Штучка

ШТУЧКА


Глава 1
1
 
Толик задержался на работе. И вообще он сегодня не собирался ночевать дома. Тем более что его дома никто не ждал. Последние полтора месяца жил один, это если не считать соседки по квартире. Ещё год назад, когда вернулся из армии, ему захотелось самостоятельной жизни. Возражений ни от сестры, ни от матери не было. Закончилось всё разменом двухкомнатной квартиры на три комнаты в разных районах. Такой вариант устроил всех, разъехались без сожалений. Всё хорошо, правда, появились проблемы с питанием, особенно в выходные дни, но плюсы самостоятельного существования пока перекрывали эту досадную мелочь.
 Сегодняшний вечер обещал внести разнообразие в обыденную жизнь, сегодня Толик договорился с Маринкой. Марина этим вечером дежурила на БЭСМах, этих монстрах вычислительной техники, а заявок от программистов, желающих провести ночь за терминалом, не было. Такое случалось редко, и глупо было не воспользоваться выпавшим случаем. Маринка – девушка без комплексов, при возможности оттянуться по полной программе или даже не по полной, а как получится, никогда не отказывалась.
Толик подготовился к этому вечеру в меру своих возможностей. Заранее купил в буфете пирожков и бутербродов, а в ближайшем магазине две бутылки вина. Вечер поначалу складывался по намеченному плану. Толик благополучно занимался «посадкой модуля на луну», при этом кратеров на поверхности спутника с каждой посадкой становилось всё больше, а Марина уже заканчивала загрузку последних стопок перфокарт с программами, и кажется, ничего не мешало им через полчаса уединиться в уголочке за высокими шкафами, но…
Но, видно, не судьба. Уже и бутылка вина стояла на столе, и закуска к ней была разложена. Толик в мыслях уже примерялся к достопримечательностям Марины, бюст у неё имел размер не меньше четвёртого, и очень занимал его вопрос, поместится эта Маринина часть тела в его ладонях или нет, да и не только бюст интересовал его, но тут раздался телефонный звонок. Марина сняла трубку, и постепенно многообещающая улыбка на её лице сменилась досадой.
– Сворачивайся быстрей, сейчас сюда «Козёл» придёт.
 Более занудного программиста, чем Козёл, из всех тех, кто имел право работать в зале, Толик не знал. Мало того, что он часто приходил вне расписания и дёргал по любому поводу дежурных, но к тому же мог накапать начальству о посторонних в зале в нерабочее время. С виду тихий мужичок, но если при нём происходило что-нибудь хоть чуть-чуть выходящее за рамки правил, то об этом сразу становилось известно начальству. Его никто не любил, наверно, и жена. Вечно он ходил какой-то неухоженный и помятый, и от него противно воняло, не помогал даже дешёвый одеколон. Да разве нормальный мужик попрётся на ночь глядя от любящей жены на работу, если в этом нет необходимости?
– «И какой чёрт принёс этого козла сегодня, не мог как будто другой ночи для своих дебильных программ выбрать? Нет, зараза, не сидится ему дома. Чтоб у тебя машина подвисла» – под такое ворчанье Толик собирал всё, что успел разложить на импровизированном столе. Оставив Маринке бутылку вина, он поспешил домой.
На улице было темно и сыро. Осенний дождь уже не первые сутки старался испортить настроение. Тусклые фонари освещали только себя, на большее их не хватало. Когда до остановки оставалось пройти всего метров семьдесят, появился автобус. Толик рванул так быстро, как только мог. Мокнуть под дождём совсем не хотелось. В такое позднее время следующего автобуса можно было прождать целый час.
Водитель дождался момента, когда Толику оставалось только запрыгнуть в автобус, и закрыл двери перед самым его носом, затем медленно, с чувством собственного превосходства, отъехал от остановки. Толика такой поворот событий просто взбесил. Прокричав вслед уходящему автобусу всё, что он думает о водителе, глянул по сторонам, в надежде найти подходящую каменюку, чтобы запустить вслед этому говнюку. Камня не нашёл, зато увидел сумочку, что валялась у самого бордюра.
 Только малая часть сумочки выглядывала из лужи, да и на той отпечатались следы колёс автобуса. Почему-то Толик вспомнил, как всего неделю назад, выходя из троллейбуса, нашёл кошелёк. Он отдал его девушке, которая выскочила из этого троллейбуса перед ним, думал, что она потеряла. Девушка удивилась, но кошелёк взяла, а Толик с опозданием понял, что подарил девушке чужой кошелёк. Сейчас на остановке кроме него никого не было, ждать специально, когда кто-то вернётся за потерянной сумкой, он не собирался, и как только подъехал следующий автобус, то со спокойной душой уехал на нём, прихватив находку.
Дома решил посмотреть, что же он нашёл. Странная сумочка; то ли большой кошелёк, то ли маленький портфельчик. На углу сумки имелся кожаный ремешок, чтобы удобней носить. С большим трудом расстегнув помятую молнию, Толик заглянул во внутрь. Он ожидал увидеть деньги или документы, но, кроме довольно странной коробочки, там ничего не было.
Да и не коробочка это вовсе. Какая-то изогнутая пластинка двенадцать на пять, а толщиной чуть меньше сантиметра. Такую пластинку удобно прикладывать к чему-нибудь длинному и круглому. Лёгкая, сделанная из чёрного матового пластика, она казалась цельной, но всё-таки по торцам были небольшие щелки, значит, это сборная конструкция. Толик покрутил её и так, и эдак, попробовал в щель вставить нож, но вскрыть не смог. Пришлось отложить исследования, хотелось есть.
Толик вытащил из сумки всё, что собирался употребить вместе с Маринкой. Для поднятия настроения открыл бутылку вина. Вот чёртов Козёл, и чего его принесло, всю малину испортил. Не приглашать же Маринку к себе домой. Во-первых, бабка-соседка у него ворчливая, а во-вторых, побаивался. Месяц назад он к себе Олю пригласил. Сколько трудов потратил на уговоры, как радовался, когда она согласилась. Дурак. Для того чтобы потом её выставить из квартиры пришлось столько усилий приложить, врагу не пожелаешь. Ну их, этих баб, сначала не затащишь, а потом не выгонишь. Нет, резвиться лучше где-нибудь на стороне, проблем меньше.
Толик достал из серванта стакан, налил вина, выпил, закусил пирожками. Всё хорошо, жаль, что в одиночестве. Зато никто не мешает рассмотреть, что же он нашёл. Покрутил эту пластиночку, внимательно осмотрел со всех сторон, даже к руке приложил, уж больно удобно она туда ложилась. Хотел найти у себя увеличительное стекло, чтобы более подробно разглядеть эту штучку, но эта штучка вдруг прилипла к руке. Толик от неожиданности даже махнул рукой, но всё напрасно, пластинка держалась намертво.
И это ещё не всё, на её матовой поверхности вдруг как на экране телевизора появилось изображение. Правда, подпорченное, колёса автобуса всё же оставили свой след и не только в прямом смысле. Практически весь центр «экрана» был тёмным, только по краям прошли волны разного цвета, а затем появился текст. Но читать его можно было только кусочками, так как большая часть текста попала «под колесо».
«Введ………………….у» – чтобы это значило? А в самом низу экрана строчка напоминала клавиатуру: (сброс) (–) (1) (2) …………..(9) (0) (+) и (ввод). Толик понял, что это точно клавиатура, только как вводить цифры, если кнопок нет. Он попробовал коснуться цифры «1» и в верхнем правом углу появилась «1». Коснулся надписи (ввод), и «1» вверху пропала. Толик, как маленький ребёнок, которому подарили интересную игрушку, давил то на «1» то на (ввод). Вдруг после очередного нажатия на (ввод) в верхнем углу высветился целый ряд единичек и нолей, а над надписью (ввод) появилась цифра 5. Через секунду она сменилась на четвёрку, затем – тройку, двойку, единицу и …
И вдруг стул из-под Толика исчез, а сам он оказался по пояс в снегу. От неожиданности он больше минуты барахтался в сугробе и успел потерять тапочки, но, наконец, успокоился, встал на ноги и огляделся по сторонам. Не очень-то его обрадовало то, что увидел. В ночной темноте особо много не разглядишь, но лес от своей квартиры отличить можно. Да и такой мороз в середине осени для Москвы редкость, а одёжка-то у него домашняя, джинсы и футболка. Тапочки, и те в сугробе затерялись.
Вот чёртова штучка, занесла в лес, да ещё куда-то на север. На экране, на том месте, где был отсчёт, так сказать «перед стартом», теперь тоже шёл обратный отсчёт, только цифры были другими. «00.57.32» – последняя цифра каждую секунду менялась. Если он правильно понял, то до возвращения домой торчать здесь ещё целый час. Да за этот час он здесь вконец задубенеет. Толик машинально похлопал по карманам в поисках сигарет. Как хорошо, что не успел выложить на стол сигареты и спички. Прикурил, судорожно затянулся.
– «Вот дурак, чего же я мёрзну, ведь у меня спички есть. Костёр, срочно костёр!»
Преодолевая крупную дрожь, Толик добрался до ближайшей елочки и непослушными пальцами наломал веток. Утоптал небольшую площадку тут же под ёлкой и начал разводить костёр. С третьей спички огонь занялся. Хорошо, что не было ветра, а то не известно, что получилось бы из этой затеи. От одного вида огня стало теплее. А когда подбросил ещё веток, костёр разгорелся в полную силу, и можно было действительно погреться. Толик на корточках подсел так близко, сколько мог терпеть жар. Посмотрел на экран. «00.42.28». Ещё пятнадцать минут прошло.
Руки почти отогрелись, но вот ноги совсем замёрзли. Пришлось наломать лапника и бросить под ноги. Толик даже не почувствовал как колются иголки. Плохо. Он уселся на ветки и сунул ноги в костёр. Эх, лопату бы сюда. Выкопал бы яму, а то и домик снежный построил. Он вспомнил, как в армии Сашка якут учил его спать в снегу. Надо хорошо закопаться и не шевелиться, а самое главное, чтобы тебя в течение двух часов кто-нибудь разбудил. Иногда вот так и спали на посту, только потом согреваться долго приходилось.
Опять пришлось ломать ветки, слишком быстро прогорал костёр. И не удивительно, веточки же тоненькие. Пришлось идти к соседней ёлке. Веток наломал много и сдуру бросил в огонь сразу все. Хороший костёр получился, загорелось даже дерево рядом с ним. Толику приходилось раньше видеть лесные пожары, но то летом в жару, оказывается, и зимой деревья хорошо горят.
Ёлка полыхала вовсю. Стало светло и жарко. Информация на экране не радовала, ещё целых двадцать минут здесь кантоваться. А если предположения не верны? Если через двадцать минут ничего не произойдёт, и он так и останется здесь? Об этом даже думать не хотелось. Ну коробочка, ну штучка, отлипнет ли она когда-нибудь от его руки, или так ходить всю жизнь с этим украшением?
От ёлки загорелась стоящая рядом сосна. Даже снег на ветвях не мешал огню. Всё вокруг шипело и трещало, дыма тоже хватало. Наконец, осталась последняя минута, пошли секунды. Четыре, три, два, один… Ну вот и всё, он у себя дома, на том же самом стуле, как будто ничего и не произошло. Толик сходу налил целый стакан вина и выпил залпом. Затем допил всё, что ещё оставалось в бутылке, и, не раздумывая, забрался под душ. Врубил воду погорячей, но всё равно его била крупная дрожь. Только сейчас заметил, что коробочка с руки исчезла. Она валялась вместе с джинсами на полу.
Через час, наконец, согревшись, Толик выбрался из ванны и сразу улёгся спать. Несмотря на кучу впечатлений, сразу вырубился. Всю ночь снилась какая-то ерунда. Какие-то типы гонялись за ним, и пытались отобрать коробочку. Под утро приснилась Маринка. Она навалилась на него всем своим четвёртым размером, было тяжело дышать, а жар, исходивший от Марины, пронизывал всё тело. Проснулся с тяжёлой головой, жутким кашлем и температурой. На работу он уже опоздал.

