Призрак бродит по Европе

Преобразования Лоренца - соотношения, позволяющие переходить
от пространственно-временных координат некоторого события
в одной инерциальной системе отсчета; - к пространственно-временным координатам этого же события в другой инерциальной системе отсчета.

Принцип относительности релятивистской механики - постулат А. Эйнштейна, согласно которому в любых инерциальных системах отсчета все физические явления протекают одинаково.
----------

- Послушайте, Двойрхен, неужели во всей Перми нет ни одного рулона туалетной бумаги?
- Борис Борисыч, если бы был, разве бы я для вас не достала? Даже в Гебитсцуорднере - ни клочка! Говорят, завезут только со следующей навигацией..
И она вышла из моего кабинета, обиженно хлопнув дверью, обитой дерматином.
Борис Борисович Циперович закурил. "Нет, конечно, зря я наорал на свою верную секретаршу. Обычно она все мне достает - и вырезку, и сосиски, и колбасу. Недавно сыр исчез во всех магазинах, так Двойрхен мне приволокла два круга голландского – у пожарников выменяла, уж не знаю на что. Нет, дело не в Двойре. Просто у меня сдали нервы. Завожусь по всякому пустяку. В конце концов, могу же я, как и все нормальные люди Третьего Рейха, подтираться “Нахрихтен”,“Вассертранспортом” или, в крайнем случае,“Пермише вархайтом”. Извините за такие одробности. Но, видите ли, привык за последние годы пользоваться туалетной бумагой. Это остались так называемые пережитки “проклятого Запада”. Хочется чего-то мягкого, розового, а не передовую “Вархайта” - “Завершим четырехлетку ударным трудом!”, которую Двойрхен аккуратно порезала ножницами и нацепила на гвоздик в моем персональном туалете. И еще начинают лезть в голову глупые мысли - дескать, почему страна победившего национал-социализма не может обеспечить своих номенклатурных работников качественной подтиркой? Или еще глупее - на складе Гебитсцуорднера туалетная бумага есть, да держат ее для членов руководства, а мне, начальнику Камского речного пароходства, не дают, а значит, не уважают. А я ведь, между прочим, еще и бригадефюрер СС, хоть и в отставке, и кавалер Рыцарского Креста с дубовыми листьями, мечами и брильянтами! Выше этой награды был только Рыцарский с золотыми дубовыми листьями, мечами и брильянтами, но им был награжден только один человек: пилот-ас Ганс-Ульрих Рудель (2530 боевых вылетов с 41-го по 43-й, до самой Великой Победы!) И ведь знаю,что почитают они меня в Гебитсцуорднере, даже побаиваются, просто нет в области туалетной бумаги, вся вышла, но все равно обижаюсь, и эту свою обиду холю и лелею".

Циперович прошел в свой персональный туалет, заголил задницу и устроился на мягком сидении унитаза. Справа, рядом с гвоздиком с подтирочной газеткой, в аккуратной коробочке лежала какая-то, лишенная обложки, книжка. Борис Борисович машинально вынул ее, начал читать. И с первых же строк…
"- Послушайте, Верочка, неужели во всей Перми нет ни одного рулона туалетной бумаги?
- Борис Борисыч, если бы был, разве бы я для вас не достала? Даже в обкомовском распределителе - ни клочка! Говорят, завезут только со следующей навигацией..
И она вышла из моего кабинета, обиженно хлопнув дверью, обитой дерматином. Я закурил. Нет, конечно, зря я наорал на свою верную секретаршу. Обычно она все мне достает - и вырезку, и сосиски, и колбасу.Недавно сыр исчез во всех магазинах,так Верочка мне приволокла два круга голландского – у пожарников выменяла, уж не знаю, на что. Нет, дело не в Верочке. Просто у меня сдали нервы. Завожусь по всякому пустяку…"
"Что за мистика? - подумал Циперович, - это что? Это же точно то самое, что сейчас происходило!" Бригадефюрер отыскал шестнадцатую страницу и прочел внизу фамилию автора и название - "Анатолий Гладилин. Французская советская социалистическая республика." "Чего?! Какая республика?! Нет, нужно немедленно сообщить в гестапо! Это явная диверсия!.. Но… Дай-ка, я сначала посмотрю… Может это какая пародия, сатира… Это ж тогда штандартенфюрер Хейфиц меня, ветерана СД, просто на смех поднимет!" И Циперович углубился в чтение. Многое, правда, было непонятно. Какая-то Старая площадь в Москве.… Какой-то КГБ… Война в Афганистане… Стоп! Это, скорее всего, фантастика! 19… Что?!...82!? Когда-когда это издано? В 1985 году? Ах, в Америке…

