Обрывок тетрадного листа

…Над городом, распластав белоснежные крылья, парила огромная птица. Наслаждаясь полетом, чуть шевеля маховыми перьями, словно пальцами перебирая струны, переходила с потока на поток. И, откликаясь на зов неба, поднималась все выше, дальше уходя от земли. Потом и вовсе растаяла в синеве, смешалась с солнечным светом, растворилась в ветре. И только лишь откуда-то с высоты, донесся печальный, уходящий в неизвестность, прощальный крик…
 «… Я люблю вас, люди…»
 Кто ты девочка, что заставило тебя, написав такие строки, принять это решение?
Может быть, показалось тебе, что за спиной выросли огромные крылья? Они давно уже чувствовались, давно казалось тебе, что ты не такая, как все. А ведь ты честно пыталась стать хотя бы похожей на других. Тот же способ самоутверждения, те же места общего обитания. Как неприятна тебе была первая сигарета, как скверно ты переносила спиртное, как… Боже, и зачем это все было нужно? Кому и чего ты доказывала? Кому и чего вообще нужно было доказывать? Кому? Зачем? Себе? Чтобы знать, что и ты, зачем-то, на это способна? А мир бесновался вокруг, не замечая тебя. Еще более не замечая, после всех твоих мнимых побед и реальных потерь.
 «…Простите меня…»
 Любовь… Тебе казалось, что все, что ты делаешь – для него. Ты вся была для него. Без остатка. И целый твой мир вместе с тобой. А он… Мир опрокинулся от незаслуженной боли. Едва сдерживая слезы, приходила ты домой и с ужасом видела в глазах родителей… нет, не понимание - диагноз. Переходный возраст. Пройдет. Не приставай.
 Не нужна. Ни-ко-му. Зачем тогда все? Ради чего? Должно же быть что-нибудь, помимо этого всеобщего безразличия и бесконечного самоудовлетворения. Может быть. Но уже слишком поздно. Лопнуло что-то внутри, зазвенев пронзительной нотой. Хрустнуло как карандаш, которым писала ты последние свои строки, прорвав тот обрывок тетрадного листа. А крылья за спиной вдруг почувствовались отчетливей и призывней. Замерзшими пальцами, не дописав строки, затолкала, скомкав, листок в кармашек пуховой куртки. Куртка. Слишком объемная, чтобы протиснуться сквозь прутья решетки, преграждающей путь на чердак. Как быстро, гибким кошачьим движением, проскальзывала ты здесь летними вечерами – любоваться с крыши закатом. Или это все-таки крылья? Долой куртку. Теперь легче и свободней. Как вольно под открытым небом, высоко над нелепой суетой города. И как чувствуют осенний ветер свободно распахнутые крылья…
 «… я не могу больше оставаться с вами…».
 Все осталось внизу. Найденная в куртке записка, горе и недоумение. Никчемные теперь «почему?» и «чего не хватало?». И позади последнее леденящее сомнение, когда шаг, ТОТ САМЫЙ шаг, сделан, а умирать уже не хочется. Подняли ли тебя твои крылья, девочка? Верится, почему-то, что ты, наконец, обрела то, что искала. Как бы не пытались осудить те, кто остался, кто не видел уходящей в светлое небо белокрылой тени и не слышал прощального крика…
 «….люди!»