Сперанский и Карамзин - 2 разных точки зрения

 Мои первые впечатления об этих двух великих людях связаны с уже давно прошедшим летом 1998 года. Я купил книгу В.В. Комарова «Настольный энциклопедический словарь 1899 года о России». Сначала я подолгу рассматривал книгу, её иллюстрации, таблицы и географические карты. Далее, я открыл энциклопедический словарь в конце книги, и мне на глаза попались фамилии тех людей, имена которых звучали на уроках истории России XIX века: я начал с увлечением читать о них. И оживали в моём воображении портреты и образы Сперанского, Карамзина, Александра I, Николая I, Аракчеева, графа Кочубея, князя Куракина. Какими сильными, умными и могущественными представлялись мне Сперанский, Карамзин, Александр I и Николай I (я действительно очень уважаю всех этих людей), а глава старорусской крепостнической партии Аракчеев – маленьким и злым. Я взрослел, становился старше. И мне хотелось узнать более подробно об этих людях, их жизни и деяниях. И я поставил себе задачу: попытаться понять историческую действительность России первой половины XIX века, узнать точки зрения умнейших людей того времени; их оценку тех проблем, которые стояли тогда перед страной и перед Александром I и Николаем I, а для этого узнать о деятельности М.М. Сперанского и Н.М. Карамзина, навсегда оставшейся в истории. Для этого я познакомился с дополнительной литературой по данному вопросу и поработал с различными историческими источниками (письмами, мемуарами), позволяющими более точно восстановить события. И вот что я выяснил…
 Для начала приведу короткую историческую справку. Сперанский Михаил Михайлович (1772-1839), граф и знаменитый русский государственный деятель. Карамзин Николай Михайлович (1766-1826), знаменитый русский писатель, историк и историограф, автор «Истории Государства Российского» в 12-ти томах.
 Сперанский и Карамзин были ярыми противниками. Один вводил новые идеи, другой был защитником старых норм. Правда, их теории были и различны, и сходны. Сходны в тех вопросах, которые пытались решить: каким должен быть политический строй России и должно ли быть отменено крепостное право. Это сходство очень разных людей объясняется очень легко – они оба хотели, чтобы Россия была великою, сильною и грозною державой в Европе. Различия их теорий проявлялись в подходе, способах, оценке верховной власти и крепостного права в России.
 Сперанский основывался на западной либеральной и своей философии по поводу государственного устройства и власти в России. Он хотел ввести в России законную конституционную монархию. А Карамзин строил свои рассуждения на старой философии дворянства. Но он сформулировал и свой взгляд на политическое развитие страны в XIX веке. Несмотря на это они оба признают направляющую и определяющую роль верховной власти в российском обществе.
 Сперанский считал, что законный порядок необходим России, так как иначе жить нельзя. Он считал, что должны быть гражданские, уголовные и политические законы. Он говорил, что законы должны составляться при помощи народа и его представителей. По его мнению, прежде всего, нужно уничтожить произвол и устранить сословия на началах равенства перед законом. Необходимо народное представительство, составляющее Государственную Думу, и ограничение самодержавной власти. Сперанский хотел на корню уничтожить смешение судебной и административной властей.
 У Карамзина же, как раз всё совсем наоборот. Всю историю России он связывал с самодержавием и рассматривал самодержавие как государственную форму, развивающуюся от полного самовластия царя до просвещённой монархии. По его мнению, самодержавие – это единственно возможная для России форма политического устройства и власти. Он говорил о необходимости сохранения и укрепления самодержавия в России. По словам Ключевского, Карамзин стоял на одном положении: «Россия, прежде всего, должна быть великою, сильною и грозною в Европе и только самодержавие может сделать её таковою».
 Также они были разными личностями по характеру и внутреннему складу. Сперанский разработал и ввёл «Введение к Уложению государственных законов» или же «План преобразования государственного устройства». Таким образом, он – реформатор, стремящийся провести реформы в государстве, часть которых была выполнена. Карамзин же резко критиковал «новшества», проводимые в первое десятилетие царствования Александра I. Спасение он видел в традициях и обычаях России и её народа, которому вовсе не нужно брать пример с Западной Европы и, прежде всего, Франции, как это сделал Сперанский. Таким образом, он – консерватор, реакционер, воспринимающий эти самые новшества лишь в самом крайнем случае. Но при всём этом они оба боятся революции.
 Ещё одним из вопросов, который они оценивали по-разному, был вопрос об отмене крепостного права, возникшего как следствие «естественного права». По плану Сперанского крепостное право сохраняется, ибо он считал, что оно само отменится постепенно, под воздействием развития промышленности, торговли и просвещения. Карамзин признавал, что крепостное право – «зло», но оно естественно для России, не скрывая в то же время, отсталости и нищеты своей страны. Освобождению теперь «не время», ибо крестьяне ещё не доросли до свободы. Сперанский и Карамзин едины в том, чтобы если и отменять крепостное право, то обязательно отменять его сверху.
 Но самодержавная власть в России первой половины XIX века оценило их по-разному. Сперанский за свои реформы был отправлен в ссылку. Историческая и политическая концепция Карамзина стала официальной, её поддерживало государство.
 Они оба страстно любили Россию и хотели сделать её сильной державой, но разными способами. Сперанский хотел перенести европейские порядки и учреждения в Россию, признавая её отсталость от Европы. Карамзин же хотел укрепить Россию старыми русскими способами – единоначалием и самодержавием, являясь, в то же время, глубоким знатоком европейской культуры, ценителем великих памятников и нравственных святынь. Они оба граждане и патриоты, правда, очень разные. Далее, развившись, эти их представления и мысли выльются в главный вопрос российского общественного движения: как изменить ситуацию в России. По сути, Сперанского и Карамзина можно считать людьми, стоящими у истоков этого спора будущего, спора славянофилов и западников.
 Я искренне глубоко уважаю обоих этих великих людей и их теории, а по сему никому из них не могу отдать предпочтения. Я убеждён в особенности нашего русского пути. Всё-таки европейские рамки для нас узки, и это сейчас понимают даже либералы и западники. На наших больших пространствах несомненен европейски-азиатский дуэт. Нам нельзя быть узкими, уходить в доктринерство или изоляционизм. Но и не надо забывать, что существует красивая родная цивилизация, существует выспренний парящий Кремль… Россия – может быть, это последняя территория, где ещё жива мечта. Очень важно, чтобы у нашей Родины было движение вперёд. Но при этом, лично я считаю, что Россия должна всё-таки войти в объединённую Европу (Евросоюз), сохранив, при этом, свою самобытность. Я сторонник европейских форм администрации и суда, западных демократии и свобод человека и гражданина, правового государства и гражданского общества, которые необходимы современной России, но при этом, я ещё и сторонник богатых древних традиций России, о которых никогда нельзя забывать и которые нельзя попирать, как это подчас происходит в современности. Такой вот дуализм, дамы и господа, по моему мнению, и должен быть присущ современной России на мировой арене в её внешней, да и внутренней, политике.