2

Вставать не хотелось, но куда деваться? Выбор небольшой: или на работу тащиться, или в поликлинику. Был бы телефон, позвонил бы шефу и договорился на день отгула. Но телефона у него нет, а ближайший у соседнего дома. И вообще, ничего у него толком нет. При разъезде из мебели достались ему старый диван-кровать, письменный стол, сервант и два стула. Вот и всё хозяйство.
За полтора месяца самостоятельной жизни сумел купить только что-то из посуды. Да и чего купишь на его зарплату? Оклад старшего техника всего девяносто рублей. Отсюда вычесть тринадцать процентов подоходного налога, шесть процентов за бездетность и один за профсоюз. Вот уже осталось семьдесят два рубля. Ещё надо за квартиру заплатить, за свет, за газ, проездной купить. На оставшиеся шестьдесят рублей особо не разгуляешься, хватает только на еду и сигареты, да и выпить иногда.
Побрызгав в лицо тёплой водичкой из под крана, Толик посмотрел на себя в зеркало и решил, что сегодня можно не бриться, и так хорош. Джинсы высохли только в местах соприкосновения с трубой, что почему-то называлась полотенцесушителем. Придётся гладить брюки, другой одежды у него не было. Со старым утюгом обращаться надо было осторожно. Сетевой провод, сотни раз перекрученный и из-за этого лишённый в некоторых местах изоляции, мог долбануть током или устроить иллюминацию.
Он почти погладил брюки, оставалось всего ничего, но тут провод всё-таки замкнул. Вырвался сноп искр и погас свет. Толик выдернул отвалившийся провод из розетки и пошёл на лестничную клетку включать пробки. Когда возвращался, баба Маня уже поджидала его с вопросами. Интересно ей, что вдруг случилось, как и почему?
– У меня утюг сгорел, даже брюки не успел погладить.
– Подожди, я тебе сейчас свой принесу – обрадовала его баба Маня. Через минуту она вышла из своей комнаты, прогибаясь под тяжестью здоровенного утюга. Наверно этот утюг достался ей по наследству от бабушки. Чугунный, с закрывающейся на крючок крышкой, он весил килограмм пять, не меньше. Похоже, что для его нагрева внутрь накладывали горячие угли. Толик прибалдел от одного вида утюга, и даже представить не мог, что с ним делать.
– Да не смотри ты на него так, поставишь на газ, нагреется, и гладь себе на здоровье.
– Спасибо баб Мань. У меня ещё мой утюг не остыл, а гладить совсем немного осталось. Если не успею, тогда придётся ваш на газ ставить.
Хотя Толик не успел нормально догладить брючину, но проводить эксперименты с доисторическим утюгом не стал. Лучше так пойти, а то ещё прожжешь дырку, тогда идти вообще не в чем будет. Он ещё не решил куда пойдёт, на работу или в поликлинику. Даже градусника у него нет температуру померить. Решил, сначала в поликлинику сунется, если народа немного, да вдруг ещё и температура есть, лучше три дня на больничном посидеть. Заодно с коробочкой разобраться.
В поликлинике народа было так себе, не то, чтобы много, в очереди постоять можно. Температура оказалась не большой, но на больничный потянула. Через полтора часа он вышел из поликлиники с больничным. Потратив двушку, он сообщил своему начальнику, что заболел, и что на работе появится не раньше чем через три дня. Начальник пожелал быстрейшего выздоровления.
По дороге домой зашёл в аптеку и купил анальгина. На всякий случай, не доверяя современной медицине, зашёл и в продуктовый магазин за четвертинкой водки. Дома выпил анальгина, но голова как была словно ватой набитая, так и осталась. Через полчаса, не дождавшись облегчения, приступил к лечению своим методом. Заварил покрепче чая, а в чай добавил водки. После второй кружки такого чая страшно захотелось спать. Он не стал сопротивляться.
Проснулся уже без головной боли, но зато в голове было так пусто, как будто там кто-то сделал генеральную уборку. Мысли, если и появлялись в этом пустом пространстве, то, не найдя за что зацепиться, бесследно исчезали. В таком тупом состоянии он провалялся с полчаса. Наконец начало чего-то проклёвываться, появилось какое-то шевеление в мозгах, и даже осознанные мысли, в основном о коробочке.
– «Что это за штучку такую он нашёл? То, что она куда-то его перемещает, это ясно. Только вот куда? Что за данные он вводил? Координаты места? Не слишком ли их много? Ведь раз восемь на ввод нажал прежде чем его перенесло в этот лес. Время там точно присутствовало. Он давил одни единицы, и пробыл в лесу один час. Надо попробовать другие цифры понабирать, жалко выбор небольшой».
Толик взял в руки «штучку». С виду мёртвый пластик. Прикладывать к руке не спешил, хватило прошлого раза. Без предварительной подготовки решил не действовать. Для начала оделся потеплее, правда левую руку надо было оставить голой по локоть, а то вдруг коробочка не сработает через одежду, поэтому куртку одел всего лишь на правую руку. Положил в карманы два коробка спичек, самый острый нож, был бы топорик, взял бы и его. На всякий случай парочку бутербродов и бутылку с чаем (термоса у него к сожалению тоже не было). Он бы взял ещё чего-нибудь, но посмотрев по сторонам, не нашёл ничего такого за что зацепился бы его взгляд.
Пора. Он приложил к руке «штучку». Сразу экранчик засветился, что-то там поморгало, пробежали какие-то сообщения, которые Толик даже не пытался прочитать, во первых: они слишком быстро сменялись, во вторых: видно было только начало и конец. А вот появилась и знакомая надпись: «Введ………………….у» и под ней цифры. Только что вводить? Опять единицы не хотелось, решил попробовать девятки. После седьмого нажатия на ввод включился обратный отсчёт. Как только дошло до ноля, Толик снова оказался в лесу. На этот раз снега не было, да и вообще деревья стояли зелёные, только редкие листья выделялись своей желтизной.
– «Конец лета или начало осени» – подумал Толик, – «только куда опять меня занесло? Тот же лес или нет? Можно думать много я тогда в темноте рассмотрел?»
Он огляделся. Лес как лес, ничего особенного. Можно прогуляться, только вот оделся он не по сезону. Прошлый раз замёрз, а теперь жарковато будет. А грибов-то сколько. Он нагнулся, чтобы сорвать красивый белый гриб, но тут увидел тапочки. Это были его тапки, которые он потерял в первое путешествие. Значит, второй раз он попал в одно и тоже место, только вот со временем неувязочки, вчера здесь ещё зима была.
 Толик поднял тапочек. У него появилось такое ощущение, что этот тапок провалялся здесь не один год. Подошва расслоилась, а тряпичный верх расползался прямо у него в руках.
– «Да, тапочек я лишился, но, кажется, приобрёл отличную штучку. Неужели это машина времени? Вот кто бы ещё научил правильно ею пользоваться».
Толик посмотрел на экран. Обратный отсчёт показывал «09.05.33».
– «Так, я набирал все девятки, значит, если не ошибаюсь, мне тут ещё девять часов торчать. Многовато. Так что же, если это машина времени, то я где-то в прошлом. Точнее не где-то, а в сентябре девятого года. Ага, от рождества Христова. Надо же, Иисусу Христу сейчас всего девять лет? Мальчишка. Впрочем, не до него сейчас, разобраться бы со своими проблемами».
Толик выбросил испорченный тапочек и внимательно пригляделся к соседним деревьям. Точно то место, вот и обгорелая сосна. Кстати, не так уж и сильно обгорела, а ночью казалось, что чуть ли не весь лес горит. А погодка-то, душа радуется, одно удовольствие побродить по лесу, да грибы пособирать. Солнышко светит, тепло, запах лесной, не то, что в квартире, а грибов-то сколько…
Куртку пришлось снять, жарко. И жарко даже не из-за того, что тепло, а оттого, что мыслей в голове столько крутится, сколько в другое время и за неделю не приходит. А ведь действительно есть о чём задуматься. Толик любил фантастику, но одно дело читать про вымышленных героев, совсем другое самому попасть в фантастическую ситуацию. А самое главное, какие возможности перед ним открываются, ведь столько можно увидеть.
Хотя много ли увидишь в прошлом, если всё время попадаешь в одно и то же место. Пешком отсюда далеко не уйти. Дикий лес, непуганые звери, да и людей неизвестно каких здесь можно встретить. Получишь дубиной по голове или стрелу в спину, вот и закончатся все твои путешествия. Не очень-то приспособлен современный городской житель к таким приключениям.
– «И правда, а вдруг сейчас медведь прогуляться здесь захочет? И чего я буду делать? На дерево что ли лезть? И потом как дураку сидеть так целых девять часов? Нет, должен же быть какой-то вариант экстренного возвращения. Знать бы какой».
Толик присел на поваленное дерево, положил рядом куртку и, глядя на экран, стал думать. Только чего тут придумаешь, вариантов имелось не так уж и много. Жалко, что инструкции по применению в сумочку не положили, проблем было бы меньше.
– «Может, на сброс нажать?» – Толик надавил на сброс. Обратный отсчёт остановился. Пока думал, на что бы ещё нажать, на экране снова появился уже знакомый отсчёт, но не пятисекундный, а продолжение того девятичасового.
– «Ага, а на сброс всё-таки реагирует», – Толик два раза ткнул на сброс. На экране появилась пятёрка, потом четвёрка… Он едва успел схватить куртку, как оказался у себя дома. На экране снова появилась пятёрка, потом четвёрка. При счёте ноль изображение исчезло, и штучка отвалилась от руки. Толик, слегка обалдевший от последних событий, сел на диван.
– «Как бы убедиться, точно ли это машина времени, или нет. Самый простой способ – это прыгнуть дней на несколько назад и убедиться, что дата именно такая, на которую рассчитывал. Но как на этой штучке установить год, если нельзя набрать ни семёрку, ни шестёрку? Ближайшее прошлое, в которое можно попасть, 1929 год. А что там было в это время? Историю надо было учить. Ленин умер в двадцать четвёртом, а после него был Сталин. А что я знаю про Сталина? А при чём тут Сталин? Я с ним встречаться не собираюсь. Так что можно попробовать, надеюсь, что отличу двадцать девятый год от семьдесят шестого».

3

Приняв решение, Толик набрал 1929 год. Чтобы не мёрзнуть выбрал середину дня первого сентября. Оказался в каком-то огороде прямо на грядке с морковкой, а перед носом висело яблоко. Он сорвал яблоко, потёр о свой свитер пока не заблестело, и откусил. Вкусная антоновка брызнула соком. Посмотрел по сторонам; грядки, яблони, а метрах в десяти деревянный дом.
Из будки, что рядом с домом, гремя цепью, вылезла большая лохматая псина. Увидев чужого, начала громко лаять. Скорее не лаять, а глухо гавкать, размеренно, с чувством собственного достоинства, не то, что некоторые, захлёбываясь и с остервенением, пытаясь сорваться с цепи. Под непрекращающийся лай собаки Толик махнул через забор на улицу. Лай, который подняла псина, подхватило кажется всё собачье поголовье деревни.
Несколько поворотов, и он выбрался на широкую дорогу. До этого момента люди Толику не попадались, здесь же ему навстречу шли две девушки. Девушки, как девушки, обе с короткими причёсками, такие и в его время носили, но не часто. Да и платья похожие он видел, только вот обувь такую точно в 1976 году не носили.
– Здравствуйте, – это девушки поздоровались.
– Здравствуйте, – несколько растерянно ответил Толик, как-то в Москве не принято здороваться с первыми встречными, это только в деревне, куда он ездил летом к тётке, могли поздороваться совершенно незнакомые люди. – Извините, пожалуйста, не подскажете, как эта деревня называется, а то я здесь в первый раз?
– Мазилово. Наши родители здесь дачу снимают. – Девушки оказались разговорчивые. – А вы тут просто так, или тоже хотите дачу снять?
– Да нет, я тут случайно.
– Жаль, а то скучно здесь.
– Давайте развеселю. Вот скажите, какой сейчас год?
Девушки переглянулись, немного помялись кажется озадаченно, наконец, та, что светленькая ответила: – двенадцатый.
Тут уже настало время озадачиться Толику: – тысяча девятьсот двенадцатый?
– Нет, двенадцатый год революции.
– «Оригинально», – подумал Толик, – «они здесь что, новое летоисчисление завели, или разыгрывают меня? А впрочем, какая разница, к семнадцати прибавить двенадцать получится двадцать девять. Значит, я не ошибся», – а вслух произнёс: – ну, да. А как до Москвы добраться?
– А вы в Москве живёте?
– Да.
– А если не секрет, где?
Тут Толик задумался. Не говорить же им, что живёт между метро Пионерская и Филёвский парк. Это же то же самое Мазилово только в будущем. Надо было что-то придумать. Он даже вспотел, и не мудрено, мало того, что надо было срочно напрягать мозги, так ещё и жарко в свитере, погодка стояла тёплая, точно больше двадцати градусов. Девушкам-то хорошо в их лёгких платьицах, а тут поди угадай заранее в какую погоду попадёшь. С него самой первой попытки хватило. Намёрзся.
– На Дорогомиловской заставе, – нашёлся Толик, хотя тут же подумал, что тогда должен и про Мазилово знать, здесь ведь недалеко.
– Это рядом с Брянским вокзалом?
– «Ни фига себе, какой ещё Брянский вокзал? Может Киевский так раньше назывался? Совсем историю не знаю», – мысленно почесал затылок Толик, а вслух ответил: – да, рядом.
– Ой, а мы тоже недалеко живём, на Плющихе.
– «Во влип. Сейчас ещё парочка вопросов, и во мне признают вражеского шпиона». – Он в принципе не прочь бы поболтать с симпатичными девушками, но лучше всё-таки в своём времени. Пришлось быстренько попрощаться: – извините, мне пора.
Девушки с видимым сожалением попрощались, а Толик быстрым шагом направился в ту же сторону, что и шёл раньше. Краем уха он всё же успел уловить: – не везёт нам Машка на женихов, вон этот, какой симпатичный, а сбежал, и двух минут не поговорил.
Через пять минут он подошёл к большой дороге. Большая – это несколько громко сказано, но, по крайней мере, больше той, по которой он шёл и, судя по всему – это было Можайское шоссе. Машин не наблюдалось, но зато впереди в сторону города шло несколько человек. Машинально Толик свернул в сторону города, хотя, что ему там делать, ведь главное уже известно, и его штучка это точно машина времени.
 Маленькая такая машина времени индивидуального пользования, слегка подпорченная и без инструкции. Удобная вещичка, наверно из будущего. Может там у них в будущем каждый имеет такую машинку, хотя вряд ли, а то встречали бы мы этих любителей посмотреть прошлое каждый день. А вот не встречаются, хотя машинки теряют. И на том спасибо.
Он уже порядком прошёл, когда навстречу появился автобус. Нос у автобуса не тупой, как у современных, а как у грузовика. Похожие автобусы он видел в деревне, когда ездил в гости к тётке. Автобус притормозил рядом с Толиком. Кондукторша объявила остановку: – «Еврейское кладбище. Следующая – Кутузовская изба». – Из битком набитого автобуса, словно сейчас был час пик, вывалилось всего два мужика.
– Паря, табачку не найдётся? – услышал Толик. Он посмотрел на отъехавший автобус, на двух мужиков, одетых в какие-то замызганные одежды, и так, как никого рядом не было, понял, что обращаются к нему.
– «Ну вот, и здесь стрелков хватает» – подумал он, и нехотя вытащил пачку «Явы».
– Вася, ты посмотри какие цигарки. Нет, ты только посмотри – Мужик выхватил из рук Толика пачку и тыкал своему дружку Васе ею под нос. – Такие только у нэпманов недобитых бывают. Надо же, рядом с кладбищем, и живой нэпман.
Толик с ужасом понял, что нарвался на каких-то бандюг. Дёрнул его чёрт топать по этой дороге, любопытство в заднице заиграло. Да ещё пачку с сигаретами вынул, догадался. Нет ещё здесь таких, и неизвестно, скоро ли будут. Резко развернувшись, он задрал рукав, два раза надавил на «сброс», и сразу бросился бежать. Сзади слышался топот. Не хотели его просто так отпускать. Толик прибавил хода и … врезался ногами во что-то.
 По инерции завалился вперёд и головой долбанулся о вдруг появившуюся перед носом стену. В глазах взорвался сноп искр. Он ждал, что на него навалятся эти грязные мужики, и не сразу сообразил, что он уже в безопасности у себя дома, и лежит на диване о который споткнулся. И стенка его родная, и шишка на лбу тоже уже родная.
В дверь осторожно постучали. Это соседка интересовалась, что у него случилось, и откуда такой грохот. Толику сейчас было не до разговоров. Он буркнул, что мол всё в порядке, уселся на диване и, потирая шишку, стал укладывать в голове всё, что с ним произошло за сегодняшний день. А событий случилось достаточно.
Ещё и суток не прошло после дурацкого звонка Козла, а кажется, что это было так давно, словно в другой жизни. Да и звонок-то получился не таким дурацким. Если бы не он, то не попалась бы к Толику в руки эта «штучка». А ведь перспективы какие. Бог с ним с прошлым, нечего там особо делать. Одни неприятности от него. И тапок лишился, и чуть к бандитам в руки не попал, и даже шишка на лбу, да ещё простуда.
Нет, надо в будущее заглянуть, там наверняка интересней. Может прихватить оттуда чего-нибудь удастся. А сколько всего нового можно узнать. Точно, но только не сегодня. Хватит на сегодня приключений. Да и поесть бы чего-нибудь, а то весь день голодный. В серванте нашёлся пакетик с польским куриным супом. Надоели эти концентраты, но за неимением лучшего приходится есть то, что есть.
На кухне как всегда бардак. Толику лень наводить порядок, а баба Маня и видит плохо, да и здоровье не то. Только налил воды в кастрюльку, как баба Маня появилась на кухне. Скучно ей сидеть одной в комнате, пообщаться захотелось. И тут Толику вдруг в голову пришла мысль, а не расспросить ли ему про прошлое бабу Маню, вдруг чего интересного расскажет.
– Баб Мань, а вы давно здесь живёте?
– Давно, ещё до войны вышла замуж за своего Петю. У него тут свой дом был. А Петенька мой с войны не вернулся, вот и живу с тех пор одна. Это уже в шестьдесят втором деревню сносили и переселили в этот дом.
– А до этого тоже здесь жили?
– Нет, до этого с родителями жили на Плющихе, а здесь дачу снимали. Вот здесь со своим Петенькой и познакомилась.
Толик насторожился. Плющиха, про эту улицу он недавно слышал, да и про «дачу снимали» ещё не выветрилось из его головы. Машка, да ведь бабу Маню считай, так же зовут. Интересно, интересно. Он уже забыл про свой суп, неужели первой, кого он встретил в прошлом, оказалась его соседка.
– Баб Мань, а у вас фотографии того времени остались?
– Как же, есть. Пойдём ко мне в комнату, там в шкафу у меня шкатулка с документами, и фотографии там же лежат.
Толик выключил газ и пошёл вслед за бабой Маней. Кстати, в её комнату он попал в первый раз, раньше как-то повода не было. Обыкновенная обстановка, какая бывает у старушек, то есть никакой новой мебели, всё в основном пятидесятых годов, если не довоенное. В углу несколько икон, а на серванте две фотографии в рамках. На одной баба Маня в молодости, на второй тоже молодая, а рядом с ней такой же молодой мужчина.
– Вот это я с Петенькой, перед самой войной снимались. А здесь, вот на этой фотографии, это уже после войны. Сейчас я другие фотографии достану.
Она начала копаться в шкафу и через пару минут достала оттуда большую шкатулку. Присев за стол, она достала из шкатулки целую стопку бумаг, из которой выудила больше десятка фотографий. Баба Маня по очереди показывала эти старые фотографии, попутно поясняя, что на них изображено.
– А вот это я со своей подружкой Людой. Эх, давно это было, кажется в тридцатом году.
Толик просто замер. С фотографии на него смотрели девчонки, которых он встретил в Мазилово. Ещё и часа не прошло, как он с ними разговаривал, а здесь перед ним картонки из далёкого прошлого. Неужели вот эту бабулю он только сегодня видел такой молоденькой. Нет, Толик никак не мог сопоставить ту смешливую девчонку с бабой Маней. И что только время делает с человеком. А баба Маня что-то рассказывала, но все её слова пролетали мимо сознания Толика, он был просто шокирован таким открытием.
Ночью, ворочаясь на своём диване, он всё вспоминал свои сегодняшние приключения. Завтра всё-таки лучше отправиться в будущее, в год так две тысячи сотый. Что за это время поменяется? Наверно многое.

