Вспоминая Евгения Леонова...

Первый и последний раз Евгений Леонов был в Иерусалиме в феврале 1992-го. Иерусалим был завален снегом. Евгений Леонов в черном свитере сидел на диванчике, сложив руки на груди (привычная для него поза) и рассказывал мне о своей смерти, которая случилась с ним на гастролях в Гамбурге. Рассказывал просто и спокойно...
- Я сыграл Тевье еще до своей смерти, - сказал вдруг Леонов и я невольно вздрогнула, - а после смерти мне кто-то сказал: "Ты там пообщался, Леонов, стал ближе к Богу и теперь стал играть по-другому".
И он рассказал мне про свою смерть. Как ехал, покуривая в машине, к врачу, чтобы сделать рентген: подозревал, что воспаление легких. В Гамбурге была жара, вечером - последний спектакль и самолет на Москву, а оттуда - на Дальний Восток, где ждали Штоколов и Алиса Фрейндлих. Выходя из машины он осел и сразу умер. Ему сделали уникальную - по его состоянию операцию. 28 дней артист был на грани жизни и смерти. В эти дни советское посольство в Германии и театр Ленкома в Москве было завалено письмами. Люди ставили за него свечки в церквях.
- Был "там", но ангелов никаких не видел, - сказал Леонов. - Но после случившегося мне какие-то странные мысли стали приходить в голову. А, может, и не странные...Меня потянуло сюда, в Иерусалим. Отсюда ближе сказать Ему за возвращенную жизнь. Хочу спросить, может, Он и шепот услышит - чего дальше делать? Как жить? Зачем? "Вперед" к коммунизму? Назад к Библии? - И он заговорил о своем одиночестве, которое, как ни странно, только усиливается от его встреч со многими людьми. - Сижу, смотрю в стенку...Не знаю, как остаток жизни прожить: пугаясь, на печке, с градусником под мышкой, или бурно, активно. Я сейчас, как никогда, много езжу, все время чем-то занят. Это хоть как-то поддерживает - на несколько часов, а потом вдруг подступает: "для чего живешь?" - и приходит ощущение, что я умер, кончилась жизнь моя. А, может быть, меня отпустили ненадолго для какой-то цели, не знаю...
...Пришла пора: посмотреть на самих себя, что мы за люди такие, для чего живем сейчас, для чего хватаем, для чего всем хочется стать депутатами, для чего интеллигенции нужно все пальчиком с экрана указывать, - продолжал Леонов свою исповедь. - Летишь самолетом двенадцать часов, смотришь вниз, а там хлеба, хлеба и хлеба. И как представить себе потом, что в Москве нет хлеба и люди с ночи занимают очередь за ним! Значит, вранье, нет этих хлебов или кто-то хапахивает их потом?
Союз писателей разделился. Идет борьба за журналы. В девятнадцатом веке сорок наших писателей сумели перевернуть весь мир: Достоевский, Чехов, Толстой...Сейчас у нас несколько десятков тысяч писателей - большую часть их никто не читал и читать не будет, а они все время выясняют, кто еврей, а кто нет, им и писать-то некогда.
Чехов в 19-м веке написал пьесу "Иванов" - о том, что русская интеллигенция себя растеряла, о бесцельности жизни, о безвременье. Там безвременье, тут - застой. И мне даже страшно, что придет другой век и опять появится другое слово, которое определит ту же суть...
Хмелеву был сорок один год, когда на генеральном прогоне, играя Ивана Грозного, он умер на сцене, порвал сердце в куски. Я привык, что искусство должно быть сердечным, глубоким. Сейчас мы это утрачиваем. И в кно больше имитируем. В Москве шоу новое образовалось: три Горбаччева, две Раисы, пять Лениных, один на балалайке играет, - щоу "двойников". Пир во время чумы. Тащат на сцену зрелище, - Помолчал. - Не под музыку - "под сердце свое" играть нужно.
Надо жить так, как чтобы люди у нас были как прежде на Руси - добрые, чаепитные. У нас много хороших, добрых людей, и они не виноваты, что жизнь так образовалась: нужно все время защищаться, бороться за эти метры в квартире, за кусок хлеба. Я только боюсь, чтобы это не растянулось на много лет. На что уходит жизнь?
Если мы не верим, то надо обязательно разрушить, раздавить, растоптать, сделать из церквей отхожее место или конюшню. Не верим, и все! Сейчас - верим! Я смотрю - крестятся лезут в купель. И мне хочется, чтобы это по-настоящему было, а не данью моде. Чтобы очиститься, стать людьми...- Он помолчал и добавил. - Выше закона может быть лишь любовь. Выше правосудия - милость. Выше справедливости - лишь прощение.


****
Великому актеру не удалось переиграть смерть. Он ушел от нас в неполные 68 лет, и мы уже никогда не узнаем тех истин, которые открылись ему в краткое время между двумя смертями. Жизнь человека сыграна, наступило бессмертие Актера.

PS Не знаю, как вы, а я до сих пор не могу смотреть "Белорусский вокзал" так, чтобы не заходилось сердце, когда вижу лицо Леонова на экране. Помню, как он отговаривал мою 13-летнюю дочь идти в актрисы (она тогда училась в школе искусств на отделении драмы). "Неблагодарная это профессия, Наташенька, уж я-то знаю".