В кабинете зазвонил телефон. Циперович быстро привел себя в порядок. "Потом дочитаю". И вышел из туалета. Телефон продолжал звонить.
- Борис Борисыч, - раздался близкий, подчеркнуто деловой, а значит, все еще обиженный голос Двойры, - капитан сухогруза “Мартин Борман” на проводе. Соединить?
- Давай!
- Борис Борисыч, докладывает капитан Зобель, - голос Зобеля продирался сквозь бурелом телефонных помех, - третьи сутки припухаем в Казани. Не ставят к причалу. Говорят, очередь к крану на две недели. А через две недели застынет Кама, не пробьюсь по льду. Зимовать мне, что ли, на Волге?
- Понял тебя, Зобель, держи хвост пистолетом. К вечеру подойдешь к причалу.
Переключив кнопку на вторую линию, я попросил Двойру соединить меня с начальником Казанского речного грузового порта. И сразу мне как-то стало веселее. Ругаться, так ругаться, как раз под настроение.
Шульца, начальника Казанского грузового порта, Двойрхен выудила через полчаса. И линия связи работала нормально. Но я уже дошел до белого каления.
- Слушай, Шульц, - сказал я, - мне “Мартин Борман” позарез нужен. И не пустой, а с углем до ушей. Иначе у меня весь план годовых перевозок к чертовой матери летит, и Пермь к весне топить нечем будет. Котельные в городе на угле, понимаешь?
Как я и ожидал, Шульц мне бодро запел, мол, один кран сломался, двадцать сухогрузов на очереди, приказ рейхсминистра - сначала загрузить московских гостей - “Рейнхарда Гейдриха” и “Гитлерюгенда”, к тому же железная дорога срывает поставки угля, осталось его всего на три баржи.
- Я знаю, - прервал я Шульца, - у тебя всегда объективные причины. Но если вечером “Мартин Борман ” не станет под кран, пускай твои посудины в мою речку не суются. Я даю тебе слово ветерана СС: всю будущую навигацию твои матросы будут у меня ***м груши околачивать, а к причалу не подойдут. И у меня тоже найдутся объективные причины, я по ним большой специалист. Хочешь, чтоб я закрыл для тебя Каму? Нет? То-то! Придумай что-нибудь, Шульц, я в тебя верю. Нагрузишь “Бормана” - с меня пол-литра. Да не простая, а французская. Хранится у меня из старых запасов бутылка коньяка “Мартель”. Нет, не обманываю. Вышлю ее тебе завтрашним первым рейсовым самолетом, спросишь ее у командира корабля. Ну лады!

Дальше день поехал, закрутился. Летучка. Оперативка. Под занавес этого милого дня у меня была беседа по вертушке с гебитскомиссаром.
- Борис Борисыч, - ласково проворковал партайгеноссе фон Запфен, - в городе весной нечем будет топить. “Мартин Борман” засел в Казани. Ответите партийным билетом.
- Не отвечу, - сказал я, - “ Мартин Борман ” уже стоит под погрузкой угля.
- Ну? - разочарованно протянула трубка.