4

– «Две тысячи сотый год? Неужели, правда? Куда же я попал? И с чего здесь такая темнотень?» – Толик полез в карман за спичками. Первую спичку уронил, вторая – загорелась. То, что попало в круг света, не давало ответ на его вопросы. Похоже на подвал. Бетонный пол, низкий потолок, какие-то трубы под потолком. С труб свисает паутина. Он пошёл вперёд. Было всё равно куда идти, потому, что стен не было видно. Спичка догорела, обжигая пальцы, пришлось зажечь другую.
– «Жалко, не догадался взять фонарик, хотя у меня его нет, но надо купить, чтобы в следующий раз, если попаду в такую ситуацию, не зависеть от спичек. А ведь спички уже второй раз выручают.»
Наконец отыскал бетонную лестницу без перил. На верху лестница упиралась в дверь. Раздвинув паутину, Толик открыл дверь. Не горело ни одного окна или фонаря. Свет звёзд и ущербной луны казался ярким, но безжизненным. Толик брёл по мёртвому городу. Не так он представлял себе будущее. Не похоже, что была атомная война, все дома целые, даже в окнах стёкла не разбиты. Но дома какие-то мелкие, выше пяти этажей ни одного не попадалось. Зато часто встречались странные сооружения напоминающие минареты. Но и в них никого не было.
Через час, когда уже надоело бродить по безлюдным улицам, он вдруг услышал заунывное пение и пошёл на голос. Звуки раздавались как раз из здания необычной постройки. Толик вспомнил, что видел по телевизору, как в таких сооружениях молились мусульмане. Стоило зайти внутрь, как пение прекратилось. Несколько масляных ламп освещали пустое помещение. И тишина.
– «Странно, никого нет, а только что здесь кто-то пел. Не послышалось же мне это? Да и огонь кто-то зажёг, а спрятаться здесь негде. Одни стены».
Звук шагов и эхо от стен казались единственным живым в этой мечети. Огонь в светильниках горел слишком ровно, совсем не колышась, и казался искусственным. Не увидев больше ничего интересного, Толик подошёл к светильнику и присел на корточки. Хотелось отдохнуть, ноги устали от безрезультатных хождений по городу. Не найдя лучше места, он уселся прямо на пол, выложенный разноцветными плитками.
В то же мгновение, словно из стен появилось десятка два странных мужичков. Все как братья близнецы. Лица покрыты буйной волосяной растительностью, из которой торчали только внушительные носы да блестели глаза. Они молча надвигались на Толика. Почему-то вспомнился Герберт Уэллс с его морлоками. По спине прошла волна холода, а в голове появилась провокационная мысль: «Ведь сожрут».
Собственно говоря, мысль появилась не просто так, уж больно голодные взгляды бородатые бросали на него, а внушительные тесаки в их руках не обещали ничего хорошего. Толик сам не заметил, как оказался на ногах и стал медленно пятиться к выходу, но, оглянувшись назад, остановился, потому что выход был уже перекрыт.
– Хади, ону йейелим.
– Бираз кючюк, ама нормаль.
Толику показалось, что обсуждают его кулинарные кондиции.
– «Пора линять», – он засучил рукав и стал давить на сброс. Ничего не получалось, палец почему-то проходил через «штучку», как через привидение. А тем временем кольцо вокруг Толика медленно сжималось, а он всё давил и давил на несуществующую кнопку и был не в силах делать что-нибудь другое. До него уже доносился смрадный запах, а ближайший бородач занёс над ним свой тесак. Ещё секунда и…
Толик вскочил и проснулся. Указательный палец правой руки судорожно давил на запястье левой, как раз на то место, где располагалась бы кнопка сброс, если бы «штучка» в этот момент находилась на руке. Хриплое дыхание вырывалось из его горла, сердце бешено стучало, а всё тело покрывал холодный липкий пот.
– «Да, ну и приснится же такое. Наверно, слишком много думал об этом путешествии. И не мудрено. О чём же ещё думать? О таком только в фантастических романах прочитать можно, а тут всё наяву. Хотя, теперь желание попасть в две тысячи сотый год что-то поубавилось. Нет, надо куда-нибудь поближе отправиться. Что у нас самое ближнее, тысяча девятьсот девяностый год? Вот туда и перенесёмся».
Толик встал с дивана, прошёл на кухню и поставил чайник. Пока тот грелся, он открыл форточку и закурил. На улице ещё ночь, но не такая тёмная, как во сне. В мокром шоссе отражались фонари и фары редких автомобилей. Светились окна в подъездах, да и в нескольких квартирах ещё не легли спать. Всё это успокаивало. Чайник стал издавать пыхтящие и булькающие звуки, и Толик, выбросив сигарету в форточку, сел пить чай.
– «Решено, не буду забираться так далеко в будущее. Девяностый год – это нормально, за четырнадцать лет перемен тоже должно хватать. Посмотрю, что за это время изменилось, оценю обстановку, тогда может, и двинусь дальше. Действительно, зачем мне такие резкие скачки? Вон в прошлое всего-то на пятьдесят лет углубился, а как себя неуверенно чувствовал, словно в другой мир попал».
Спать совсем не хотелось, делать было нечего. Толик вернулся в комнату и стал одеваться. Распихал по карманам вещи, что могли пригодиться, прислонил к руке «штучку», и отправился в сентябрь тысяча девятьсот девяностого года.

5

В этот раз он очутился на своей лестничной клетке. Всё вроде бы знакомо, только время оставило свой след, а ремонтом подъезд не баловали. Краска во многих местах облупилась, на стенах полно надписей, половина из них – нецензурные. Часто поминался какой-то Виктор Цой. Толик не помнил, чтобы такой жил в их подъезде. Наверно кто-то из молодёжи. Потолок чернел от прилипших горелых спичек, а ещё запах. Запах кошачьей мочи, тухлой капусты и блевотины. Поморщившись, Толик спустился вниз. В свою квартиру заходить не стал, наверно боялся встретить там самого себя состарившегося на целых четырнадцать лет.
Выскочив из подъезда, вдохнул свежего воздуха. Первое, что бросилось в глаза, это обилие мусора. Словно целый месяц здесь никто не подметал. Такое ощущение, что государство решило сэкономить на дворниках. На первом этаже громко работал телевизор, и из открытого окна слышались последние новости. Сообщали об убийстве какого-то священника.
– «В наше время о таких вещах с экрана телевизора не говорили. Об убийстве, да ещё священника. С чего бы это?» – Толик пожал плечами, и отправился в сторону метро. Погодка была просто отличная, тепло, солнышко и это девятого сентября. Да, удачно он выбрал день. Справа от метро возвышались два новых дома, которых не было в его время. Хоть чего-то новенькое, за четырнадцать лет могли бы и больше построить.
Недалеко от метро рядом с магазином стоял целый ряд бабуль с разной ерундой. Никто их не гонял, торговали спокойно, как будто тут каждый день проводят. Толик поинтересовался почём у них сигареты, услышав цену, присвистнул. Хотел обозвать спекулянтками, но не стал, кто их знает, какие сейчас порядки. Подошёл к табачному киоску и понял, почему сигаретами торгуют бабки. На полках стояла только какая-то болгарская дрянь, да и то по талонам.
– «Дожили, с куревом проблемы, только у спекулянтов купить можно. Собственно, пока у меня есть чего курить, а дома сигарет куплю без проблем. Интересно, с чем у них тут ещё напряжёнка?»
Он зашёл в магазин. Пустовато что-то. Полки блистали чистотой. Даже хлеба не было. Стояла очередь за мороженой треской. Те, кому досталось, спешили к кассам, а вместе с деньгами почему-то подавали паспорт. Продавцы, посмотрев в паспорт, пробивали чек, правда, не всем. Одна тётка громко возмущалась, что забыла паспорт, и что нет такого закона, чтобы всё продавать по прописке.
Толик, глянув на такое безобразие, поспешил на выход. Покупать он и так ничего не собирался, но понял, что даже если захотел бы, то ему навряд ли что-то продали. Не спеша добрался до метро. Зашёл в вестибюль, как обычно опустил пятачок, спустился вниз и сел в вагон, что ехал в центр. Первое, что сделал в вагоне, подошёл к карте.
Вот тут изменения были, вместо привычной карты увидел новую. Новые станции, новые ветки. Даже в Чертаново метро провели. У него не было определённой цели куда ехать, решил, что прогуляется по центру и просто поглазеет. Доехал до Калининской, долго переходил на Боровицкую. По дороге попалось насколько нищих. Толик от такого зрелища сначала даже впал в ступор, чтобы в метро, да ещё и нищие. А народ даже внимания особого на них не обращал.
Боровицкая понравилась, побродил минут пять и сел в поезд до Чеховской. Здесь решил выйти на улицу Горького прогуляться. У кинотеатра как всегда толпился народ. На другой стороне улицы тоже стояла толпа. Толик удивился, чего там интересного, вроде кафе Лира никогда не пользовалось особой популярностью, да ещё среди белого дня. Решил удовлетворить любопытство. Оказалось, что на месте кафе стоит какой-то Макдоналдс – американский ресторан.
– «Что же там такого необычного? Такая очередь. Хотя интересно, чем кормят в Америке, и за какие деньги». – Толик просочился через заградительные барьеры. В очередях он стоять не любил, и обычно не стоял. Пробившись внутрь, он стал изучать прейскурант. Цены не радовали. Какой-то бутерброд под названием «Биг Мак» стоил целых три рубля и семьдесят пять копеек. Хотел соблазниться на фанту в фирменном стаканчике, но пожалел денег и, не переставая глазеть по сторонам, поплёлся к выходу.
Не дойдя до выхода, передумал. Хотелось есть, к тому же привлекало красивое оформление. Всё-таки разорился на обычный гамбургер и фанту. Съел, запил. Так, ничего особенного. За такие деньги он у себя дома купил бы целый десяток котлет, даже не котлет по шесть копеек, а бифштексов по тринадцать и батон хлеба, наделал бы десяток таких же гамбургеров, ещё бы и на пару бутылок пива финансов хватило. Нет, буржуйские штучки может и красивые, но цена явно завышена.
На улице вовсю светило солнце. Толик медленно побрёл в сторону кремля. Здесь уже были заметны перемены. Некоторые магазины исчезли, а на их месте красовались различные конторы. На Манежной площади попал на митинг. Лысый мужик с мегафоном призывал всех не полагаться на президента, не верить правительству, а записываться в их партию.
– «Ни хрена себе» – подумал Толик, – «агитация против правительства, а все стоят, разинув рты, и слушают. Что творится, даже милиция не вмешивается, тоже стоит и уши развесила. Да, в моём времени этот с мегафоном и минуты не покричал бы, живо скрутили бы люди в штатском, а потом его лет пятнадцать в Москве никто не увидел бы. Да что там пятнадцать лет, вообще никогда. Что-то у нас в СССР круто поменялось, хотя внешне не так заметно. И ещё партии какие-то. Как же КПСС допустила конкурентов? Сплоховали коммунисты. А президент? Неужто у нас в стране появился президент? Надо газет что ли купить, а то совсем не в курсе событий. Интересно всё же».
Но газет Толик так и не купил. Как оказалось в воскресный день выходной не только у людей, но и у газет. Рядом с метро продавали печатную продукцию, но это был какой-то стриптиз, если не порнография. Сделанная на плохой бумаге, да ещё некачественной ксерокопией, эта продукция стоила не меньше трояка. И ведь кто-то покупал. А торговцев на улице было много. Складывалось впечатление, что чуть ли не половина жителей решила выйти на улицу и поторговать.
Толику надоело толкаться в этих людских водоворотах и он решил, что на сегодня разведки хватит, и пора возвращаться. Заскочив в первый попавшийся подъезд, он пошарил по почтовым ящикам, реквизировал оттуда две газеты и «Огонёк», а потом нажал два раза на сброс, и через пять секунд был у себя дома.
Дома он обратил внимание на то, что с момента его выхода в девяностый год и до возвращения, здесь в его настоящем времени прошло не больше минуты, хотя его прогулка длилась часов пять, не меньше. Ещё не зная, как использовать этот факт, он отложил его в памяти.
Журнал и газеты изучал долго, на улице уже рассвело. Общее впечатление от путешествия и газет было далеко не радостным. Ладно, коммунисты потеряли единовластие, Толик никогда не приветствовал засилье одной партии. Но, от наличия целой кучи новых партий, порядка, как он понял, не прибавилось. В политике бардак, похоже, что СССР скоро развалится. Республики свободы от России захотели, кругом какие-то национальные конфликты.
Президента избрали. Со штатов что ли пример взяли? В республиках тоже президенты, а в городах мэры. Что ещё с запада передерут? Даже не верится, что придётся жить в такое время. А жизнь-то какая? Мало того, что очереди в магазинах только увеличились, так ещё и продуктов меньше стало. А с сигаретами вообще беспредел какой-то. Надо в девяносто первый год махнуть, проверить вдруг там ещё хуже будет? Вот тебе и светлое будущее. Почитаешь, и не захочется такого будущего. Преступность растёт со страшной силой, СПИД какой-то объявился, мало без него венерических болезней.
Улицы в базар превратились, словно народу больше делать нечего, как торговать да на митингах толкаться. Он прошёл-то по городу всего ничего, а митингующих видел не меньше чем в шести местах. Не понял Толик такой жизни. Голова пухла от мыслей, и он решил, что не будет забивать мозги чужими проблемами, а лучше немного поспит. Всё-таки он устал, да и простуда не придавала бодрости.

