Требуются расклейщики объявлений

Накануне 50-тилетия не спалось. Столько всего надо было сделать: погладить костюм, почистить ботинки, проверить зарезервирован ли столик в ресторане, купить вино, ну и конечно доделать всю работу на сегодня.

- Здравствуйте, - глубоким контральто произнес Олег Игоревич в трубку. – Я звоню по объявлению, у вас тут написано, что вы квартиру продаете. Вот хотела бы квартиру для сына купить. А балкон есть?
- А застеклен?... есть?. – протянул Олег Игоревич довольно.
- А темная комната? … есть? … замечательно… Подъехать посмотреть можно? … Отлично! Диктуйте адрес!
Еще немного похмыкав в трубку, только делая вид, что записывает адрес, так как ехать он все равно никуда не собирался, Олег Игоревич попрощался и повесил трубку.

Глотнув кофе из большой керамической кружки и затянувшись сигаретой, он снова набрал номер:
- Здгавствуйте, - слегка картавя произнес он, - у вас в объявлении написано, что продается 1-комнатная квагтига в хогошем айоне, за 60 тысяч доллагов …
- Ах, уже продана… Жаль, жаль очень жаль… – в голосе, Олега Игоревича послышалось неподдельное расстройство, - нет за 100 мне догого.
Когда через несколько минут он снова взял трубку, в дверь настойчиво постучали:
- Олег, положь трубку. Сколько можно, каждый день одно и тоже, одно и тоже, мне дочке позвонить надо, а он все звОнит и звОнит, звОнит и звОнит… а мы что нЕлюди? Нам что? Телефон не нужОн? - последние слова прозвучали тихо, видимо, говорившая отошла от двери.

«Звонить побежала» - с досадой подумал Олег Игоревич, - «а мне еще как минимум звонков 30 надо сделать. Итак непозволительно отстал от графика»
- Доча, как вы там? Как внуки? Не балуют? А я тут приболела… - старушечьим голосом прошамкал Олег Игоревич, вслед удаляющимся шагам. – дочке ей позвонить надо, а я работаю между прочим… – уже своим голосом пробормотал он раздраженно.
Бабку Веру он недолюбливал, так как была она чересчур любопытная, из тех, что все про всех знают, а если и не знают, то придумают, и везде совала свой нос. Особенно невыносимо это было, когда телефон был один на всех и стоял в общем коридоре.

Бабка Вера любила встать рядышком «послушать о чем это можно так долго разговаривать», Олег Игоревич сбивался с мысли, не мог сосредоточится, поэтому работать приходилось урывками, когда вредная бабка спит или гуляет.
Особенно он почему-то не хотел демонстрировать бабке Вере свою способность разговаривать разными голосами. Так и представлял себе, как она подойдет и спросит:

- А чой-то ты Олег не своим голосом говоришь?

И что ей на это ответишь? Не объяснять ж, что у него работа такая. Все равно не поймет. Поэтому он за свой счет поставил всем соседям параллельные телефоны. Хоть с ними тоже было не слишком удобно: была опасность, что кто-то подслушает с другой трубки, но хотя бы никто не стоял над душой.
После того, как бабка Вера поговорила с дочерью, Олег Игоревич успел сделать еще полтора десятка звонков, когда в его комнату снова постучали:
-Игорич, хорош трепаться – мне позвонить надо. Целыми днями ведь с телефона не слезаешь…

Вечный Студент, так прозвал Олег Игоревич второго соседа, разговаривать мог часами, чаще всего со своей девушкой. Причем расстаться они могли всего час назад, а разговаривать после этого еще два.

 Олег Игоревич раздражался и уходил гулять, чтобы не сорваться на ни в чем неповинного влюбленного Вечного Студента, который на всю квартиру рассказывал, как он любит свою Пусечку, Ласточку, Малышку. Олегу Игоревичу всегда было интересно, это все он рассказывал одной девушке, или трем: Пусечке, Ласточке и Малышке, соответственно, но спросить Вечного Студента об этом он так ни разу и не решился.

«Ну все, рабочий день можно считать законченным, если Этот сел за телефон, мне уже ничего не светит. Хотя все равно у меня сегодня дел полно, завтра же День Рождения, столько еще сделать надо»

 Телефон был вечным поводом для раздражения, которое Олег Игоревич испытывал в отношении своих соседей по коммуналке. Если для них, телефон был средством развлечения, то для него исключительно средством зарабатывания денег.
 
Вот уже 2 года Олег Игоревич почти все свое время проводил за телефонными разговорами. А если бы кто-нибудь слышал эти разговоры – он всегда говорил разными голосами – счел бы сумасшедшим.

Сколько Олег Игоревич себя помнил, он всегда мечтал быть актером. В детстве родители ставили его на табуретку, и он с чувством рассказывал стихи о Ленине или пел «В лесу родилась елочка».

