напор со стороны женщины мне приходилось отражать впервые.

Мой взгляд невольно скользит по ее стройной фигуре, и я чувствую уколы зависти. Она умеет следить за собой, и если говорить объективно, выглядит намного интереснее, чем я. И дело не в одежде, не в изящных золотых украшениях и не в дорогой косметике. Просто у нее есть свой стиль. Про таких говорят, что они даже в пальто 'Большевичка' будут смотреться, как в платье от Версаче.

Женственная стрижка каштаново-медных волос, загорелые изящные руки и стройные ноги, оголенные коротким голубым платьем. Она выглядит королевой, решившей исполнить какой-то свой каприз. И я понимаю, что попадаю под ее магнетизм…

Она берет мой подбородок рукой и приподнимает голову – любому мужчине за такой жест я бы морду в кровь расцарапала, ведь я кошка дикая и неукротимая. Но сейчас… Сейчас я этого не хочу. И только уязвленная гордость продолжает сопротивляться остатками оскорбленной независимости.

– Что? С бабами? Ха! Что ты мне? Палец засунешь? Мне член нужен!

В глазах ее промелькнуло незнакомое мне до сих пор выражение. С полминуты она выдерживала мой дерзкий взгляд, а потом резко толкнула в сторону двери. Там, за дверьми, был кабинет Люды, святая святых квартиры. Людка была на расправу скорая, и вряд ли кто осмелился вторгаться в ее комнату без разрешения. Но этой незнакомке было, видимо, не до соблюдения условностей.

Не знаю, почему я не смогла сказать ей 'нет'. Серо-голубые, живые, удивительные глаза гипнотизировали меня, владели мной, приказывали мне. Отступая шаг за шагом в сторону кабинета, я уже понимала, что за мной захлопывается западня, и сама не знала, стоит ли мне выбираться из этой сладострастной ловушки.

Звонкий щелчок дверного замка заглушил хохот молодых кобылиц…


* * *

… хохот молодых кобылиц вряд ли ее смутит. Видно, что девочка не из пугливых. Из тех, кто уже успел попробовать, сравнить и понять разницу между молодыми ищущими и зрелыми опытными мужчинами, из тех, кто может заставить самого упертого мужика заставить скулить, как щенка-переростка. Ведь все мы происходим от праматери Евы. И умеем подчинить себе – были б только не страшны, как Маргарита Маульташ.

Видно, что с женщинами она еще не пробовала. Что ж, я стану ее первой. Не Бог весть какое звание, но вдруг мне удастся подарить ей мгновения сладкой радости? В кои веки заняться любовью не по требованию профессии, а просто потому что можно и нужно расслабиться, выбросить все из головы, почувствовать себя голодной до любви бабой – пожалуй, это и есть крохотный островок наслаждения в моем сегодняшнем мироощущении

Я кладу ей руки на плечи и резко притягиваю к себе. Губы сливаются с горячими, нежными губами, и она вроде как все еще сопротивляется, и в то же время…


* * *

… и в то же время я понимаю, что не могу, не могу, не могу отказать себе в этой игре. Ее руки скользнули по моим плечам, спине, она стащила с меня маечку, спустила мою вечно короткую юбчонку.

'Дотаптывала' юбку я уже сама. От ее рта невозможно было оторваться. Язычок с силой врывался в мои размякшие губы, я даже не успевала захватить его в плен. Прилив крови теплой волной хлынул в мое лицо и мгновенно разлился по всему телу, наполняя и раскрывая мою маленькую, безжалостно обритую наголо киску. Она чуть отстранилась и посмотрела на мои смешные розовые трусики. Глаза заулыбались, но лицо осталось серьезным. 'Сними сама'. Через секунду розовый комок летел в дальний угол комнаты. Она просунула узкую ладошку между моих бедер, провела пальчиком внизу, поднимая во мне знакомую волну возбуждения и страсти… Этим же пальцем коснулась – нет! – мазнула мой сосок, тут же затвердевший отдельно от другого. Ее глаза довольно прищурились, и до меня вдруг дошло, что она выиграла, что сейчас оставит меня здесь одну одеваться, а у самой даже дыхание не сбилось.

Мое самолюбие взвилось во мне отпущенной пружиной. Неужели я сейчас спасую? Сейчас, когда все уже решено и когда я сама понимаю, что хочу ЖЕНЩИНУ. Хочу – и не могу отказаться от этого желания.

