Двое

Мы сидим в этом маленьком уютном кафе и пьем за встречу. Звучит ненавязчиво блюз; полумрак освещения смешивается с клубами табачного дыма, все окутывает синевато-неоновый свет и редкие посетители в его лучах выглядят как фарфоровый болванчики. Кроме него, моего собеседника - Мики.

Хотя наша беседа легка и непритязательна, я вижу как он волнуется, ищет тайный смысл в каждой оброненной мной фразе. Он уже сожалеет, что отпустил двух своих «быков»-телохранителей после приезда в кафе и потому сидит тут со мной, один на один. Он - в фаворе у судьбы: это кафе одна из его малых вотчин, с которых Микина группировка взымает дань. И кликуха у него теперь иная. Но для меня он как там, в армии, - Мика.

Я сижу напротив него, лицом к двери, совершенно расслаблен. Кофе с коньяком подстегивает кровь, заставляя ее веселее бежать по венам, тем самым снимая усталость от авиаперелета и полуторачасовой тряски в такси до места. С интересом смотрю на волнение Мики, осознавая, что он «просчитывает» цель моего визита. Но слишком поздно, раз отпустил «быков». Либо наоборот на выходе меня ждет какая-то каверза. Недаром в кафе недавно заглядывал белобрысый пацан, как-то слегка подозрительно оглядывая зал.

Мика не выдерживает первым. Он всегда был нетерпелив, а здесь, на его территории, и подавно. Обрывая какой-то бездумно-пустой рассказ о своей нынешней роскошной жизни, он вдруг говорит невпопад.

- Голова, это не я завалил Нику. На моих руках его крови нет!

Он замолкает и смотрит мне в глаза с вызовом. Я, молча прихлебывая кофе из своей чашки, выдерживаю его взгляд. Он видит, что я ему не верю. На его скулах проступают красные пятна.

- Голова, ну, подумай, зачем мне его валить? Мы ж с ним полтора года там, под пулями, в одной связке. И сюда, в свой городишко, после службы я его сам притащил. Вместе с ним тут все закрутили: пацанов организовали и бизнеснюг на дань поставили. – говорит Мика с возмущением. - Пойми, он же мне был дороже родного брата!

Я снова молчу, со скучающим видом обозревая уютный зальчик. Мика с обреченностью наливает себе до краев стакан «Смирновской» и выпивает, не закусывая. Я не мешаю, его доза мне известна. Микин взгляд упирается в стол, угодливо-богато заставленный закусками «за счет заведения». Я вижу, он пытается найти какой-то аргумент, который может на меня подействовать, и не может. Эта парочка "не разлей вода" – Ника и Мика – там, в горах, всегда называла меня за глаза "бесчувственной скотиной". И скорее всего поэтому именно я получил письмо, заставившее плюнуть на все свои дела и прилететь сюда. Письмо, в котором, помимо ситуации, было обозначено местонахождение ключа от абонентского ящика на местном главпочтамте.

Мика не знает, что я практически с самого начала не слушаю его. Я "прокачиваю" ситуацию, в моей голове уже давно роятся иные мысли. Интересно, кто из посетителей киллер, нанятый Никой для лучшего друга перед самой своей смертью? Одна из двух девиц у барной стойки с фужерами мартини в руках, двадцатилетняя на вид парочка, облюбовавшая самый темный угол, или сорокалетний «нарезавшийся» мужик, почти спящий мордой в салате? А может ко входу уже подкатили пулемет «Максим»? От такого заштатного северного городишки чего угодно можно ожидать, если, конечно, киллер - не «гастролер».

Неожиданно одна из девиц отрывается от барной стойки, и, чуть мешкая, положив сумочку на свой стул, направляется к нам, неся перед собой как флаг манерно зажатую пальцами левой руки тонкую длинную сигарету. "Глупенькая, - подумалось мне, - твоя мини-юбка и виноватая очаровательная улыбка на милой мордашке со мной не проходит. Мне интереснее то, что у тебя в правой руке, так неловко прижатой к бедру."

Она не видит, что Мика, хоть и пьян, но уже «читает мои пальцы». Я ловлю краем глаза его мгновенно протрезвевший изумленный быстрый взгляд на меня, но не меняю скучающего выражения своей физиономии. Он ровным движением как бы невзначай отодвигает полу кожаной куртки, под которой притаился в поясной кобуре "ТТ"*. Мы работаем - он показал, что понял.

Девица замирает в полушаге, за спиной Мики. Чуть наклонившись вперед, демонстрируя декольтированную грудь, говорит:

- Простите, мальчики, огоньку не найдется? – Ее голосок звучит маняще, как серебряный колокольчик.

Мика, чуть отклонясь, разворачивается к ней. Раздается грохот и девица тут же начинает валиться на пол, отлетая немного назад. Пуля из "Стечкина"**, взятого мной в абонентском ящике, попала ей точно между бровей, в переносицу, расплескав кровавые сгустки с мозгами вперемежку по залу. Ее резко отбрасывает назад, в сторону барной стойки, и ПСМ***, вывалившийся из руки, замирает рядом с нею как верный пес, возле коленки хозяйки.

Мика "на автомате" ныряет на пол, и вовремя. Выстрел, сделанный "резко протрезвевшим" сорокалетним мужиком, сидящим у входа, находит только стенку, а не бритый крепкий Микин затылок. Мика стреляет в него с пола, вскакивает и делает аж два "контрольных".

Стареет, наверное, вдруг подумалось мне. Мужик даже не успел сменить позицию: пару раз дернувшись, замирает, уткнувшись мессивом морды в тарелку.

Отпихнув ошалевшего бармена, Мика первым, не оглядываясь, быстро идет к черному ходу. Что ж, это справедливо – все-таки его территория. Я следую за ним. Пройдя дворами три квартала, мы избавляемся от "стволов" у ближайшего мусорного контейнера.

Мы проходим еще два двора, садимся на старенькую, обшарпанную скамейку. Молча закуриваем. Мика смотрит на меня, в его глазах только один вопрос – "Откуда, мол, знаю?". Я молча протягиваю ему письмо. Письмо Ники ко мне c рассказом о том, что он заказал своего лучшего армейского дружка.

Мика читает. Его скулы вновь покрываются красными пятнами.

- Почему? – вдруг взрывается он и ревет как обезумевший бизон. – Почему это вдруг он тебе все вывалил, а?

- Потому что Ника передумал. - Отвечаю я, осипшим от долгого молчания голосом.

Чуть помолчав, глядя, как Мика изучает небесную бело-синюю даль, с грустью добавляю.

- Он-то передумал… Жаль, что ты – нет…

--------------------------------
*)ТТ - пистолет (Тула-Токарев), ставший практически символом начала 1990-х гг. в России. Был особо любим участниками бандгруппировок, а также киллерами.
**)"Стечкин" - сленг - Автоматический пистолет Стечкина (АПС)
***)ПСМ - Пистолет самозарядный малогабаритный, самый плоский пистолет в мире. Первоначально, в 1970-х годах, был разработан как оружие самообороны высшего командного состава армии, МВД и КГБ. Позднее, поступил на вооружение в КГБ и МВД. В годы развала СССР получил широкое распространение.