Холодный пепел

       С высоты восьмого этажа УАЗик выглядел игрушкой.


       Два дня назад они катались на речном трамвайчике, и она простыла на влажном ветру. Смешно. Лето, а она температурит.
       Кирилл очень переживал.
       - Я же говорил, не ешь столько мороженого, - с отцовскими нотками сокрушался, рассматривая блестящий столбик градусника. - Ну вот, тридцать семь и пять!
       - Подумаешь… Мало, - Настя куталась в плед, поминутна чихая, - Это не страшно.
       - Я бы так не сказал. Лучше бы было тридцать восемь и пять, - стряхнув термометр, осторожно вложил его в футляр и, закрыв крышкой, пристроил рядом с лекарствами на прикроватной тумбочке.
       - Ну вот что теперь с тобой делать?
       - Для начала, перестань разговаривать со мной как с маленькой, - снова чихнула и шмыгнула слегка припухшим и покрасневшим носиком.
       - А для продолжения?
       - Поцелуй меня. Если заразы не боисся !
       - А мне её бояться смысла нет. Зараза к заразе не пристаёт, - усевшись на край кровати, поправил плед и, наклонившись, чмокнул в нос.
       - Мало!
       - Лады. Тока пощады не проси.
       Обхватив за плечи, принялся целовать. Целовал, пока полу задушенная Настя не стала колотить и царапать спину.
       - Я ж вся сопливая! Нос совсем не дышит. У, противный!
       Кирилл уворачивался от шуточных ударов и хохотал.
       - Всё. Я с тобой не дружу, - Настя притворно обижалась и дула губы, - Забирай свои игрушки и уходи из моей песочницы.
       - Хорошо, хорошо. Я больше не буду. Я хороший, - пристроившись рядышком, обнял больную и слегка подул в затылок.
       - Ты когда едешь?
       - Скоро. Примерно через час. Мне ещё в Днепр и в Запорожье нужно заскочить.
       - Это к кому ты заскакивать будешь?! - Настя прищурилась и, высвободив из-под пледа руки, упёрлась ими в бока, - На стороне баб завёл?! Загрызу!
       - Ой нэньку, не треба мэнэ грызты! - включаясь в игру, плюхнулся на колени, молитвенно складывая руки, - Я сырый та невкусный.
       - Тогда признавайся, - чих получился особенно громким и смешным.
       Они рассмеялись, и Кирилл снова, укутав Настю в плед, коснулся губами лба.
       - М да. Лезет температура-то. Ну что мне теперь делать? Бросить Тебя нельзя, и люди ждут. Ещё месяц назад договорился что буду. А? Ну вот что прикажете с Вами, милая леди, делать?
       - А ничего не делать! Я понимаю. Раз нужно - то нужно. Езжай. Это всего лишь простуда и всё. Я быстро выздоравливаю. Ты лучше скажи, когда Тебя снова ждать? - Настя посмотрела в глаза, - Когда?
       - Честно, не знаю, - Кирилл явно старался не отвечать на взгляд, - Как пойдёт. Смотря что я решу по дороге домой. Ну, в смысле как встречи пройдут. Если будет смысл начинать новое дело, то может и скоро. Месяца через два-три снова буду в Киеве. И, конечно же, с тобой всенепременно встретимся!
       - Ясно-пунятно, - Настя тяжело вздохнула, - Значит, не раньше чем через пол года мне тебя ждать. Как обычно…
       Кирилл на это ничего не ответил, виновато потупив взгляд.
       - Ну не переживай так! Я всегда рада, когда ты приезжаешь. Жаль, что редко, но что делать? - Настя запустила пятерню в волосы у него на затылке, - А зарос-то! Скоро можно будет косички заплетать… Стричься думаешь, лохматый?
       - Нет. Не хочу. Из противности.
       - У ти противный, - и чуть дёрнула, - Не больно ?
       - Нет.
       Замолчали.
       - Слушай, а у тебя малина и липа есть?
       - Малина есть. В холодильнике банка стоит, а вот липа - даже не знаю. Нужно посмотреть.
       - Сиди. Ну, то есть лежи и не дёргайся, - Кирилл не сильно, но решительно пресёк попытку выбраться из под пледа, - Я сам посмотрю. От простуды первое средство: липовый чай с малиной.
       Выйдя на кухню, начал хлопать там дверцами шкафчиков.
       - Хотя бы примерно, где?
       - Слева от мойки на верхней полке посмотри, - Насте была приятна его забота, и она почти с головой укрылась представляя себе, как он там на кухне рыщет в поисках лекарств.
       - Кажется, нашел! Точно. Нашел. Сейчас мы тебя лечить будем.
       - Угу. Давай.
       Организм же избрал свою тактику борьбы. Незаметно для себя Настя уснула, согретая пледом.
       - Вот. Выпей, пока горячее, - Кирилл с дымящейся кружкой появился на пороге спальни.
       Посмотрев на спящую Настю, на цыпочках подошел к кровати.
       Поставив кружку, подоткнул плед и, поискав глазами, снял со спинки стула вязаную кофту, укутал Насте ноги.
       Снова присев на краешек постели, склонив голову, смотрел как Настя во сне шевелит пересохшими и слегка сморщенными от высокой температуры губами.
       Глянув на часы, наклонился и поцеловал в лоб и едва коснулся губ.
       - Прощай, Малыш!
       Осторожно поднявшись и стараясь не шуметь, обулся и, не надевая куртку, открыл дверь, осторожно щелкнул замком.
       Лифт вызывать не стал. Уж очень он шумный. Решил спуститься пешком.