6

Все эти перемещения во времени сбили внутренние часы Толика. Он проснулся в два часа дня хотя и вполне здоровым, но с ощущением, что сейчас раннее утро, а так же, что он уже неделю не ходил на работу. А ещё хотелось есть так, что готов был сожрать собственные башмаки. А дома с едой напряжёнка. Пришлось пройтись до кулинарии, заодно купил целый блок «Явы», наверно под влиянием тех эмоций, что получил в девяностом году.
На улице всё та же сырость, если бы не путешествия, то солнца за эти дни так и не увидел. Дома он изготовил себе «биг мак» ничем не хуже американского и запил его лимонадом, который показался даже вкуснее хвалёной фанты. Вот и пообедал, теперь можно отправляться в 92 год и посмотреть, что там хорошего. Здесь погода не располагала к прогулкам, может там повезёт.
Первое сентября, полдень. Опять разрисованный подъезд, вонища, а на улице жара, как будто в лето попал. Чище вроде не стало, Толик поморщил нос и пошёл по стандартному маршруту к метро. Сразу бросилось в глаза обилие палаток. Палатки стояли в ряд, как раньше стояли на этом месте в 90 году бабули. Но и бабули не исчезли с улицы, просто их вытеснили в другое место. Цены Толика чуть не убили. Его зарплаты не хватило бы даже на бутылку водки. Закуска была ещё дороже.
– «Однако. Что же здесь происходит? Как народ живёт с такими ценами? И ведь покупают. Интересно, а в магазинах такие же цены?» – Толик в раздумье зашёл в магазин. И там цены не обрадовали. – «Это какую же зарплату надо иметь, чтобы с голодухи ноги не протянуть? Кошмар. Может теперь мне моих денег и на метро не хватит?»
На дверях метро были приклеены какие-то плакаты с бабочками и тремя буквами «М», а автоматов для размена монет на пятачки не было. Проезд стоил рубль, а вместо пятачков в кассах продавались жетончики. Толику сразу расхотелось ехать на метро. Он пошёл к пруду. Там, пользуясь тёплой погодой, люди не только загорали, но и купались.
– «И чего мне тащиться куда-то в центр, надо пользоваться возможностью и искупаться. Когда дома лето наступит? Ждать больше полугода, а тут купайся – не хочу».
Он выбрал себе местечко и начал раздеваться. Когда почти снял рубашку, вспомнил про штучку.
– «Вот чёрт, и чего теперь делать? Искупался, называется» – Толик снова нацепил на себя рубашку. – «Ну хоть ноги намочу».
Он снял джинсы, закатал повыше рубашку и зашёл в воду. Всё хорошо, но удовольствие не то. Хотелось понырять, поплавать, а так, что за купание. Побродив минут пять по пояс в воде, выбрался на берег. Из всех вещей, что он оставлял на берегу сиротливо лежал лишь один носок.
От такой наглости Толик просто остолбенел. С минуту он стоял неподвижно, потом поднял носок и пошёл вдоль берега, поглядывая по сторонам. Он ещё надеялся, что кто-то просто пошутил, сейчас шутка закончится, и он получит свою одежду обратно. Напрасно надеялся, кроме нескольких сочувствующих взглядов он ничего не получил. К тому же случайно наступил на разбитую бутылку и порезал ногу. Был бы маленьким, наверно заревел бы.
– «Чёртово будущее, что за люди здесь? Позариться на уже поношенные вещи. Это какими жлобами надо быть». Козлы, козлы, козлы! – Последние слова Толик выкрикнул уже вслух. Не обращая внимания на людей, он засучил рукав и нажал два раза сброс.
Дома зашёл в ванну, промыл рану на ноге. Оторвал кусок от простыни и забинтовал ногу. Злость всё не проходила. Ему хотелось вернуться чуть пораньше, чтобы со стороны посмотреть, кто же спёр его одежду, а заодно и накостылять этому чуваку по шее. Правда возникал вопрос, одежду у него всё-таки спёрли, и это свершившийся факт, что случится, если он помешает вору? Может, просто самому забрать одежду, и тогда не будет никаких накладок?
Тут он ещё более озадачился. Что же получается, одежда пропала, если он не хочет терять её, то надо вернуться и забрать. Но её уже кто-то забрал. Если это сделал он, то выходит, что его поступки предопределены. Хотя он этого ещё не делал, но сделает обязательно, потому что это уже было. Или не было?
А его встреча с бабой Маней в двадцать девятом году. Помнила ли она её до того, как он туда отправился? Ведь для него это событие произошло в семьдесят шестом, а для бабы Мани в двадцать девятом. Какой-то логический тупик. Нет, зачем в какие-то логические дебри залазить, без штанов останешься. И Толик решил всё-таки вернуть свою одежду. Но одеваться всё равно надо, ведь не попрёшся от своего подъезда до пруда в таком виде.
Толик надел последние брюки и последние ботинки. Набрал время на десять минут позже предыдущего, но после нажатия на «ввод» отсчёт не включился, а появилась надпись «Не кор………..а.» Повторный набор закончился тем же. Тогда он изменил время на «11.29» и перенос состоялся. До его предыдущего появления здесь оставалось ещё тридцать одна минута, а что делать до этого времени Толик не знал. Торчать в подъезде не хотелось, и он решил прогуляться.
Выйдя из подъезда, похромал в сторону от метро. Метров через триста увидел небольшую очередь перед каким-то окошком. Сначала подумал, что народ сдаёт посуду, но над окошком была вывеска «Обмен СКВ». Любопытство не дало пройти мимо. Рядом с окошком он увидел ещё одну маленькую табличку, на которой прочитал: «Доллар – покупка – 190 рублей, продажа – 220рублей», а чуть ниже: «Немецкая марка – покупка – 130рублей, продажа – 160рублей».
– «Вот те раз! Это что же, теперь и валютой можно свободно торговать? У нас бы за такие дела сразу посадили, а то и расстреляли. Вот это дела».
Толик минут пятнадцать стоял недалеко от окошка и глазел, как народ покупает доллары. Марки почему-то не покупали. Он обратил внимание, что рубли стали совсем другими. Подошёл поближе, чтобы посмотреть на новые деньги, но на него так взглянул один здоровый парень из очереди, что сразу пропало всё настроение смотреть.
– «Вот чёрт, ну и рожа у этого типа. Кажется с говном был готов сожрать меня за свои деньги. А я ведь только посмотреть хотел. Нет, точно, в этом времени одни жлобы живут. Ладно, пойду возвращать свою одежду».
Но вернуть одежду так и не удалось. Как только время приблизилось к двенадцати часам, включился обратный отсчёт, и Толик снова оказался у себя дома. Его выкинуло из девяносто второго года без всякого на то желания. То есть, его «штучка» видимо имела какие-то ограничения на пребывание одного и того же лица в одном и том же времени. Вот так отпал один из вопросов. Себя другого с «штучкой» он увидеть не мог.
Но чего делать с одеждой? Ещё пара путешествий, и он останется совсем голым. Нет, он вернёт с лихвой свои потери. Раз у него воруют, то он ответит той же монетой.

7

После долгих раздумий Толик отправился в двухтысячный год. Подъезд приятно удивил. Наверно недавно здесь сделали ремонт. Стены и потолок чистые, но у почтовых ящиков грудой валялись газеты. В основном какая-то «Экстра-М». Толик посмотрел газету, оригинально, сплошная реклама, такого он ещё не видел. У них так бы газеты на полу не лежали, живо определили бы в макулатуру. А тут такая куча, что хватило бы на целую книгу, пусть не на книгу, но на талон с пятью килограммами – точно.
Дверь оказалась запертой на замок и сразу не открылась. Замок кодовый, и если бы на работе не было таких же замков, то неизвестно, сколько бы он простоял перед дверью. На улице наконец-то было удивительно чисто, а вдоль проезжей части стояло много машин, из них больше половины импортных.
– «Неужели жизнь начала налаживаться? Даже не верится. А то с каждым годом становилось всё хуже и хуже. А теперь народ даже богаче стал. В наше время больше трёх машин у дома не стояло, а сейчас вон какая галерея. А машины-то какие, как будто со всего мира понавезли. Интересно, чем меня ещё сегодня удивят?»
Удивила первая попавшаяся девица. Нет, Толика, конечно, не удивили проколотые уши, но пять дырок в одном ухе вроде перебор. Кроме ушей, украшения имели также и нос, и нижняя губа. В индийских фильмах он видел проколотый нос, но вот чтобы губу. Однако когда его взгляд опустился ниже, то оказалось, что и пупок девицы тоже был не обойдён украшениями, и к тому же демонстративно выставлен на всеобщее обозрение.
Почему-то вспомнились папуасы. Если бы Толик знал, какие ещё места у этой девицы отмечены пирсингом, он бы вообще выпал в осадок. Но так, как он не знал даже такого слова, как «пирсинг», да и выражение «выпасть в осадок» в его время ещё не было популярным, то просто прошёл мимо, хотя впечатление и немалое осталось.
Не удержался и зашёл в магазин. Полки просто ломились от продуктов. Новых денег у него не было, а то, что все деньги новые он всё же рассмотрел. Обидно, пива импортного захотелось, выбор как на выставке, а не купишь. А в этом магазине даже затеряться негде, да и не ничего не получишь, пока в кассе чек не выбьешь. Жалко, что у них поблизости нет крупных магазинов, так мелочь, не считая конечно спортивного. Следующий раз надо будет выбираться не из дома, а где-нибудь в центре.
Толик не пошёл к метро, не пошёл он и в спортивный магазин, зачем ему спортивная одежда. Ему нужны джинсы и обувь нормальная. Не знал он, что в двухтысячном году в спортивном магазине можно одеться не хуже, чем в магазине «одежда». В подъезд свой тоже возвращаться не стал, всё равно кода не знает, а просто зашёл за дом, где не было народа, и нажал два раза на сброс.
Дома задерживаться не стал, а сразу пошёл к метро. Деньги ещё оставались, хотя с джинсами спёрли чуть ли не половину всех имеющихся у него финансов. В метро задумался, а куда же ему ехать. Ясно, что в центр, только какой магазин выбрать? Может доехать до «Площади революции» и там выйти, или на «Проспекте Маркса»? А впрочем, надо выбрать место, где никто не увидит, как он сначала исчезнет, а потом снова появится. Да и в будущем появление должно остаться незамеченным. Точно, надо выйти на «Проспекте Маркса» и зайти во двор старого университета.
Когда Толик вышел на Манежную площадь уже в двухтысячном году, он, хотя и старался ничему не удивляться, но не смог. Вот это да! Самой площади практически не осталось. Только у гостиницы «Москва» ещё было свободное место, а Александровский сад загораживало невысокое сооружение с прозрачным куполом. Машины плотным потоком шли в сторону Детского мира, и перейти на другую сторону можно было только по подземному переходу, потому что светофора и «зебры» уже не было, хотя всего пять минут назад в своём времени он их видел.
В переходе, который заодно был ещё и входом в метро, Толик узнал, что название станции сменилось. Теперь вместо фамилии автора «Капитала» вход украшала надпись: «Охотный ряд». В голове закрутилась песенка Визбора: «Слезайте граждане, приехали, конец – Охотный ряд, Охотный ряд». Пройдя по переходу, он увидел вход в подземный магазин с таким же названием. Таких магазинов он ещё не видел. Ходил по магазину, как по музею.
Себя он ощущал последней деревенщиной, которую по недосмотру вдруг пустили в царский дворец. Тут не то, чтобы спереть чего-нибудь, просто зайти в любой из сотни магазинчиков было боязно. Народ вокруг весь разодетый, как на праздник, продавцы, те вообще как с картинки иностранных журналов, а он одет, словно заштатная поломойка. И так обидно стало Толику за свой внешний вид, что он решился и зашёл в первый попавшийся магазинчик.
– Чем могу вам помочь? – продавщица с высокомерным видом глядела на Толика. Весь её взгляд, не смотря на слова, произнесённые приторным голосом, говорил лишь об одном: «и куда тебя занесло деревенщина, здесь тебе делать нечего». Это лишь сильнее разозлило Толика, и он уже не собирался уходить отсюда с пустыми руками. Посмотрев по сторонам, он понял, что попал именно туда, куда нужно. Джинсы, джинсовые костюмы, рубашки, футболки. Подумаешь неизвестная фирма, дизель какой-то, с виду вроде хорошо смотрится.
– Спасибо, я сам разберусь. – Толик начал рассматривать первые попавшиеся джинсы. Он носил сорок восьмой размер третий рост, но те цифры, что были на бирочках, не говорили ему ни о чём. Сразу пожалел, что отказался от помощи, но звать на подмогу девицу, которая, кстати, держалась рядом, не стал. Прикинув на глаз, взял одни джинсы и прошёл в примерочную. Как ни странно, но джинсы оказались будто на него сшитые.
Минут пятнадцать он выбирал костюм и рубашку, а затем, прихватив ещё и футболку, надавил два раза на сброс. Оказавшись во дворе университета с кучей одежды в руках, растерялся, как это он сразу не догадался прихватить с собой какую-нибудь сумку. Пришлось свернуть всю одежду в один большой клубок, и с этим клубком под мышкой ехать через всю Москву домой.
Дома он рассмотрел все свои трофеи. Отличная одежда, странно, что про эту фирму он ничего не слышал. Смущали лишь какие-то похожие на большие пуговицы нашлёпки, расположенные в самых неожиданных местах. На каждом предмете одежды этих нашлёпок было по одной штуке. При помощи плоскогубцев Толик отцепил их. Когда отцеплял самую большую, что была на футболке, вдруг из нашлёпки во все стороны брызнули чернила, и на футболке появилось довольно большое пятно. Да и не только на футболке, руки и лицо тоже были испачканы. Отстирать это пятно не удалось, как не удалось отмыть пятнышки на лице и руках.
– «Значит, эти прибамбасы предназначены для защиты от жуликов. А в чём тогда секрет тех, что не поливаются краской?» – Толик внимательно рассматривал другие нашлёпки, одну даже расковырял. Каково же было его удивление, когда в этой маленькой «пуговичке» обнаружил какую-то электронную схему.
– «Вот те раз! Неужели передатчик? Да, шагнула техника вперёд, и не мудрено, за четверть века должна же электроника развиться». – На всякий случай он взял молоток и раздолбал это штучки. Потом посрезал все бирки, проверил все карманы, в одном обнаружил ненужную наклейку. Собрал все лишние причиндалы, что показались ему подозрительными, и выбросил их на помойку.
Всё-таки ему было как-то не по себе. Никогда он раньше не воровал, и хотя крутились в голове оправдания, мол, это случилось в таком далёком будущем, до которого он может и не доживёт, что у него тоже спёрли одежду, и это просто восстановление справедливости, но червячок по имени «совесть» не давал покоя. Может, он и спокойнее чувствовал себя, если бы знал статистику того времени. А воровали в то время из магазинов много. Потери магазинов в среднем два процента от оборота, и как посчитала статистика, больше пятидесяти процентов уворовывали сами продавцы. Не зря столько защиты было понавешено на одежде. А когда он посмотрел на свои последние растрёпанные ботинки, совесть слегка успокоилась и решила отдохнуть.
– «Вот разберусь с обувью, пусть тогда совесть и вылазит» – Толик нацепил на себя новые джинсы и курточку. Он решил в центр не ездить, а стырить кроссовки в спортивном магазине, что рядом.

