Секретка немного нервничает над Избранным 6. 2

Василий Вялый «Похмельный синдром с литературными осложнениями средней тяжести»

Сначала отрывки реплик главного героя, Шолохова и Солженицына и дополнительных персонажей.

– Ё… твою мать! Шолохов! – я медленно опустился на пол.
– Пошел ты на хер, Вася, – он нервно тряхнул головой. – Не надо подъ…вать.
– Одни ****и и евреи по телевизору.
– Триппером, Михаил Александрович.
– Е… твою мать! – Анна привычно продекламировала событие.
 «Ну, бля, опять о литературе!»
А мы писали, и никого, бля, не боялись
«Вот, бля, одним словом уничтожил»
– Ни пить, бля, ни писать не умеет.
Какой же мудак эту херню смотреть будет?
– Бля буду! – торжественно поклялся Петропавловский.
– А это чё за пидоры? – снова изумился Шолохов.
– И кто ж этим ****ством заправляет? – не унимался с вопросами донской казак.
– Нет, подождите вы со своей водкой и ****ями,
– А чё, Шурик, разница от этого сильно ох…тельная?
– Миша, е… твою мать, какой Путин!?
… заорал Александр Исаевич. – Вы будете, бля, слушать или…

С какого места можно начать давать оценку произведению, не поняла. Мне показалось, автор и сам писал его для разового прочтения по диагонали и даже не пересматривал.

Поразила рекомендация:
«Шолохов и СолженицИн, как живые. Рекомендую».
Готова ли София Прус переслать текст еще живому Солженицыну? С припиской: «Вы тут как живой»? Он что, лично при ней матерился? Или с телеэкрана?
Патологическая безграмотность, неспособность даже фамилию Нобелевского лауреата написать без ошибок с одновременным порывом стать с классиками на дружеской – да нет, на амикошонской – ноге.

Да, и это избранное Копирайта.
Кроме орков-то, есть еще хоть что-нибудь?
Ну, ведь хотим же мы когда-то чем-то приличным стать? Представьте, решит «Новывй мир» или «Октябрь» отрецензировать интернет-журнал. О! – скажет, тут не просто так, тут даже избранное есть. И – тут матерящийся Солженицын с рекомендацией: «как живой».

Предлагаю: ввести запрет на публикацию в Избранном произведений, которые могут быть истолкованы как прямое оскорбление ныне живущих писателей (приписывание им матерных высказываний, которым нет убедительного подтверждения).
Второе: за продемонстрированную профнепригодность запретить Софии Прус в течение как минимум пяти выпусков пользоваться правом прямой рекомендации произведений к публикации в Избранном.


************************************
Вадим Жмудь «Баба-яга 21 века фантасмагория»

Километры безжизненных диалогов, точнее, реплик.
Условные персонажи, не обладающие ни жизненным правдоподобием, ни культурной глубиной.


************************************
Анна Зор «Выпусти меня!»

«– Можно мне? – Я не разрешаю. – я очень хочу! – Ты не слышишь меня? Я не разрешаю.
– Я очень хочу. Мне надо выйти. Выпусти меня! – Я умоляю тебя! – я срываюсь на крик.
– Ты выпустишь меня. – Я не могу. Я не хочу! Зачем мне? Это надо, и тебе и мне. Я не могла. И я выпустила ее».

Безделушка из одних личных местоимений. Нежелание работать. Записать за 4 минуты и тут же разместить. Через две недели потрясенный орк встречает четырехминутную двадцатистрочную безделицу, и тут же рекомендует к публикации в избранном.
Стыдно, мне кажется, должно быть (я об орке).


************************************
Станислав Наумов «Колесо»

Субкультурный текст для посвящённых-толкиенистов.