       С высоты восьмого этажа УАЗик выглядел игрушкой.
       Настя проснулась неожиданно. Что-то холодное коснулось её сердца, и она тут же открыла глаза.
       - Ты где?
       Тишина. На тумбочке дымилась кружка с малиново-липовым чаем. А Кирилла не было. Она почувствовала это. Ушел. Не захотел будить и ушел.
       Сердце снова сжалось от холода. Ей показалось, что он ушел навсегда.
       Нет, не может этого быть! Не должно так быть! Он не может её бросить.
       Настя встала. Набросив плед на плечи, подошла к окну как раз в тот момент, когда Кирилл садился в свой УАЗик.
       Не захлопывая дверцу, посмотрел вверх, на её окна. Почему отпрянула от окна, Настя не сумела бы объяснить даже под пытками. Как будто что-то толкнуло.
       Далеко внизу хлопнула дверца, и Настя снова приникла к стеклу, чувствуя его холод разгоряченным лбом.
       УАЗик медленно катился к выезду со двора. Вот сейчас он трижды затормозит. Раз, два и три. А теперь он должен включить задний ход. Они давно так условились. Каждый раз, уезжая, он перед последним поворотом включал заднюю передачу, мол, я вернусь.
       Не включил. Настя поняла, что всё. Не вернётся. Слёзы комом встали в горле, мешая всхлипнуть.
       Прижавшись лбом к стеклу и упершись в подоконник руками смотрела, как его машина скрывается за поворотом. Но почему он не вернётся? За что и зачем?
       Странно, но ком довольно быстро рассосался. Она давно была готова к такому повороту событий. И даже, кажется, его ждала. Знала наверняка, что так будет. Просто прятала это как можно глубже.
       И вот это стало реальностью. А может, она ошиблась?
       Подняв плед и снова укутываясь, взгромоздилась на кровати и взяла телефон.
       Номер Кирилла был в списке "VIP" первым. Но что-то удерживало её от нажатия на зелёный значок телефонной трубки.
       Так и не нажав, положила трубку на тумбочку и смотрела, как постепенно гаснет подсветка клавиш.


       Не отрывая взгляда от телефона, она просидела почти до темноты.
       Когда сумерки заполнили комнату, болезнь, нервное напряжение и выпитый всё-таки лекарственный чай взяли своё. Она снова уснула.


