Псевдонауки и причины их существования в современной культуре

(эссе по концепции современного естествознания)

Первое впечатление от появляющихся в огромном количестве в наши дни публикаций, развенчивающих псевдонауку – это сакраментальное «O tempora! O mores! ». Что ж, человеку свойственно считать, что время, в которое он живёт, хуже по нравственным критериям, нежели времена наших предшественников. Иное дело, что, даже изрекая подобное крылатое выражение, разумный человек даёт себе отчёт в том, что не всё так просто в жизни и не всё плохое настолько молодо. Та же псевдонаука одного возраста с наукой, и конфликт между ними есть всегда. Другой вопрос, что в наши дни он особенно обострился из-за ряда причин.
Безусловно, главные причины расцвета псевдонауки – это агрессивный диктат рынка и денег, бедственное положение собственной науки и коррумпированность соответствующего госаппарата, не следящего за положением дел. В псведонауке мне видится не только «заговор против науки», о котором кричат наши учёные мужи, но и та её роль, до которой сами создатели трудов, клеймящихся как псевдонаучные, не догадываются. Я вижу в псведонауке (притом, что я отношусь к ней критично) одно из проявлений нашего отечественного постмодернизма. И, прежде всего мне хотелось бы рассмотреть её именно с это позиции.
Как бы странно ни звучало это моё высказывание, я уверен, что оно не лишено истинности. Ведь, во-первых, постмодернистскую культуру отличает своеобразное отношение к окружающему миру (и к науке в том числе) – «мир как текст». Мир есть текст, и свою задачу постмодернизм видит в попытках его прочитать и, что особенно мне кажется важным, истолковать по-своему. Поэтому большинство постмодернистских толкований мира выглядят до возмущения эпатажными и оскорбительными, а также лживыми. Во многом та же самая ситуация сложилась и с лже- и псведонауками, предлагающими своё толкование научной картины мира, которая идёт вразрез с принятой официально.
Все псевдоучёные обвиняются, прежде всего, в «переворотничестве», то есть, в активном стремлении переиначить интересующую их область науки и полностью изменить её содержание – обязательно делается акцент на то, что оно обязательно изменится в худшую сторону. Спору нет, ничего нельзя сбрасывать «с парохода современности», т.к. это агрессивное отрицание всего и вся неизбежно плохо скажется на общем культурном развитии. Но тут мы должны быть осторожны – все ли «переворотчики» сговорились вредить науке? Не все они талантливы, среди них много тех, кто зарабатывает на бездарном эпатаже и разговорах о том, что «мы истинны, всё прочее – ложно», т.е. они просто переводят знак минус на официальную науку, притом, что ничья точка зрения в этом мире не абсолютна.
Но не является ли это самое «переворотничество» попыткой (пусть заведомо обречённой из-за своей надуманности) переосмыслить и воспринять критически современный мир посредством вот такой критики научной парадигмы? Псевдоучёные тем схожи с постмодернистами, что они свою главную задачу видят в переиначивании того, что было создано до них, хотя они и не руководствуются тем принципом, что создано уже всё, что, в принципе возможно создать. С постмодернистами псевдоученых роднит ещё и то, что они очень большое внимание уделяют концептуализации своей деятельности. За примером того, как из одной псевдонаучной мысли вырастает целая концепция, далеко ходить не надо – достаточно упомянуть А.Т.Фоменко и его «новую хронологию», основанную на попытках подчинить историю методам астрономии и статистики. На выходе мы, правда, имеем совершенно неправдоподобную картину того, что наша письменная история начинается в X веке нашей эры. Также стоит учесть то, что наука в эпоху постмодернизма так же легко смешивается в псевдонаукой, как и подлинное искусство смешивается с низкхудожественными подделками и откровенной «попсой», так что к нашествию фальсификаций и лжеучёности необходимо быть более чем готовым.
Но, безусловно, есть и одно существенно различие. Критическое восприятие реальности деятелями постмодернизма действительно не претендует на абсолютную истинность, а именно что выражает их собственное ощущение мира. Псевдоучёные же пошли по заведомо проигрышному пути – выставления своих взглядов и идей за «новую научную парадигму». Всё бы ничего, но, в отличие от переворота, случившегося в науке за XX век, подбирать достоверные факты в защиту своей гипотезы стало сейчас много сложнее. Но и полного разгрома псевдонауки пока не намечается – уже потому, что прежняя система научной критики, ориентированная на этическую оценку мотивации псевдонаучной деятельности, переживает кризис. Кризис оттого, что псевдонаука в её нынешних масштабах не может в мотивации самой себя ограничиться тем, что это амбиции невеж и невежд или же корыстолюбие, удовлетворяемое откровенным шарлатанством. Сейчас на псевдонауку существует определённый спрос, родившийся во многом из-за кризиса в нашей стране, тяжёлого материального положения науки и растущей коррупции.