************************************
Дмитрий Александрович «Гардеробщик»

Много газетно-официозных штампов: «район мегаполиса; химикаты с полей и промышленные отходы; нацистская агентура продолжала действовать в стране; окончил артиллерийское училище с отличием; направлен в Испанию военным советником; отдаленный сибирский гарнизон; направляют помощником военного атташе во вновь открывшееся посольство в Уругвае; полоролевые игры; нацистская униформа; эстетика Берлинского декаданса; альтернатива семейной жизни; воплощение своих идей».
А в целом – и не документальный очерк, и не художественное произведение. Автор застрял между фактографизмом-документализмом и действием в пространстве вымышленных образов.


************************************
Кейсер Сол «Как нота соль. рождественская история»

Я ничего не поняла.
Для кого это написано? Для американцев? Для любителей мистики?
Наверное, что-то запредельно глубокое – то, что я не усмотрела.


************************************
Тэрри Глущенко «Неэротизм – Невротизм»

Ну, что же. Честно заявленное паралитературное упражнение на тему телепередачи. Критике не подлежит по определению (упражнение, а не произведение).


************************************
Анна Семироль «Сто дней красоты»

Вместо предисловия:

«Секретка лает – ветер носит»
Анна Семироль – 2005/07/07

«Скажите, Анна, а почему Вы не реагируете на конкретные замечания по тексту, а постоянно переходите на личности? Вы способны поддерживать только коммуникацию на уровне: "Как мне понравились Ваши нетленные опусы?" Когда Вам указывают на предположительный недостаток в тексте, Вы впадаете в истерику, путаете местоимения, начинаете использовать какую-то приблатненную лексику, а на суть не отвечаете...»
Секретка – 2005/07/07

«А вас, девушка, я знать не знаю. Что можно сказать о человеке, который только и делает, что всех хает? Да ничего хорошего».
Анна Семироль – 2005/07/07

Как Вы полагаете, существо, пишущее о незнакомом человеке «лает», может считаться участником не просто литературного процесса, но вообще человеческого диалога? Если кто-то считает возможным вступать в диалог с существом подобного отряда (семейства), пусть не удивляется, что я не отвечаю на его реплики и не вступаю в диалог с ним.


************************************
Роман Юкк «Пустынное шоссе»

На общем фоне предшествующего избранного, конечно, выигрывает. Но все же чересчур деланно, ходульно.
Город (мегаполис) – деревня, черствость и отчужденность – искренность и посконность…
Герой ведет себя, как для фильма – напоказ, для красивого (в сущности, нелепого) жеста, а не в соответствии с логикой жизни.


************************************
Scriptor «Битва с тараканами духа»

Текст, обладающий всеми признаками продуманного и умело сделанного художественного произведения. Реализм в сочетании с гротеском. Герои – словно взяты из произведений Достоевского (есть и прямой намек: сжигание денег в «Идиоте» – сжигание пачки стихов в «Тараканах»), это герои-голоса, герои-идеологии. Каждый герой ведет свою линию в диалоге идей. Автор-рассказчик ставит героев в ситуации острого испытания их жизненной правды, создавая для героев немыслимые ситуации (отправляет в центр Парижа, на глубину реки Чусовой).
При этом – повторюсь – есть умение показать точные детали быта, одежды, обстановки. Монологи героев живы и остроумны. Поступки экстравагантны и непредсказуемы. Принципиальных замечаний к рассказу нет.


************************************
Николай Заусаев «ВИТЕНЬКА»

Начало не очень убедительное. Пожалуй, не стоило приводить беседы, свидетелем которой рассказчик не мог быть. Всё же остальное сделано очень хорошо. Есть и индивидуальное со-бытие рассказчика с Витенькой, есть и экзистенциальные переживания, есть и удачно написанные «социальные» картины общения со сверстниками. Хороша концовка. Правда, чем-то напоминает эссе Фрейда про детство Леонардо да Винчи, но это знают немногие, а фигура вороны (символика ворона) очень удачна. Конечно, настораживает описание внутреннего мира Витеньки, данное рассказчиком (а не автором). Может быть, это как-то графически разделить, сделав мир Витеньки предметом описания автора и выделив его курсивом. В общем, удача.