Мастер и Маргарита

"Мастер и Маргарита" как зеркало гуманитарной полуобразованщины

Истерия вокруг экранизации романа сподвигла меня ударить по клавиатуре.
Итак, вводная: роман сам по себе мне нравится. Неплохая, хотя и путаная, книга. В формате "pocket book" - куда лучше и ценнее, чем все тома Донцовой.
Фильм получился лучше, чем можно было ожидать. Добротная экранизация с почти дословным следованием тексту. Видно, что есть некий режиссерский замысел (чудеса в реальном мире), и он реализован. Хотя... Лично мне не понравился выбор актеров на главные роли. Мастер - на грани никакого. Басилашвили - кто угодно, но не Воланд, явно не хватает мрачности и пессимизма, Безруков снова играет сам себя, даже борода не помогает, Пилата я всегда представлял крепким деятельным седоватым мужиком лет 50, что-то наподобие Ульянова или Ефремова, Марк Крысобой меня и вовсе возмутил - никакой зверовидности, Берлиоз, Бездомный и прочие "москвичи" играют старательно, но не очень убедительно, Маргарита кажется героиней второго плана. Но это уже дело вкуса и индивидуального впечатления от текста. В целом роман и фильм можно считать версиями одного и того же.
Как я всегда считал, роман - достаточно глубокое, хотя все же развлекательное чтиво. "В совке" он стал популярен в первую очередь из-за своей непохожести на тугонеподъемные соцреалистические романы. Хотя тот же демонизированный "главный советский писатель" Марков как стилист и сюжетчик, на мой взгляд, ничуть не хуже Булгакова. Просто он писал о менее захватывающих вещах.
Итак, фильм начали обсуждать. Как всегда, полезли изо всех щелей всяческие любители чертовщины. Дьякон Кураев даже специально предостерег молодую паству от подражания Воланду, поскольку сам Булгаков называет оного Воланда Сатаной. Как-то еще он постеснялся объявить роман в целом "сатанинским". Хотя дьякон Кураев был и остается советским человеком и прекрасно помнит, как роман стал "антисоветским". Ему просто в падлу хоть в чем-то согласиться с чиновниками из ЦК КПСС. Следующее поколение Кураевых, выросшее и даже родившееся после перестройки, вполне может это сделать.
Начали искать мистические совпадения, стали забираться в такие дебри, что стало и жутко, и смешно, а после - жутко смешно. Мистика вообще в почете у образованщины и полуобразованщины. Для среднестатистического горожанина то, что из одного брошенного вовремя в землю клубня вырастают через три месяца три - уже мистика.
Некоторые, наоборот, читали роман как Евангелие с комментариями. Русский ум, как известно, прямых путей не любит... Многие до сих пор считают, что библейские сцены целиком взяты из Евангелия.
Что интересно, в этом упражняются и маститые литературоведы, у которых ни одна художественная книга не должна вызывать никакого трепета. Сами посудите, не смешон ли будет окулист, поклоняющийся глазу? А вот делать культ из объекта исследования и становиться первыми жертвами этого культа - нормальная практика отечественных литературных ученых.
Как известно, на филологических факультетах и факультетах журналистики на первом курсе по стандарту изучается предмет под названием "основы литературоведения". Не знаю, изучается ли он в Литературном институте, но видимо, изучается. "Основы" он называется потому, что что по сравнению с энциклопедическими знаниями старых профессоров это действительно жалкие основы, минимум, после изучения которого можно о чем-либо говорить. А так, по идее, это вполне добротный курс, призванный давать ясность мышления как читающему, так и пишущему, так и пишущему после прочтения, то есть критику.
Мне в свое время повезло - я выслушал и сдал на "хорошо" нормальный старорежимный курс, очищенный от марксистских наслоений там, где они были ну вовсе не нужны. Категории "культовость" он не предполагал, как и категории "мистичность". Партийность, народность, элитарность, выразительные средства, стиль, метод. Следующие поколения слушали и сдавали вместо этого такую кафкианскую бредятину, что лично у меня при попытке прочитать конспект подруги встали дыбом волосы. Это два разных предмета. Ничего общего между собой они не имеют. И когда семнадцатилетнюю соплюшку, не отличающую гиперболы от литоты, заставляют рассжудать о магии и мистике слова - это меня наводит на мысль. Ее же это уводит вдаль от всяких мыслей вообще. В результате мы имеем на выходе, когда, пройдя богемные огни, воды и трубы, она становится двадцатипятилетним кандидатом филологических наук, ту же кашу в голове плюс твердые либерально-антикоммунистические убеждения ("большевики суки, не давали культовые книги читать и отправляли творцов копать картошку" - почти цитата:). Ценность ее как исследователя - даже отрицательная. Это регресс.
Как, по-идее, должен думать о романе нормальный литературовед? Это интересная книга, в которой автор пользуется сверхъестественным материалом для иллюстрации более чем естественных вещей - в первом приближении. Дальше он должен перекусать сюжетную линию, сопроводив ее комментариями, что бы это могло значить и о чем говорить и как сопрягается с общественным фоном на момент написания романа. Роман не о сатане - роман о людях. А вся чертовщина - не более чем допустимый литературный прием. Надо сказать, Булгаков не стеснялся и научной фантастики - "Собачье сердце", "Роковые яйца", но никто же не считает эти вещи сугубо фантастическими. И никто не призывает пересаживать собакам гипофизы пропойц. Так отчего же именно "Мастер и Маргарита" стал культовым произведением?