8

Выйдя из подъезда уже в будущем, Толик решил срезать путь и пройтись дворами. В соседнем дворе он увидел огромную стопку бумаг похожую на деньги. И размер такой же, и бумага, даже вроде водяные знаки были, только надписи странные: «Билет МММ», а ещё «С. Мавроди». И портрет мужика в очках, наверно этого самого С. Мавроди. И номиналы, от одного билета до десяти тысяч. Он так увлёкся рассматриванием бумаг, что не заметил, как к нему подошёл пожилой мужчина.
– Да, символично. Билеты МММ на свалке, как и сам Мавроди на свалке истории. А может и не на свалке, а где-нибудь отдыхает на островах в своей вилле. А какой ажиотаж с этими билетами был. Народ, чтобы их купить, очередь на ночь занимал, да и шли они прилично, в тысячу раз дороже номинала, а сейчас – бумага.
У Толика в голове зашевелились мысли, что для кого-то сейчас это просто бумаги, а ему может и пригодиться. Он, не обращая внимания на собеседника, начал собирать билеты в сумку, которую на этот раз прихватил. Причём старался взять билеты с большим номиналом. Мужик посмотрел на его действия, что-то хмыкнул и ушёл прочь. Толик полностью набил сумку и карманы, даже за пазуху напихал. Дома почти час считал, на какую сумму смог набрать этих билетов. Оказалось чуть меньше пятидесяти миллионов.
Даже дух захватило от такой цифры, он чувствовал себя миллионером. А если они стоили в тысячу раз дороже номинала? Миллионеры отдыхают, он миллиардер. Но скоро головокружение закончилось, встал вопрос, как реализовать эти билеты в настоящие деньги. Ведь надо знать до какого срока они были в цене, и успеть продать до этого времени. Придётся опять отправляться в будущее и посетить библиотеку. Пролистать подшивки газет. Только за какой год? Ведь он даже не знает когда всё это происходило. Он внимательно посмотрел на билеты. На десятитысячном нашёл год – 1994.
Вот и проблема сразу возникла. Как попасть в девяносто четвёртый год? Ближайшее время, куда он мог отправиться, это двадцать девятое декабря девяносто второго года. И что он будет делать в том времени больше года? Где жить будет? Нет, всё равно такой шанс упускать нельзя, но как выйти из этой ситуации? Ну и задачка. Не мог, что ли этот Мавроди раньше свою деятельность прекратить? Хотя бы к новому девяносто третьему году.
А может найти кого-нибудь в девяносто втором и дать ему задание продать эти билеты, когда срок подойдёт. Конечно не просто так, пообещать ему процентов десять за работу, а потом забрать денежки в девяносто девятом. Только где найти такого человека, да и кто с такими деньгами будет ждать его пять лет? Да, вот они лежат перед тобой миллионы, а ты не знаешь, как их сделать действительно миллионами.
Ладно, что-нибудь придумаем, а точное время всё-таки узнать надо. Недалеко от дома была библиотека, и Толик решил туда наведаться в девяносто девятом году. Одевшись поприличней, он снова отправился в будущее.
Опять он очередной раз вышел из своего подъезда. Мимо него на довольно большой скорости проехал на роликовых коньках здоровенный детина. Погружённый в звуки, которые издавали его наушники, и, не обращая внимания на окружающих, тот мощно рассекал воздушное пространство. У Толика сложилось ощущение, что даже машины не рискнули бы столкнуться с этим любителем роликовых коньков, до того он казался мощным. Кроме этой мощи Толика поразила причёска детины. Длинные чёрные волосы были стянуты в хвост. В его время такую причёску носили только женщины.
А ещё он обратил внимание, что и женская половина начала занимать у мужчин привычки. По дороге ему не попалось ни одной ни в юбке, ни в платье. Все поголовно носили брюки или джинсы. Даже бабули предпочитали брюки. А ведь всего двадцать лет назад в пожилом возрасте такой наряд могли себе позволить только иностранные туристки. Да, вот они ухмылки моды.
До библиотеки добрался без приключений. Начал с подшивок за девяносто четвёртый год. Сначала искал только сведения об МММ, но постепенно заинтересовали и другие события. Например, ему попалась статья об амнистии всех политических заключённых, даже руководителей неудачного государственного переворота 1991 года. Оказывается, у нас ещё и перевороты были. После этого он начал просматривать и девяносто первый год и девяносто второй. Он так увлёкся, что очень удивился, когда библиотекарша сказала, что рабочий день окончен, и лучше придти завтра.
Дома Толик понял, как он устал. Времени всего-то пять часов вечера, а спать хочется, сил нет. Третий раз за эти сутки он улёгся спать. Снились ему билеты МММ. Они сыпались с потолка, на лету превращаясь в хрустящие сотенные. Насыпалось столько, что деньги наполовину загородили окно, но тут открылась форточка, и поднялся сильный ветер. Деньги весёлой стайкой начали вылетать в форточку. Народ на улице стал ловить эти деньги, а Толик всё пытался закрыть окно, но у него ничего не получалось. Наконец его усилия увенчались успехом, а когда он обернулся в комнату, то увидел на полу всего одну бумажку номиналом в десять миллионов. Толик поднял эту купюру и подумал, куда же он пойдёт с такими крупными деньгами, ведь ему никто не сможет дать сдачу.
От расстройства он проснулся. За окном было уже совсем темно. Шелестел нескончаемый дождь. В животе крутился зверь, и требовал пищи. Пришлось идти на кухню и жарить котлеты. Съел все шесть, что оставались, и хлеб весь доел. После чая, наконец, почувствовал, что насытился. Делать ничего не хотелось, даже думать было тяжело. С утра снова тащиться в поликлинику закрывать больничный. Хорошо, что в пятницу, и впереди целых два выходных дня.
Раньше в выходные если он созванивался с друзьями, то обычно устраивали поход или в кино, или в пивняк, а можно было и просто так погулять по центру, поприставать к девицам. А если хорошая погода, то и на природу податься. Но сейчас после недели дождей ни о каком лесе можно не думать, да и по городу шляться в такую погоду тоже не хотелось. Теперь на сон времени еле хватает. С появлением «штучки» он дома в основном только спит. Собственно, в такую погоду особых занятий не найдёшь. Если только в кино сходить. Но сейчас у него есть развлечение поинтересней, чем кино. А почему бы ему ни прыгнуть в 2022 год?

9

Толик так привык при переходе в будущее попадать в свой подъезд, что очень удивился, когда вдруг оказался на улице рядом с каким-то домом. Место показалось ему незнакомым. Дома вокруг все новые, недавно построенные, но деревья растут старые, а ещё клумб с цветами полно. Трава вообще как искусственный ковёр, так и хочется на ней поваляться. В другое время точно бы повалялся, с пивком, а ещё лучше с подружкой. Но сейчас у него всё-таки другая задача. Нужно возместить потери в обуви. Если спортивный магазин остался на старом месте, а сам Толик находится всё же вблизи или на месте своего дома, то идти вроде недалеко.
Сориентировавшись по сторонам света, Толик направился в ту, которая показалась ему правильной. Но наверно всё-таки ошибся. По идее, он уже должен был выйти к магазину, но даже улица, на которой тот стоял, никак не попадалась. Зато попались две девицы в каких-то легкомысленных нарядах. Наверно в такую жару эта одежда и была к месту, но всё-таки где-нибудь на пляже. Две узенькие полосочки ткани, и всё. Причём нижнюю часть назвать юбкой язык не поворачивался, скорее широкий ремешок, который практически ничего не прикрывал, а верхняя полоска вообще была полупрозрачной.
Больше всего его поразило обилие наколок. Причём большинство из них оказались живыми, то есть двигались. Толик во все глаза пялился на девиц, но они на него даже не взглянули. Он даже обернулся им вслед, рассматривая дракончика на спине у одной из девиц, который махал крыльями и изрыгал пламя. А кольцо у неё в носу уже казалось такой мелочью.
– «Ну и мода» – подумал Толик, – «я уж точно кольцо в нос пристраивать не стал бы, что, я дурак что ли, лишишься такого удовольствия, как в носу поковыряться. Эх, жалко фотоаппарата нет, такой снимок бы получился».
Засмотревшись на причуды моды, Толик даже не заметил, как оказался рядом с большим торговым центром. А вот тут народа уже было поболее. Зайдя в магазин, он не знал куда смотреть, то ли на людей и их наряды, то ли на обилие товаров. И каких товаров. И чего тут только не было. Взгляд сначала никак не мог задержаться на какой-нибудь конкретной вещи пока не наткнулся на телевизор. Экран на полстены, к тому же мог сворачиваться в рулон. Управлялся телевизор дистанционно, валяясь в кровати можно переключать программы и регулировать громкость. А ещё в том же отделе были наушники к телевизору и тоже без проводов и со своим регулятором громкости. Мимо такого Толик пройти не мог. После долгих пояснений продавец упаковал телевизор в тубус, а оплата, как оказалась, была на выходе.
Исчезать сразу не было необходимости, и Толик пошёл бродить по магазину дальше. Много интересных вещей привлекало его внимание. Он узнал секрет живых наколок. Они имелись здесь же в магазине. Вообще-то это было не наколки, а переводные картинки. Толика рассмешило их название – «видеотатушки». Рядом с этими видеотатушками крутилось много народа, видимо они были в моде. Не удержавшись, Толик взял несколько штук.
 Через пару часов он был нагружен под завязку всяким барахлом, и, наконец, нажал на сброс. Дома первым делом разобрался с телевизором. Развернул экран, приладил сбоку для жёсткости реечки-колонки, повесил напротив дивана. Долго разбирался с описанием, и, наконец, получил на экране картинку. Чтобы не беспокоить ночью бабу Маню, одел наушники. Со зрением у бабы Мани имелись проблемы, а вот на слух она не жаловалась. Не хватало только её вопросов, откуда вдруг у её соседа взялась такая техника.
Полюбовался качеством изображения, хотя ничего интересного не показывали, так поздно работала только одна программа. Скоро смотреть её надоело, и он подключил к разъёму в телевизоре маленькую коробочку. Коробочка называлась «флешкой» и на ней было записано целых три серии фильма «Назад в будущее».
Сначала Толик, поглядывая на экран, разбирал вещички, но потом полностью заинтересовался сюжетом и просмотрел все три серии не отрываясь. Фильм впечатлил. В задумчивости Толик отправился на кухню ставить чайник. Высунулся в форточку покурить и с удивлением заметил, что уже светает. Спать не хотелось, в поликлинику идти рано, да и с вещичками ещё разбираться надо. Долго примерял куда можно прилепить видеотатушки, ведь не станешь такой мультик лепить на видном месте, вопросов не оберешься. Хотел отложить до лучших времён, но не удержался, прилепил купающуюся русалку к внутренней стороне бедра. Надеялся, что никто, кроме него самого за месяц не увидит, а татушка держалась на теле как раз всего месяц.
С вещичками он провозился до одиннадцати часов. Спохватившись, пошёл в поликлинику. Больничный закрыли сразу, потому что от простуды и следов уже не осталось. Забежав в магазин и закупив побольше продуктов, Толик уселся на диване и стал думать, что же ему делать с билетами МММ. Тут у него вдруг появилась идея, а что это за знаки «+» и «–» на клавиатуре, ясно, что на компьютере они просто значки, а на «штучке» навряд ли.
Эксперимент удался. Когда после набора 1992 года он надавил на «+» и «2», то в верхнем углу высветилось «1994». Теперь можно заняться обменом каких-то билетов на нормальные денежки.


 
Глава 2

1

Толик уже второй час крутился на Варшавке рядом с главной конторой МММ. Он продал почти все билеты, которые взял с собой сегодня. Вчера, в первый день, когда он начал продавать эти билеты, выручка составила сто двадцать три миллиона. Даже пришлось два раза возвращаться в своё время, чтобы взять новые билеты и выложить деньги. Сейчас деньги тоже оттягивали карман. Хотя и крупными купюрами, в основном пятидесятитысячные и стодолларовые, но всё равно место занимают.
Насмотрелся он на тот ажиотаж, что здесь творился. Кого тут только не было; и важные особы в строгих костюмах, и качки с бычьими шеями, и молодые ребята, и старухи с палочками. Все в основном покупали, поэтому проблем у Толика с продажей практически не было. Иногда сделка происходила прямо на улице, иногда за углом, не редко в машине. Вот и сейчас к нему подошёл мужчина и, спросив цену, предложил, чтобы не светиться на улице, произвести «чейнж» в его автомобиле.
Они прошли к машине и сели на заднее сиденье. Не успел Толик достать билеты, как с другой стороны подсел бугай, а на переднее сиденье ещё один здоровенный детина. Машина тронулась, а Толик оказался зажатым между двумя здоровыми мужиками. Из карманов всё вытряхнули, причём один из карманов оторвали с мясом. Возмущаться Толик перестал, когда ему в ответ на его порывы, засветили сначала в глаз, а потом под дых. Мало того, на него ещё нацепили наручники.
Ехали молча. Сначала по Варшавке выехали за кольцевую, потом ещё полчаса добирались до какого-то дачного посёлка. Хотя дачный посёлок, это скромно сказано. Таких дач Толик раньше никогда не видел. Два, три этажа, башенки, высокие заборы. Наконец въехали на какой-то участок и сразу в гараж, что находился в подвальном помещении здания. Здесь Толика вывели из машины и по лестнице повели вверх.
После первого этажа была ещё одна лестница. Наконец на втором этаже остановились перед дверью, и один из сопровождающих постучался, получив разрешение, зашёл, видимо, докладывать. И вот Толик стоит перед «боссом». Странного вида мужик. Никак не поймешь, кого он из себя представляет. Вроде лицо интеллигентное, но присутствует какой-то мало уловимый нюанс, какой-то лагерный отпечаток. У Толика два брата сидели в своё время, вот у них тоже такой же взгляд после лагеря стал.
– Ну что, молодой человек. Может расскажешь мне, откуда у тебя такие качественные фальшивки?
Толик ожидал чего угодно, но только не такого вопроса. Он даже не знал чего ответить.
– С чего вы взяли, что я торгую фальшивыми билетами?
– У меня хорошая память на цифры, а этот билет вообще имеет запоминающийся номер 3700000. Дело в том, что у меня есть такой билет, а вчера мой человек у тебя купил билет с точно таким же номером. Я попросил произвести экспертизу, какой из этих билетов фальшивка, и оказалось, что оба билета настоящие. Так откуда у тебя этот билет? Только не говори, что купил у какого-то дяди. У тебя вчера купили целых десять билетов, и по странному стечению обстоятельств все эти билеты двойники.
– «Вот не повезло, и надо же было нарваться именно на этого босса. Наверно это его билеты он подобрал на помойке». – Отвечать действительно было нечего. Не рассказывать же правду. Мало того, что не поверят, да и последствия могут быть непредсказуемыми.
– Не хочешь отвечать? Ну и ладно. Я пока не спешу. Даю тебе час, и если за это время я не услышу, от кого ты получаешь эти билеты, то тобой займутся мои ребята. А скажешь, тебе вернут твои деньги и отвезут на то место, откуда привезли, или туда, куда захочешь.
Толика устраивал такой вариант. Чёрт с ними, с деньгами, ему сейчас бы остаться одному, уж тогда бы он исчез из этого дома, да и из этого времени. Ему повезло, его отвели в комнату в подвале и заперли. Хорошо, что перед этим сняли наручники. И как только штучку не обнаружили. Не долго думая, Толик засучил рукав и нажал два раза на сброс.
Дома он посмотрелся в зеркало, приличный фингал уже наливался синим цветом. Мало того, что напрасно потеряно столько времени, ещё и джинсы испортили. Козлы. Теперь появляться на Варшавке можно было только в более раннее время, то есть, до встречи с этими орлами. Проблемы всё-таки с двойными билетами, не дай бог, опять попадётся какой-нибудь любитель запоминать цифры. Да и с деньгами тоже надо быть поосторожней. Лучше тратить их во времени после приобретения, чем до. А то тоже можно нарваться на неприятности.
Да, но что делать с синяком? Не попрешься же с таким фингалом на работу. А на работу, между прочим, завтра. Хорошо, что штучка есть, можно отсидеться в другом времени.


