Рецензия на главный текст Прозы. ру, или пятнадцать ошибок Дмитр

Читателю, не готовому понимать теорию или не интересующемуся ею, мы настоятельно рекомендуем начать чтение текста, посвящённого редакционной статье Дмитрия Кравчука, с шестого, включая этот, абзаца.

Целью настоящей работы является выяснение того, каков коммуникативный потенциал редакционной статьи Дмитрия Кравчука "Новая редакционная политика: апрельские тезисы". Под коммуникативным потенциалом в настоящем определении цели работы мы понимаем способность текста донести до читателя именно ту мысль, которую вложил в неё писатель.

Основным методом, который использовал автор работы, является метод сравнения первоначального восприятия текста с его окончательным восприятием. Теоретические основы этого метода рассмотрены в работе Б.С.Мучника "Человек и текст: основы культуры письменной речи" (М.: Книга,1985 — 252с.). Технология использования этого метода эксплицируется не на каждом шаге исследования, а лишь на тех шагах, выполнение которых позволяет отразить эту технологию наиболее наглядно. Смысл встречающиегоя в нашем тексте термина "семантическая валентность" подробно разбирается в известной монографии Александра Романовича Лурия "Язык и сознание".

Метафорой используемого нами метода может служить отладка некомпилированной компьютерной программы (или программы, написанной на языке-интерпретаторе типа BASIC). Предполагается, что текст, предназначенный для чтения человеком, функционально изоморфен тексту, предназначенному для "чтения" программой-интерпретатором. Отличие человека от программы-интерпретатора в данном контексте состоит в том, что человек располагает возможностью многоуровневой интерпретации, тогда как программа-интерпретатор интерпретирует один уровень текста. Настоящий метод предполагает исследование первого уровня интерпретации человеком текста, что в традиционном языковедении является предметом грамматики и стилистики.

Далее в работе текст исследуется подряд, и в каждой точке семантического противоречия делается очередной шаг по выявлению и устранению дефекта, приведшего к этому противоречию.


1.  Первый абзац, второе предложение. "Взял на себя обязательства" - газетно-лозунговый штамп. Между тем, в этом предложении идёт речь лишь об одном обязательстве; именно в единственном числе и надлежало слово "обязательство" поставить.

2.  Второй абзац, второе предложение. Название "Апрельские тезисы" - не метафора, а аллюзия. Налицо неверное употребление термина.

3. Там же. "...на одноименный документ Владимира Ильича, который..." - местоимение "который" по психологическим законам первичного восприятия текста связывается читающим с Владимиром Ильичом, а не с документом. Это делает оборот стилистически некорректным. Возможен вариант: "На одноименный ленинский документ". При такой правке, к сожалению, теряется точность мысли Дмитрия ("ленинский" имеет совершенно иные коннотации, нежели именование Владимира Ильича по имени-отчеству). Полагаю, автор может придумать новый вариант, в котором точность мысли остаётся достаточно высокой, коннотационное поле близким по конфигурации, и при этом стилистическая корректность оказывается соблюдённой.

Следует заметить, что именно в шаге, совершённом в этой "контрольной точке", мы наиболее эксплицитно презентуем технологию выявления дефектов текста.

4.  То же предложение. "появившись столь долгожданным и революционным" — конструкция "деепричастие  —> прилагательное в Тв.п. Грамматически это не запрещено (ср.: "став красным, как рак"), но использованное автором деепричастие фокусирует внимание читателя на самом моменте появления, и добавление свойств, присущих появившемуся, делает образ противоречивым. Ср. у Иммануила Канта: бытие не есть предикат. Сопоставление экзистенциальных знаков с предикативными логически некорректно. Ещё один пласт причин, по которым оборот следует признать некорректным — наличие у глагола "появился" лишь одной семантической валентности, заполняемой подлежащим (в отличие от двухвалентного глагола "стал"). Проверяется это просто: предложение "Он появился" воспринимается читателем как вполне законченное, а "Он стал" - как незаконченное.

Как вариант, возможна замена деепричастия "появившись" деепричастием "явившись", означающим в русском языке не экзистенциальный, а эссенциальный пласт бытия.

5. Третий абзац, первое предложение. "...ряд действий... — закрытие конкурса, ...., являются....". Грамматически неверно: глагол "являться" в предложении подчинён напрямую подлежащему "ряд", стоящему в единственном числе (с дополнением "действий" — те, действительно, имеют множественное число), а значит, сам должен стоять в единственном числе. Ряд действий — является. Кроме того, допущена пунктуационная ошибка: перечисление, выполняющее синтаксическую функцию приложения, окружается двумя тире, а не тире слева и запятой справа.

6. Четвёртый абзац, третье предложение. "...прочитав данную статью до конца, я надеюсь, вы поймёте..." —  стилистически некорректно. В этом сложноподчинённом предложении "Я надеюсь" —  подчиняющая часть, но сразу после деепричастного оборота "я надеюсь" воспринимается читателем как субъект деепричастного оборота и как элемент подчинённого предложения. Т.е. по смыслу выходит: "Я, прочитав эту статью до конца, надеюсь...."