То, что наука сейчас остаётся без сколько-нибудь стабильных и обеспечивающих её функционирование капиталовложений во многом вынуждает научных работников искать иные пути зарабатывания денег. Безусловно, играет роль и то, что после крушения Советской власти и освобождения от идеологического диктата, наука оказалась неспособной к критическому восприятию того, что идёт к нам извне, и, как следствие, с неизвестными ранее подлинно научными работами вперёд выдвинулись и произведения псевдонауки. Некритически воспринятые, мало того, написанные поразительно убедительным языком, они во многом поспособствовали тому, что у нас тоже начали говорить о скором крушении нынешней научной парадигмы. Отсюда возросший интерес к уфологии, парапсихологии, астрологии, к тому же самому Фоменко – они все говорят о кризисе современной научной парадигмы. Другое дело, что из лагеря критикующих пока не слышно ничего, кроме критики, собственной позитивной программы они не предлагают, кроме, пожалуй, требования отброса «догмы экспериментальных исследований XIX века, - признавать как "научную" только такую методологию, которая обеспечивает воспроизводимость экспериментальных результатов, когда и где бы они ни были получены». Новой парадигмы взамен, однако, нет.
Наука могла бы, впрочем, взирать на эту критику без опаски, так как без поддержки сверху она напоминает крыловских слона и Моську. А поддержка, увы, существует, причём давно – то, что Чумак и Кашпировский вещали с государственных каналов уже в конце 1980-х, говорит о многом. Не менее красноречивым примером можно считать существование в Министерстве Обороны секретных лабораторий, укомплектованных астрологами, экстрасенсами и проч.* Следовательно, на псевдонауку существует спрос, особенно если учесть, что некоррумпированный аппарат ряд ли бы допустил такую ситуацию.
Кстати, стоит отметить, что в последние месяцы подскочил интерес к деятельности псевдоучёного Грабового, пообещавшего матерям Беслана воскресить их погибших детей. Закономерно, что подобное событие произошло, и что некоторые женщины согласились – после того, как никто не смог им толком сказать, что же произошло 1-4 сентября 2004 года, они не могли не поверить в чудо, предлагаемое им Грабовым. Подобный случай – пример не менее впечатляющий, т.к. он ещё и наружу выставляет то, почему люди тянутся к экстрасенсорике и псведонауке. Люди в современной России после краха 90-х и неопределённости 2000-х отчаялись, и теперь способны поверить разве что в чудо, а наука в нынешнем её состоянии подобных «чудес» выдавать не спешит. Это развязывает руки её давнему оппоненту – псведонауке – в открытой конкуренции. Хотя, как было указано выше, у неё есть и такой козырь, как чиновники, занимающиеся её лоббированием. Как итог, существование псевдонаук обусловлено не только личными амбициями деятелей, но и спросом публики.
Повторюсь, сама по себе псевдонаука без лоббирования достаточно безопасна, т.к. вдумчивый анализ относимых к ней теорий и гипотез приводит к их опровержению достаточно быстро. Само по себе существование псевдонауки не как лоббируемой «подлинной науки», но как простого шарлатанства и невежества, означает факт существования в обществе деятелей, не понимающих основного содержания своей работы. Возвращаясь к тому же Фоменко – не будь у него такой гордой позы «новохроноложца» и «альтернативного историка», его книги можно было бы воспринять как своего рода постмодернистскую прозу с отрицанием истории как таковой. Но только можно было бы.
Тут необходимо учитывать, что культура, неотъемлемой частью которой наука является с самого своего появления, сейчас на распутье, она очень и очень зависит от окружающего мира, от экономики, политики, социальной жизни et cetera. В кризисных условиях центробежные силы, не дающие обществу действовать конструктивно, расцветают буйным цветом. Поэтому псевдонаука сейчас на пике своей активности.

______________
Примечание:
* См. Э.П. Кругляков, Почему опасна лженаука?, "Здравый смысл", N1(22), 2002, стр. 5-7.