Я торопливо прижалась к ней, забралась руками под подол платья, погладила нежные ягодицы. Подумать только, в моих руках женская попка – и, кажется, мне это нравится! Нащупав между мягких половинок узкую полоску ткани, я погладила кожу под ней.

… И уже через пару вхдохов-мгновений мы обе, обнаженные, рухнули на диванчик, издав одновременно полувздох-полукрик, жадный вопль женщин, ищущих безумия и находящих его в самом сумасшедшем чувстве…

Она набросилась на меня с яростью. Ласкала, целовала мое тело, грудь, покусывала соски. Я с удовольствием отвечала ей тем же. Теперь она была возбуждена не меньше, чем я. Ее жадный язык играл …нет, не кончиком, как это обычно делают мужчины, а всей поверхностью, прилипая к нежной коже моего влажного источника удовольствия, срастаясь с ней, создавая вакуум. Она отправлял его мне во влагалище, и я кончала прямо ей на язык…или на бесстыжие пальцы…сколько их она засовывала в меня? Два? Три? Иногда казалось, что вся ее нежная ладошка врывалась в меня, я вскрикивала от боли и…соединялась с космосом.

Борьба за первенство страсти на узком островке дивана превратилась в феерическое представление; нам было уже глубоко все равно, слышат ли нас в соседней комнате и не захотят ли они случайно войти сюда. Мир потерялся для нас обеих, мы только стонали, хрипели, орали, сходили с ума и кончали, кончали обе – одновременно и порознь. Время остановилось, и я уже не отдавала себе отчет в том, как долго мы уже кувыркаемся – час, полтора, двадцать минут – не имеет значения.

Я легла на нее сверху, схватила запястья, прижала их к изголовью дивана, навалилась на нее всем телом, как мужчина, и терлась о ее киску своей. О, это бесконечное удовольствие – видеть, какое наслаждение ты доставляешь партнеру, какое блаженство знать, ЧТО за ощущения отражаются на любимом лице!

Глаза ее расширились, рот приоткрылся, она стонала.

Вот-вот… Ну же…

Я скользнула вниз, припадая ртом к ее заветному цветку. Еще одно открытие: оказывается, ДЕЛАТЬ это не менее приятно!

Ученица во мне проявилась способной и творческой. Высшей наградой было увидеть буквально перед глазами оргазм красавицы наставницы. Пальцы почувствовали легкое сжатие влагалища…Еще…Еще…Хлынувшая волна теплой влаги. На моем языке не нашлось рецептора, который определил бы ее на вкус…

Выгнувшись в дугу, она запускает пальцы в мои волосы, потом кладет ладони на плечи – и невероятным рывком подтягивает к себе. Губы вновь сплетаются с губами, наслаждение трясет нас обеих, тела становятся воздушными, и мы взлетаем куда-то в бесконечность, отрываясь от земли, от мира, от вечности, отражаясь в расширяющихся зрачках…


* * *

… в расширяющихся зрачках я ловлю то чувство, которое, быть может, и не удастся больше увидеть мне в своей суматошной жизни. И возможно, уже завтра от этого вечера у меня останутся только сладкие воспоминания, постепенно бледнеющие под натиском повседневной суеты, но я никогда не забуду этого женского голоса, жарким шепотом врывающегося мне в уши:

– Да! Да! Какая ты…


* * *

–… какая ты восхитительная! Ну же, еще… Ты…


* * *

– … ты изумительна, ты…


* * *

–… ты потрясающа! Да кричи же, меня возбуждает…


* * *

– … возбуждает твой голос, твои волосы, твои глаза, твой запах. Ну же…


* * *

– Ну же… Аааа…


* * *

– Ааа…


* * *

А выйдя через пять минут из комнаты, наспех приведя себя в божеский вид, мы не найдем там ни девчонок, ни хозяйку квартиры. Нас благоразумно решили оставить одних.

Потому что когда наслаждение велико и всеобъемлюще, никто не может стать у него на дороге. Сметет и уничтожит.

Через полчаса, сидя недалеко от дома Люды, в кафе, мы сплетали пальцы над дымящимися чашками кофе и все не могли оторвать друг от друга взгляд, зная, что совсем скоро это сумасшествие пройдет, и мы снова станем волчицами-одиночками, хищницами, готовыми в случае чего перегрызть глотку кому угодно.

В том числе и друг другу.

Но это «скоро» наступит еще не сейчас.

Не сейчас…

Не…


июнь 2004 г.

(рассказ впервые опубликован в журнале "Монокль")