7. Пятый абзац, пятое предложение. "...на этот вопрос большинство из нас может ответить: мы предоставляем авторам свободу литературного творчества". Рядом стоящие "нас" и "мы" указывает на то, что подразумеваемые "мы" — не авторы. Тогда кто именно предоставляет авторам свободу творчества? Сайты? Но они, предоставляя такую свободу, к сожалению, сказать этого не могут. Предложение было бы логически безупречным, если бы субъект в нём был чётко определён. Например: "Мы" — это держатели акций РНЛС. Или "Мы" — главный редактор и модераторы. Или, на худой конец, "Мы" — это мы, главный редактор. Рецензент вполне допустил бы и такой смысл и не увидел бы в этом ничего зазорного или комичного, если бы не предательское слово "большинство". Впрочем, рецензент знаком с концепцией субличностей.

8. Пятый абзац, предложения 6-7. "Но не просто свободу творчества (собственно, сиди дома и твори – и никто тебе этого не может запретить). Также мы..."Союз "также" неуместен после конструкции "не просто", поскольку употребляется в значении простого добавления к имеющемуся, а "не просто" предполагает усложнение, обобщение, некую расширяющую надстройку в последующем тексте. "Также" было бы уместно после конструкции "не только".

9. Восьмой абзац, первое предложение. "другие интересные выводы". К этому моменту автор  ещё ни одного вывода из ценности свободы, разделяемой сообществом РНЛС, не сделал — он только что эту ценность провозгласил. Поэтому прилагательное "другие" в этом контексте неуместно и противоречит ходу мысли автора, мешая читателю воспринимать этот самый ход.

10. Девятый абзац, первое предложение. "все тексты, которые позиционируется на нашем сайте их авторами как произведения литературы, будем считать, что таковыми и являются". Автор допускает такой же стилистически некорректный оборот, как и в третьем предложении четвёртого абзаца (см. выше, п.6.). Он начинает синтаксическую конструкцию с подчинённого элемента, вклинивает в него подчиняющий, затем вновь возвращается к подчинённому. Правилами синтаксиса это не запрещено, но при первичном восприятии текста читатель (замечу: любой читатель, независимо от уровня образованности) непроизвольно воспринимает начало конструкции как подчинающий элемент: "все тексты, позиционируемые как литературные, будем считать (непроизвольно хочется подставить: таковыми).

Кстати, из идеологии, провозглашаемой в тексте (именно в этом, девятом абзаце!), напрямую следует, что недопустимо в условиях свободы накладывать на тексты и стилистические ограничения. С этой точки зрения автор весьма последователен, что нельзя не поставить ему в заслугу: провозглашая свободу, он немедленно её и реализует. И это — свобода делать ошибки в теле программы.

11. Тринадцатый абзац, четвёртое предложение. "Современная философская концепция постмодернизма". Фактическая ошибка: постмодернизм — не философская, а искусствоведческая концепция.

12. Четырнадцатый абзац, пятое предложение. "С точки зрения технической реализации, эти механизмы будут реализованы через авторские дневники и журналы". Неоправданный повтор "реализации" — "реализованы". Можно заменить на "осуществлены".

13. Пятнадцатый абзац, восьмое предложение. "не менее большое количество" — неоправданное размещение друг за другом прямых антонимов. Можно заменить на "не меньшее", хотя это, вероятнее всего, исказит замысел автора (автор, если мы правильно поняли, хотел подчеркнуть, что количество БОЛЬШОЕ). Другой вариант — "не менее огромное".

14. Семнадцатый абзац, первое предложение. "не знают заранее, понравится им текст или нет, если они не читали" Неоправданный пропуск местоимения. Глагол "читать" в норме имеет две семантических валентности, и только будучи употреблён в обобщающем смысле ("он читает" — в смысле, он вообще человек читающий, а не геймер и не дворовая шпана), утрачивает одну из них, предполагающую управление объектом действия (что именно читали?)

15. Самое последнее предложение текста. "....за литературное творчество, господа". В любом из двух возможных здесь смыслов (в смысле поддержки, одобрения — "я пью за литературное творчество", и в смысле призыва — "беритесь за литературное творчество") оборот требует постановки восклицательного знака. Впрочем, в большей степени требует его второй из альтернативных смыслов, поскольку это призыв, а не констатация чего-либо. Поэтому постановка автором точки в конце предложения формирует в восприятии читателя скорее первый из смыслов.


В заключение работы принято делать выводы. Наши выводы будут скупыми: программа выполняет, минимум, пятнадцать недопустимых операций. Однако, контекст, в котором находится эта программа, диктует то, что она НЕ МОЖЕТ быть закрыта. Поэтому мы обращаемся к разработчику программы "Новая редакционная политика: апрельские тезисы" Дмитрию Кравчуку с просьбой отладить её и запустить (бесплатно) новую, улучшенную версию.