И тут Циперович вспомнил про книжку из туалета. Он уже был готов к тому, что там один к одному все повторено. Как-то быстро нашел нужную страницу.
"Я посочувствовал Шишкину." "Даже фамилии повторяются в переводе на русский." - заметил Борис Борисович. "Приготовился человек дать громовой нагоняй и вдруг - сорвалось. Досадно. Однако кое-что у Шишкина было припрятано про запас.
- Две баржи застряли в Сарапуле, - сказал он менее вежливо. - С капустой. А в городе нет свежих овощей.
- Сгниет капуста, - с готовностью отпарировал я. - У меня под рукой ни единого буксира, и до весны не предвидится.
Я выслушал все, что Шишкин имел мне сказать по этому поводу. Мели, Емеля, твоя неделя. Не обеспечь я город углем, меня бы выгнали из партии. А за капусту - даже выговор не объявят. И впрямь, не впервой населению областного орденоносного центра
преодолевать временные продовольственные трудности. Впрочем, Шишкин и сам знал, что стреляет холостыми патронами, но, повторяю, уж очень ему хотелось пострелять, цеплялся он ко мне, все время цепляется."

"М-да, - странно все это, - задумался Борис Борисович. - Какая, на хрен, капуста? С тех пор, как в 46-ом начали регулярно доставлять овощи и фрукты из Украины, Израиля и с Кубани, никогда и никаких проблем с продовольствием не было! Какой все-таки молодец был наш фюрер, что в еще в 36-ом заставил Лигу наций образовать еврейское государство в Палестине! Речь фон Риббентропа до сих пор цитируют, как образец дипломатии высочайшего класса!" И Циперович погрузился в сладкие воспоминания. Как он, тогда еще сопливый унтершарфюрер СС, работал в зондеркоманде, разоблачившей этого вонючего араба - агента НКВД - Гамаля Насера… "Ну и имечко у него было! Камаль - это же верблюд по-английски! Все они - верблюдоёбы! И ведь втерся в штаб Роммеля! Но фельдмаршал им тогда показал! А эти испытания атомной бомбы в Сахаре! Вот, что значит гений фюрера и наших физиков! Лига наций тогда стоя приветствовала Эйнштейна, Оппенгеймера, Ганна, Штрассмана, Теллера и Розенбергов! Только Адольф Гитлер мог понять величие двух рас - арийской и семитской! И как это сладко звучит - Израильская национал-социалистическая сионистская республика Третьего рейха - ИНССР! С тех пор все точно знают, кто в мире хозяин! Поговаривали, что тогда все пошло от жены фюрера - Эммы Голдшмидт. Убедила Адольфа, что происхождения надо не стесняться, а наоборот - гордиться им!"

Циперович вновь открыл книжку."С точки зрения исторической объективности роковой час для Франции прозвонил почти полвека тому назад, когда герой первой мировой войны маршал Петэн подписал с Гитлером перемирие. Потом, естественно, были сотни томов о французском Сопротивлении, о партизанской борьбе, о знаменитом освобождении Парижа армией генерала Леклерка. И так далее и тому подобное. Сказки Венского леса! На самом деле господа французы уютно уживались с оккупантами, и на дверях парижского гестапо на улице Лористон висела медная табличка “Доносов не принимаем”
"Так вот, откуда это пошло! Книжка конечно фантастическая, но таблички то такие теперь на всех отделениях гестапо висят!"

Рабочий день давно закончился, а бригадефюрер еще сидел и разбирал бумаги. В принципе они могли подождать до завтра, но он не спешил домой. Работа и только работа заставляла забывать обо всем.
В восемь вечера Циперович распахнул балконную дверь. С Камы дул холодный сырой ветер. Мерцали огни на далеком левом берегу, а от пристани медленно отчаливала сияющая люстра, которую почему-то положили на бок - это теплоход “Братья Гримм” уходил в Самару. Хороший был вид на реку из кабинета, но через две недели встанет Кама, все заметет, и вообще...
“А вообще все прекрасно”, - повторял себе Борис Борисович, возвращаясь домой по пермским пустынным и малоосвещенным улицам. В стороне виднелся кафедральный собор Спасо-Преображенского монастыря. Штандартенфюрер Хейфиц как-то обмолвился, что у него на крючке все без исключения монахи этой обители: дескать, граница с СССР то рядом!