Дело даже не столько в чертовщине. Тайным фрондерам любого разлива всегда льстило, как выглядят в романе те, кто пытается жить по-советски. Любой советский служащий, судя по книге - тупица и моральный урод. Возможно, во времена Булгакова было если не в точности так, то во всяком случае близко. Варенуха, Лиходеев, Семплеяров, муж Маргариты (он же такой скучный, он простой инженер, не способный на высокое...) прочие менее заметные - просто зверинец какой-то. Плюс роман, как уже было сказано, был очевидно несоветским. Не антисоветским, а именно несоветским. Тут уже сработала формула "кто не с нами, тот против нас" в перевернутом варианте.
Говорят, мужа Маргариты Булгаков списал с мужа свой последней жены. Это был военный до мозга костей, культурный, образованный (еще царской выучки), много сделавший для развития Красной Армии. Но любой военный для таких "фрондеров" - существо низшего порядка. И бездельник, написавший свою, в общем-то, тогда никому не нужную книгу - Булгаков - видимо, остро комплексовал на его фоне. У человека есть любимое дело, есть признание, он член общества. А Булгаков - непонятый, непринятый, всеми брошенный. Блажные дамочки таких очень любят. А они, в свою очередь очень любят блажных дамочек, поскольку их, кроме блажных дамочек, не любит никто.
И он написал апологию отречения от общества, какой, в сущности, и является этот роман. Как же, "непонятый гений", "я принадлежу будущему", "уход из косного мира", "я выше этого"....
Будучи студентом классического университета, я навидался подобных персонажей по самое не хочу. В лучшем случае (при наличии действительного таланта) они становились в общий строй и начинали зарабатывать своим талантом, разменивая его на обед и крышу над головой. В худшем - морг при токсикологическом отделении. В промежутке - тусовочная жизнь с постоянным "расширением сознания" водкой, пивом, травой, кислотой и беспорядочными связями. Булгаков, в отличие от них, хотя бы написал несколько томов, которые действительно интересно читать.
Творческая интеллигенция "серебряного века" не случайно вначале поддержала революцию. Эти "извилины мозга нации" по-видимому, решили, что революция распространит их образ жизни на всю страну, сделав законом для всех. А образ был еще тот... Кокаин, водка, промискуитет, цинизм, эгоизм, бытовое опускание - все покрывалось словами "я творческий человек". От религиозности, да и просто от совести не осталось и следа.
От всего их "творчества" ценного - на три тома и две стены. И не случайно сцены наказания "тупиц" - одни из самых сильных в романе. Ведь "тупицы" - это предатели идеалов революции так, как их понимали эти "творцы". Когда постовые на улицах стали делать замечания, когда дебоширов стали сажать на "сутки" - такая сторона революции им перестала нравиться. Когда мазню и графоманию стали называть мазней и графоманией, это тоже вызвало протест. А так хотелось и дальше вести себя предельно вольно, выдавать любую чушь за высокое непонятое искусство и под этим соусом безо всяких обязательств потрахивать млеющих дурочек.
Застойным и предзастойным "фрондерам" сознательно или подсознательно хотелось того же. А от них требовали - то пятилетнего плана, то еще чего-нибудь столь же "возвышенного". Вот и началось бегство от реальности - в секты, в астрологию, в религию, в поиски "снежного человека", в ловлю "полтергейста", в спиритические сеансы. Поздние Стругацкие (в силу национальности великолепные маркетологи) эту тенденцию тоже уловили. И начали лепить одну упадочно-мистическую книгу за другой. Хотя после "Трудно быть богом" (при всем уважении, кстати, а они ли ее на самом деле писали? уж больно непохоже по настроению на все последующее) им можно было разбить машинку кувалдой.
Отвратительная подготовка в области естественных наук давала почву любым мыслям. Поэтому роман лег на отлично подготовленную почву. Это было то, чего ждали, то, что витало в воздухе. Придет добрый дьявол Воланд, уведет всех нас в некий мир, где каждый получит то, чего ему не запланировали в пятилетнем плане. Да хоть куда, лишь бы подальше от пятилетнего плана! Хоть тушкой, хоть чучелом! Роману стали приписывать ту нагрузку, которой он отродясь не имел. Сам факт его чтения стал актом гражданского мужества и не менее гражданского неповиновения, давал чувство сопричастности к сопротивлению "совдепии". Хотя на самом деле "М&M" - интересная, ядовитая книга для чтения на ночь или в метро. И не более того. Не случайно же сериалы по Донцовой не стали хитами ни одного сезона. И никогда не станут, потому, что такую чушь никто не будет запрещать. А все незапретное и массово-популярное для возомнившей о себе образованщины - моветон.
В общем, ничего страшного, как и ничего великого ни в книге, ни в сериале нет. Так что смотреть можно, читать тоже. А об остальном лучше всего сказано в одной из первых книг Ветхого завета: не сотвори себе кумира.