Все зависело от праздника: 1 мая, 9 мая, 7 ноября, 22 апреля - стихи о Ленине, а на Новый Год соответственно – «В лесу родилась елочка». Родители и их друзья хлопали и хвалили, правда, продолжения концерта не просили. Но, несмотря на это, маленький Олег уверился, что из него обязательно получится артист. Чем занимается артист, он в детстве понимал очень смутно, но точно знал, что они ведут веселую жизнь и играют в кино.

В 7 классе он открыл в себе новый талант - говорить чужими голосами. К 9-му классу в его арсенале уже были – голос отца, Левитана, директора школы, Джигарханяна, Эдиты Пьехи и некоторых одноклассников, которых он смешно парадировал на переменках, собирая вокруг себя целую толпу почитателей. Голосом отца он пользовался беззастенчиво, когда звонил классной руководительнице объяснить почему не можете сегодня придти в школу.

На голосе Левитана он однажды чуть не погорел. Вспомнив об этом, Олег Игоревич улыбнулся, так как воспоминания давно уже перестали быть неприятными.
Однажды он степенно вошел в класс, и важно произнес:

- От советского информбюро. Сегодня.. – и далее сообщил своим одноклассниками о том, что классная заболела и уроки заменит безобидный трудовик Степан Иванович, который и на своих-то уроках особенно не утруждал себя преподаванием, а уж на заменах, он вообще вел себя тише воды ниже травы.

- Гробовский!!!! – одобрительный смех одноклассников был прерван громким рыком, обычно тихого и беззлобного Степана Ивановича. – Гробовский! К директору!!

У директора его долго ругали, кричали, что он издевался над святым, обещали дать такую характеристику, с которой его даже в техникум не возьмут. В конце концов, потребовали прилюдно извиниться перед Степаном Ивановичем, который оказался фронтовиком, и счел безобидную шутку Олега личным оскорблением. Несмотря на то, что Олег извинился перед трудовиком, а заодно и перед всей школой на общей линейке, собранной специально по этому случаю, он все равно до самого выпускного не был уверен, что в характеристике ему этого не припомнят.

С такими талантами самая дорога ему была в театральный. Хотя родители, будучи технарями и не одобряли его выбор, но все-таки поддержали, дали денег, и Олег отправился в Москву.

На удивление всем своим родственникам, Олег поступил с первого раза. Учеба давалась ему легко, еще учась в институте, он засветился в нескольких фильмах, ему прочили удачную карьеру. Но, после института из-за отсутствия московской прописки его не взяли ни в один из московских театров, хотя на всех просмотрах его хвалили, говорили, что у него большое будущее, и… отказывали.

Олег так мечтал остаться в Москве и играть в театре, что в кратчайшие сроки решил свои проблемы с пропиской, женившись на одной из своих однокурсниц. Леночка была не слишком талантливой, звезд с неба не хватала, зато давно была в него влюблена. На ухаживания Олег потратил всего пару недель, а уже через 3 месяца стал обладателем вожделенной московской прописки. После чего его с радостью взяли в один из московских театров.

Несмотря на оптимистичные предсказания преподавателей, карьера двигалась туго. Несколько лет Олег Игоревич играл дворецких, красногвардейцев и прочих «кушать подано», в то время как однокурсники играли пусть не главные, но все-таки полноценные роли и снимались в кино.

 Жена между делом родила двух сыновей. Правда Олег Игоревич так мало обращал внимания на семью, что вряд ли с уверенностью мог сказать, сколько сыновьям лет и в каком классе они учатся.

 От скуки он оттачивал свой талант подражателя. В его арсенале была уже сотня различных голосов. Он мог говорить голосами Горбачева, Брежнева, Гурченко, Гафта, Ахеджаковой и многих других, менее известных людей.
 
Для тренировки он выходил гулять на улицу, слушал, как говорят люди, и пытался подражать их голосам.

Когда в театре ему доверили первую, пусть неглавную, но вполне полноценную роль и он поверил в то, что удача повернулась к нему лицом, грянула перестройка. Спектакль был про Ленина, и в связи с изменившейся политической обстановкой его так и не выпустили. На зарплату, которую платили в театре, стало невозможно жить. Все знакомые бросились зарабатывать деньги любыми способами. Нужно было содержать семью, Олег Игоревич растерялся, не зная, куда податься на заработки, все ему казалось не достойным его таланта. В конце концов, решил проблему традиционным для России способом – запил.

 Жена не выдержала такой жизни и подала на развод. В результате размена квартиры Олег Игоревич оказался в 3-х комнатной коммуналке, где кроме него еще жила старая полоумная бабка Вера, брошенная всеми своими детьми и молодой парень – вечный студент, косящий от армии, которого сослали в эту квартиру собственные родители, чтобы он был подальше от военкомата.

Несколько лет прошло в пьяном угаре. Пока сохранялись старые связи Олег Игоревич снимался в рекламе. Потом торговал на рынке, работал грузчиком в ближайшем магазине. Когда совсем было плохо и не хватало денег, занимал у бывшей жены.