2

В лесу было просто великолепно. Августовское солнце пробивалось через кроны высоких деревьев, слышался стук дятла, весело попискивали синички, где-то недалеко куковала кукушка. Воздух просто просился, чтобы им подышали, лёгкий ветерок приносил различные лесные ароматы. Он медленно брел, поглядывая по сторонам. Всего полторы тысячи лет назад, и никакого запаха цивилизации. Нет ни домов, ни машин, да и людей не видно. До основания Москвы ещё чуть меньше семисот лет. Да и то, это произойдёт где-то в районе теперешнего кремля, а когда здесь народ поселится – неизвестно. Хотя какое-нибудь поселение может быть и сейчас.
Толик брёл в сторону Москвы-реки. Как хорошо вот так идти и ничего не делать, ни чем не забивать себе мозги. Не нужны здесь никакие деньги, не надо идти ни на какую работу. Блаженство, да и только. Эта идиллия была резко нарушена треском из кустов. Сердце нервно дёрнулось, рука поспешно потянулась к большому охотничьему ножу, который приватизировал в одном из магазинов, но из кустов выскочил обыкновенный серый заяц. Рыская из стороны в сторону, тот быстро скрылся из вида.
– Фу ты чёрт, надо же так испугать человека. – Толик постепенно успокоился, но безмятежное настроение напрочь пропало. Теперь он шёл, держа в руке нож и поглядывая по сторонам. Ровная местность резко закончилась, и пришлось спускаться, придерживаясь за деревья. Так он добрался до самого берега. Впрочем, берега без леса было совсем ничего, в лучшем случае метр. Ладно бы песочек, или хотя бы глина, так нет, что-то рыхлое и мягкое, да ещё чёрное. Толик с хода влетел на берег, и кроссовки сразу провалились в эту черноту.
Пришлось выбираться обратно на траву. Ведь всего второй раз надел эти кроссовки, а видок у них сейчас хоть выбрасывай. Пришлось снимать ещё и джинсы, тоже заляпались чёрной грязью, как будто в торфяное болото залез. Помыл кроссовки, застирал брючины, положил сушиться на травку, а сам решил искупаться. Сначала разделся до трусов, а потом, подумав, что стесняться ему здесь некого, снял и трусы. Только заплыв на середину реки вспомнил про штучку и рванул к берегу.
Купание штучки никак не повлияло на её работу, секунды всё также отсчитывали время пребывания в этом мире. Оставалось ещё два часа. Толик снова забрался в воду и, уже не остерегаясь за работоспособность штучки, нанырялся и наплавался в своё удовольствие. Наконец он выбрался на берег, распластался на траве и как-то незаметно для себя уснул. Накопившаяся усталость и нервное напряжение последних дней сделали своё дело.
Проснулся от боли в ноге, точнее, в ягодице. Какой-то низкорослый крепыш тыкал его острым концом длинной палки. Толик хотел возмутиться, но матерные слова застряли у него в горле, в десяти шагах от этого крепыша стояли ещё двое таких же малоросликов с луками. И целились они из этих луков ни куда-нибудь, а именно в него, в Толика. Рука автоматически потянулась к штучке. Но тип с копьём внимательно следил за всеми его движениями. Пришлось просто сесть, и тут стало видно русалку, что была на бедре Толика. Она-то и приковала взгляд аборигена. Тот просто не мог отвести глаз от такого дива. В тот момент, когда русалка, махнув хвостом, скрылась в воде, исчез и Толик.
Когда Толик оказался у себя дома, его одолел нервный смех. Радовался, что остался жив, и вроде невредим, небольшой синяк на заднице не в счёт. А ещё его разбирало от смеха, когда вспоминал глаза того типа с копьём. Казалось, ещё немного и они выползут у него на лоб. Всё-таки не зря он перевёл эту татушку себе на ногу, можно сказать, что она спасла его от многих неприятностей, а может, он поспешил смыться оттуда, вдруг эти дикари через минуту хлопнулись бы на колени, и стали почитать его как божество. Проверять этот вариант совсем не хотелось.
А с одеждой ему снова не повезло, дома он очутился, в чём мать родила. Возвращаться на полторы тысячи лет назад и искать где-то на берегу свою одежду не хотелось. Пусть далёкие предки порадуются подарочку, если не побоятся забрать. На вряд ли придётся им впору одежда, но вот нож точно пригодится. Сталь отличная, тогда такой не делали. Успокоившись, Толик полез в нижнюю секцию серванта за новой одеждой.

3

Чтобы не нарваться на тех типов, что похитили его с Варшавки, Толик решил отправиться на день раньше своего первого посещения конторы МММ. Занятно было видеть людей, с которыми уже имел дело, но которые его не узнавали, потому что до сегодняшнего дня с ним ещё не встречались. Позже встречались, а получалось, что сейчас видели в первый раз.
Вот этот парень, что сейчас купил у него билетов на пятьсот тысяч, завтра опять купит билетов на целый миллион, и их встреча завтра для того парня будет первой. Точнее уже была. Парадоксы. Только стоит ли этим забивать голову, В данный момент у него проблема другая, скинуть как можно больше этих билетов, и он скидывал, даже не торгуясь, поэтому торговля шла бойко.
Наконец сегодняшний запас билетов был распродан полностью. Работа нервная, всё время держит в напряжении. Кажется, а может и нет, но два типа проявляли к нему повышенный интерес. Вроде не лезли откровенно на глаза, но их взгляды так и тянулись к портфельчику, в который Толик складывал выручку. Надо было срочно сматываться, к тому же жрать захотелось, сил нет, а дома как всегда с продуктами напряжёнка. Толик решил поход домой пока отложить, а сейчас завалиться в какой-нибудь бар или кафе.
Вот только уйти надо по-хитрому, обрубить на всякий случай концы. Он быстрым шагом пошёл прочь от конторы, на ходу нажимая на кнопки штучки. Два года вперёд и никакие типы его не догонят. А типы, кстати, увязались за ним. Обернувшись, он увидел, что его уже догоняют. Пусть попробуют, трёхсекундный отсчёт уже пошёл. А через два года Толик попал под ливень. Мокнуть совсем не хотелось, и он срочно прибавил ещё два года. Здесь погода была нормальной.
 Проголосовав, он сел в первую остановившуюся машину и попросил отвезти в центр. Водитель запросил сотню. Толик насторожился, чего так мало с него хотят получить, вкрались подозрения.
– А чего так мало?
– Так это новыми, а старыми сто тысяч.
– Хорошо. – Толик сел в машину. Его несколько удивило насколько поднялись цены на проезд, всего четыре года назад такая поезда обошлась бы ему в десять раз дешевле, но спорить не стал, кто его знает, на сколько выросла инфляция, да и денег у него было достаточно, чего жалеть.
 На Тверской, что раньше была улицей Горького, а до этого была той же Тверской, он вышел. Заманила большая вывеска ресторана с названием «Фрайдис», пятница значит. Ресторанчик был оформлен как кусочек Америки, или по крайне мере была предпринята такая попытка. Поднимаясь на второй этаж, смотрел на причиндалы из американской глубинки, развешанные по стенам и под потолком. Подскочившая в дверях девица сделала попытку проводить его до столика. Толик отказался от её услуг, ему не хотелось садиться за столик, он прошёл к бару и уселся за стойку. Бармен сразу подошёл с вопросом.
– Здравствуйте. Что желаете? Поесть, выпить?
– И того и другого.
– Могу предложить … – и последовал перечень того, что мог предложить бармен. Молодой парень, ещё в армии не служил, наверно хотел повыпендриваться и шпарил по-английски, как на родном. Толик большинство названий блюд и напитков слышал впервые, тем более в иностранной интерпретации, и чтобы не выглядеть деревней, ответил неопределённо.
– Давай что-нибудь из вашего фирменного, полагаюсь на твой вкус, только выпивку сразу.
Бармен быстренько смешал коктейль, затем пошёл на кухню делать заказ, а Толик, закурив сигарету, стал тянуть через трубочку напиток. На обстановку он уже насмотрелся, посетителей маловато, рассматривать практически некого, разве только молоденьких работниц ресторана, что сновали мимо занятые какими-то своими делами.
Девицы то ли прикалывались, то ли у них в ресторане так было принято для повышения настроения гостей, выделялись своими нарядами. У одной на голове красовался шутовской колпак, у другой чуть ли не вся площадь немногочисленной красно-белой одежды была увешана большими значками. А кроссовки на мясистых ногах в сочетании с юбкой, что еле прикрывали попу, смотрелись вызывающе. Просто кобылки в юбках. Кич какой-то. Хотя, что он мог знать о моде этого времени, впрочем, девиц в таких нарядах на улице что-то не заметил.
Кобылки, кобылки, кобылки. Целый табун кобылок, вздымая пыль своими натруженными ножками, несутся к финишу. Победила кобылка под номером пять. Девица, увешанная значками, кланяется орущим трибунам. Ей тут же вручают хрустальный кубок, а на грудь прикрепляют ещё один огромный значок. Над стадионом звучит голос комментатора: «Выигрыш по ставкам тотализатора в третьем заезде составил тысячу рублей».
– «Стоп! Тотализатор. Бега» – фантазии Толика споткнулись на такой очевидной мысли. Ведь смотрел же фильм «Назад в будущее». Там же этот тип, забыл, как его звали, разбогател на том, что знал результаты спортивных состязаний и ставил наверняка на победителя. Что же мешает Толику проделать то же самое. Сгонял в будущее, узнал результат, потом поставил на победителя. Вот только два раза в одном месте он, кажется, появляться не мог. А зачем самому там появляться? Можно послать кого-нибудь. Шурика, например. Тот большой любитель лошадок. Чего ему деньги наудачу просаживать. Пусть ставит наверняка.
Появился бармен, и прервал полёт мысли Толика. Блюдо с хитрым иностранным названием, которое он приволок, оказалось фаршированной картошкой. Хотя на вкус очень даже съедобной.
– Мог бы и по-русски сказать, что это обыкновенная картошка с начинкой. – Сказал он бармену. – Слушай, что такое фрайдис я знаю, а что кроется за буквами т, ж, и?
– А, буквы. Так это сокращение от английского «слава богу, наконец-то».
Толик мысленно представил, что получилось в сумме. Оригинальное название, а у него уже давно спутались дни недели, хотя в его времени уже ночь понедельника, а с утра надо тащиться на работу. Он со всеми своими приключениями и забыл, что надо работать, да и как выглядит работа стал забывать. От этих мыслей сделалось тоскливо.
Торчать почти весь день с некоторыми мордами, что и минуты видеть не хотелось, да ещё общаться с ними. Коллектив в принципе неплохой, но, как говорится, в семье не без урода. Нашёлся на голову Толика некий Вася – непосредственный начальник. Занудный до безобразия, всё ему не так. По телефону о личных делах не разговаривай, на перекур чаще, чем раз в час не ходи, анекдоты на работе не трави, и вообще, сиди в своём углу, паши как папа Карло и не высовывайся. Всего-то на два года старше, а возомнил себя большим начальником. Достал.
Ладно, зато теперь можно даже в рабочее время от него отдохнуть, кто мешает найти укромное местечко и переместиться куда хочешь. Да хоть туалет под это можно использовать. Такое направление мыслей вносило некоторый оптимизм. Надоел Вася, нырнул в будущее на сутки и всего делов-то. Толик не заметил, как доел весь картофель, а есть всё равно хотелось. Пришлось заказать бармену курицу.
Под курицу он выпил ещё пару коктейлей, и настроение повысилось до нормального уровня. Отошли на задний план и Варшавка, и билеты МММ, и мужики, что пытались его догнать. Наконец насытившись, Толик расплатился, а, спускаясь по лестнице, где никого не было, два раза надавил на сброс.

4

Дома сразу лёг спать. Утром потащился на работу. Опять на улице сырость, холодный ветер, опять битком набитый автобус, все спешат, все боятся опоздать, а в завершении Васина рожа на работе.
– А, явился болезный, отдохнул, я вижу. Впрягайся давай, тут за три дня для тебя работы накопилось.
Ни тебе «здрасьте», ни тебе «как здоровье», и вообще, кроме работы никаких интересов. Даже про синяк под глазом не спросил. Одноклеточный, чего с него взять. Толик с тоской поплёлся в свой угол. Работы действительно, не то, чтобы накопилось, но по плану к концу месяца надо было добить принципиальную схему и начать сборку опытного образца. А у Толика ещё и половины схемы было не нарисовано. Хотелось соорудить что-нибудь компактное, но схема расползалась как на дрожжах, количество элементов росло и росло, а сократить всё никак не удавалось.
Проколупавшись целый час со схемой, Толик вышел на перекур. Хотелось встретиться с Маринкой, поговорить о жизни, послушать новые анекдоты, Маринка их черпала откуда-то в неимоверном количестве, но получился облом. Оказалось, что с сегодняшнего дня Маринка в отпуске. Тоже нашла время, в такую погоду уж лучше работать, хотя кто особенно спрашивает, когда идти в отпуск, досталась по графику осень, будешь почти месяц мокнуть под осенним дождём, если не сможешь куда-нибудь на юг уехать. Да и там делать нечего, погода, хоть и теплее, но навряд ли лучше. Хотя, может и повезти.
А жаль. Толик захватил из дома три футболки и надеялся, что шустрая Маринка продаст парочку среди своих девчонок, а одну он ей просто подарил бы. И Маринке приятно и деньги бы появились, а то вроде полно всяких вещей из будущего, даже доллары есть, только куда их здесь пристроишь. Кстати, а вот девчонки из Маринкиного отдела обратили внимание на одежду Толика, не то, что старые мымры из его группы. Хотя точно заметили, но промолчали.
Докурив сигарету, опять уселся за схему. В голову ничего не лезло. Хотя крутилась одна мысль, перенестись в будущее на месяц и посмотреть, что к этому времени он сам же и придумает. И не просто посмотреть, а передрать схему, чтобы сейчас не мучаться. А что, это мысль. Толик достал из сумки штучку, запихнул под свитер и потихоньку выскользнул в коридор. Выбравшись на лестничную клетку, убедился, что поблизости никого нет, начал свой перенос в будущее.
В воскресный день на работе, конечно, никого не было, но не было и ключа от комнаты, а она оказалась запертой. Об этом Толик как-то не подумал. Пришлось ходить по этажам и искать подходящую для взлома железяку. Повезло, нашёл. Кое-как справившись с дверью, он стал рыться в документации на своём столе, потом в общем шкафу. Наконец, в одной из папок он наткнулся на то, что искал. Вооружившись карандашом, начал срисовывать схему. Закончив работу через сорок минут, он нашёл собранный по схеме образец. Тут же перерисовал расположение деталей на плате и на этом успокоился. Положив всё на место, нажал два раза на сброс.
Вернувшись с лестничной клетки в свой угол, он со спокойной душой перенёс недостающую часть схемы на черновик. На сегодня работы хватит, и так чуть ли не двухнедельный план выполнил. Завтра можно будет взять на складе детали и начать монтаж, а сейчас стоит отдохнуть, благо, что Васьки сегодня больше не будет, шеф отослал его в местную командировку.
Чтобы надолго не покидать своё рабочее место, не хотелось лишних пересудов мымр, решил отправиться в будущее и там добраться до дома. Так и сделал. Несколько переходов вперёд и назад по времени, и вот он снова на Варшавке с очередной пачкой билетов. Сегодня повезло, у него все билеты на корню скупил какой-то молодой парень, спрашивал ещё, Толик обещал подвезти через десять минут. Пришлось опять прыгать по времени, зато он скинул этому парню весь свой запас. Как будто огромная ноша свалилась с плеч, не надо больше толкаться в толпе взбудораженных продавцов и покупателей, не надо оглядываться на подозрительные рожи.
Правда, куда ему столько денег, тем более, что через четыре года их будут менять. Но есть ещё и доллары. Надо оставить себе пару миллиончиков на мелкие расходы, а остальное перевести в валюту. Только чего покупать, марки или доллары? Надо сигануть в год эдак две тысячи двадцатый и посмотреть как там дела с валютой.


