зачарован

Друг мой, Витька Васин, был влюблён - в свою учительницу, мою маму. Своей мамы у него не было и жили они вдвоём со своим отцом адвокатом, фронтовиком.
Донской казак Витька Васин доказал мне (своим существованием), что казаки - это нечто - задолго до появления кинофильма (правда в фильме были кубанские казаки). Да я и сам немного казак, уральский - по бабушке своей маминой маме - Анне Максимовне Малясовой. Совсем недавно узнал я об этом. Вот бы Витька удивился. Он и так считал, что я недостоин своей матери. Да я-то и сам это знаю:
Зачарован гармонией,
видевший совершенство
души человека
души матери.
зачарован и убаюкан
и тоскую по несуществующему -
умерла мама.
а в мире дела
обступают, требуют:
сделай!
Сделай всё сразу!
а нужно ещё и гармонии...
А о гармонии
стоит задуматься, замечтаться
и речка-плутовка
унесёт тебя
в глубины недостижимые...
трудно делать что либо
видевшему совершенство.
и вовсе нельзя -
Не делать...
а поступки-дела
мною рождённые
бегут по свету,
криком кричат
о своём уродстве,
о вине моей непоправимой,
а с ними и жизнь
уже пробежала мимо...
лвн-1978
Приехала в наш двор девочка - Анжела Каракешьян, я в неё сразу влюбился. А Витька стал с ней дружить, мне кажется он доказывал мне этим; однажды, он перед ней устроил со мною бой, на камешках, а я кидаться камнями - совсем не умел, и сдаться не мог... а у него - ни один камень мимо не пролетал, обычно-то я бы заплакал, а тут и этого не могу. Анжела этот бой прекратила. Отец у неё был прокурор, мама - продавщица. Однажды я был потрясён - она при всех осудила снижения цен сталинские. А, однажды, спела и станцевала:
"Выхожу на сцену я,
и танцую шамиля,
Шамиль - Богу молится,
за свободу борется..."
Как удивительно она танцевала, какой смелой была...
Однажды я видел, как Витька Васин плакал. Он сидел над ручейком вытекавшим из под крана во дворе и... плакал. Его обвинили в том, что он что-то своровал. Это была наглая, заведомая ложь и все мы это отлично знали. Я ему это говорю, а он всё-равно не может с собой сладить. Я видел его плакавшим ещё раз - мы боролись один на один на Солянке - небольшая солёная лужа из которой, давным-давно выкопали землю для могильного кургана. И я его постоянно борол и он ничего не мог со мной поделать, хотя фактически был на год старше - его почему-то так записали моим одногодком. Он лез на гору - я сидел на нём - он скатывался с горы, а внизу, я всё-равно оказывался сверху. Клещём меня называли. Другой мой друг - Валёк Черняев - старше меня на четыре года - гроза всех бандитов каганских, когда оказался в такой ситуации - весь наш "отряд" с себя стряхнул, а меня - не может, пошёл к столбу с рельсом и стал меня бить об этот рельс. Я конечно, увернулся, но всё-таки заплакал - от обиды...
В одном походе нашими дворами за урюком, узбеки натравили на них двух среднеазиатских овчарок с обрезанными ушами и хвостами. Валёк был с трофейной крупповской сапёрной лопаткой своего отца - ею отбился от одной из собак. А Витька Васин загородил собой всех остальных, и когда собака на него набросилась - засунул ей в пасть свою руку и... отвертел ей там язык, пока она не уползла сдыхать. Руку она ему прокусить не сумела, хотя сдавила сильно. В армии он попал в Будапешт. Маленькие пацанята там стреляли из маленьких, но настоящих автоматов, стреляли по офицерам. Витька принял пулю на себя - загородил собою опять... Я спрашиваю: зачем ты это сделал? (Он сам не признался, это нам его орден обяснили другие люди.) А я его спросил. Он говорит - молодой совсем офицерик, жалко стало.
Вот за такие странные поступки называли его у нас Васька-дурак.
Он был из дальнего двора, меня к нему очень тянуло, хотя он отбил у меня Анжелу, хотя не любил он её...