       УАЗик мерно урчал двигателем, нагоняя сонливость. Сказывалась усталость последних дней. Было много встреч, да и с Настей они не скучали вдвоём. А года уже не те. Уже забыл, когда ему было тридцать. Давно.
       А Настя - чудо. Просто чудо!
       Случайно познакомившись несколько лет назад на каком-то семинаре, он даже не думал, что симпатичная девчушка, которая ему годилась в дочери, станет так близка ему как женщина.
       Когда он это почувствовал, долго противился. Нельзя! Просто нельзя было допускать близости.
       Не смог устоять.
       Да и как устоишь, когда при виде её он просто терял рассудок. Напрочь. Забывая, что есть семья: жена и дети. И что старший сын, Настин ровесник. Что ему пятый десяток и что "поскрипывание при ходьбе" и высыпающаяся "тырса" теперь для него норма.
       Но… Но! Но черт возьми! Куда всё это пропадало, когда рядом была она?


       Темнело быстро, и Кирилл включил сначала ближний, а потом и дальний свет.
       Покрытие автобана поблёскивало в свете фар. От этого мельтешения глаза ещё больше уставали и он начал хмуриться, стараясь отогнать сонливость.
       Но это плохо помогало. Нужно было срочно где-то остановиться и перекимарить хотя бы чуть-чуть.
       Но где? До ближайшего кемпинга было ещё как минимум полтора-два часа пути. А вокруг стеной стоял лес. И на обочине негде было стать.
       В свете фар показался дорожный знак: зелёный прямоугольник с нарисованной белой ёлкой и палаткой под ней.
       То, что нужно.
       Свернув на грунтовку и проехав с полкилометра, выскочил на полянку. Пустую.
       Тормознув у противоположной въезду стороны поляны, выбрался из-за руля и несколько раз присел, разминаясь.
       В лесу уже было практически темно, но ему всё-таки удалось найти недалеко немного хвороста и развести на месте старого, обложенного песчаником, кострища небольшой, но жаркий костерок.
       Вид пламени как-то сразу отогнал сон. Кирилл вспомнил, что в багажнике есть котелок.
       Где-то рядом журчал родник. Решено.
       Найти котелок и набрать в него воды не составило труда. Скоро вода вскипела
       Заварив крепкий кофе, Кирилл, пристроившись на колоде, стал смотреть в огонь.
       Пламя завораживало своей пляской и настраивало на воспоминания. Приятные. Он, не мигая, смотрел в раздуваемые ночным сквознячком угли и вспоминал все встречи с Настей.
       Постепенно пламя уменьшалось и, в конце концов, костёр угас, оставив лишь раскалённые угли и изредка пробегающие по ним голубые язычки.
       Вскорости и угли, постепенно покрываясь серым пеплом, угасли.
       Остановка, ночной костёр, плюс кофе, сделали своё дело.
       Кирилл снова чувствовал бодрую готовность ехать дальше.
       Залив на всякий случай погасший костёр, прикурил от последнего уголька, бросил его в центр кострища, втоптал в холодный пепел.
       Но уехал не сразу. Открыв дверцу сел на сидение и, докуривая, всматривался в ночь, прислушиваясь к лесным звукам, наблюдал, как одна за одной появляются сочные, не замученные городским ночным светом, звёзды.
       Рассудив, что окурок до кострища не долетит, затушил его в пепельнице, хлопнул в ночную тишину дверцей, на первой передаче тронулся в сторону автобана.
       Завтра в час дня его ждал друг, Витя. Ждал в своём отделении. И опоздать было нельзя. Раз уж решился, то нужно держать слово.