5

В две тысячи двадцатом году он попытался найти обменник. Самостоятельно у него ничего не получилось, пришлось спрашивать. Странно, но первые четверо человек не смогли ничего сказать по этому поводу. Они просто пожимали плечами и спрашивали, зачем ему нужны наличные деньги. Это серьёзно озадачило Толика. Он зашёл в первый попавшийся магазин и увидел как народ, набрав нужный товар, на выходе просто прикладывал браслет к какому-то устройству. Тут он обратил внимание, что у всех, даже у детей на руке были браслеты.
Да, видимо он слишком далеко забрался, как здесь производятся денежные расчёты лучше выяснять по мере надобности, а сейчас вернуться лет на десять назад. В десятом году обменник нашёлся быстро, посмотрев курсы валют, Толик понял, что про немецкие марки можно забыть, таких денег в природе не существовало, зато появилась новая валюта – евро. Доллар тоже был и стоил порядка двадцати рублей. Но выглядел доллар несколько по-другому, мало того, что президенты стали крупнее, ещё и расцветка поменялась. Из грязно-зелёного он превратился в разноцветный.
Пришлось ещё раз прыгать на десять лет назад. В двухтысячном году доллар котировался в районе двадцати восьми рублей. Прыгнув ещё на десять лет, Толик просчитался, обменников тогда в Москве ещё не было, а деньги были ещё советские. И Советский Союз пока существовал. В принципе Толик знал об этом, но как-то в спешке вылетело из головы.
Наконец в две тысяче третьем он нашёл обменник, но возникли трудности с российскими деньгами. Оказалось, что самой крупной купюрой на данный момент являлась тысячерублёвая. Полазив по карманам, он нашёл всего десяток таких, остальные были крупнее. Как раз хватило на десять долларов. Мелочь. Пришлось прыгать ещё на год вперёд. Хотя тут доллар стоил в два раза дороже, зато можно было использовать любые деньги, какие были у Толика, потому что приобрёл их именно в этом году.
Решил потратить все имеющиеся с собой наличные. Получилось почти сто тысяч, не хватило каких-то четырёх сотен. Обменщица долго считала деньги, даже очередь успела выстроиться. Чтобы не искушать судьбу и не дразнить пачками денег очередь, сразу же отправился домой. Дома сложил пачки в сервант. Хотя иметь валюту в его времени было довольно-таки опасно, но с органами он вроде нигде не пересекался и ни в каких противоправных действиях замечен не был. Да и не собирался в этом времени светить доллары.
Толик вдруг вспомнил, что он в данный момент должен присутствовать на работе. Совсем с этими деньгами забыл о таких мелочах. Уже почти два часа пустовало его рабочее место. Хотя пять минут назад начался обеденный перерыв, и можно было особо не спешить. Как раз к концу обеда добрался до своего стола. Мымры бросили на него каждая по укоризненному взгляду, но ничего не сказали. И на том спасибо. Сделав вид, что занят схемой, Толик погрузился в построение планов на ближайшее время.
– «Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Куча долларов, ещё большая куча рублей, вот только тратить их можно в будущем, а в настоящем у него всего пятнадцать рублей, и получки ждать больше недели. Не густо. Зато вещичек прибавилось, да и пожрать можно спокойно в другом времени к тому же в ресторане. По крайней мере, готовить самому ничего не надо».
– «Всё это хорошо, но хотелось бы иметь деньги, которые он мог бы тратить именно здесь. Не дай Бог с штучкой чего-нибудь случится, и тогда всё. Ждать двадцать пять лет пока сможешь использовать свои накопления. Нет, это слишком долго, это даже больше, чем он прожил. Ещё не известно, что с ним случится за такую уйму времени. Надо сегодняшний день обеспечивать. Но как? Можно попробовать спускаться вниз по времени начиная, например с девяносто третьего года и делать мелкие покупки, при этом меняя новые деньги на старые. И так до того момента, пока у него в руках не появятся настоящие советские рубли».
– «А ещё можно попробовать с бегами. Надо наведаться на ипподром, допустим, подойдёт следующее воскресенье, записать результаты, затем вернуться и позвонить Шурику. Шурик в воскресенье поставит на нужных лошадей, а в понедельник, хотя можно и в тот же вечер, поделим выигрыш пополам, заодно и погуляем».
Решение принято и надо действовать. Толик сделал вид, что идёт на перекур, а сам вышел на улицу, нашёл укромное место и перенёсся в воскресенье.

6

Ипподром гудел и суетился. Не смотря на дождливую погоду народу на трибунах было, как с утра в метро. Мелькали в руках программки, в кассах тотализатора очереди за билетами. Деньги исчезают в окошках, в обмен страждущие выиграть получают картонные билетики, очень похожие на железнодорожные. Сколько денег ушло в кассы за сто лет существования тотализатора на московском ипподроме наверно никто не знает. Но, глядя на очередь, можно сказать, что много, очень много.
Толик сегодня ставить не собирался, у него была другая задача. Ему просто надо отметить занявших первое и второе место в заездах. Выигрыши выдавались за угаданное первое место, за первую пришедшую пару, а так же за первые места в двух соседних заездах. Чтобы не попадаться на глаза Шурику, Толик забился подальше от того места, с которого тот любил наблюдать за бегами. Перед самым началом первого заезда лицо Шурика мелькнуло где-то на верху трибуны. Значит, всё идёт по плану.
Первый заезд. Начинают объявлять участников. Из конюшни появляются лошади, запряжённые в двухколёсные тележки. На тележках гордо восседают жокеи. Проезжая мимо трибун они приветствуют зрителей. С трибун несутся крики. Кто просто приветствует наездников, другие свистят и обзывают козлом жокея, из-за которого в прошлый раз проигрались в пух и прах. Лошади идут по дорожке, и почти за четверть круга до старта пристраиваются на ходу за широкими крыльями старт-машины. Машина едет всё быстрей и быстрей, лошади стараются не отставать. Звенит стартовый колокол, машина складывает свои крылья и уезжает.
Ничто больше не мешает наездникам гнать своих рысаков к финишу. Из-под мощных копыт вылетает взрытая земля беговой дорожки. Пройдена первая четверть, объявляют резвость и лидера, вторая, третья. Наконец финишная прямая. Рёв на трибунах достигает своего максимума. Звук финального колокола еле прорывается через эти децибелы. Финишная черта пересечена. Кто-то радостно вопит, кто-то выбрасывает билеты тотализатора не оправдавшие надежд. Объявили результаты, и Толик отметил в программке занявших первое и второе место в этом заезде.
После четвёртого заезда Толик увидел радостное лицо Шурика. Радуется, значит всё сработало, только не зарывался бы. Очень не хотелось, чтобы прижали Шурика где-нибудь в укромном местечке и не вытрясли из него весь выигрыш. Но вроде возле него подозрительных типов пока не крутилось.
Сидеть до последнего заезда Толик не стал, шести хватило. Шурику-то хорошо, он там наверху под крышей, а ему каково под мелким дождичком, да ещё в пиджачке. Куртку он не надел, чтобы не привлекать внимания мымр. Записав результаты, он направился к выходу. Под ногами равным слоем валялись выброшенные билеты. Если учесть, что билет стоит рубль, то можно сказать, что он шёл по деньгам. Это ж сколько работы будет уборщицам после заездов.
Вернувшись обратно, Толик чуть ли не бегом бросился в помещение. Замёрз он порядком, не догадался дурень одеть на себя чего-нибудь тёплое. Как бы не простудиться. Эх, сейчас бы грамм сто чего-нибудь покрепче. А впрочем, что мешает? Да ничего.

7

Музыка была негромкой и приятно ласкала слух. Толик сидел за стойкой бара и потягивал трёхцветный коктейль. В этом времени он мог себе позволить такое удовольствие, денег этого периода у него имелось в достатке. А вот дома такое роскошество ему было не по карману. Всё-таки разница, где расслабляться существовала. Сюда же не пригласишь своих друзей, посвящать в тайну штучки он не собирался никого. А выпендриваться перед местными девицами особо не хотелось, слишком они доступные. Готовы делать всё, за деньги конечно, по крайней мере, большая часть в этом ресторане находящаяся. А за деньги Толику было не интересно. Денег не жаль, но не интересно.
Эх, Маринку бы сюда, порезвились бы. Да, всего неделя прошла с того дня, как он нашёл штучку, а кажется, чуть ли не год пролетел. Жизнь в своём времени как бы отошла на второй план, в чужом времени он уже прожил в общей сумме почти три месяца. Но друзей новых не приобрёл, потому что долго в одном месте не задерживался. Очень много непонятного было в этой будущей жизни, да и народ изменился. Нервные все какие-то стали, неуверенные в завтрашнем дне.
И это можно понять. С обещанными свободами пришли такие вещи, как безработица, нищие, бандиты с накаченными шеями, новые русские, чуть ли не легальная проституция. И ещё много чего такого, что Толик даже не мог в своё время предположить. Всплыло много дерьма, что раньше пугливо пряталось по углам. И не только в повседневной жизни, но и в душах людей.
И в его время любили деньги, но не так, да и разница в зарплатах тогда была не такой большой. Ну в полтора раза, ну в два, в крайнем случае в три. А сейчас, сидя в ресторане, он знал, что может быть и в тысячу раз больше, а то и в миллион. Чтобы заиметь большие деньги здесь спокойно перешагнут через труп лучшего друга, а то и родителя. Печально, но факт. Разных разговоров наслушался много.
А ведь сам тоже сначала увлёкся халявными деньгами, азарт был о-го-го какой. Но сейчас почти прошло, на кой чёрт ему ещё деньги, когда и так хватит надолго. Да и деньги тут нестабильные, меняются часто. Через пять лет уже другие. Единственно стабильная валюта, так это доллар, хотя и тот через десять лет меняться начал, а через двадцать, как тут говорят, вообще упал ниже плинтуса.
С деньгами он хотел ещё одну, может последнюю операцию проделать. Возвращаясь небольшими скачками в прошлое, поменять так тысяч десять на те деньги, что были в его время. У него уже было несколько сотенных с портретом Ленина, но они все были слишком новые, да и напечатаны в конце восьмидесятых. С теми номерами, что красовались на этих купюрах, могли в его времени загрести как фальшивомонетчика. Необходимо было сделать ещё несколько заходов, чтобы поменять эти деньги на более старые и потрёпанные.
Вещичек из будущего он понатаскал достаточно. Когда покупал, а когда и просто приватизировал. Ему понравилось это слово из будущего – ПРИВАТИЗИРОВАЛ. Он-то знал, сколько под эту приватизацию было наворовано. Народ лет двадцать после вспоминал, как некоторые погрели руки у костра приватизации. Как всё то, что раньше было «колхозное» и, соответственно – «моё», вдруг стало чьё-то личное, частное.
Да, плохого в будущем достаточно, но и хорошего немало. Стоит только зайти в любой магазин, как сразу увидишь разницу между социализмом и капитализмом. Были бы деньги, а они сейчас у Толика были. И всё бы хорошо, вот только точки опоры в этом времени у него не было. Не было ни друзей, ни квартиры, ни работы, да и самого его здесь вроде бы быть не должно. И пролез он сюда как контрабандный товар. Вроде бы и есть в наличии, но по закону быть не должно.
Можно, конечно, зацепиться в этом времени, купить небольшую квартирку, денег хватит с лихвой, нужны документы. Хотя с документами проблему тоже можно решить. За деньги здесь можно приобрести хоть чёрта. Знать бы все выходы и подходы, но вот этого Толик как раз и не знал. Могли бы помочь в этом деле местные, но друзей, да просто хороших знакомых тут у него не было. А заводить знакомства, да ещё с криминальным запашком, что-то не хотелось, уже нарывался несколько раз на неприятности, благо слинять вовремя помогала штучка.
От раздумий его отвлёк парень, что присел за стойку рядом. Он стал заказывать выпивку. Толик, посмотрев на свой опустевший бокал, тоже решил повторить, но не «Б-52», что пил до этого, а чего-нибудь другого покрепче. Бармен посоветовал «Родник», если устраивает смесь коньяка и шампанского. Возражений не последовало. Получив в руки бокал с коктейлем, Толик снял с края бокала дольку лимона и сделал маленький глоток. Действительно крепкая вещь.
Парень, что сидел рядом, кивнул головой, как бы спрашивая: «Ну как?», Толик в ответ поднял большой палец. Действительно, коктейль ему понравился, напоминал «Бурого мишку», которым когда-то его угощал дружок Шурик, но особый вкус придавали добавленные ликёры.
– Нормально – добавил Толик уже вслух.
– Ты здесь часто бываешь?
– Нет, я здесь в первый раз.
– И как тебе?
– Типично. Да почти во всех этих заведения одно и то же. Правда здесь музыка по ушам не бьёт, и девицы не пристают.
– Да, спокойное местечко. Но это сейчас, а ближе к десяти тут тоже шумно будет.
– Я к этому времени уже слиняю.
Разговор крутился на разные отвлечённые темы. Успели и о бабах поговорить, и о выпивке, и о том, как лучше проводить свободное время. Больше говорил Владимир, так звали этого парня, Толик старался в основном слушать. Не хотелось ляпнуть чего-нибудь такого, что совсем не соответствовало этому времени. Через пару часов они были уже лучшими друзьями, алкогольные пары сняли многие тормоза. Володя рассказывал о своих поездках за кордон, хвастался, каких тёлок снимал в Турции, не местных конечно, а туристочек из Европы.
Толик похвастаться зарубежными поездками не мог и посетовал, что тоже съездил бы, но у него вообще никаких документов нет. Тут в разговор вмешался бармен, и сказал, что у него есть знакомые, которые за некую сумму, не очень-то и большую, могут решить эту проблему. Выпили за будущие документы, потом ещё за что-то, потом ещё.
Все, что было позже, очень плохо отложилось в памяти Толика; какие-то девицы, машина, чья-то квартира. Кто-то бегал за выпивкой, кажется были танцы, а потом жаркое женское тело. Снилась какая-то ерунда. Попал он в какое-то непонятное место и никак выбраться не может. Вдруг появился здоровенный мужичок и начал гнать его, мол ещё рановато ему сюда, время не пришло. С утра страшно болела голова, и Толик никак не мог понять, где же он находится. Хорошо, что не в вытрезвителе или на помойке, могло быть и такое. Отыскав ванну, открыл холодную воду и сунул под струю свою дурную голову.
Когда он вернулся в комнату, то чуть не столкнулся с Владимиром. У того видок был тоже достаточно потрёпанный. Пробурчав: «Привет», проскочил в ванну и оттуда послышался шум воды и фырканье. Минут через пять он появился из ванной уже бодренький и весёлый.
– Да, погуляли мы вчера. А девчонки, как я вижу, уже смылись.
– Ага, а головная боль осталась.
– Ничего, башка пройдёт, зато весело было.
Толик хотел ответить, что видал он это веселье в некоторых местах, но тут его взгляд вдруг упал на руку. Штучки не было. Не доверяя своим глазам, он потрогал руку. Штучка не появилась. Под подушкой и под кроватью тоже ничего не было. Толик проверил свою одежду, но только сильнее расстроился, там не только не было штучки, но и денег тоже. Он сел на кровать и схватился за голову. Что теперь делать? Так глупо, оказаться в чужом времени, без денег, без документов, без дома, без возможности вернуться обратно.


 
Глава 3.