* * *

- Николай Николаич! Я вот, что подумал. Посидел в библиотеке и задумался: с какой это стати покойный Гитлер еще в юности спутался с жидами? Нет, конечно, нужно помнить, что в целом антисемитизм никогда не был свойственен немцам. Но и столь патетической любви, какая возникла в Третьем рейхе, не было. Я стал изучать биографию этого бесноватого фюрера. И вот, что узнал. Он родился в Австрии в 1889 году. По отцу был на четверть евреем. Это именно его отец изменил одну букву в фамилии: был Гидлер, стал Гитлер. В 1895 в возрасте 6 лет Адольф поступил в народную школу в городке Фишльхайм, неподалеку от Линца. Два года спустя, будучи весьма религиозной женщиной, мать отправила его в Ламбах, в приходскую школу бенедиктинского монастыря, после которой, как она надеялась, сын, в конце концов, станет священником. Но его исключили из школы, застав курящим в монастырском саду. Затем семья переехала в Леондинг, пригород Линца, где юный Адольф сразу же преуспел в учебе. Он выделялся среди товарищей упорством, оказываясь лидером во всех детских играх. В 1900-1904 он посещал реальную школу в Линце, а в 1904-1905 - в Штайре. В этой школе его успехи были, однако, весьма заурядными. "Я учил то, что мне нравилось, - писал он позднее. - И, прежде всего то, что могло бы, как мне казалось, пригодиться мне в будущем как художнику. Предметы, которые представлялись мне неважными в этом смысле или которые не привлекали меня, я полностью саботировал". В 16 лет Адольф бросил школу. В течение двух лет он ничем не занимался, бродил по улицам или проводил время в библиотеке, читая книги по германской истории и мифологии. Он мечтал о том, как станет художником. Единственный учитель,
которым Адольф восхищался, был преподаватель истории Леопольд Пётч. Гитлер впоследствии писал, что "уже в школе он научился понимать и уважать историю". В октябре 1907 18-летний Адольф покинул неизлечимо больную раком мать и отправился в Вену, чтобы найти свой путь в жизни. Но его постигла ужасная неудача - он провалился на вступительных экзаменах в Венскую академию художеств. Это был страшный удар по его самолюбию, от которого он избавился благодаря знакомству с юной красавицей - еврейкой
Эммой Голдшмидт - единственной дочерью известного Венского банкира. В декабре 1908 мать Адольфа умерла, успев благословить союз сына с этой Эммой.

В части мировоззрения, именно в Вене Гитлер, по собственному признанию, научился любить и ненавидеть. Будучи художественной, творческой натурой, он хорошо понимал, как он писал позже, разницу между гениями и бездарями. Отвергнув теорию еврея Карла Маркса, он на всю жизнь остался верен антимарксизму. Но в числе почитаемых философов всегда упоминал Баруха Спинозу, а из композиторов - Якова Мендельсона.
Затем последовало то, что он называл духовным поиском - борьба между чувством и разумом. "Если евреи, вроде тех, что осуществили революцию в октябре 17-го года в России, писал он, объединятся с марксистами и одержат победу над миром, то это будет означать гибель для человечества. Но не от евреев, а от паразитов - коммунистов! А все дело в том, что у евреев нет своей страны! И им надо ее дать! Великий народ должен иметь свое государство! Причем, на исторической родине!" Трудно сказать, сам он пришел к этим идеям или все-таки не без влияния Эммы и ее родственников. Ну, а дальше все хорошо известно: сионисты - банкиры, промышленники, бизнесмены - финансировали сначала предвыборные мероприятия, а потом, когда Гитлер стал рейхсканцлером, вооружили его. Ученые и инженеры - евреи со всего мира стремились в Германию. Адольф сдержал слово: по его требованию эта проститутка - Лига наций - приняла в 36-ом году декрет о создании в Палестине государства Израиль, обязав арабов жить там, где жили. Дальше все было делом техники: испытания атомной бомбы в Сахаре, оккупация Англии, виселица с подвешенным за ноги алкоголиком и антисемитом Черчиллем, быстрое продвижение немецких войск до Урала…

- Так вот, я о чем говорю, Николай Николаевич, - если использовать нашу "Платформу времени Бергсона" и изъять из 1907 года эту Эмму Голдшмидт…

© Magnum.2005. (Tartu. Estonia)
© Перевод со скандинавского Волли фон Пеннер. 2005. (Tallinn. Estonia)
© Рис. Юрий Листовничий.(Германия,Марбург).2005