       В родной город он выезжал с первыми лучами.
       Тормознув у круглосуточного, закупил выпивку и закуску, аккуратно устроив пакет на заднем сидении, направился на противоположный конец города, в областную хирургию.
       Витя был на месте, как и договаривались.
       - Ну что, готов? - Витя сидел на краю стола в ординаторской и поверх очков смотрел на Кирилла.
       - Если нет, то мы б с тобой сейчас не разговаривали. А пока вот, - тихо звякнув стеклом, пакет опустился на стол.
       - Это что?
       - Да так... Выпить - закусить. Ничего особенного.
       - Ничего себе просто выпить-закусить, - Витя заглянул в пакет, - Тут на три моих месячных зарплаты. Да и на работе я, вообще-то. И тебе не советую.
       - А я и не буду. Это тебе. Потом. Когда всё будет позади. Ведь всё будет позади? - Кирилл почувствовал, как предательски дрожат руки, когда он попробовал привычно щелкнуть зажигалкой.
       - Не кури тут. Нельзя.
       - Хорошо, - засовывая сигарету обратно в пачку, Кирилл смотрел на Виктора, - Только одно условие. Под нож только к тебе. Иначе нет.
       - Сколько раз говорить! Я не нейрохирург.
       - Знаю, знаю. Ну ты хоть обещай, что будешь рядом. Мне будет спокойнее.
       - Буду. Не волнуйся. А сейчас давай, проведу тебя в приёмный покой. Там тебе всё расскажут и покажут. И может даже дадут пощупать, - Витя старался смягчить гнетущую тишину и напряженность.
       - Если только молодая будет.
       - В смысле?
       - Дадут посчупать, обещал? Я согласная, если конечно молодая сестричка будет, - Кирилл, улыбаясь, игриво щурился на медсестру, которая, покрываясь пунцовыми пятнами, прыснула куда-то под стол.
       - Ладно-ладно, кобелино, - едва слышно Витя вздохнул с облегчением, - Идём уже, страдалец решительный. Скоро забудешь, где у тебя болело.


       Книга была увлекательна. И даже очень. Недаром все наперебой расхваливали Олди. Это действительно было нечто из ряда вон.
       Леночка, дежурная сестра, всё ниже наклонялась к книге, силясь в сгущающихся сумерках разглядеть тающие в темноте буквы. О том, что рядом стоит лампа, она давно забыло, так увлекательно было чтение.
       Лампа неожиданно ярко вспыхнула. От неожиданности Леночка вздрогнула и с трудом оторвала взгляд от раскрытых страниц.
       На Виктора было жалко смотреть. Весь какой-то замучено-одутловатый, с блеском испарины на лбу, он стоял, упершись костяшками пальцев в столешницу.
       - Ну как, Виктор Николаевич? Как Ваш друг? Всё удачно?
       - Тут где-то пакет был, - не обращая внимания на вопрос, окинул взглядом комнату.
       Увидев в углу пакет, подошел и выудил из него бутылку дорогого французского коньяка. Привычным движением провёл пробкой по ладони и свинченная крышка, громко стукнув, зигзагами закатилась куда-то под шкаф. Витя припал к горлышку и сделал несколько больших глотков.
       Даже не поморщившись, оторвался от бутылки и просто плюхнулся на продавленные пружины дивана.
       - Когда я учился в институте, - ни к кому конкретно не обращаясь и глядя в одну точку заговорил ровным, сильным голосом, негромко, но уверенно, - наш преподаватель, отличный хирург, сказал на одном из первых занятий фразу, смысл которой я понял до конца только сегодня.
       Снова несколько глотков и взгляд в никуда.
       - А что он сказал? - Леночка нутром чуяла, что что-то произошло, и немного побаивалась, - Что сказал-то?
       Витя посмотрел на неё, снял очки с вспотевшего носа и запястьем потёр глаз.
       - Он сказал: у настоящего, хорошего врача, должно быть своё, маленькое кладбище. Вот так вот.
       Леночка с расширенными глазами отшатнулась от этих слов, как от пощечины.
       - Вот так вот, Леночка. Я только сегодня понял его правоту, - двумя глотками Витя прикончил коньяк и бросил пустую тару в корзину для бумаг, - А Вы говорите…
       Кто это Вы, Виктор объяснять не стал.
       Пошатываясь встал и, подойдя к столу, открыл тумбочку. Выдвинув нижний ящик, пошарил у задней его стенки, выуживая "секретную" пепельницу.
       Немного покопавшись в окурках, достал бычок побольше и захлопал по карманам в поисках спичек.
       Леночка пришла в себя и протянула пачку и зажигалку.
       - Выбросьте окурок. Вот, возьмите.
       - Спасибо, - Витя с усилием заталкивал только что найденный окурок обратно в банку из-под «Нескафе», - А пепел-то холодный. А Вы говорите…