1


– Толян, ты что-то потерял? Ой, а что это у тебя на ноге? Ну ни фига себе! Слушай, где такие наколки делают? Я такую же хочу.
Толику сейчас было не до восторгов Вовчика, к тому же объяснять, откуда на ноге вдруг взялась живая наколка, тоже не хотелось. Он уже вторую прилепил, первая перестала двигаться. Посвящать в секреты штучки не хотелось никого, но в том положении, в котором он оказался, наверно стоило рассказать всё.
– Понимаешь, это длинная история, да ещё несколько фантастичная. Придётся тебе поверить на слово. Доказательств кроме этой наколки, да ещё некоторых знаний у меня нет. Для начала, я родился в 1955 году.
– Правда, что ли?
– Непохоже?
– Для сорока трёх лет ты хорошо сохранился.
– Вообще-то мне всего двадцать один, и живу я в семьдесят шестом году. А сюда я попал не то, чтобы случайно, а… Короче, всё началось…– и Толик начал рассказывать, как нашёл штучку, как разбирался с ней, как менял билеты на деньги и всё, что с ним случилось в последнее время.
– Да, попал ты круто. Надо обязательно разыскать этих девиц. Хотя, если они в этом ресторане первый раз появились, то найти их будет практически невозможно. Кстати, на счёт денег, ты вчера спьяну просто сорил ими. Чтобы не растратил всё, я у тебя отобрал то, что оставалось. – Вовчик прошёл в комнату и через минуту принёс пачку денег. – Вот видишь, не так уж всё плохо. Ладно, давай хоть похмелимся, у меня в холодильнике упаковка пива должна быть.
Владимир полез в холодильник и вытащил оттуда упаковку Хольстена. Пили молча, после второй слегка полегчало, и Вова начал строить планы, как найти вчерашних девиц.
– Сначала надо сходить в ресторан и поспрашивать барменов, может эти подруги там каждый день ошиваются. Вроде неплохие девчонки, да и кроме этой твоей штучки ничего не пропало. Может, ты её потерял где-нибудь?
– Я вообще удивляюсь, как могла она с руки соскочить. Пока я находился не в своём времени, снять с руки ни разу не мог. Чего только не нажимал, держалась как приклеенная.
– Да, тяжёлый случай. Но девиц найти всё-таки надо, вдруг какую-нибудь ясность внесут. Та, что была со мной представилась Ольгой, а твою, кажется Оксаной зовут?
– Да, Оксана.
– Хорошо, если не соврали. Ладно, собираемся.
Ребята оделись и, захватив по бутылке пива, вышли из квартиры. До ресторана добирались на метро. По закону подлости нужный им бармен должен был появиться только вечером. Других срочных дел ни у Вовы, ни у Толика не было, идти никуда не хотелось, и ребята заказали по коктейлю. По телевизору Ельцин что-то говорил о том, что девальвации рубля не будет.
– Вов, слушай, а что, сегодня выходной.
– Вообще-то сегодня пятница. А что?
– Просто я не помню, ты вроде говорил, что работаешь в каком-то кооперативе.
– А, это. Да у меня там такая работа, что я появляюсь только тогда, когда деньги нужны.
– Хорошо устроился.
– Не жалуюсь.
– То есть на жизнь хватает, раз по таким заведением ходишь?
– Хватает, хотя бы не отказался от большего.
– Я это не просто так спрашиваю, кстати, а какое сегодня число? Год и месяц я помню, а число не очень.
– Четырнадцатое августа, а что?
– Не знаю, поздно или нет, но попробовать можно. Я тут пока шлялся по разным временам и деньги зарабатывал, узнал некоторые вещи. Например, в понедельник, то есть семнадцатого августа, наступит финансовый кризис, дефолт называется. Вон Ельцин там базарит, что рубль не упадёт, а, в самом деле, доллар резко подскочит в цене, если не ошибаюсь, раза в три. Так что, если есть сейчас возможность занять рубли на месяц или даже недельки на три, пусть даже под большой процент, то можно неплохо заработать. В принципе, я собирался потратить все свои уже старые деньги на доллары.
– Точно? Это как чёрный вторник четыре года назад?
– Куда там вторнику, вторник это ещё мелочи. Ну что, будем действовать или хочешь подождать пару дней, чтобы убедиться?
– Не хочу, давай срочно закругляемся. Такой шанс упускать нельзя.
Шустро допили коктейли, расплатились, и завертелось. Владимир кому-то звонил, договаривался, и на такси срочно ехали на встречу. Потом, пока Толик менял рубли на зелень, договаривался о новой встрече, и так весь день. В обменниках народ дружно скупал доллары. Видимо не только ребятам было известно, что доллар подорожает. Некоторые обменники даже не продавали баксы, а только покупали. К вечеру у ребят голова кругом шла от этой чехарды, но про бармена они не забыли.
Оставив баксы в квартире, поехали в ресторан. Виктора, так звали бармена, они увидели сразу. Девиц этих Виктор видел неоднократно, но появлялись они здесь не так уж часто. Хотя раз в неделю точно бывали. Естественно, где они живут и чем занимаются, он не знал. Информация не то, чтобы расстроила Толика, но и не очень-то обрадовала. Не торчать же здесь всё время в ожидании этих девиц. Кто их знает, когда они заявятся, но других вариантов в голову не приходило. Можно, конечно, оставить Вовин телефон бармену, и попросить передать его девицам, но неизвестно, когда пересекутся они с Виктором, да и вообще, захотят ли звонить.
Телефон всё же оставили бармену. Во первых из-за девиц, а во вторых, из-за документов. Виктор переговорил со своим знакомым, и тот обещал сделать паспорт. За определённую сумму разумеется. Только фотографии нужно было принести как можно быстрее. Договорились встретиться завтра. Завтра, то есть в субботу, с утра отдали фотографии, немного посидели, потом Вовчик вспомнил ещё некоторых знакомых, у которых можно занять рублей, и опять началась суета с баксами. Кстати, Витька они тоже предупредили о дефолте.
В воскресенье вечером они снова сидели в кафе. Виктор с довольным видом наливал им коктейли. Он успел за выходные закупить порядочную сумму долларов, а ещё принёс Толику паспорт. Толика поразила оперативность, с которой здесь делались «дела». Утром деньги – вечером паспорт, почти как в «Двенадцати стульях». Обмыли документ. Теперь по новому паспорту в своём времени Толик ещё не родился. До его рождения оставалось целых полгода. Отметили и этот момент. Потом выпили за предстоящую прибыль. Затем за красивых девочек, что сели за столик, стоящий неподалёку. Потом с девочками за знакомство. И закрутилось…

2

Как всегда утром никак не мог понять, где находится. Про голову говорить не стоит. Её хотелось отвернуть и положить куда-нибудь подальше. И чем дальше, тем лучше. Язык будто вечность пролежал в пустыне и не желал ворочаться в той клоаке, что представлял собой рот. Любой поворот головы натыкался на удар кувалды. Глаза благоразумно отказывались открываться, предчувствуя, что это ничем хорошим не закончится. Кто-то нахально сопел прямо в ухо.
Только это сопение заставило совершить Толика подвиг, открыть глаза. О чём он сразу пожалел. Давясь от нахлынувшей тошноты, помчался в туалет. Голова телом не управляла, а вот ноги сами принесли его к унитазу. Минут через пять, оторвавшись от унитаза, он наконец-то смог ополоснуть рот. Зеркало над раковиной точно врало. Ну не мог у него быть такой жуткий вид. Засунув голову под кран, Толик держался под холодной струёй пока не заломило в затылке.
Следующий взгляд в зеркало уже не заставил содрогаться. В глазах, наконец, появились какие-то проблески мысли. Правда, мысли не очень приятные. «Надо же было вчера так надраться. И что это за страшная подруга, что сопела мне в ухо? Неужели вчера смог столько выпить? И что теперь делать?»
Возвращаться в комнату не хотелось, и Толик пошёл на кухню. В холодильнике он обнаружил пакет сока. Не отрываясь, выпил всё. Не полегчало, хотя во рту пропал мерзкий вкус. Словно сомнамбула на кухню вплыл Вовчик. Сунулся в холодильник и, не обнаружив там ничего, что могло бы облегчить его состояние, наконец, заметил Толика, а рядом с ним пакет сока. Убедившись, что пакет пуст, он так посмотрел на Толика, что тот не знал куда деваться. Не произнеся ни слова, Вовчик скрылся в ванной, и скоро оттуда донёсся шум воды.
Толик, пересилив головокружение, быстро оделся и выскочил на улицу. В ближайшем киоске он купил упаковку джин-тоника и пива. Дома уселся на кухне и включил телевизор. Потягивая джин-тоник, он смотрел новости. Центробанк объявил о переходе на плавающий курс рубля в рамках новых границ валютного коридора от 6 до 9,5 руб. за доллар. Так же объявили мораторий на 90 дней на выплаты по каким-то финансовым кредитам. И ещё чего-то, что не отложилось в голове Толика.
Слушая новости, он не заметил, как на кухне появился Вовчик. С жадностью схватив банку с тоником, тот присосался к ней и только, когда опустошил, спросил:
– Началось?
– Да, это ещё только цветочки, скоро будет полный обвал. Подождём недельки три, там и баксы можно будет скидывать. Я не помню, но, кажется, ближайший максимум будет числа восьмого, девятого сентября, но с рук продавать можно и раньше.
– Чего уж там, три недельки можно и подождать, хотя рублей-то почти не осталось.
– Брось мелочиться, поменяем баксы если понадобится, всё равно даже сейчас уже выгодно. Слушай, а эту страшную подругу я вчера в ресторане снял?
– Страшную? А вчера вроде обе симпатичные были.
– Вчера нам и баба Яга симпатичной бы показалась. Кажется, они говорили, что девиц этих знают, ну Ольгу с Оксаной.
– Точно, было такое. Ладно, проснутся, расспросим подробнее. – Вовчик смял пустую банку и открыл новую с пивом. Только к ней приложился, как на кухне появилась подруга, что спала рядом с Толиком. Накинуть на себя что-либо она не пожелала. Покачивая толстыми ляжками, она прошла до упаковки с тоником и нагнулась за банкой. При виде такой панорамы Вовчик поперхнулся пивом и зашёлся в кашле, а у Толика сработал рвотный рефлекс и он скрылся в туалете. Когда вернулся, на кухне уже сидела вся компания и заливала в себя малоградусную жидкость.
Вовчик выслушав девиц, бодро вскочил и скомандовал: – Всё, кончаем трепаться, пора за дело. Дружно одеваемся и в гости к девочкам.
– К каким девочкам? – У Толика не было никакого желания куда-то тащиться.
– А Оксану с Ольгой ты не хочешь увидеть?
– Оксану, хочу.
– Тогда собирайся.
Через полчаса вся компания вывалилась из машины рядом с подъездом Оксаны. Так всей толпой и поднялись до квартиры. На звонок вышла мать Оксаны и поведала, что дочка уехала со своей подружкой Ольгой в Крым, и вернётся не раньше, чем к первому сентября. Из более подробных расспросов выяснилось, что остановились девочки в военном санатории Алушты. Больше никаких сведений добыть не удалось.
Толик вышел из подъезда, не зная на что решиться. Ждать ещё больше недели пока девицы вернутся, желания не было, а ехать в Крым и там узнать, что его штучку никто не брал, тоже не хотелось. Вовчик всё-таки посоветовал ехать, даже если результат будет отрицательным, хоть в море можно покупаться. Да и неизвестно, что случайно могут сделать девицы со штучкой, если она у них. Он бы сам составил Толику компанию, но, к сожалению, дела.


3

Из аэропорта столицы Крыма Симферополя такси всего за сорок минут доставило Толика до ворот алуштинского военного санатория. Водитель попался разговорчивый и всю дорогу не умолкал ни на минуту. Толик первый раз приехал в Крым, и поэтому он с удовольствием слушал различные истории и легенды. Но такое количество информации за один раз, да ещё с похмелья, которое не желало отступать, да ещё после самолётной качки, переварить было трудно. В состоянии лёгкого опупения Толик прошёл в ворота санатория и, миновав три здоровенных пластмассовых тюльпана, поднялся в приёмное отделение.
Долго упрашивал дежурного врача, чтобы узнать, где поселили девчонок, но так и не уговорил. Осталось только подежурить у входа в столовую в надежде на то, что ужин девицы пропускать не будут. Правда, ужина дожидаться пришлось бы больше двух часов, а просто так торчать на территории санатория, хотя и красивой, не хотелось. Тем более что за всю свою жизнь Толик моря не видел.
На пляж санатория его не пустили, пришлось идти на городской. К вечеру на городской пляж вход был бесплатный. Попутно пришлось купить в палатке плавки, не в трусах же загорать. Бросив сумку и одежду на песок, Толик с разбега плюхнулся в воду. Море встретило его тело приятной прохладой. Через полчаса, вдоволь наплававшись и нанырявшись, Толик вышел на берег.
История с одеждой повторялась с завидной настойчивостью, но здесь даже носков не оставили. Опять без документов, без денег, да ещё в придачу и без одежды. Что за невезуха такая? Неужели нельзя расслабиться хотя бы на минуту, чтобы тебя в эту минуту не попытались обчистить? Разве это жизнь? Нет, надо жить всё-таки в своём времени, там хоть пожаловаться можно с полным правом, не оглядываясь на то, что ты не у себя "дома".
А впрочем, есть же местный паспорт, хоть и украденный. Можно на него сослаться. А если запрос в Москву делать будут? Насколько этот паспорт официально оформлен. Вроде Виктор говорил, что документ сделан официально. То есть подтвердят, что такой-то сякой действительно родился тогда-то и проживает там-то. Толик решил, что дойдёт до ближайшего отделения и напишет заявление о краже. Может, помогут чем.
Далеко идти не пришлось, буквально в тридцати метрах он обнаружил свою сумку и одежду в целости и сохранности. Надо же так промахнуться, ведь вроде вылез на берег в том же месте, что и заходил, а, оказывается, пока купался, отплыл так далеко и не заметил. А может, и пошутил кто. Зато облегчение наступило, давно такого не было. Быстро одевшись, отправился в санаторий.
У входа в столовую пришлось ждать почти час, он уже и надежду стал терять, а тут вдруг девчонки появились. Они даже не сразу узнали его, а когда узнали, то очень удивились и даже обрадовались, надо же, такая встреча. Встреча встречей, а пропускать ужин девочки не собирались. Толик на радостях пригласил девчонок в ресторан. Ближайшим рестораном оказался «У самовара». Народа было немного, большинство ужинало в санаториях, а для неорганизованных отдыхающих хватало и более дешёвых заведений. Основной контингент собирался здесь несколько позже.
Толик всё откладывал разговор о штучке, боялся получить отрицательный ответ. Разговор в основном крутился вокруг всякой ерунды. Но сколько не тяни, а спрашивать всё равно придётся. Но его опередила Оксана. Сделав несколько глотков коктейля, она спросила прямо:
– Толик, кончай ходить всё рядом и около. Ведь ты приехал сюда не случайно, и не просто так повидаться? Если я правильно догадываюсь, тебя очень интересует, что произошло в прошлую встречу, и куда делась та вещичка, что была у тебя на руке?
– Ты страшно догадлива. И куда делась та вещичка?
– В тот вечер вы с Вовчиком капитально набрались, но ты вообще был никакой. О сексе и разговоров не было. Единственно, я согласилась лечь с тобой на одну кровать. Раздеться ты сам не мог, и мне пришлось этим заниматься. Я хотя тоже была далеко не трезвая, но такую наколку заметила. А когда сняла с тебя рубашку, то сначала испугалась. Слишком это показалось похоже на бомбу с часовым механизмом. Я чуть не закричала, но ты вдруг захрипел, а потом перестал дышать. Цифры на пластинке погасли, и она свалилась с твоей руки. Сердце у тебя не билось, и я подумала, что ты умер. Быстро разбудила Ольгу, и мы просто удрали. Сам подумай, что нам оставалось делать, вечером поезд в Симферополь, а тут неизвестно как обернётся. А эта штучка сейчас у меня дома.
– Ну и хорошо. А когда вы домой собираетесь?
– Через неделю.
Толику больше всего хотелось побыстрей нацепить на руку штучку и немедленно отправиться домой. Он уже начал забывать, что последний раз делал у себя «дома», а тут ещё задержка. Но что делать, ведь не заставишь же девчонок бросить свой отдых и тащиться раньше времени в Москву.
– Придётся отдыхать вместе с вами. Только где ночевать-то мне?
– А вместе с нами и располагайся. У нас номер на двоих.
– Девочки, с вами конечно хорошо, но я предупреждаю, что до сексуального гиганта мне далеко.
– Размечтался, будешь спать на диване. И вообще, у Ольги здесь ухажёр есть.


4

Время на отдыхе пролетело незаметно. Толик даже стал иногда забывать, что он не в своём времени. Оксана оказалась именно той девушкой, которой так не хватало Толику. Она почти всегда улыбалась. А её глаза, он никак не мог понять какого цвета они у неё. То они становились темно-коричневыми, почти чёрными, то вдруг к коричневому цвету примешивался зелёный, и Толик в эти моменты почему-то вспоминал ведьм.
Он ни разу не видел у неё одинаковой причёски. Её каштановые волосы то были распущены по плечам, то стянуты в вызывающий хвостик, а иногда на голове возникало такое, что он даже представить не мог, как такое можно соорудить. А улыбка, про её улыбку можно написать целую книгу. От безудержно весёлой, заставляющей улыбнуться даже последнего буку, до бесконечно печальной, способной заставить загрустить любого.