Пьянство закончилась в одночасье. В больнице, в которую он попал после очередного запоя, врач сказал, что у него цирроз печени, и если он не бросит – то умрет. Слова врача подействовали на Олега Игоревича как ушат холодной воды.
 После того как он бросил пить, перед ним в полный рост встал вопрос о хлебе насущном. В театр уже не вернуться – поезд ушел, да и близких друзей за годы пьянки он растерял, а кроме как играть, он ничего больше делать не умел. Да и не хотел.

Но голод - не тетка, и однажды гуляя по Москве, он увидел объявление: «Требуются расклейщики объявлений». Позвонил. Ему объяснили суть работы: одно объявление – один рубль, оплата через день-два и только если будут звонки.

Взяв первые 200 объявлений, он расклеил их по району, но когда через 2 дня явился за оплатой, ему сказали, что звонков не было и платить ему, следовательно, не будут.

Было обидно, на эти 200 рублей он очень рассчитывал. Он даже на свои деньги купил клей и честно ходил по улицам, расклеивая эти объявления. Обида жгла его раскаленным железом, но как доказать, что он добросовестно все расклеил – он не знал.

Звонки, звонки… Он-то в чем виноват, если по этим проклятым не было ни одного звонка? Лучше объявления составлять надо! Он свою работу сделал добросовестно.
Им нужны звонки? Будут им звонки. В конце концов, он талантливый актер, и уж обмануть каких-то дельцов ему раз плюнуть.

На следующее утро он отправился в тоже агентство и взял еще 200 листовок. По дороге 199 из них выбросил, оставив себе только одну. Пришел домой, и сделал 10 звонков разными голосами. На следующее утро, когда он пришел за оплатой – ему выдали его «честно» заработанные 200 рублей.

Через месяц Олег Юрьевич работал в десятке агентств и его заработок составлял более 30 тысяч рублей в месяц. Он старался не задерживаться в одном агентстве надолго, опасаясь, что однажды кто-нибудь все-таки вычислит связь между расклейщиком и отсутствием реальных результатов по объявлениям. Но в Москве не было дефицита с конторами, которым нужны расклейщики.

Работа не только приносила ему постоянный и вполне приличный доход, но и доставляла огромное удовольствие. Наконец-то он нашел применение своему таланту. Дела шли так успешно, что он стал подумывать о расширении, но все утыкалось в то, что разными голосами может говорить только он, а он и так работал на пределе своих возможностей.

 Мучило Олега Игоревича только одно: он хотел наладить отношения с семьей, но не знал как это сделать. Однажды, набравшись храбрости, он позвонил бывшей жене. Не то, чтобы она была рада его слышать, но, во всяком случае, трубку не бросала, проклятия не изрыгала, и даже вполне миролюбиво согласилась с ним встретиться:

- Не пьешь? И даже денег занимать не будешь? Хмм… ну приходи … - сказала жена. – Только надо мальчиков как-то подготовить.

К этому времени для своих сыновей он стал совершенно чужим человеком. Особенно не желал принимать отца младший, так как нормальным отца он практически не помнил, а помнил только как отец пил, ругался с матерью и требовал денег.
 Постепенно отношения наладились, и стали больше походить на нормальное общение отца с сыновьями, немаловажную роль в этом сыграло то, что отец не пил и с радостью помогал детям деньгами.

 Но, общаясь с семьей, Олег Игоревич скромно умалчивал о способе их зарабатывания денег, так как смутно догадывался, что способ этот хоть и не криминальный, но некоторым мошенничеством от него все-таки попахивает.
 
В утро своего 50-тилетия Олег Игоревич проснулся от настойчивого стука в дверь. Открыл. За дверью стояла бабка Вера и вся светилась от важности:
- Олег Игоревич, там к телефон. Вас, - сказала она подобострастно.

- Кто?

- Сам. – многозначительно сказала бабка Вера, тыкая пальцем в потолок, и перекрестилась. – Ты там это, скажи, чтобы пенсию добавили, а то он меня слушать не захотел, сказал, что только с тобой разговаривать будет.

Олег Игоревич повнимательнее пригляделся к бабке Вере. Бабка вроде бы была трезва и на сумасшедшую не походила. Он взял трубку:

- Олег Игоревич, понимаешь, долго спишь. Я вот уже и в теннис поиграл – голос президента нельзя было не узнать.

- Да вот выспаться хотел перед праздником – начал оправдываться Олег Игоревич, чувствуя себя участником театра абсурда.

- Ну тогда ладна. С юбилеем тебя Олег Игоревич! Долгих лет жизни, понимаешь, здоровья опять же. Не болей!

- Спасибо…- сказал Олег Игоревич и сел. Ноги его не держали. Не каждый день ведь президент с днем рождения поздравляет.

- Пап, ты чего там? В обморок грохнулся? – прокричал в трубку радостный голос младшего сына. – Круто я тебя подколол? С днем рождения! Вечером в ресторане увидимся!

«Ну что ж, - думал Олег Игоревич собираясь в ресторан, - способности есть, надо их развить и можно дело расширять. Отличный подарок к юбилею!»